Сегодня Том встречается со своими армейскими приятелями, а Эви спит. Я сижу на кухне, закрыв все окна и заперев двери, несмотря на жару. Дождь, который шел всю прошлую неделю, наконец перестал, и сейчас очень душно.
Мне скучно. Я не могу придумать себе занятие. Я люблю походить по магазинам и потратить немного денег на себя, но с Эви это невозможно. Она начинает капризничать, а я — нервничать. Так что я просто брожу по дому. Я не могу смотреть телевизор или брать в руки газеты. Не хочу читать об этом, не хочу видеть лицо Меган, не хочу об этом думать.
А как не думать, если мы живем всего в трех домах от них?
Я позвонила знакомым мамам узнать, не собирается ли кто на детскую площадку, но у всех оказались какие-то дела. Я даже позвонила сестре, но о встрече с ней надо договариваться минимум за неделю. Как бы то ни было, она сказала, что после вчерашней вечеринки просто не в состоянии проводить время с малышкой. Мне стало ужасно завидно, и я с грустью подумала о тех временах, когда могла всю субботу проваляться на диване с газетами и смутными воспоминаниями о том, как накануне уходила из клуба поздно ночью.
Глупо, конечно, потому что сейчас у меня есть нечто в миллион раз лучшее и я дорого за это заплатила. Сейчас от меня требуется защитить свое достояние. И вот я сижу в душном доме и стараюсь не думать о Меган. Я стараюсь не думать о ней и каждый раз вздрагиваю, заслышав шорох или заметив за окном промелькнувшую тень. Это невыносимо.
Я не могу выкинуть из головы, что Рейчел была здесь в тот вечер, когда пропала Меган, бродила поблизости, вдребезги пьяная, а потом вдруг исчезла. Том искал ее бог знает сколько, но так и не нашел. Я не могу не думать о том, что она тут делала.
Между Рейчел и Меган Хипвелл нет никакой связи. Я разговаривала об этом с сержантом уголовной полиции Райли после того, как мы видели Рейчел у дома Хипвеллов, но та заверила, что никаких причин для беспокойства нет.
— Она обычная зевака, — сказала та. — Одинокая и неуемная. Ей просто хочется быть к чему-то причастной.
Наверное, так и есть. Но я вспоминаю, как она пробралась к нам в дом и забрала Эви, и помню, какой испытала ужас, увидев ее у забора с моей малышкой в руках. И еще я помню, с какой жуткой улыбкой она на меня посмотрела, когда выходила из дома Хипвеллов. Просто кровь стынет в жилах. Сержант Райли понятия не имеет, насколько опасной может быть Рейчел.
Воскресенье, 4 августа 2013 года
Утро
Сегодня я проснулась от нового кошмара. В нем я сделала что-то ужасное, не знаю, что именно, но только исправить это нельзя. Я знаю, что Том теперь меня ненавидит. Он больше со мной не разговаривает, он рассказал всем знакомым о моем ужасном поступке, и все от меня отвернулись: и бывшие коллеги, и друзья, и даже мама. Они смотрят на меня с отвращением, презрением, и никто не хочет даже выслушать, как сильно я переживаю, что так вышло. Я чувствую себя невозможно виноватой, но понятия не имею, что же такое я натворила. Я просыпаюсь и знаю, что причиной кошмара было что-то из моего прошлого, какой-то старый проступок, а что именно — не имеет значения.
Выйдя вчера из электрички, я покрутилась возле станции Эшбери минут пятнадцать-двадцать. Хотела убедиться, что он — рыжеволосый — не вышел вслед за мной, но его нигде не было видно. Я боялась, что могла его не заметить, что он где-то рядом и ждет, когда я отправлюсь домой, чтобы пойти следом. Мне представилось, как было бы здорово побежать домой, где меня ждет Том. Где меня вообще кто-нибудь ждет.
По дороге домой я зашла в винный магазин.
В квартире никого не было, и казалось, что из нее только что ушли, что я совсем немного разминулась с Кэти. Но на столе лежала записка: она обедает с Дэмиеном в Хенли и вернется домой только в воскресенье вечером. Мне было не по себе, я испытывала страх. Ходила по комнатам, бесцельно перекладывая предметы с места на место. Что-то было не так, и я, в конце концов, поняла что.
Тишина звенела в ушах так громко, что стала походить на голоса, и я налила себе бокал вина, потом еще один, после чего решила позвонить Скотту. Вызов сразу переключился на голосовую почту: голос из другой жизни, голос делового и уверенного человека, которого дома ждет любимая жена. Через несколько минут я позвонила еще раз. На этот раз трубку взяли, но в ней было молчание.
— Алло?
— Кто это?
— Это Рейчел, — ответила я. — Рейчел Уотсон.
— Слушаю.
Слышны какие-то голоса. Женщина. Наверное, мать.
— Вы… я пропустила ваш звонок, — сказала я.
— Нет… нет. Я что, звонил? Наверное, ошибся. — Он был какой-то взвинченный. — Нет, положи это на место! — сказал он, и я не сразу сообразила, что он обращается не ко мне.
— Мне ужасно жаль.
— Да. — Он говорил ровно и бесстрастно.
— Очень, очень жаль.
— Спасибо.
— Вы… хотели поговорить со мной?
— Нет, наверное, набрал номер по ошибке, — произнес он уже увереннее.
— Ясно.
Я понимала, что он хотел поскорее закончить разговор. Понимала, что его нужно оставить с близкими и мне не следовало мешать ему переживать свое горе. Понимала, но все-таки спросила:
— Вы знакомы с Анной? Анной Уотсон?
— С кем? Вы имеете в виду жену своего бывшего?
— Да.
— Нет. В смысле не совсем. Меган… Меган немного подрабатывала у нее няней в прошлом году. А почему вы спрашиваете?
Я не знаю, почему спросила. Не знаю.
— Мы можем встретиться? Я хотела поговорить с вами кое о чем.
— О чем? — Он был явно раздражен. — Сейчас не самый лучший момент.
Уязвленная его резкостью, я собиралась повесить трубку, но он вдруг произнес:
— Тут сейчас полно людей. Может, завтра? Приезжайте ко мне завтра.
Вечер
Он порезался, когда брился, и у него кровь на щеке и воротнике. Волосы мокрые, и от него пахнет мылом и лосьоном. Он кивает и отступает в сторону, пропуская меня в дом, но ничего не говорит. В доме темно и душно, жалюзи в гостиной опущены, но шторы на стеклянных дверях, ведущих в сад, раздвинуты. На кухне все столы заставлены контейнерами с едой.
— Все приносят еду, — объясняет Скотт. Он жестом приглашает меня сесть, но сам остается стоять, бессильно опустив руки. — Вы хотели мне что-то сказать? — Он произносит это, будто на автопилоте, не глядя мне в глаза. Он кажется сломленным.
— Я хотела спросить у вас насчет Анны Уотсон, о том… даже не знаю. Какие у Меган были с ней отношения? Они ладили?
Он хмурится и берется за спинку стула перед собой.
— Нет. Я хочу сказать… что антипатии между ними не было. И они не очень хорошо знали друг друга. Не общались. — Его плечи обмякли, и стало видно, что он совершенно раздавлен. — А почему вы об этом спрашиваете?
Я вынуждена сказать правду:
— Я видела ее. Мне кажется, я видела ее возле подземного перехода на станции. В тот вечер… когда Меган исчезла.
Он слегка качает головой, стараясь уяснить, что я говорю.