Генерал Ниночкин как маятник болтался из конца в конец своего кабинета. Чтобы не мешать его возвратно-поступательному движению, Седой расположился с креслом поближе к стене.
— Зачем? Зачем я с тобой связался?! — стенал генерал.
— А затем, что этим своим кабинетом и звездами ты обязан именно мне, — оборвал его стоны Седой. — Без меня ты бы так и остался сержантом. К пенсии, может, прапорщика получил бы. Я рискую не меньше, а больше тебя. И мне самому не нравятся такие сложные комбинации. Но обратной дороги нет.
Генерал остановился, сложился пополам как циркуль и без сил рухнул в другое кресло. И забормотал, обращаясь не столько к Седому, сколько сам к себе.
— А что, собственно, может случиться? Оружие пошло. Документы на него почти как настоящие, без экспертизы не подкопаешься. А с какой стати и кто будет назначать экспертизу? Наркоту повезут люди Фомы и этого бандита Чингиза. Передадут чехам. Проплата тоже гарантирована. А банкир твой точно не подведет?
Седой усмехнулся.
— В господине Яйблаа я уверен как в себе самом.
Генерал немного расслабился.
— Тогда кто нам может помешать?
Седой вдруг стал серьезен.
— Как ни странно — воры. Операция проводится на деньги их общака. Мы у них эти деньги, фактически, украли и если они узнают… Но с этой стороны нас прикрывает Фома. Пока еще он пользуется у своих уголовников авторитетом. Правда, это ненадолго. Но нам должно хватить времени, чтобы все уладить. А дальше пусть сам расхлебывает.
В преддверии неизбежной войны с кавказскими преступными формированиями на большом пустыре была созвана всеобщая стрелка. На нее собрались практически все криминальные группировки столицы. Все разделились на примерно равные половины. Кое-кто уже исподволь тянулся к оружию. Атмосфера предельно накалилась, когда на поле прибыл Лях.
Впереди и позади него ехало по шестисотому "мерсу" с братвой. Сам он выруливал на мотоцикле "харлей-девидсон". Остановившись в центре поля, он слез с мотоцикла и, опираясь на толстую трость, направился к группе авторитетов. Те прервали спор, ожидая его приближения.
Лях подошел вплотную к представителям, поддерживающим кавказцев и обратился к ним с ласковой отеческой улыбкой.
— Что, продали родину, сучата? К черным в подстилки пошли? Да еще сюда приперлись их интересы отстаивать?
И обрушил на их головы и плечи тяжелую трость железного дерева.
Те ожидали чего угодно. Автоматного обстрела, гранатометов. Но чтобы вот так, палкой?
Сторонники южан были совершенно деморализованы и бросились от вора врассыпную. Долго потом за глаза насмешники звали их "битыми". Вопрос был решен в пользу славян.
В одном из кабинетов ресторана "Семь сорок" Лях толковал с Крюковым и Сильвером.
— Наркоту я беру на себя, — сказал Крюков. — Мои орлы перехватят ее в лучшем виде. А вот что делать с эшелоном оружия? Не под откос же его пускать.
— Какие проблемы? — презрительно усмехнулся Сильвер. — Возьму ребят и отобью на хрен этот эшелон на первой же сортировочной станции.
Крюков покачал головой.
— Через двадцать минут после начала нападения вас окружат спецназом и перемочат. Оставшихся определят в федеральный розыск.
— Подумаешь, я и так в розыске, — Сильвер всем своим видом выказал пренебрежение к этой процедуре.
— Нет, тут по другому надо, с умом, — сказал молчавший до этого Лях.
— А я, значит, без ума? — обиделся Сильвер. — Оружие-то все равно ворованное. Его как бы не существует.
— Это они поймут после того, как нас уничтожат, — рассудил Лях. — А если его как бы не существует, значит его можно просто украсть. И никто не заметит. А когда чехи найдут его и будут отбивать, пусть спецназ с бронетехникой их метелит.
— Тогда действуй, — подвел итог беседы Крюков.
Канарис с бригадой оперов тщательно отслеживал путь чеченского героина. Его подчиненным было невдомек, что их начальник заботится не о проведении опреации, а о безопасности наркоторговцев.
Звонок генерала Ниночкина выбил почву у него из-под ног.
— Что? Исчез эшелон с оружием? Куда он мог исчезнуть? — долго не мог понять Канарис.
— А кто его знает? — в раздражении плевался генерал. — Какой-то стрелочник или прицепщик что-то перепутал и теперь весь товар теперь катит не на юг, а куда-нибудь на восток или на север. Это ты и должен выяснить. Не мне же этим прикажешь заниматься!
