Какъ жаль, что нѣтъ спеціальныхъ поѣздовъ для избирателей, чтобъ они могли пріѣхать полюбоваться своей „палатой”.
Они скоро почувствовали бы къ ней полное отвращеніе. Древніе народы напаивали рабовъ пьяными, чтобъ вселить въ дѣтяхъ отвращеніе къ пьянству. Парижане, подите въ палату, послушайте вашихъ представителей, и вы навсегда откажетесь отъ представительнаго правительства.
И этому-то сброду ничтожностей народъ передаетъ всѣ свои права, за исключеніемъ права замѣнять отъ времени до времени однихъ депутатовъ другими. Но новое собраніе, составленное по старой системѣ, облеченное той же властью, будетъ имѣть тѣ же недостатки, какъ и предыдущее; вотъ почему большая часть избирателей перестала интересоваться этой комедіей и ограничивается лишь незначительными измѣненіями, принимая тѣхъ кандидатовъ, которые наиболѣе настойчиво навязываются.
Но если выборы заражены неисправимыми пороками, то что же сказать о томъ, какъ собраніе выполняетъ возложенныя на него обязанности. Вдумайтесь на мгновеніе, и вы поймете всю безплодность и нелѣпость задачи, которую мы предлагаемъ этому собранію.
Вашъ представитель долженъ будетъ подавать голосъ и имѣть опредѣленное мнѣніе относительно всего ряда безконечно-разнообразныхъ вопросовъ, которые возникаютъ въ этой огромной машинѣ, именуемой централизованнымъ государствомъ.
Онъ долженъ будетъ установлять налоги на собакъ и утверждать реформы по высшему образованію, когда ноги его не было въ университетѣ, и онъ никогда не видѣлъ деревенскихъ собакъ. Онъ долженъ будетъ защищать преимущества одной системы ружей передъ другими, выбирать мѣсто для помѣщенія управленія государственнаго коннозаводства, высказывать свое мнѣніе относительно филоксеры, гуано, табаку, начальнаго обученія и оздоровленія городовъ, говорить о Кохинхинѣ и Гвіанѣ, о парижской обсерваторіи и устройствѣ каминовъ. Не имѣя понятія о военномъ искусствѣ, онъ будетъ размѣщать военные корпуса; не зная жизни арабовъ, онъ долженъ будетъ преобразовывать мусульманскій земельный кодексъ въ Алжирѣ. Онъ будетъ подавать голосъ за киверъ или кепи, сообразуясь съ вкусами своей супруги. Онъ будетъ покровительствовать сахарному производству, въ ущербъ воздѣлыванію пшеницы, убивать винодѣліе, стремясь способствовать его развитію, подавать голосъ за лѣсоводство, и въ то же время покровительствомъ полеводству убивать лѣсное дѣло. Онъ выскажется противъ прорытія даннаго канала, за проведеніе такой-то желѣзной дороги, не зная даже, въ какой части Франціи они проэктируются. Онъ введетъ новыя статьи въ уложеніе о наказаніяхъ, не заглянувъ даже въ него. Всевѣдующій и всемогущій, сегодня военный, завтра скотоводъ, потомъ банкиръ, академикъ, докторъ, астрономъ, аптекарь, фабрикантъ, купецъ, въ зависимости отъ порядка дня въ палатѣ, онъ никогда ни въ чемъ не будетъ сомнѣваться. Привыкшій, какъ адвокатъ, журналистъ и ораторъ публичныхъ собраній, говорить о томъ, чего онъ не знаетъ, онъ будетъ смѣло рѣшать всѣ дѣла, съ той только разницей, что своей газетой онъ забавлялъ праздную публику, на судѣ пробуждалъ рѣчами дремлющихъ судей и присяжныхъ засѣдателей, а въ палатѣ его мнѣніе будетъ закономъ для тридцати, сорока милліоновъ жителей.
