- А меня опять на восток угораздило,- получив предписание, с чувством досады сказал мой недавний сосед по академическому общежитию Николай Остроумов.
- Куда, если не секрет? - спросил я.
- В Монголию,- коротко бросил он и зашагал к двери. Понять его неудовлетворенность назначением было нетрудно. Грохот второй мировой войны все ближе подходил к нашей границе с запада, а тут - далекий восток, тихое место.
Мы с Анатолием Кравченко получили назначение в подмосковный городок, где формировался 133-й истребительный авиаполк. Однако пробыли там совсем недолго. Формирование полка не завершилось и наполовину, как поступил приказ о его перебазировании в Закавказье.
Колхидская долина Грузии, куда мы прибыли, оказалась не самым благоприятным местом для расположения авиации. Вокруг - горы. Стопроцентная влажность, неимоверная духота.
Осмотрев и измерив шагами небольшую посадочную площадку у самого берега капризной горной речки Техуры, командир полка, бывалый летчик-истребитель, участник воздушных боев в Испании, майор И. С. Анищенко озабоченно проговорил:
- Да, положеньице. Хуже, пожалуй, не придумаешь!
Для новых самолетов, которые были обещаны ему в Москве, требовался аэродром, а тут всего лишь захудалая посадочная площадка длиной в 600 метров.
- Не горюй раньше времени, командир,- отозвался на восклицание Анищенко комиссар полка Петр Николаевич Жемчугов, человек интеллигентный, добродушный, но в делах крутой и требовательный.- Новые скоростные истребители, как известно, пока испытываются, а тихоходов наделали много. Их наверняка и пришлют нам.
Комиссар не ошибся. В мае на станцию местечка стали приходить эшелоны, груженные контейнерами с самолетами. В контейнерах действительно оказались не какие-то новые скоростные машины, а истребители старой конструкции И-153, или "Чайки", как их еще называли за сходство верхних плоскостей с крыльями морских птиц. Их-то и пришлось нам собирать, облетывать, на них осваивать район полетов, Одновременно расширять и удлинять аэродром.
В самый разгар этих работ в полк прибыл командующий ВВC Закавказского военного округа генерал-лейтенант авиации С. П. Денисов.
- Генерала Нанейшвили знаете? - спросил Денисов.
- Знаем,-ответил за всех майор Анищенко.-Он Герой Советского Союза.
- Ну так вот, Владимир Варденович Нанейшвили - командир вашей дивизии. Генеральские звания в Красной Армии тогда только что были введены, поэтому слово "генерал" звучало еще непривычно. Однако факт оставался фактом: в лице С. П. Денисова я видел советского генерала, да еще какого! Дважды Героя Советского Союза, почти моего ровесника. Несколько позже я узнал, что бои в Испании для Сергея Прокофьевича, в прошлом воронежского слесаря-механика, были школой становления как боевого летчика-истребителя, школой мужества и отваги. Там он удостоился звания Героя Советского Союза. Во время советско-финляндской войны Денисов уже начальник ВВС 7-й армии. За умелое руководство боевыми действиями ВВС армии, доблесть и мужество он был удостоен второй Золотой Звезды Героя Советского Союза. Мне, тогда капитану, такое казалось почти недостижимым.
Начальство уехало. Полку поставили боевую задачу - быть в постоянной готовности к отпору врагу, и мы, несмотря на частые дожди, продолжали напряженно отрабатывать полетные задания. Учебные полеты не прекращались ни на день.
Однажды, примерно в середине августа, на нашем аэродроме приземлился У-2. Из самолета вышел смуглый, загорелый, крупного телосложения генерал. Это был В. В. Нанейшвилн. Назвав свою фамилию дежурному по аэродрому, он сразу же приказал объявить первой эскадрилье боевую готовность и поднять в воздух истребители для отражения налета авиации "противника".
Пятнадцать самолетов ушли на задание. Сработали летчики точно, уверенно. Напрашивалась хорошая оценка. Но в воздухе с самолетом командира звена Павла Данкевича (впоследствии генерал-полковника авиации) случилось невероятное: при резком развороте на условную цель на его "Чайке" мгновенно лопнула перкалевая обшивка. Машина, как потом рассказывал Павел Борисович, оказалась обнаженной, словно библейская Ева, стала неуправляемой и камнем понеслась вниз. Командир звена мог спастись от неминуемой гибели, только воспользовавшись парашютом. И он оставил "Чайку".
