- Благовещенского знаю, - заметил командарм. - И командир хороший, и летчик что надо.
Свое удовлетворение высказал командарм и тем, что смешанные авиакорпуса, которые должны были войти в состав 5-й воздушной армии, возглавляли известные летчики и не менее прославленные командиры.
В первой декаде мая все перебазировавшиеся авиакорпуса официально были включены в состав нашей армии. Большую часть времени в эти дни мы проводили на стоянках самолетов, знакомились с системами светосигнальных и навигационных устройств, со средствами радиотехнического оборудования аэродромов, с другой техникой управления. Нас радовали боевые самолеты новейших по тем временам конструкций и модификаций. В их числе уже не было довоенных тихоходных "Чаек" и "ишаков", устаревших бомбардировщиков СБ. Все машины были новые, совсем недавно поступившие с авиазаводов, помимо мощного вооружения оснащенные надежными приборами и радиостанциями. За неполных два года фронтовой жизни мне еще никогда не приходилось видеть такого множества прекрасных боевых машин.
Тогда же, в мае, во всех авиакорпусах началась напряженная учеба, всесторонняя подготовка личного состава к грядущим боям. Полеты проводились ежедневно с рассвета до вечера, благо что горючим и боеприпасами авиачасти и соединения были полностью обеспечены. В армейском архиве сохранилась такая запись: "В мае и июне 1943 года летчики армии произвели почти 10 тысяч вылетов, более чем по десяти на каждый самолет" {7}.
Наряду с изучением новой авиационной техники и отработкой навыков ее эксплуатации в воздухе летный состав осваивал новые тактические приемы боевых действий авиации, накопленные в ходе войны. Много внимания, в частности, уделялось овладению боевым опытом авиационных корпусов Е. М. Белецкого, В. Г. Рязанова и В. А. Судеца. Содействуя наземным войскам в разгроме опорных пунктов обороны противника и его резервов, они выработали свой особый тактический почерк, напрочь отбросив бытовавшие до того шаблонные приемы использования авиации в бою: наносили мощные удары по опорным пунктам врага одновременно крупными силами бомбардировщиков и истребителей. Такая тактика оправдала себя, хотя и имела недостатки. Нам была поставлена задача - за время пребывания в резерве глубоко изучить ее, проанализировать и в дальнейшем применять с учетом складывавшейся боевой обстановки.
В ходе подготовки к новым боям не меньшее значение придавалось освоению опыта последних воздушных сражений на Кубани. Планируя воздушные учебные бои, бомбовые и штурмовые удары по учебным целям, а также их разборы, летно-тактические конференции, штаб армии ставил перед командирами и штабами соединений как непременное условие - сочетать обучение летного состава с освоением накопленного опыта. Практический контроль за выполнением этого требования осуществляли инспектор по технике пилотирования Григорий Концевой, главный штурман армии Михаил Галимов и другие специалисты армейского штаба, проводившие большую часть времени в авиа частях и соединениях.
На дивизионных летно-тактических конференциях периодически рассматривались вопросы централизации боевого управления авиацией при отражении массированных налетов вражеских бомбардировщиков. Постоянно в центре внимания находились проблемы обеспечения наилучшего взаимодействия истребителей со штурмовиками и бомбардировщиками, совершенствования противозенитных маневров штурмовиков и бомбардировщиков над полем боя, дальнейшего улучшения воздушно-стрелковой и штурманской подготовки летного состава. В свете накопленного опыта обсуждались действия пары истребителей на вертикалях, вопросы более активного применения в воздушных боях тактики покрышкинской "этажерки". В работе дивизионных и корпусных летно-тактических конференций, как правило, участвовали руководящие начальники управления и штаба армии. Нередко они выступали и на разборах результатов выполнения учебно-полетных заданий.
