- Устарели твои данные, Степан,-с нескрываемой печалью сказал Пестов.Сбили Александра фашисты, когда дивизия штурмовала отходившие на Одессу их войска. Искали его потом - не нашли.
Много позже, уже после войны, стало известно, что гитлеровцы схватили тяжело раненного Александра Исупова. Пытали, допрашивали, склоняли к предательству, затем отправили в концлагерь Маутхаузен. Наш бывший курсовой парторг по академии не склонил головы перед фашистскими захватчиками - он погиб как герой.
Управление, штаб и весь второй эшелон нашей воздушной армии перебазировались в село Ушуры. Размещение отделов и служб взял на себя начальник штаба генерал Селезнев. Мне представилась возможность полностью заняться оперативной работой, и я чаще стал выезжать на аэродромы, в штабы соединений и авиачастей, по мере сил оказывая им помощь в организации боевой работы. С разрешения генерала Селезнева я отправился на аэродром Сороки, где собиралась 218-я бомбардировочная авиадивизия полковника Н. К. Романова, имевшая на вооружении американские самолеты А-20Ж.
Вместе со мной выехала группа специалистов - семь человек. Путь был не очень дальний, и, пока ехали, главный штурман армии Михаил Николаевич Галимов рассказывал о поступавших в армию технических новинках, значительно облегчавших штурманскую работу,-о новых приводных радиостанциях, различных радиомаяках, пиротехнических средствах. Рассказывал обо всем этом Михаил Николаевич с большим воодушевлением. И неудивительно. Новая штурманская радиотехника позволяла безошибочно выводить самолеты в любой заданный командованием район, наверняка знать, где проходит передний край своих сухопутных войск, что было крайне важно при нанесении штурмовых и бомбовых ударов по врагу, "избегать опасных блудежек", как выразился Галимов.
...Полевой аэродром Сороки ждал дивизию. Когда мы прибыли туда, нас встретили представители ее передовой команды: начальник штаба полковник И. Д. Хмыров, начальник политотдела полковник И. М. Велюханов, несколько других офицеров. Полковник Хмыров доложил, что летные эшелоны, возглавляемые командиром дивизии Романовым, начнут прибывать в одиннадцать ноль-ноль. И действительно, точно в назначенное время над аэродромом послышался гул самолетных моторов. По сравнению с нашими отечественными бомбардировщиками А-20Ж выглядели как-то непривычно. Галимов заметил:
- Каракатицы, а не бомбардировщики.
- Да, нам пришлось изрядно помучиться с ними,- подтвердил начальник политотдела дивизии полковник Велюханов.- Но об этом комдив доложит.
В течение часа мы наблюдали за посадкой девяти десятков боевых машин. Проведена она была организованно и умело. Потом к нашей группе стремительной походкой подошел командир дивизии Николай Константинович Романов, высокий, стройный красавец с вьющейся черной шевелюрой. Он спросил, кто среди нас старший, и со знанием дела стал докладывать о боевом состоянии соединения. Кратко охарактеризовал командиров авиаполков А. А. Паничкина, В. П. Копия, Я. П. Прокофьева.
- Дивизия к боям готова. Большинство летчиков и штурманов дивизии еще не обстрелянная молодежь, но дело знают. Примерно треть летного состава имеет боевой опыт: на машинах Р-5 и У-2 многие пилоты неоднократно летали в тылы врага. В личном составе, в мастерстве летчиков я уверен. Так и доложите командарму,- закончил Романов.
Об особенностях бомбардировщиков А-20Ж, о большой работе, проведенной инженерами и техниками дивизии по их переоборудованию, он рассказал в ходе осмотра боевой техники.
Самолеты выпускались в США как конвойные, для прикрытия и сопровождения морских судов на дальние расстояния. В первоначальном виде они имели мощное пушечно-пулеметное вооружение, но более чем наполовину его пришлось демонтировать и оставить только самое необходимое. Вместо американских установили советские бомбодержатели. Получился своеобразный бомбардировщик-гибрид. Если прежде он брал лишь 400 килограммов бомб, то теперь поднимал полторы тонны бомбового груза.
