- Товарищ Гусев, вы мастер все ставить на место, - проговорил один из членов комиссии. - Комсомолец Бунаков даже выше вас на целый сантиметр.
Начальник училища продолжал начатый со мной разговор.
- А как же вы оставили дома одну мать? - спросил он.
Помнится, я выпалил в ответ, что продовольственных запасов для нее хватит на два-три года, теперь в колхозе живут хорошо, а через год брат возвратится со службы.
- Ваш отец не работал в Смоленском Совете рабочих и крестьянских депутатов? - спросил меня представитель из комиссии. - Я встречал там Бунакова Якова Михайловича.
Я подтвердил, что было такое, мать рассказывала и о гибели его говорила.
- Не знал, что он погиб, - задумчиво проговорил все тот же товарищ. И снова образовалась пауза. Похоже, не знала комиссия, что со мной делать. Наконец начальник училища подвел итог беседе:
- Ну что же, товарищи, определим его курсантом нашей школы? На курсантском пайке он окрепнет, да и подрастет. Ведь ему еще только семнадцать лет...
- Да... Да. . Да, - послышались голоса. И члены комиссии повернулись в мою сторону. Я ответил, что буду служить трудовому народу, после чего мне разрешили выйти.
Моя сияющая физиономия дала ответ всем, кто собирался спросить о результатах собеседования.
А дальше все было так, как в любом военном училище. Попервости военная форма на нас, новобранцах, топорщилась. Но строевая подготовка и заботливые командиры сделали свое дело.
Моим непосредственным начальником был командир отделения Шурпа. Он старательно воспитывал из меня бойца Красной Армии. Командиром взвода был лейтенант Куликов, человек немногословный и требовательный. А самое сильное впечатление оставил командир роты капитан Гончарик, тонкий психолог, как сказали бы ныне, и изумительный воспитатель. Он не уставал повторять:
- Тактика - основа успехов в военном деле. Она помогает выиграть бой даже у более сильного противника. Но для этого ее надо знать как таблицу умножения. - И начинал перечислять, что для этого необходимо. Делал он это мастерски: подняв над головой руку, называл условие и загибал палец. Мы даже привыкли к такому методическому приему и безошибочно отвечали, как надо знать противника, местность, свои силы и возможности и использовать их в интересах достижения победы.
Потом вес эти премудрости уже в деталях преподносил нам преподаватель тактики Романов. Он учил нас глубоко анализировать обстановку и основательно думать при принятии решения. Романов так любил свой предмет, что мне иногда казалось: для него, кроме тактики, в мире больше ничего не существует. И конечно, ошибался. Эго был эрудированный человек и немного философ. Когда мы повзрослели, он старательно втолковывал нам, что человеку многое дано природой: ум, сила, мудрость, настойчивость, воля, инстинкт самосохранения, нерешительность и другие качества. Наша задача, по его мнению, состояла в том, чтобы развивать полезные свойства и избавляться от не нужных для военного человека, учиться управлять собою в самой сложной обстановке.
- Храбрость, - говорил он, - города берет, но лишь в том случае, когда она сочетается с умением.
Воинское умение приобреталось напряженным трудом. Припомнилось тактическое учение, на котором мне пришлось выполнять обязанности второго номера в расчете ручного пулемета. Весь носимый запас патронов для пулемета при мне, да личное оружие, да амуниция. Василенко был первым номером. Заняли огневую позицию на фланге отделения и поддерживаем огнем стрелков. Получаем вводную, и снова вперед. И так до седьмого пота. Сколько было тех учебных боев! Сколько маршей - и пеших, и на лыжах! Столько различных должностей пришлось исполнять, что если пересчитать, то и пальцев на руках не хватит. Учились всему и к борьбе с врагами Родины готовились серьезно
Учебные занятия дополнялись разносторонней массово-политической работой. Невозможно забыть встречи с участниками гражданской войны. Одна из них состоялась накануне годовщины Красной Армии. В клубе училища яблоку негде упасть. Комбриг Алехин, наш начальник училища, при трех орденах Красного Знамени вышел на сцену и сказал о значении таких встреч, они обогащают боевым опытом. Потом он рассказал-о своей боевой юности. А начальник политического отдела училища батальонный комиссар Гусев - о своей. Он участвовал в подавлении кронштадтского мятежа.