По-настоящему воевать, бить врага наверняка, отлично знать и безупречно выполнять в ходе сражений свои бое вые обязанности учились, разумеется, не только летчики. Учились все - от командира соединения до бойца. Связисты, например, отрабатывали темы надежного и бесперебойного обеспечения управления авиацией в воздухе по радио, стремясь и совершенстве освоить сложную аппаратуру. Аэродромные инженерные части тренировались в подготовке взлетно-посадочных площадок в минимальные сроки. Усиленно готовились к практической работе в бое вой обстановке батальоны аэродромного обслуживания. В связи с тем что к началу лета сорок третьего года почти окончательно определился замысел противника наступать в районе Курской дуги, тактические действия авиации отрабатывались главным образом применительно к оборонительным боям наземных войск. На первом плане стояла задача - в наиболее ответственный момент, когда будет приказано, мощными ударами с воздуха помочь наземным войскам удержать занимаемые рубежи, умело и своевременно поддерживать их контратаки и контрудары, а затем и переход в контрнаступление.
В армии в целом, в дивизиях, полках часто объявлялись боевые тревоги, иногда по нескольку раз в день. В воздух стремительно взмывали дежурные эскадрильи истребителей с задачей перехватить и уничтожить воздушных разведчиков врага, а чаще нанести удар по фашистским бомбардировщикам. Почти одновременно с истребителями взлетали группы штурмовиков и бомбардировщиков. Всего за время пребывания 5-й воздушной армии в резерве объявлялось более тысячи боевых тревог. Большинство из них были учебными. Но нередко летчикам приходилось выполнять и боевые задания. Чтобы надежно прикрывать войска Степного военного округа от налетов авиации противника, требовалось постоянно быть в боевой готовности. Помимо войск необходимо было прикрывать железнодорожные и шоссейные коммуникации, по которым в район Курской дуги почти непрерывно поступали вооружение, боеприпасы, боевая техника, продовольствие.
Решением командующего армией каждому авиакорпусу, в зависимости от его базирования, были определены границы районов прикрытия. Поставив командирам корпусов боевую задачу на прикрытие, генерал С. К. Горюнов со строгой серьезностью, хотя и не по-уставному объявил:
- За пропуск через полосы прикрытия вражеских разведчиков и тем более групп бомбардировщиков - голова с плеч!
Улыбчивый, казалось никогда не утрачивающий хорошего настроения, Олег Викторович Толстиков шутливо отозвался на слова командарма:
- Рубите мою голову сейчас, товарищ командующий. Разве перехватишь все одиночные самолеты врага, летающие на высоте шесть-семь тысяч метров?
- Обязаны перехватывать! - резанул Горюнов. - Вам даны новые самолеты, горючее, радиостанции, люди, наконец. Потрудитесь организовать боевую службу, как на фронте, А может, и лучше...
Вскоре после этого разговора мне было поручено проверить, насколько строго выполняется приказ командарма. Я побывал на всех аэродромах нашего хозяйства и убедился, что командиры корпусов, дивизий, полков неукоснительно соблюдали требование о прикрытии обширной зоны расположения войск округа. На каждом аэродроме имелись дежурные подразделения. Они поднимались в воздух по первому сигналу, полученному от постов ВНОС.
Обычно опытные фашистские разведчики летали, стремясь проникнуть в зоны прикрытия, не по прямой, а ломаным курсом. Чтобы надежно перехватить их, командиры корпусов заранее, сразу же по получении сигнала от поста ВНОС, поднимали в воздух несколько пар истребителей-перехватчиков, а на разведывательный самолет противника наводили ту пару, которая была ближе других к цели. Для отражения групп немецких бомбардировщиков в воздух поднималось несколько истребителей, сколько требовалось для перевеса соотношения сил в нашу пользу. За время учебы - в мае и июне истребителн-перехватчики 5-й воздушной армии уничтожили на высоте 5-6 тысяч метров девять одиночных фашистских разведчиков. Результат мог быть бы и лучшим, но гитлеровцы тогда все чаще стали использовать для ведения разведки свои новейшие истребители с высотой полета, которой наши истребители в то время еще не достигали.