Но такъ какъ немыслимо понимать и имѣть опредѣленное мнѣніе относительно всѣхъ вопросовъ, предложенныхъ палатѣ на рѣшеніе, онъ будетъ проводить время за выпивкой, сплетничать съ сосѣдями и писать письма, чтобъ разжечь энтузіазмъ своихъ „дорогихъ избирателей”, въ то время, какъ министръ будетъ читать начиненный цифрами докладъ, написанный къ этому дню его секретаремъ. Въ моментъ же голосованія, вашъ представитель выскажется за или противъ доклада, въ зависимости отъ знака, поданнаго главаремъ его партіи.
Возникнетъ ли вопросъ о прокормленіи свиней или экипировки солдатъ — это послужитъ только поводомъ для парламентской стычки между партіями министерской и оппозиціонной. Вашимъ представителямъ совершенно безразлично нуждаются ли свиньи въ кормѣ, не нагружены ли солдаты подобно вьючнымъ животнымъ; они интересуются только тѣмъ, чтобъ своимъ голосомъ обезпечить большій успѣхъ своей партіи. Одержитъ ли верхъ министерство или оппозиція, это парламентское сраженіе одинаково ляжетъ тяжелымъ бременемъ на солдата, земледѣльца и рабочаго.
Бѣдный Прудонъ, я себѣ представляю его разочарованіе: съ дѣтской наивностью изучалъ онъ всѣ вопросы, входящіе въ порядокъ дня, выступалъ передъ собраніемъ съ широкими планами, рядомъ точныхъ данныхъ и цифръ, съ смѣлыми и глубокими идеями, — а его даже не слушали. Вопросы окончательно рѣшаются до засѣданія, причемъ руководствуются слѣдующимъ простымъ соображеніемъ: выгодно ли это или нѣтъ для данной партіи? Опросъ голосовъ произведенъ заранѣе; тѣ, которые готовы подчиниться требованіямъ данной партіи, зарегистрированы; противящіеся же имъ тщательно опрошены и сосчитаны.
Рѣчи произносятся лишь для вида: ихъ слушаютъ только, если онѣ художественны или могутъ вызвать скандалъ.
Всѣ думаютъ, что Руместанъ своимъ краснорѣчіемъ склонилъ палату къ данному рѣшенію, а Руместанъ послѣ засѣданія обсуждаетъ съ друзьями, какъ повыгоднѣе раздѣлаться съ обѣщаніями, которыя онъ щедро раздавалъ, чтобъ провести свое предложеніе. Его краснорѣчіе — это кантата, составленная для даннаго случая, спѣтая для завоеванія популярности, для забавы публики.
„Провести свое предложеніе!” Но кто будетъ его обсуждать и своимъ голосомъ колебать парламентскіе вѣсы? Кто будетъ составлять и проваливать министерства, даровать странѣ политику реакціи или внѣшнихъ авантюръ, выбирать между министерствомъ и оппозиціей?
Тѣ, которыхъ такъ мѣтко прозвали „болотными жабами”! Тѣ, у которыхъ нѣтъ никакихъ убѣжденій, которые всегда садятся между двухъ стульевъ и виляютъ между двумя основными партіями палаты.
Именно эта группа людей, человѣкъ пятьдесятъ ничтожныхъ и безвольныхъ, лавирующихъ между либералами и консерваторами, подкупленныхъ обѣщаніями, мѣстами, лестью и паникой, — и рѣшаетъ всѣ дѣла страны. Она издаетъ законы, составляетъ министерства и измѣняетъ направленіе политики. — Страна управляется группой въ пятьдесятъ человѣкъ, самыхъ ничтожныхъ и жалкихъ; — вотъ къ чему сводится парламентскій режимъ.
И это неизбѣжно, каковъ бы ни былъ составъ парламента. Сколько бы въ немъ ни было звѣздъ первой величины и честныхъ людей — послѣднее слово будетъ принадлежать „болотнымъ жабамъ”. Ничто не можетъ быть измѣнено, пока будетъ въ силѣ принципъ подчиненія меньшинства большинству.
Указавъ вкратцѣ основные недостатки представительныхъ собраній, мы должны были бы перейти къ разсмотрѣнію ихъ дѣятельности. Намъ бы слѣдовало показать, что всѣ они, отъ Конвента до Совѣта Коммуны 1871 года, отъ англійскаго парламента до сербской скупщины, заражены одними и тѣми же пороками, что вся ихъ дѣятельность — по выраженію Бокля — ограничивается замѣной старыхъ законовъ новыми, завоеванными народомъ путемъ возстаній и цѣною крови. Но это отвлекло бы насъ въ сторону.