Гневу генерала Нанейшвиди не было предела. Данкевича комдив, правда, не ругал, зато крепко досталось нашему лихому кубанскому казаку, старшему инженеру полка Роману Харитоновичу Толстому, который недоглядел, а вернее сказать, поначалу даже и не догадывался, что в "колхидской парилке" перкалевая обшивка на боевой машине сгнила. Когда весть об этом случае дошла до Наркома обороны, он распорядился, чтобы полк собственными силами за пятнадцать суток привел все самолеты в порядок.
Указание наркома было выполнено досрочно. Трудились все, кто умел обращаться с иглой: работники авиационно-технической базы, летчики и техники, боевые подруги авиаторов. "Чайки" одна за другой обретали свой прежний боевой вид и поднимались в небо, подтверждая боеготовность полка.
Вновь к нам прилетел генерал Нанейшвили. Опять та же команда: "Первой эскадрилье-в воздух!" В этот раз все летчики эскадрильи моего однокашника по академии Анатолия Кравченко, в том числе и звено Павла Данкевича, блестяще доказали, что не напрасно слывут ведущими в полку.
Наряду с внезапными подъемами эскадрилий, звеньев по боевой тревоге полк принимал участие и во всех дивизионных учениях, которые следовали одно за другим. Так что уже весной сорок первого года нами и нашими соседями были полностью отработаны различные варианты отражения возможного воздушного нападения противника на Закавказье на сухумском и батумском направлениях.
Мне вскоре было приказано принять участие в формировании нового, 270-го истребительного авиаполка в 25 километрах от государственной границы, а также заняться строительством запасного полевого аэродрома в районе села Горелое. Назначенный на должность командира полка майор Иван Иванович Иванов, бывший инспектор ВВС Закавказского военного округа, в начале июня пригласил меня слетать вместе с ним, ознакомиться с ходом строительства аэродрома.
Лететь решили на спарке, учебно-тренировочном самолоте УТИ-4. Перед вылетом Иванов полушутя-полусерьезно пообещал мне показать "пару разворотиков". Я не придал словам командира большого значения и только в воздухе по настоящему понял, что значила обещанная им "пара разворотиков".
После серии бочек, иммельманов, восходящих горок мне стало как-то не по себе, а когда командир завернул свой "главный крючок", у меня глаза полезли на лоб и я поднял руки - сдаюсь!
- То-то, знай наших! - обернувшись ко мне, не без гордости кивнул Иванов и повел спарку на посадку.
Строительство запасного аэродрома подходило к концу. Командир полка и я остались довольны всем, что уже было сделано. Новый аэродром был практически готов к приему истребителей любого типа. Мы поблагодарили аэродромщиков за быстрое и качественное выполнение задания.
- Летим обратно, "академик". Тут управятся без нас, а в полку дел по горло,- сказал Иванов. Дружеское обращение "академик" свидетельствовало о том, что у командира полка прекрасное настроение. Я знал: в душе он немного гордился тем, что начальник штаба его авиаполка имеет академическое образование, и потому иногда уважительно называл меня "академиком". В ту пору в полковом звене не часто можно было встретить авиационных командиров с высшим, академическим образованием.
На небе ни облачка. Видимость отличная. В воздухе кроме нашего УТИ десятки других боевых машин. Они неожиданно появляются то слева, то справа, то прямо по курсу. Идет отработка полетных заданий, облет новых истребителей и бомбардировщиков. Нам с командиром известно, что в Закавказье число их только за последние два месяца удвоилось и продолжает расти.
В соседних истребительных полках появились и новые скоростные самолеты, хотя их было еще немного. Наш же 270-й истребительный авиаполк имел на вооружении одни лишь "Чайки", если не считать нескольких спарок. Мы жили мечтой о получении хотя бы десятка новых боевых машин, но нам их не присылали. Впрочем, и на "Чайках" работы хватало всем. Вводились в строй только что сформированные из молодых выпускников летных школ третья и четвертая эскадрильи. Майор И. И. Иванов, его заместители и наиболее опытные комэски по нескольку раз в день вылетали с молодыми летчиками на спарках, проверяли технику пилотирования в зонах и только после этого давали "добро" на самостоятельные полеты. Под руководством комэсков и командиров звеньев вчерашние выпускники овладевали мастерством групповой слетанности, стрельбой по конусу и щитам на земле, ведением воздушных боев.