Из девяти уничтоженных самолетов-разведчиков один сбил командир 234-й авиадивизии Герой Советского Союза Иван Алексеевич Лакеев, прославленный летчик, участник воздушных боев в Испании, Вернувшись из полета, он приехал к нам в Репное, чтобы доложить о своем успехе командарму. Я присутствовал при его докладе. Он был на редкость кратким в своеобразным.
- Помните, товарищ командующий, я обещал догнать и сбить разведчика? обращаясь к генералу Горюнову, сказал Иван Алексеевич. - Вот и выполнил обещание. Сбил.
Сергей Кондратьевич Горюнов сердечно поздравил комдива еще с одной победой. Лакеев в ответ озорно улыбнулся и с нескрываемым удовлетворением произнес:
- Партия и правительство знают, кому присваивать Героя, Я их не подведу!..
Сказано это было не из пустого фанфаронства. Все, кто присутствовал при встрече комдива с командующим воздушной армией, слова "я их не подведу" восприняли как твердое обещание бесстрашно сражаться с коварным врагом. И мы не ошиблись.
Я не преувеличу, если скажу, что в подготовке личного состава частей и соединений 5-й воздушной армии к ожидавшимся на Курской дуге боям огромная роль принадлежала партийно-политическим работникам, партийным и комсомольским организациям. В мае и июне мне почти ежедневно приходилось бывать на аэродромах, осуществляя контроль за ходом выполнения приказов командующего и разработанных штабом планов подготовки личного состава авиачастей и соединений.
Нередко добирался до того или иного аэродрома вместе с начальником политотдела армии полковником И. М. Проценко. Николай Михайлович не любил засиживаться в политотделе, считая своей непременной обязанностью постоянно быть среди людей, в гуще масс, как он говорил. И когда мы приезжали на аэродром вместе, он давал мне множество партийных поручений: побывать и выступить на партийном или комсомольском собрании в полку, эскадрилье, провести групповую беседу с летчиками и техниками самолетов об опыте боев на Кубани или потолковать с ними о международном положении, о боевой обстановке на фронтах.
Выполняя задания, я невольно знакомился с партийно-политической работой, вникал в ее содержание. Велась она непрерывно, целеустремленно и в большой мере дополняла усилия командиров по обучению летного состава боевому мастерству. Многие политработники частей и соединений были сами отличными летчиками, неоднократно участвовавшими в воздушных боях, штурмовках и бомбардировках вражеских войск. Свой боевой опыт они умело использовали в интересах воспитания молодежи, оказывали действенное влияние на молодых однополчан не только живым партийным словом, но и наглядным примером при выполнении учебно-боевых заданий.
Одним из таких опытных политработников был Александр Исупов, заместитель командира 306-й штурмовой авиадивизии по политчасти, бывший мой однокашник по Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского - секретарь нашей курсовой парторганизации. В нем летная молодежь справедливо видела умного и заботливого наставника. Хорошо помню, с каким огромным вниманием молодые летчики дивизии слушали его деловые, немногословные выступления, наблюдали за его действиями в воздухе, когда он вылетал на штурмовку позиций условного противника. Возвращаясь с задания, Исупов со знанием дела проводил разбор полета, одновременно знакомил летчиков с положением на фронтах, с трудовой героикой советского народа в тылу страны. Такие разборы превращались в живые беседы на актуальные темы и всегда достигали нужной цели. Нетрудно понять, почему молодые авиаторы тянулись к политработнику.