В конце июня 1936 года наша учебная группа находилась на занятиях по топографии и вела глазомерную съемку местности. Каждый курсант работал на своем участке согласно указаниям, полученным от преподавателя майора Храброго. День был солнечный, погода благоприятствовала, и работа спорилась: визирование и подсчет шагов шли своим чередом. Я увлекся заданием и не заметил, как из небольшой рощи по полевой дороге выехал всадник на рыжей лошади. Нас разделяло
5060 метров, и мне не составляло труда хорошо раз
глядеть его. Это был военный в форме иностранной армии, кажется, немецкой. Припомнил описание их формы. Ошибки нет, немецкая. Видя, что всадник направляется ко мне, я прикрыл планшет чехлом и стал пристально разглядывать незнакомца.
Остановив лошадь шагах в пяти от меня, он взял под козырек и приветствовал меня на немецком языке. Я тоже отдал честь и спросил по-немецки, с кем имею честь разговаривать. Собеседник назвался капитаном германских вооруженных сил и спросил о том, куда ведет полевая дорога. Я попросил его предъявить документ, удостоверяющий личность Он в ответ снисходительно улыбнулся и протянул мне удостоверение. Это был заграничный паспорт с разрешением на въезд в нашу страну.
От места моей работы недалеко проходило шоссе Минск - Могилев. Не заметить его просто было невозможно, а на указателях значились населенные пункты. Немецкий офицер не стал настаивать на топографических подробностях и на ломаном русском языке предложил встретиться вечером на этом же месте. В мои планы не входило такое свидание, и мы расстались.
Закончив работу, я поспешил к майору Храброму и рассказал о встрече с немецким офицером.
На другой день меня вызвал полковой комиссар Темкин, наш комиссар училища, и сказал, что встретившийся мне иностранный собеседник из состава немецкой делегации. Относительно моего поведения с гостем отметил, что я оказался на высоте. Факт, казалось бы, незначительный, но на них, обыденных и внешне ничем не примечательных, у курсантов училища воспитывали бдительность и культуру обращения с иностранцами.
Предстояла стажировка в войсках. Мне - в должности командира пулеметного взвода. Командир курсантского взвода лейтенант Голубенко наставлял:
- Берегите авторитет нашего военного училища. Помните: вы - будущие командиры Красной Армии.
И вот мы в пути. Едем в ближайший гарнизон. Грузовой автомобиль спешит по булыжной мостовой. Торопимся и мы испытать свои способности на практической работе, проверить себя, глубоки ли наши военные знания и навыки.
Едва получили под свое командование взводы, как последовало распоряжение подготовиться к выезду на рекогносцировку. Мой взвод - сплошь призванные из запаса на учебный сбор. Красноармейцам лет по 35, а то и больше. Кадровый только помощник из младших командиров. А предстояли маневры.
Руководил маневрами командующий войсками Белорусского военного округа командарм 1-го ранга И. П. Уборевич.
После пятичасового марша на автомобилях большая группа командного состава округа прибыла на Н-скую высоту. Здесь уже находились посредники с белыми повязками на рукавах. На щитах была вывешена большая схема маневров. Читаю надписи: Минск, Бобруйск, Могилев, Рогачев, Жлобин, Быхов. Выступает командующий. Он говорит о значении предстоящих маневров, о том, что на них будут присутствовать делегации из разных буржуазных стран. Я впервые увидел здесь командиров высоких рангов и попытался представить их огромную ответственность за защиту нашей страны от врагов.
Позади боевая тревога, марш в район сосредоточения. Пройдено свыше 200 километров. И вот рота уже на исходном рубеже. Завершаются инженерные работы. Пулеметному взводу предстоит поддерживать атаку стрелков и сопровождать их при бое в глубине обороны "противника". Четыре станковых пулемета определены на позиции, замаскированы, изготовлены для ведения огня.
Медленно наступает рассвет. Передний край обороны "противника" окутан легким туманом. Зато хорошо виден штаб руководства. Он развернут справа на высоте, в 300 метрах от расположения роты. Это совсем близко.