Михаил Николаевич Галимов и другие армейские авиаспециалисты остались на несколько дней в дивизии, чтобы помочь летному составу изучить район действия, принять от летчиков и штурманов зачеты по знанию техники, штурманскому делу, мастерству пилотирования, а мы с полковником Н. М. Проценко вернулись в Ушуры.
Решением командарма 218-я бомбардировочная авиадивизия была включена в состав 2-го гвардейского авиакорпуса генерала И. С. Полбина. Сделано это было отнюдь не случайно. Хотя самолеты в 218-й авиадивизии во многом отличались от наших отечественных Пе-2, по летчикам и штурманам новой дивизии предстояло многому поучиться у полбинцев. В частности, было необходимо, чтобы они быстро освоили схему нанесения боевых ударов с пикирования - полбинскую "вертушку", овладели способами бомбометания с бреющего полета и т. п. Для этого требовался совместный труд, совместное базирование, наконец, просто дружеские отношения между летчиками, штурманами, техниками. Ведь и полбинцы могли чему-то поучиться у экипажей новой авиадивизии.
А новички оказались прилежными и способными учениками. Уже через несколько дней после прибытия в нашу армию экипажи соединения нанесли ряд сильных ударов по вражеским резервам, успешно бомбардировали железнодорожные эшелоны противника на станции Граждурь. Первые группы водили на задание комдив полковник П. К. Романов, командиры авиаполков и эскадрилий. Прикрывали их истребители 205-й авиадивизии полковника М. Г. Мачина.
Вслед за бомбардировщиками для усиления 5-й воздушной армии прибыла 9-я гвардейская Мариупольская истребительная авиадивизия А. И. Покрышкина. У нас тогда мало кто был лично знаком с Александром Ивановичем. Разве только те немногие, кому довелось вместе с ним вести воздушные бои над Кубанью или вместе учиться в довоенные годы в Качинской военной школе летчиков. Но о боевых делах Покрышкина знали все. Летчики с огромным вдохновением изучали и применяли тактику ведения воздушного боя на вертикалях, знаменитую покрышкинскую "этажерку". Его формула боя высота-скорость-маневр-огонь к тому времени уже легла в основу боевой работы наших истребителей. Поэтому я нисколько но ошибусь, если скажу, что включение 9-й гвардейской истребительной авиадивизии, которой командовал дважды Герой Советского Союза Александр Покрышкин, было радостным для нас событием.
Знакомясь со списком боевого состава гвардейской дивизии, генерал Горюнов поинтересовался, на каком направлении советско-германского фронта покрышкинцы воевали до вывода авиасоединения в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. У меня об атом имелись полные данные. Утром я разговаривал по ВЧ с начальником оперативного управления штаба ВВС Красной Армии генералом Г. А. Журавлевым, которого знал по Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. Николай Акимович подробно информировал меня о боевом пути авиадивизии. А накануне я получил письмо от тетки из своего родного села Черниговки Запорожской области. По случайному совпадению в нем тоже шла речь о летчиках-покрышкинцах, в частности о самом Александре Ивановиче. Вскоре после освобождения Чер-ниговки, писала тетка, у нее в хате "квартировал знаменитый летчик, самый заслуженный, дважды Герой, его фамилия Покрышкин Александр".
Докладывая командарму о том, что 9-я гвардейская успешно громила врага в Приазовье, на Таврии и на Левобережной Украине, я, естественно, упомянул и об участии гвардейцев Покрышкина в очищении от гитлеровских оккупантов родных и дорогих мне просторов Запорожья.
- А вы что, родом из тех мест? - спросил Горюнов.
- Да, из тех,- ответил я и указал карандашом на разложенной перед генералом карте точку - село Черниговку.