Александр Филиппович Исупов был высокообразованным, прекрасно эрудированным человеком, как никто другой в дивизии владел вдохновенным ораторским мастерством и самозабвенно любил доверенное ему дело. Исупов много летал, безупречно владея техникой пилотирования, отважно дрался с врагом. В военную авиацию он пришел в 1931 году по партийной мобилизации, а до того был студентом Иваново-Вознесенского энергетического института. После окончания в 1933 году летной школы Александр Филиппович работал летчиком-инструктором, позднее командовал отрядом тяжелых бомбардировщиков. Закончил в 1940 году военно-воздушную академию, сначала занимал должность комиссара авиаполка, а теперь я встретился с ним уже как с заместителем командира дивизии по политчасти.
Такие опытные политработники-летчики были и в других авиасоединениях. Они всегда оставались душой партийно-политической работы, ее организаторами и руководителями. Сами активно популяризируя передовой боевой опыт, неустанно помогая командирам готовить личный состав к новым боям, широко привлекали к участию в партполитработе и молодежь. Помню, по их инициативе в каждой эскадрилье были созданы уголки новой авиатехники, где в свободные от полетов часы проводились беседы об особенностях эксплуатации боевых самолетов, о тактике воздушных боев и бомбометаний, о боевом опыте известных летчиков Красной Армии. К проведению таких бесед, показных занятий, разборам полетов привлекались специалисты самых различных авиационных профессий.
Все это способствовало боевой активности авиаторов, росту их политической сознательности, ответственности перед Родиной и народом, а главное - ускоряло подготовку н грядущим сражениям. Вся воздушная армия жила одним желанием: образцово подготовиться к боям, в совершенстве овладеть новыми самолетами, их вооружением, передовыми тактическими приемами и быстрее вступить в боевую работу.
Эта мысль в первую очередь занимала и замполита 306-й штурмовой авиадивизии Александра Филипповича Исупова, когда мы встретились с ним на аэродроме. Коротко, как положено, он доложил Проценко о проводимой в тот день партполитработе, после чего, лукаво улыбнувшись умными карими глазами, спросил;
- Когда же на фронт, товарищ полковник? Засиделись мы в резерве-то.
Николай Михайлович ответил не очень определенно: все, дескать, зависит от высокого начальства, а пока надо готовиться. И подготовка к боям продолжалась.
В числе многих задач, которые приходилось в ту пору решать партполитаппарату воздушной армии, корпусов и дивизий, партийным и комсомольским организациям, весьма насущным было воспитание авиаторов в духе ненависти к врагу. Как раз тогда в печати публиковались сообщения Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в только что освобожденных Красной Армией городах Вязьме, Гжатске, Сычевке, Ржеве, Ростове-на-Дону, а также отчеты о судебных процессах над изменниками Родины.
Однажды мне вместе с полковником Проценко пришлось присутствовать на собрании авиаторов, где горячо обсуждались некоторые из этих документе". С гневом и ненавистью к врагу говорили воины о злодеяниях фашистских зах-ватчиков на временно оккупированной советской земле. Особенно убедительными, берущими за душу были выступления бойцов, призванных в ряды армии из областей и районов, недавно освобожденных от оккупантов. Они лично испытали, пережили тяготы "нового", фашистского "порядка", были очевидцами злодеяний гитлеровцев и в своих выступлениях дополняли, расширяли официальные сообщения Чрезвычайной государственной комиссии.
- Николай Михайлович, было бы неплохо опубликовать некоторые из таких выступлений в "Советском пилоте", - посоветовал я полковнику Проценко.
Он согласился с моим предложением, и уже на следующий день на страницах нашей газеты появились первые рассказы очевидцев вражеских злодеяний. Назывались разоренные фашистами села и города, приводились примеры массовых расстрелов оккупантами мирных жителей, в том числе женщин и детей. Заканчивались статьи и заметки неизменным призывом: "Еще беспощаднее бить врага, быстрее гнать его с нашей советской земли! Смерть фашистским захватчикам!" Целеустремленность, связь с повседневной боевой жизнью, думами и чаяниями личного состава делали партийно-политическую работу могучим средством мобилизации авиаторов на образцовое выполнение учебных и боевых задач.
