Крюков проснулся и выругался. Когда-то, в молодости, он мог не спать сутками. Трех-четырех часов сна хватало за глаза. Тогда он приучил своих друзей и знакомых звонить ему по ночам, поскольку днем дома вообще не бывал. Сейчас это утомляло.
Возможно, причиной тому была сверхнапряженная работа в милиции. К тому же государство в определенный период истории вдруг перестало заботиться о своих служивых людях и тем пришлось выкручиваться собственными силами.
Кто-то шел в свободное время охранять магазины, кто-то их грабил. Крюкрв нашел золотую середину. Он был одним из первых, кто предложил торговцам "красную", милицейскую крышу. И делал он ее, следует отдать ему должное, добросовестно и без ущерба для основной работы.
Он продолжал работать под руководством старших товарищей. Лейтенант Ниночкин вдруг заимел сильную руку и стал быстро расти. Та и дорос до генерала. Мурашов же постоянно срывался. Из милиции он ушел, потом вернулся и продолжал ходить в вечных майорах как Крюков в капитанах..
Крюков получал информацию, что Сильвер влился в криминальную группировку Чингиза и исполняет работу киллера. Но о конкретных его делах не знал. Слышал он и про Ляха, который быстро набирал авторитет в воровской среде.
Лях продолжал обворовывать барыг, невзирая на их крыши. Он полностью игнорировал решения Кисловодской сходки, по которым барыга, отдающий десять процентов в общак, считался неприкосновенным.
— И что теперь? Перед тем как на дело идти, разрешение спрашивать? — смеялся Лях.
— Можешь и не спрашивать, но тогда у тебя могут возникнуть серьезные проблемы, — отвечали ему.
И проблемы возникали. Одной из таких проблем были последствия кражи у Бобра, который стал банкиром и тесно завязался с Хорем, теперь тоже банкиром, из бывших валютчиков. Все они так или иначе пересекались в жизни с Чингизом.
В президентском зале недавно открывшегося, но уже ставшего очень модным ресторане "Семь сорок" Оси Блюма происходил банкет по поводу юбилея банка. Председательствовал за столом Виктор Бобров, известный в определенных кругах как "барыга Бобер". Кроме сотрудников банка в зале присутствовала красивая женщина, сидевшая рядом с Бобром. Ее лицо поразительно напоминало портрет с рекламы банка. На почетном месте расположился Хорь, сильно потолстевший и набравший солидности. Рядом с Хорем сидел Чингиз.
Первым слово взял брат Бобра Анатолий. Затем его заместитель и старый друг Петр. Последовали официальные речи и выступления. Отметили и красавицу, сидевшую рядом с Бобром.
— Это лицо нашего банка, его муза. За нашу Карину! За тебя, кара миа. Да здравствует "Кара-банк"! — провозгласил тост Бобер.
Его дружно подхватили. Вспомнили и Чингиза.
— Господин Чингизов блестяще обеспечил безопасность нашего банка. Отбил посягательства криминальных элементов.
Выпили и за него.
— А сейчас позвольте представить вам нашего уважаемого гостя! — сообщил Бобер с кислой физиономией.
В зал вошел Седой. Рассматривая присутствующих, он вдруг буквально споткнулся о колючий взгляд Чингиза. Глаза обоих загорелись огнем ненависти.
Седой занял место рядом с президентом банка. Между тостами он наклонился к Бобру и улыбаясь, спросил.
— Где крест, сука?
— Я… Только на один день принес домой… в связи с переездом, — заюлил Бобер. — Я верну…
— Разумеется, и со штрафными санкциями, — снова улыбнулся Седой и поднялся. — А теперь я вынужден откланяться.
В вестибюле он столкнулся с Чингизом и задержался.
— Вот что, Чингиз, ты мне что-то предъявить хочешь? Давай встретимся в тихом месте тет на тет и закроем эту тему.
— Договорились, — бросил Чингиз.
В том месте, где Машкинское шоссе делает поворот у Новогорской плотины и начинает петлять, в ранних осенних сумерках остановились две машины. Из черной "волги" вышел Седой. Он не скрывал торжества. Бросив по сторонам победный взгляд, он неспешной походкой прогуливающегося человека направился через плотину к заросшему лесом и кустарником пустынному берегу. Под мышкой он нес небольшую коробку, размером с обувную.
Выждав, пока его партнер перейдет на другой берег, из стареньких "жигулей" вылез Чингиз. Он также не спеша направился через плотину. Оба скрылись за деревьями. Спустя десять-пятнадцать минут с той стороны, где они стояли, послышался выстрел, заглушенный, впрочем, шумом воды и вороньими криками.
Еще через несколько минут плотину в обратном направлении торопливым шагом пересек только один из двоих. Кто именно, различить в окончательно сгустившихся сумерках было невозможно.
У "кара-банка" после того памятного банкета начались проблемы. Появилось много желающих подгрести банк под свою крышу. Проблема зашла так далеко, что противоборствующие стороны решили наконец собраться и "перетереть тему" сообща. Результатом этого решения и явилась стрелка на Павловско-Разумовском рынке. Крюков удачно задержал в качестве киллера старого друга, Сильвера, А другой его старый друг, Лях, не менее удачно избежал покушения со стороны все того же Сильвера. Причем и Лях, и Сильвер в результате оказались за решеткой.
К тому же Крюкову в тот раз так и не удалось побаловаться хорятинкой. Но он дал себе слово когда-нибудь вернуться сюда и исправить все допущенный ошибки. Вот разве что жизнь своему погибшему стукачу он не мог бы вернуть.