Впрочемъ, тѣ, въ комъ предразсудки, внушенные нашимъ порочнымъ воспитаніемъ, не убили окончательно здраваго смысла, найдутъ въ исторіи современнаго представительнаго правительства достаточно примѣровъ для подтвержденія нашей мысли. Они поймутъ, что будетъ ли представительное собраніе состоять изъ рабочихъ или буржуа, войдутъ ли въ него даже соціалисты-революціонеры, — оно сохранитъ всѣ недостатки представительнаго собранія, такъ какъ эти недостатки зависятъ не отъ состава даннаго собранія, а присущи самой системѣ.
Рабочее Государство, управляемое выборнымъ собраніемъ, одно изъ самыхъ зловредныхъ мечтаній, внушенныхъ намъ воспитаніемъ, признающимъ власть и авторитетъ.
Хорошій парламентъ также неосуществимъ, какъ желаніе видѣть въ Ріензи и Александрѣ III хорошихъ царей. Будущее соціализма пойдетъ по иному пути: оно откроетъ человѣчеству новые горизонты для усовершенствованія политическаго строя.
Сдѣлаемъ бѣглый обзоръ исторіи представительнаго режима, вспомнимъ, каково его происхожденіе, прослѣдимъ какимъ образомъ онъ извращался по мѣрѣ развитія государства, и мы поймемъ, что время его прошло, и онъ долженъ уступить мѣсто новому способу политической организаціи.
Перенесемся въ XII вѣкъ и разсмотримъ эпоху освобожденія коммунъ.
Въ нѣдрахъ феодальнаго общества зарождается освободительное движеніе. Города свергаютъ иго своихъ господъ; ихъ жители „клянутся” другъ другу въ взаимной поддержкѣ, стремятся къ независимости, организуются и объединяются для производства и обмѣна, промышленности и торговли. Они созидаютъ города, которые потомъ три, четыре вѣка служили убѣжищемъ свободному труду, искусству, наукѣ, освободительнымъ идеямъ, и положили начало той цивилизаціи, которой мы гордимся еще въ наши дни.
Одни ученые утверждаютъ, что коммуны романскаго происхожденія, другіе — что германскаго; между тѣмъ, онѣ являются естественнымъ продуктомъ среднихъ вѣковъ, плодомъ все растущаго значенія городовъ, какъ торговыхъ и промышленныхъ центровъ. Такъ, мы видимъ, что почти одновременно, въ Италіи, во Фландріи, въ Галліи, въ Скандинавіи и даже среди славянъ, гдѣ романское вліяніе сводилось къ нулю, а германское было совсѣмъ ничтожно, въ XI и XII вѣкѣ возникаютъ свободные и независимые города. Въ теченіе трехъ вѣковъ они ведутъ самостоятельную жизнь, а потомъ становятся составными элементами современныхъ государствъ.
Союзы буржуазіи вооружаются для своей защиты и организуются вполнѣ независимо отъ власти свѣтской, духовной и даже королевской. Свободные города процвѣтаютъ и, не смотря на свое стремленіе къ господству надъ деревнями, заражаютъ крестьянъ духомъ свободы. Nus sumes homes cum il sunt. — „Мы такіе же люди, какъ они”, поютъ крестьяне, — и вѣрными шагами идутъ къ уничтоженію рабства.
Свободные города, эти „пріюты, открытые для трудовой жизни”, по своему внутреннему устройству уподобляются лигамъ независимыхъ корпорацій. У каждой корпораціи своя юрисдикція, администрація и милиція. Каждый житель рѣшаетъ самостоятельно всѣ вопросы, касающіеся не только его ремесла или торговли, но и всѣхъ тѣхъ отраслей общественной жизни, которыя позже вошли въ вѣдѣніе государства: обученіе, санитарныя мѣры, уголовныя и гражданскія дѣла, военная защита страны. Эти корпораціи, какъ органы политическіе, промышленные и торговые, объединяются при помощи форума, народъ сзывается набатомъ и обсуждаетъ дѣла, касающіяся всего города; онъ разрѣшаетъ споры между отдѣльными корпораціями и устанавливаетъ соглашенія относительно общихъ крупныхъ предпріятій.