- Помню, помню Черниговку. Большое село, на несколько километров тянется вдоль реки Молочной.
Сергей Кондратьевич рассказал, как в начале войны летчики 18-й армии, где он был комаадующим ВВС, с большим трудом, чаще всего безуспешно, но самоотверженно дрались на стареньких самолетах И-16 и И-153 с "мессерами" и "юнкерсами" над Черниговкой, Бердянском, Мариуполем, Токмаком.
- Трудное, тяжелое было время,- закончил командарм.- Ну а как там, в Черниговке, идут дела теперь? Что пишут родственники?
Вместо ответа я дал командующему прочесть письмо тетки. В нем, между прочим, говорилось, что многие парни и девушки села угнаны гитлеровцами на фашистскую каторгу в Германию, в их числе и моя сестренка Надя. Письмо заканчивалось такими словами: "Все оставшиеся в живых селяне радуются освобождению, но без радостных слез. Слезы при оккупантах выплакали..."
9-ю гвардейскую истребительную авиадивизию командарм решил включить в состав 7-го истребительного авиакорпуса генерала А. В. Утина. Она была принята на корпусные аэродромы и с ходу введена в битву на ясском направлении, где авиация противника действовала особенно активно, стремясь во что бы то ни стало овладеть господством в воздухе.
Командование и штаб воздушной армии внимательно следили за базированием и боевой деятельностью вражеской авиации. Начальник разведки С. Д. Абалакин вместе со своими ближайшими помощниками И. В. Орловым и А.Д. Феоктистовым внимательно анализировали происходившие на стороне противника события и докладывали командарму разведданные. Обстановка в полосе временной обороны войск 2-го Украинского фронта, а следовательно, и в районе действий авиации 5-й воздушной армии день ото дня накалялась.
Всеми видами разведки было установлено, что на 25 мая 1944 года противник имел в полосе нашего фронта около 800 боевых машин. Немало истребителей размещалось на посадочных площадках непосредственно у линии фронта. Они имели задачу перехватывать наши штурмовики и бомбардировщики, вылетавшие для нанесения ударов по вражеским резервам.
Судя по всему, назревало серьезное сражение. Гитлеровцы намеревались упорно защищать ворота в Румынию на земле и в воздухе.
Чтобы ослабить авиационные силы врага поблизости от переднего края обороны, генерал Горюнов решил нанести удар по аэродромам Роман и Хуши. Командование фронта одобрило это решение. Нам приказали провести подготовку к налету в строжайшей тайне от противника, а на выполнение боевого задания послать самых лучших летчиков. Был предложен такой вариант: выполнять эту боевую задачу без привлечения к разработке ее плана штабов авиакорпусов, дивизий и полков, а лучшие экипажи собрать на аэродроме Штефэнешти под легендой проведения обмена боевым опытом, где и ввести летчиков в курс дела.
К вечеру 28 мая на аэродром Штефэнешти слетелись все, кому было приказано, в том числе двадцать асов из 9-й гвардейской во главе с дважды Героем Советского Союза А. И. Покрышкиным. Был тут и Иван Кожедуб. Оп прилетел на врученном ему накануне именном самолете, приобретенном на личные сбережения колхозника Конева. Прибыли так же известные всей армии летчики Григорий Речкалов, Николай Гулаев, Сергей Луганский, Кирилл Евстигнеев, Талгат Бегельдинов, Николай Столяров, Михаил Одинцов и другие.
После ужина пилоты собрались в просторном учебном классе. В ожидании начальства рассматривали схемы, на которых были изображены объекты для нанесения удара, разработанный нами маршрут полета до целей и обратно, порядок блокирования вражеских аэродромов и фотографирования результатов выполнения боевой задачи. Вое были несколько возбуждены неожиданностью сбора на одном аэродроме. После объявления боевого приказа генерал Горюнов сказал:
- А теперь всем спать, товарищи!