Примерно за полмесяца до начала Курской битвы командующего нашей армией срочно вызвали в штаб округа. В тот же день Горюнов вернулся в армию и пригласил к себе командиров корпусов, своих заместителей, начальников ведущих отделов штаба. Когда все собрались, командарм объявил об учениях войск Степного округа. Далее генерал Горюнов пояснил, что по плану учений главный удар войска округа наносят в центре обороны "противника" силами двух общевойсковых армий и танковой армии. 5-й воздушной, осуществлявшей в ходе учения авиационное наступление, предстояло содействовать прорыву обороны, а затем развитию успеха наступления в тактической и оперативной глубине всеми силами бомбардировочной и штурмовой авиации под надежным прикрытием истребителей.
...Учения начались с восходом солнца. Мощная канонада нескольких сотен орудий, светящиеся трассы и характерный звук залпов "катюш", рев танковых и авиационных моторов, непрерывные взрывы снарядов, мин, авиабомб, тысячеголосое "ура" - все слилось в могучую, гигантскую по своей силе симфонию наступательного порыва.
Авиационная подготовка, поддержка атаки пехоты и танков, обеспечение ввода в сражение танковой армии проводились строго по плану, в высоком темпе и полном соответствии с опытом выигранных ранее боев, с тем опытом наступательных действий, который к середине сорок третьего года во многом обогатил нашу военную науку. С первой же минуты учений время для командующего армией генерала Горюнова, его заместителей, для штаба как бы спрессовалось в единый рабочий ритм - почти без сна и отдыха. вводные следовали одна за другой. И всякий раз надо было без промедления решать, что предпринять, какие новые задачи ставить тем или иным авиасоединениям, как лучше отреагировать на заявки наземных войск об оказании им действенной помощи с воздуха. Для этого требовалось быть постоянно в курсе происходивших событий. Мы в штабе многое планировали заблаговременно, но сплошь и рядом складывавшаяся непосредственно на полях "сражения" обстановка коренным образом меняла планы, и многое приходилось решать заново.
Мне, однако, четырехсуточные учения , больше всего запомнились не высоким накалом работы в штабе (к этому я привык в ходе боев), а личным знакомством с некоторыми видными, в ту пору уже широко известными в Красной Армии военачальниками, с их стилем и методами управления войсками. Несколько раз пришлось встречаться с руководителем учений генералом М. М. Поповым. Человек спокойный, уравновешенный, он, несмотря на высокое звание и должность, в общении с подчиненными был исключительно прост и обходителен, держался со всеми, как говорится, на равных. В этом я убедился и по собственным встречам с ним, и по рассказам многих товарищей, хорошо знавших Mapциана Михайловича по прежней совместной службе и боевой работе на разных фронтах. Убедился я и в его исключительно жесткой требовательности как военачальника, когда дело касалось выполнения приказов и распоряжений. Обладая отличной памятью, генерал Попов, казалось, никогда ничего не забывал и никому не прощал беспечности, нерадивого отношения к службе.
Довольно близко я познакомился тогда с начальником штаба Степного военного округа генералом М. В. Захаровым и с помощником командующего округом по кавалерии генералом И. А. Плиевым. Разные это были люди. Первый - несколько медлительный, второй - искрометный южанин. По встречам с генералом Захаровым я все больше убеждался: он умел так четко и ясно сформулировать каждое боевое задание, что не требовалось каких-либо дополнительных расспросов и разъяснений. О боевых делах конника Плиева я многое знал по газетным сообщениям - смелый, решительный, дерзкий командир. Именно таким он мне и запомнился, когда я впервые увидел его "в деле" на окружных учениях, где он еще раз проявил качества волевого, прекрасно знающего свое дело военачальника.