Въ коммунѣ среднихъ вѣковъ мы не замѣчаемъ еще признаковъ представительнаго правительства. Вся корпорація, весь городъ, въ полномъ составѣ, принимаютъ участіе въ рѣшеніи общихъ дѣлъ; принципъ большинства не признается, вопросы обсуждаются до тѣхъ поръ, пока сторонники различныхъ мнѣній не придутъ къ общему соглашенію.
Но возможно ли такое соглашеніе? — Отвѣтомъ служатъ намъ произведенія искусства, которыми мы восторгаемся и до сихъ поръ, тщетно пытаясь имъ подражать. Всѣ памятники, завѣщанные намъ концомъ среднихъ вѣковъ, принадлежатъ этимъ городамъ. Соборы, эти величественныя сооруженія, говорящія вамъ своими точенными камнями объ исторіи и стремленіяхъ коммунъ, построены свободными корпораціями, которыя работали изъ благочестія, любви къ искусству и привязанности къ своему городу; онѣ соперничали между собой въ украшеніи этихъ городовъ, строили роскошныя ратуши и воздвигали величественныя укрѣпленія.
Освобожденнымъ коммунамъ обязаны мы возрожденіемъ искусства. Корпораціямъ купцовъ, чаще всѣмъ жителямъ города, принимавшимъ участіе въ снаряженіи каравана или флота обязаны мы развитію торговли, которое привело къ Ганзейскимъ союзамъ и морскимъ открытіямъ. Корпораціямъ промышленниковъ, такъ глупо осмѣяннымъ невѣжествомъ и эгоизмомъ производителей, обязаны мы возникновенію крупной промышленности, которая приноситъ намъ теперь большіе барыши.
Но Коммуна среднихъ вѣковъ должна была погибнуть: ее подтачивали одновременно внутренніе и внѣшніе враги.
Торговля, войны, эгоистическое господство надъ деревнями, способствовали усиленію неравенства между членами Коммуны, обогащая однихъ и разоряя другихъ. Въ теченіе нѣкотораго времени, корпорація препятствовала развитію пролетаріата въ городахъ, но вскорѣ она погибла въ неравной борьбѣ.
Торговля, поддерживаемая грабежомъ, и непрерывныя войны обогащали однихъ и разоряли другихъ. Нарождающаяся буржуазія сѣяла раздоръ и способствовала усиленію имущественнаго неравенства. Населеніе городовъ раздѣлялось на богатыхъ и бѣдныхъ, „бѣлыхъ” и „черныхъ”; зародилась классовая борьба, и съ нею выступило на сцену Государство. По мѣрѣ того, какъ бѣдняки разорялись, порабощенные богачами путемъ ростовщичества и муниципальнаго представительства, въ Коммунѣ утверждалось выборное правительство, т. е. правительство богачей. Коммуна преобразовалась въ представительное государство съ его муниципальной кассой, наемной милиціей, вооруженными кондотьерами, государственной службой и чиновниками. Какъ маленькое государство, она естественно должна была стать добычей большого государства, которое уже зарождалось подъ покровительствомъ королевской власти. Подточенная изнутри, Коммуна пала подъ натискомъ внѣшняго врага — короля.
Централизованное государство зародилось еще въ періодъ процвѣтанія свободныхъ городовъ.
Оно развивалось вдали отъ шума форума, вдали отъ стремленій, вдохновлявшихъ независимые города. Нарождающаяся королевская власть могла утвердиться лишь въ новомъ городѣ, въ Парижѣ, въ Москвѣ. Чѣмъ былъ король до тѣхъ поръ? Начальникомъ шайки разбойниковъ, который взималъ дань со всѣхъ желающихъ купить у него миръ и спокойствіе. Что могъ сдѣлать такой король, запертый въ стѣнахъ свободнаго и независимаго города? Если онъ пытался изъ защитника укрѣпленій стать хозяиномъ города, форумъ его немедленно изгонялъ. Тогда онъ находилъ себе пріютъ въ нарождающейся аггломераціи, въ новомъ городѣ. Тамъ, пользуясь трудомъ рабовъ, онъ накоплялъ значительныя богатства. Не встрѣчая препятствій со стороны народа, онъ, путемъ денегъ, обмана, интригъ и оружія, способствовалъ развитію централизаціи. Вѣрными его союзниками были непрерывныя войны и нашествія, которыя толкали все европейскіе народы на тотъ же путь.