...Еще до рассвета 29 мая над аэродромом Штефэнешти загудели моторы. Первыми поднялись в воздух группы бомбардировщиков, возглавляемые комдивами Ф. И. Добышем и Г. В. Грибакиным. Вслед за ними курс на Роман и Хуши взяли истребители сопровождения из авиадивизий А. И. Покрышкина и М. Г. Мачина. Минутой позже на взлет пошли две большие группы штурмовиков Ил-2. Когда взлетел последний "ил" Героя Советского Союза М. П. Одинцова, поднялись истребители из корпуса генерала И. Д. Подгорного. Они должны были оберегать штурмовиков - отсекать от них "мессеров", "фокке-вульфов" во время штурмовки вражеских аэродромов.
Зоркий глаз радиолокатора "Редут" внимательно следил за ушедшими на задание боевыми машинами, четко фиксируя их. местонахождение. Я смотрел на мерцающие "пики" на индикаторе, отражавшие полет к целям, и от души радовался успеху наших ученых, создавших совершеннейшую по тем временам аппаратуру техники дальнего видения.
Удар по аэродромам Роман и Хуши был для немцев неожиданным. Воздушные разведчики 511-го авиаполка радировали: "На обоих аэродромах бушует пламя, горят фашистские самолеты".
Разбуженные громом рвавшихся бомб, бешеный огонь по нашим бомбардировщикам и штурмовикам открыли расчеты немецких "эрликонов". Но было уже поздно. С южных аэродромов врага спешили к Роману и Хуши поднятые по тревоге "фоккеры". Они пытались наброситься на группу штурмовиков Одинцова и Столярова. Однако истребители из эскадрилий Луганского и Карнача перехватили их на полпути, навязали воздушный бой, сбили четыре вражеские машины, а остальных заставили ретироваться.
Боевая задача была выполнена успешно. По фотоснимкам и подсчетам воздушных разведчиков, на аэродромах Роман и Хуши 35 немецких самолетов оказались сожжены и 25 повреждены. От огня "эрликонов" наши самолеты получили пробоины, но все до одного перетянули за линию фронта.
- Сильны еще, гады! - сказал о вражеских зенитчиках главный инженер армии А. Г. Руденко, когда все дырки на самолетах были сосчитаны и определен срок ремонта поврежденных машин.
Эти слова Александра Григорьевича вспомнились мне ровно через сутки. После удара нашей авиации по аэродромам Роман и Хуши свыше 200 вражеских бомбардировщиков, прикрываемых "мессерами", совершили налет на позиции наших наземных войск севернее Ясс. Затем в течение часа продолжалась артиллерийская подготовка, вслед за которой немецко-фашистские пехотные и танковые соединения контратаковали наши войска.
Таким образом, обстановка на фронте обострилась. Уже по первым поступившим из района боев данным, в том числе по радиодонесениям воздушных разведчиков, можно было догадаться, что контрнаступление немцами тщательно подготовлено.
Первые удары контратаковавших гитлеровцев приняли на себя передовые соединения 52-й и 27-й армий генералов Коротеева и Трофименко. Им помогали отражать напор фашистских танков и пехоты полки и дивизии 6-й танковой армии генерала Кравченко. Естественно, требовалась срочная помощь авиации, и на наблюдательный пункт 52-й армии было приказано явиться командарму 5-й воздушной. Я получил распоряжение начальника штаба армии генерала Селезнева сопровождать командарма, чтобы на месте готовить исходные данные по использованию сил авиации. Вместе с нами выехали капитан Гадзяцкий и несколько офицеров связи.
В момент нашего прибытия на НП 52-й армии неподалеку от него заканчивалось развертывание пунктов управления авиацией авиакорпусов Рязанова, Подгорного, Утина, а чуть правее, в районе КП 27-й армии, два таких пункта - комкора Степичева и комдива Покрышкина - уже действовали.
