- В резерве бригады иметь не меньше батальона. Рота, участвовавшая в контратаке, находится в районе обороны первого стрелкового батальона. Вернется в бригаду несколько позже.
Когда комбриг 70-й закончил, Гудимов встал, одернул реглан и ответил, как принято у военных:
- Задача ясна, Александр Васильевич. Я просил бы вашего начальника штаба в деталях ознакомить меня с обстановкой.
- Хорошо, - согласился Блак. - Прямо здесь, на КП, и займитесь. Вы, кажется, с ним знакомы?
- Имел удовольствие познакомиться, - улыбаясь, сказал Гудимов. - Степан Яковлевич приезжал в нашу бригаду инспектирующим. Они с генералом Орлеанским все наши укрепления на переднем крае обошли тогда, ползая по-пластунски. А грязь была! И дождь, И хоть ругали мы их в душе, но и поволновались тоже крепко - ну, как прихлопнет случайным снарядом начальство?! А отвечать нам...
Не удержался я, сказал Семену Алексеевичу о том, как после инспекции, когда начальство случайно оказалось живо, один отчаянный командир на радостях предложил наловить рыбки на уху под артобстрелом. Гудимов разразился отчаянным хохотом.
- Отличные были глушеные окушки и судачки, - сквозь смех произнес он. Да Орлеанский запретил их брать. До сих пор жалею...
Семен Алексеевич ни в какой обстановке не терял чувства юмора. Он не стеснялся, как некоторые морские офицеры, зайти в оперативный отдел штаба армии, чтобы проконсультироваться по сухопутным делам, а если начальства не было, то и "потравить". В бригаде его уважали за общительность, наблюдательность и, как говорили, равновеликость в штиль и в шторм.
Я постарался подробно рассказать Гудимову о двух прошедших днях на плацдарме и, в свою очередь, поинтересовался новостями на нашем и других фронтах.
Семен Алексеевич расстегнул реглан и провел ладонью по полной и обветренной до красноты шее.
- Задание высадить десант на плацдарм, - сказал ОН; - я получал лично от генерал-лейтенанта Крутикова. Погрузку на суда флотилии мы начали вчера вечером. Поэтому данными о положении войск армии на направлении главного удара располагаю только за двадцать третье. Командарм приказал мне передать личному составу и командованию бригады благодарность за первые успешные бои на плацдарме. Он требует во что бы то ни стало удержать захваченный участок, не дать противнику вывести тяжелую технику на север.
С узла связи прибежал запыхавшийся майор Кукушкин.
- Срочная информация из штаба армии, - с ходу доложил он и протянул бланк командиру бригады.
В телеграмме, подписанной начальником штаба армии генерал-майором Панфиловичем, сообщалось, что на направлении главного удара 7-й армии войска за 24 июня продвинулись на север и охватывают с запада и востока Олонецкий укрепленный район. От нас требовалось связаться по радио с командиром 114-й стрелковой дивизии полковником Москалевым, сообщалось также, что сигналы взаимодействия оставались прежними.
Судя по всему, до встречи с передовыми подразделениями Москалева нам предстояло продержаться еще двое-трое суток, если, конечно, не произойдет ничего непредвиденного.
Мы вышли на воздух. Огневой бой затих. Лишь с передовой доносились редкие выстрелы. Озеро по-прежнему бушевало, и волны сильно бились о берег.
- Точно договорилась с противником не пускать нас, - глядя на Ладогу, проговорил Гудимов.
Александр Васильевич Блак поежился: сырой ветер пронизывал до костей.
- Не горюйте, Семен Алексеевич, - уверенно сказал он Гудимову, - моряки горазды на выдумку. Придумают что-нибудь и за ночь высадят вашу бригаду. Давайте-ка, товарищи, подытожим наш второй боевой день.
Доклады и боевые донесения командиров частей, Данные офицеров штаба бригады, прибывших с передовой, личные наблюдения за действиями подразделений в ходе боя позволяли нам довольно точно оценить
обстановку: если к утру флотилия не сможет высадить 3ю бригаду, то противник превзойдет нас силами более чем в три раза. 1
В боевых распоряжениях частям командир 70-й бригады требовал сменить все огневые позиции артиллерии, минометов, станковых пулеметов, заминировать наиболее угрожаемые подступы к нашей обороне, восстановить разрушенные инженерные сооружения, а также подготовить убежища для личного состава так, чтобы их можно было использовать во время огневых налетов противника. Ответственные офицеры штаба бригады должны были в течение ночи проверить эти работы. А ночь по-прежнему была короткой, белой И то по причине низкой облачности. Ладога продолжала бушевать.
- Брр, ну и ночка! - проговорил кто-то из офицеров. - Солдатам и поспать некогда: днем с автоматом, ночью с лопатой...
Суров резко обернулся на голос:
- Пожалели солдата, что не выспится? Может быть, и так. Но зато завтра под артобстрелом останется цел.
К утру 25 июня ветер постепенно начал стихать, и только удары волн напоминали о штормовой погоде. Желтая глинистая земля сердито чавкала под ногами. Брустверы траншей сделались скользкими. Мокрые гимнастерки липли к телу.