Коммуны, пришедшія уже въ упадокъ и ставшія сами государствами, послужили ему исходнымъ пунктомъ и образцомъ. Надо было соединить эти Коммуны, захватить въ свои руки всѣ ихъ исполнительные органы и воспользоваться ими, какъ орудіемъ для развитія королевской власти. Такъ и поступали короли; очень осторожные вначалѣ, они становились все грубѣе и безцеремоннѣе по мѣрѣ того, какъ росли ихъ силы.
Писанные законы зародились въ хартіяхъ Коммунъ. Они послужили основой для Государства. Позже, римское право санкціонировало какъ государство, такъ и королевскую власть. Теорія императорской власти, взятая изъ римскихъ учебниковъ, усердно пропагандировалась въ интересахъ короля. Церковь, въ свою очередь, поспѣшила благословить ее и, послѣ тщетной попытки учредить всемірную Имперію, заключила союзъ съ королемъ, при помощи котораго она надѣялась захватить въ свои руки власть надъ всей землей.
Въ теченіе пяти столѣтій королевская власть всѣми силами способствовала процессу аггломераціи: она возстановляла Коммуны и рабовъ противъ сеньоровъ, а потомъ подавляла возстанія при помощи тѣхъ же сеньоровъ, ставшихъ ея вѣрными служителями. Королевская власть льстила Коммунамъ и въ то же время ждала, чтобъ междуусобныя войны открыли ей ихъ двери, предоставили кассы и уступили укрѣпленія, куда она поставитъ своихъ наемниковъ. Признавая за Коммунами нѣкоторыя привилегіи, королевская власть все же стремилась ихъ поработить.
Король въ то время былъ исключительно начальникомъ своихъ солдатъ, которые повиновались ему до тѣхъ поръ, пока онъ могъ предоставить имъ добычу. При немъ всегда состоялъ совѣтъ изъ его помощниковъ. Въ XIV или IV вѣкѣ совѣтъ этотъ превратился въ Совѣтъ Дворянства. Позже къ нему присоединился Совѣтъ Духовенства. Когда король распространилъ свою власть на Коммуны, онъ сталъ призывать ко двору — главнымъ образомъ въ критическія эпохи — представителей отъ „своихъ дорогихъ городовъ”, чтобы просить у нихъ субсидіи.
Таково происхожденіе парламентовъ. Но, замѣтьте это, права этихъ представительныхъ органовъ, также какъ и королевская власть, были очень ограничены. Къ нимъ обращались только за денежной помощью для войны, да и эта помощь, вотированная делегатами, должна была быть ратификована городомъ. Во внутреннее управленіе Коммунъ король не вмѣшивался. — „Такой-то городъ готовъ дать такую то субсидію, чтобъ предотвратить нашествіе. Онъ согласенъ принять вашъ гарнизонъ для укрѣпленія стѣнъ и отраженія врага”, — вотъ какіе мандаты давались въ то время представителямъ. Сравните это съ тѣми неограниченными полномочіями, охватывающими всѣ вопросы жизни, которыя мы даемъ теперь нашимъ депутатамъ!
Но ошибка была допущена, и послѣдствія ея стали неизбѣжны. Королевская власть, развившаяся благодаря борьбѣ между бѣдными и богатыми, утвердилась подъ знаменемъ національной защиты. Представители Коммунъ, видя, какъ королевскій дворъ безразсудно расточаетъ ихъ субсидіи, рѣшили положить этому конецъ. Они попытались ограничить королевскую власть и взять въ свои руки управленіе національной кассой. Въ Англіи имъ это удалось, благодаря поддержкѣ аристократіи. Во Франціи, послѣ разгрома Пуатье, они были близки къ завоеванію этихъ правъ; но Парижъ, возставшій подъ вліяніемъ Этьена Марселя, и Жакерія должны были уступить натиску королевской власти, которая почерпнула въ этой побѣдѣ новыя силы.