В ходе учений, как было отмечено на разборе, особенно отличились своим мастерством и согласованностью совместных ударов по "противнику" три армии: 5-я гвардейская общевойсковая, 5-я гвардейская танковая и 5-я воз- душная. Командовавшие ими генералы - несколько суховатый, волевой и решительный А. С. Жадов, веселый и остроумный П. А. Ротмистров и наш - скромный, но знающий себе цену С. К. Горюнов, выполняя поставленные за- дачи, как говорится, быстро нашли общий язык и действовали исключительно слаженно.
Помню, на одном из привалов Павел Алексеевич Ротмистров, приглаживая свои "почти буденновские" усы, полушутливо-полусерьезно сказал:
- Участие в учении трех пятерок - факт весьма примечательный. Значит, быть успеху. И это "предвидение" будущего маршала бронетанковых войск блестяще оправдалось. Успех был несомненный. Tecно взаимодействуя, войска трех пятерок отлично выполнили учебно-боевую задачу - окружили и разгромили оборонявшегося "противника".
Тогда в ходе учений мы впервые отрабатывали методы применения штурмовиками Ил-2 новых противотанковых авиабомб кумулятивного действия. Эта небольшая бомбочка весом всего лишь в полтора-два с половиной килограмма, сброшенная с самолета, при прямом попадании в танк или самоходную пушку насквозь прожигала их и выводила из строя. Испытание кумулятивной бомбы на учении показало, что она представляла собой очень мощное оружие. Хороший результат испытания несказанно обрадовал Павла Алексеевича. Он долго разглядывал бомбу и высказал свое мнение о ней, как обычно, в несколько шутливой форме.
- Теперь-то наши штурмовики смогут по-настоящему дергать за усы вражеских "тигров" да "пантер". Не придется им долго ползать по нашей земле, - весело произнес он, потом лукаво улыбнулся одними глазами под толстыми стеклами очков и добавил: - Только чур, товарищи летчики! Мои усы этими игрушками прошу не дергать...
Все присутствовавшие ответили на шутливую реплику танкового командарма дружным смехом, прекрасно понимая его намек на то, чтобы летчики по ошибке не бросали кумулятивные бомбы на наши танки.
Разговор об успехе трех пятерок шел и на разборе результатов учений. Генерал М. М. Попов отметил, что все три командарма принимали четкие, продуманные и обоснованные решения, а это во многом определило успешное выполнение учебно-боевой задачи. Долг каждого командарма, подчеркнул он, так же четко и организованно управлять войсками, так же умело использовать боевую технику в предстоящих сражениях с врагом, В числе лучших руководитель учений назвал ряд корпусов и дивизий, в том числе и авиационных.
С краткой, немногословной речью, целиком посвященной анализу и задачам партийно-политической работы, идейного воспитания войск, выступил на разборе учений член Военного совета округа генерал Л. 3. Мехлис, хорошо знакомый мне по Крымскому фронту. Слушая его в общем-то содержательную речь - вдохновлять людей словом он, бесспорно, умел! - его призывы к генералам и офицерам настойчиво совершенствовать партийно-политическую работу в войсках, я невольно вспомнил о некоторых его крымских приказаниях и распоряжениях. Теперь же мы видели другого Мехлиса - осторожного, уравновешенного. Печальный урок Крыма и понижение в воинском звании не прошли для него даром. Учения послужили важным стимулом для дальнейшего совершенствования летного и боевого мастерства авиаторов нашей армии. Вслед за ними были проведены летно-тактические учения во всех авиационных полках. Большое внимание на этих учениях уделялось отработке приемов борь- бы с новыми фашистскими истребителями ФВ-190А и модернизированными бомбардировщиками противника Хе-111. Изо дня в день совершенствовалась наша воздушная разведка. В работе штаба армии большое место занимало и еще важное событие: как раз в те дни наши истребительные и бомбардировочные полки переходили на новые штаты - на четырехэскадрильный состав вместо существовавшего до того двухэскадрильного.
Наконец напряженность спала.