И в эту ночь на командном пункте бригады никто не спал. Ответственные за ночные работы офицеры штаба возвращались из частей мокрые, иззябшие и, доложив о сделанном, торопились в хозяйство Махова, чтобы глотнуть чего-нибудь горячего. Только дежурные телефонисты изредка подремывали, подперев щеку ладонью, но немедленно просыпались, как только раздавался зуммер.
Около 8 часов утра гитлеровцы внезапно начали артиллерийский обстрел нашей обороны. Разрывы снарядов и мин с севера и с юга то приближались к нашему КП, то снова удалялись и принимались танцевать по переднему краю.
- Не проглядите атаку! - напоминал командир бригады то одному батальону, то другому.
Не проглядели. Как только вражеская пехота поднялась, наши пулеметчики и автоматчики сказали свое слово. Мы решили, что можем немного передохнуть, - и противнику надо собраться с силами. Но неожиданно из разрывов в облаках на нас свалились вражеские бомбардировщики. Они прошли над позициями и навалились на корабли флотилии.
Я приник к стереотрубе, но ничего нельзя было разобрать Весь берег заволокло дымом. Часто ахали, прерывая трель счетверенных пулеметов, корабельные зенитки. Бомбардировщики ныряли в дымовую завесу и выскакивали из нее где-то далеко-далеко. Вот один из них, словно подсвеченный снизу, развалился на части. Другой, окутанный черным дымом, целиком рухнул в озеро. Похоже, их атака расстроилась: остальные повернули в сторону. Однако появилась новая партия воздушных пиратов. Прорвавшись через зенитный заслон, они, как и первые, стали нырять на корабли.
Резко перемахнув через бруствер, в траншею спрыгнули Суров и Никитин
- Прямо диву даюсь, - проговорил, тяжело дыша, Владимир Александрович, - как они нас до сих пор не обнаружили - После паузы спросил: - Что нового в донесениях?
Новостей не было. Продолжалась проза войны: артобстрел и атаки с тех же направлений, что и вчера, и позавчера. Услышав это, Суров выпрямился и удивленно посмотрел на меня:
- Однообразно воюют господа фашисты. Что это? Отупение от отчаяния или наглость?
Блак, не отрываясь от стереотрубы, ответил:
- Их маневр ограничен местностью. Здесь вдоль дорог удобнее всего наступать. Вот они и жмут.
- Ложись!
В мутном небе сверкнул разрыв, и на секунду мне показалось, что удар пришелся по нашему КП. Впереди бруствера взметнулась земля, осколки с визгом вонзались в глину.
Все, кто не успел уйти в укрытие, плюхнулись на землю тут же. В том числе и командир бригады. И все же он сумел распорядиться, чтобы подполковник Никитин, как только обеспечит отражение атаки, часть артиллерийских средств переключил на подавление батарей противника, которые ведут огонь по десантным средствам 3-й бригады.
- Озеро успокаивается, - невозмутимо добавил Блак. - Вот-вот начнется высадка.
Небо к этому времени несколько очистилось от облаков. Земля под июньским солнцем парила. Гимнастерки и сапоги тоже начали просыхать. Появились наши истребители. Они сразу же вступили в борьбу самолетами врага. Над озером то тут, то там завязывались яростные стычки.
В середине дня началась высадка главных сил 3-й бригады. Противник всеми силами пытался воспрепятствовать этому. Огневая дуэль, казалось, достигла наивысшего напряжения. Из-за большого количества разрывов снарядов над озером постоянно висела водяная пелена. Подвезенные вовремя боеприпасы для орудий, минометов, стрелкового оружия позволяли достойно отвечать врагу. Артиллеристы наших батарей старались вовсю.
Инженер-капитан 1-го ранга Гудимов со своей оперативной группой еще ночью перешел на командный пункт нашего второго батальона и оттуда управлял высаживавшимися подразделениями своей бригады. По мере смены подразделений второго батальона они выводились в бригадный резерв 70-й.
В резерве целый батальон! Это немалая сила даже с учетом понесенных потерь. Что бы ни предпринимал противник, он уже не сможет столкнуть нас с плацдарма. Не сможет! В разгар третьего дня боев это стало очевидным.
Около 17 часов меня вызвали к радиостанции. У аппарата был подполковник Хохлин. Это меня очень обрадовало. И хотя Федор Яковлевич находился далеко и голос его был едва слышен, у меня было ощущение, что он рядом.
- Как обстоят дела, Степан Яковлевич? Что с высадкой третьей бригады? Учти, после нашего разговора я сразу бегу к генералу Крутикову.
Я постарался доложить обстановку на плацдарме самым исчерпывающим образом. Хохлин сообщил, что сегодня, 25 июня, наступавшими войсками 7-й армии взят город Олонец и прорван Олонецкий укрепленный район.
- Наши части ведут бои северо-восточнее Олонца, - передал Хохлин. Навстречу вашему десанту вдоль восточного берега Ладоги наступает сто четырнадцатая стрелковая дивизия.