Съ тѣхъ поръ все способствуетъ централизаціи власти въ рукахъ короля. Субсидіи обращаются въ налоги, и буржуазія спѣшитъ предоставить къ услугамъ короля свои администраторскія способности. Упадокъ коммунъ, подчиняющихся одна за другой власти короля; безсиліе крестьянъ, доведенныхъ до рабства, — если не личнаго, то экономическаго; теорія римскаго права, извлеченная изъ архивовъ юристами, непрерывныя войны, — все способствуетъ утвержденію королевской власти. Короли начинаютъ вмѣшиваться во всѣ проявленія жизни своихъ подданныхъ, и дѣло доходитъ до того, что Людовикъ XIV рѣшается сказать: „Государство — это я!”
Послѣ того короли подчиняются вліянію своихъ куртизанокъ, и ихъ авторитетъ сильно падаетъ; Людовикъ XVI въ началѣ своего царствованія стремится поднять его либеральными мѣрами, но скоро онъ падаетъ жертвой своихъ проступковъ.
Великая Революція стала возможной только благодаря дезорганизаціи центральной власти, проявлявшей въ теченіе четырехъ лѣтъ полное свое безсиліе и сведенной на роль машины, записывающей факты, уже совершившіеся. Возстаніе городовъ и деревень, отказавшихся повиноваться и платить налоги, окончательно вырвало власть изъ рукъ правительства.
Буржуазія не могла примириться съ такимъ положеніемъ вещей.
Она прекрасно знала, что народъ, уничтоживъ привилегіи аристократіи, не захочетъ признать привилегій городской и деревенской буржуазіи. Она рѣшила взять въ свои руки власть надъ нимъ, и это ей удалось. Съ этой цѣлью она стала апостоломъ представительнаго правительства и въ продолженіи четырехъ лѣтъ съ присущими ей организаторскими способностями и энергіей работала надъ проведеніемъ въ жизнь этой идеи. Ея идеалъ совпадалъ съ идеаломъ Этьена Марселя; онъ состоялъ въ томъ, чтобъ король, облеченный въ теоріи неограниченной властью, на дѣлѣ былъ лишенъ всякой власти парламентомъ, состоящимъ конечно, изъ представителей буржуазіи. Всемогущество буржуазіи, осуществленное парламентомъ, подъ прикрытіемъ королевской власти, — вотъ ея цѣль. Народъ заставилъ буржуазію принять республику, но она была противъ нея и поспѣшила положить ей конецъ.
Уничтоженіе центральнаго правительства, децентрализація и раздробленіе власти предоставили бы народу рѣшеніе всѣхъ дѣлъ страны и привели бы къ настоящей народной революціи. Вотъ почему буржуазія стремилась усилить центральное правительство, облечь его властью, о которой король и не смѣлъ мечтать, подчинить ему всю Францію, — и потомъ захватить все въ свои руки при помощи Національнаго Собранія.
Этотъ идеалъ якобинцевъ остался до сихъ поръ идеаломъ всей буржуазіи, представительное же правительство служитъ ей орудіемъ для борьбы.
Но можетъ ли этотъ идеалъ бытъ нашимъ идеаломъ? Могутъ ли соціалисты мечтать о новой буржуазной революціи? Могутъ ли они стремиться усилить центральное правительство, предоставляя ему экономическое господство; передадутъ ли они управленіе всѣми дѣлами, политическими, экономическими и соціальными представительному правительству? Долженъ ли этотъ компромиссъ между королевской властью и буржуазіей стать идеаломъ соціалистовъ?
Конечно, нѣтъ!
Новой экономической фазѣ соотвѣтствуетъ новая политическая фаза. Глубокій переворотъ, о которомъ мечтаютъ соціалисты, не совмѣстимъ съ политическими формами прошлаго. Новое общество, основанное на полномъ равенствѣ всѣхъ условій, на коллективномъ владѣніи орудіями труда, не сумѣетъ приспособиться къ представительному режиму, какими бы преобразованіями ни пытались оживить этотъ трупъ.