Сражение на земле и в воздухе с каждой минутой нарастало. В бинокль хорошо просматривались горящие танки, непрерывные султаны взрывов авиабомб, снарядов. В небе один за другим закручивались воздушные бои наших истребителей с "мессерами", на малых высотах "фоккеры" гонялись за "илами", не позволяя им наносить прицельные удары по своим танкам и пехоте.
В первые два дня сражения воздушная обстановка сложилась явно не в нашу пользу. Помимо численного перевеса в авиации - в воздухе почти непрерывно действовали до 700 вражеских самолетов - гитлеровцы применили хотя и не новую, но все-таки иную по сравнению с предшествовавшими боями тактику воздушного нападения. Действуя двумя мощными эшелонами - верхним и нижним, они решали одновременно две задачи: бомбили наши наземные войска и старались во что бы то ни стало блокировать действия советских штурмовиков. Частично это им удавалось. Наша штурмовая авиация несла серьезные потери, особенно за счет молодых, недостаточно опытных экипажей. Из 30 групп штурмовиков, вылетавших в течение двух дней к район боев, 28 были атакованы "фоккерами" еще на подходе к линии фронта. Сопровождавшие их группы истребителей крупным силам "мессеров" часто удавалось увлекать на большие высоты и там навязывать неравные воздушные бои.
Поздно вечером 31 мая командарм пригласил к себе комкоров Рязанова, Подгорного, Утина, Степичева, комдива Покрышкина. Состоялся откровенный разговор. Прикидывали, обсуждали различные варианты боевых действий. Остановились на таком: в два-три раза увеличить состав групп истребителей, одним из них вести воздушные бои на высоте, другим - не сопровождать штурмовиков, как обычно, а появляться над полем боя на 3-5 минут раньше их, разгонять и уничтожать "фоккеров", действовавших на низких высотах, что позволит штурмовикам без особых помех громить вражеские танки.
Как только закончилась короткая июньская ночь, бои на участие фронта в районе Буртурул-Бахна возобновились с еще большим накалом. Судя по всему, командование немецко-фашистской группы войск "Южная Украина" стремилось любой ценой прорвать оборону наших войск, опрокинуть защитников оборонительного рубежа хотя бы на узком участке фронта. А мы с изменением тактики взаимодействия истребителей с бомбардировщиками и штурмовиками получили возможность бомбить и штурмовать вражеские войска с большей прицельной точностью: прилетавшие на несколько минут раньше, наши истребители успевали изгонять с малых высот фашистские "фокке-вульфы". И самолеты шли на врага эшелон за эшелоном. Небо практически ни на мгновение не оставалось свободным от боевых машин. Так что помощь авиации наземным войскам, отбивавшим яростные атаки вражеских танков и пехоты, заметно усилилась.
...Сменив очередную группу, над полем боя появилась эскадрилья Героя Советского Союза Николая Гулаева из 129-го гвардейского истребительного авиаполка. Ведущий радировал генералу Утину: "12 "Аэрокобр" готовы к бою, ждут работы". Ждать долго не пришлось. Неподалеку, над Скулянами, кружились 8 "фоккеров".
- Ваши. Атакуйте! - передал генерал Утин.
Гулаев и его ведомые атаковали смело, решительно. Комэск с ходу нанес пушечный удар по одному "фокке-вульфу". Объятый пламенем, он врезался в землю. Два других сбил ведомый комэска Задирака. Остальные пять "фоккеров" быстро развернулись и ушли назад.
В это время выше двумя группами ходили 14 истребителей 16-го гвардейского истребительного авиаполка - покрышкинцы во главе с ведущими Героями Советского Союза капитанами Речкаловым и Клубовым. С земли за их полетом внимательно следил командир авиадивизии Покрышкин, готовый в любой момент поставить им боевую задачу. Не прошло и минуты, как по радио он отдал первое приказание: "Будьте внимательны! С юга идет группа самолетов противника. Ведите наблюдение!.."