Политработники нашего полка на занятиях и в беседах разъясняли личному cocтаву политику партии по укреплению обороноспособности страны, рассказывали о международных событиях, о захватнической и грабительской политике фашистской Германии.
Никто из нас, конечно, не знал и не мог знать, что вот-вот разразится война, что гитлеровская Германия вероломно нападет на Советский Союз, но все по долгу службы честно и добросовестно готовились к защите социалистического Отечества. А до войны оставались буквально считанные дни...
В боях за Крым
Иранский поход.- Возвращение.- Над Северным Кавказом. - Тамань. Десантирование на крымскую землю.- Из боя в бой.- "Об обороне не помышлять!" - Расплата
Воскресное утро не предвещало никаких тревог. Ярко светило южное солнце. Наспех позавтракав, многие авиаторы 270-го истребительного авиаполка отправились на спортивные площадки. После недели напряженной учебы всем хотелось развлечься - поиграть в волейбол, покрутиться на турнике, посоревноваться в быстром беге либо просто позагорать, пользуясь хорошей погодой.
В летной столовой допивал свой чай командир полка майор Иванов. Отодвинув в сторону пустой стакан, лукаво улыбнулся, весело кивнул мне: может, тряхнем стариной, начальник штаба, рванем стометровку - кто быстрее? Мы были одногодками, оба увлекались спортом. Почему бы не попробовать свои силы на стометровой дистанции?
Но соревнование не состоялось. В столовую торопливо вошел дежурный по части, сообщил: командира полка вызывает к телефону генерал Нанейшвили.
- Что там стряслось? - Иван Иванович в сопровождении дежурного помчался на вызов, зная, что комдив не любит ждать.
Мне тоже не терпелось узнать, в чем дело. Быстро направился к выходу. В дверях столкнулся с дежурным.
- Что?
В ответ услышал:
- Война! Командир приказал объявить полку боевую готовность.
Не прошло и десяти минут, как весь летный и технический состав собрался на аэродроме. Вскоре прибыл туда и майор Иванов. Кратко ознакомил с обстановкой. В четыре часа утра немецкая авиация подвергла варварской бомбардировке многие наши аэродромы и города вдоль западной границы. Одновременно вражеские наземные войска в ряде районов Украины, Молдавии, Белоруссии и Прибалтики перешли государственную границу, вторглись на советскую территорию. Идут ожесточенные бои. Нашему полку приказано все имеющиеся самолеты подготовить к боевым действиям, рассредоточиться, организовать круглосуточное боевое дежурство подразделений, усилить наблюдение за поведением пограничных войск.
Выступление по радио Наркома иностранных дел, которое мы затаив дыхание выслушали после сообщения командира полка, поставило все точки над "i", внесло полную ясность. Да, началась война. Заверения бесноватого фюрера не нападать на Россию оказались блефом. Фашизм сбросил маску.
В тот же день был получен приказ: на базе 270-го истребительного авиаполка приступить к формированию 27-й истребительной авиадивизии двухполкового состава. В командование дивизией вступил майор И. И. Иванов, начальником штаба был назначен прибывший из Баку майор Борис Петрович Калошин, а я получил назначение на должность заместителя начальника штаба по оперативным вопросам. Произошли изменения и в частях. Многие старшие летчики возглавили звенья, а командиры звеньев - эскадрильи.
Командование 270-м полком принял бывший командир эскадрильи Василий Дмитриевич Савкин, опытный летчик-истребитель. Анатолию Степановичу Кравченко было приказано формировать новый, 347-й истребительный авиаполк.
Обвыкнув с суровым словом "война", летчики дивизии почти ежедневно вели учебные воздушные бои, внимательно наблюдали за границей, со дня на день ожидая схватки с врагом. Минуло два месяца войны. В двадцатых числах августа командование дивизии было срочно вызвано в Тбилиси, в штаб ВВС Закавказского фронта. Вскоре снова звонок из Тбилиси. На проводе комбриг С. А. Лаврик, начальник штаба ВВС фронта.
- Через два часа вам надлежит быть у меня.
- В Тбилиси?
- Да. На аэродроме вас ждет машина.