На нашем участке действуют танки БТ. Они будут прыгать через небольшую речку, 8-10 метров шириной,-с обрывистого берега. Эта речка разделяет стороны "красных" и "синих".
Наблюдатель взвода доложил, что поступил сигнал вывоза командиров на наблюдательный пункт командира роты. Комроты капитан Снегов сообщил об информации, полученной из штаба полка. Она гласила: "Вдоль нашего переднего края будет проходить от главного командного пункта маневров иностранная военная делегация. Ее сопровождает нарком обороны страны Маршал Советского Союза Ворошилов".
- Имейте в виду, - посмотрев на меня, предупредил командир роты, - если маршал потребует доклад об обстановке, то изложите задачу взвода.
Отвечаю, что будет сделано, а у самого от неожиданного сообщения сердце зашлось: не часто маршалам рапортовать приходилось.
Вернувшись во взвод, взял бинокль и стал наблюдать за местностью. От командного пункта маневров начала спускаться большая группа военных. Впереди Маршал Советского Союза Ворошилов в сером плаще. Рядом с ним командарм Уборевич, Маршал Советского Союза Тухачевский и еще ряд командиров Красной Армии. За ними около сотни иностранных военных.
Спустившись с высоты, группа остановилась. Нарком обороны показал на берег речки. Иностранцы повернулись в указанную сторону. И вдруг все двинулись в направлении нашего расположения. До позиции взвода оставалось каких-то 40-50 метров, когда я приподнялся над бруствером окопа. От группы отделился один из советских командиров и направился ко мне.
- Кто здесь командир? - спросил он, остановившись перед позицией.
Я доложил, что являюсь командиром-стажером пулеметного взвода, и назвал свою фамилию.
- Будьте готовы доложить обстановку на участке действий и задачу взвода, - предупредил меня подошедший командир. - Докладывать прямо из окопа.
А маршал Ворошилов с сопровождающими его командирами находился уже совсем близко. Когда он подошел, я представился ему.
Не волнуйтесь, товарищ курсант, - сказал Климент Ефремович, докладывайте общую обстановку коротко и задачу взвода без излишней детализации.
Я стал докладывать, а маршал Тухачевский в это время посмотрел схему огня и отчетную карточку взвода. Замечаний по докладу не было. Вскоре началась артиллерийская подготовка атаки. После нее мы двинулись вперед. Незабываемым зрелищем была атака танков на предельной скорости, их прыжки через водную преграду, действия авиации. Радовало, что в нашей армии такая замечательная техника, такие славные и умелые воины. Искренне верилось, что нам никакой враг не страшен...
... Беседа с начальником штаба армии продолжалась. Я внимательно разглядывал человека, под началом которого мне предстояло служить. Первые впечатления о нем глубоко врезались в память. Даже теперь, спустя десятилетия, стоит закрыть глаза, вижу его явственно. Наверно, это свойство памяти в молодом возрасте. Более цепкой она тогда была.
"Вживаюсь" в обстановку
Начальнику штаба армии лет 45-48. Он выше среднего роста. Типично русское лицо, высокий лоб и редкие русые волосы, подстриженные "под ежик". Говорит спокойно, ровно, но таким тоном, что обязывает слушать. Перед ним на столе большая карта, на ней я как-то сразу увидел на севере Кандалакшу, а на юге голубую ниточку реки Свирь - от Онежского озера до Ладожского. Генерал Крутиков кратко ознакомил с обстановкой в полосе действий армии, оценил группировку противника. Затем сказал:
- Рекомендую каждому из вас на своем направлении детально отработать карту и необходимые справочные материалы. После, когда выполните это задание, изучите особенности боевых действий армии по этапам оборонительного сражения за летне-осенний период. Это для вас и наука, и знакомство с армией. Все материалы найдете в оперативном отделе. Наш разговор и полученное от меня задание доложите начальнику оперативного отдела полковнику Орлеанскому, как он вернется в штаб.
Понравилась четкость оценок, конкретность при постановке задач. Просто, ясно, без лишних слов. Невольно подумалось: вот образец штабного работника высокого ранга. У такого можно многому научиться.