Полковник немедленно собрался и отбыл на сортировочную станцию, где в последний раз видели ценный поезд. А перед сыщиками из его группы предстал Крюков.
— Ну что, братцы, будем брать наркоторговцев? — прямо спросил он. — Палка века. Ордена гарантирую.
— Это Канарис велел? — недоверчиво спросил кто-то из оперов.
— Честно? — Крюков смущенно почесал кончик носа. — Канарис повесится, когда узнает. Но, скорее всего, его уберут раньше.
Операция прошла блестяще. Груз наркотиков был задержан вместе с сопровождавшими его боевиками.
Не получившие оружия чеченцы потребовали свой товар назад. Лях выяснил, что его "семейник" по первой отсидке Ваха также участвует в операции. Он разыскал его
— Фома с Чингизом вас кинули, — сообщил Лях. Ваха поставил в известность своих соплеменников. Оружие вскоре было найдено на одной из воинских частей, куда оно попало по подделанным Ляхом документам. Боевики попытались отбить оружие силой. Получилась маленькая война, одной из жертв которой пал Канарис, также нашедший следы пропавшего эшелона. Позже о нем написали в газетах, что он геройски пал от руки чеченских бандитов. Вся его жизнь была подвигом.
Оружейники требовали у банкиров деньги за свой товар. Грузинские воры требовали требовали от Фомы вернуть общак.
— У господина Яйблаа много проблем, — сказал друзьям Крюков. — Почему бы их ему не добавить?
Лях проник в сейф господина Яйблаа и выгреб его подчистую. В качестве визитной карточки он оставил старую хромированную фомку Фомы, которую Седой принес когда-то Призраку.
Потом он позвонил Фоме и в непринужденном, почти светском разговоре заметил с горечью.
— Эх, Фома! Мы ведь не первый год знакомы. Я думал, Седой только твою жену трахает, а выходит, он и тебя тоже во все дырки дерет.
— Что? Да я тебя! Да я его!
— Не кипятись так, а то кондрашка хватит, — побеспокоился Лях.
Но Фома уже бросил трубку.
Лях повернулся к друзьям.
— Поедем, посмотрим.
В особняке господина Яйблаа уже работала милиция. Крюков прошел сам и протащил друзей. Сильвер, даром что в розыске, вел себя вполне свободно.
Тело Фомы с пробитым черепом лежало на полу холла. В соседней комнате лежал Чингиз. Он был мертв, хотя кровь сочилась из его горла.
Лях наклонился и посмотрел внимательно. Потом потянул его за короткие черные волосы и они остались в его руке. Под ними сверкнула снегом седая шевелюра.
— Вот почему твой Чингиз от тебя прятался и всю банду поменял, — объяснил Лях Сильверу.
— Выходит, на плотине Седой Чингиза замочил, — догадался Крюков.
— А вот и след от Волохиной мойки, — Лях указал на шрам возле искусственного глаза Седого.
Они стояли и думали каждый о своем. Наконец Крюков спохватился.
— А общак-то накрылся. Бабки Седой на свое имя в банк положил. Теперь ими разве что его наследники попользуются.
— Знать бы, где их найти, — вздохнул Лях. — деньги там немалые, людям принадлежат.
Крюкова отозвал в сторону милицейский сержант.
— Там какая-то баба. Говорит — его жена, — сказал он.
— Разберемся, обнадежил его Крюков.
Смотреть больше было не на что и друзья направились к выходу.
У ворот особняка стояла красивая женщина. Приняв идущего впереди Крюкова за старшего, она подошла к нему.
— Почему меня не пропускают? — спросила она. Это мой дом. Я жена господина Седого и приехала сказать ему, что подаю на развод. Так что ни вас, ни его надолго не задержу. Мне нужно лишь несколько подписей, чтобы ускорить дело.
Крюков покачал головой.
— В этом нет необходимости. Ваш муж, бывший муж, погиб.
Неожиданно из-за спины Крюкова вынырнул Лях. Лицо его пылало.
— Надя?
— Леша? — женщина также вспыхнула до корней волос.
Сильвер также застыл в недоумении. Крюков с силой потянул его за рукав.
— Пошли, тут и без нас разберутся.
Потом подмигнул Сильверу.
— Вот и наследник объявился. Так что с деньгами никаких проблем.
На Павловско-Разумовском рынке царило предновогоднее оживление. Крюков, Лях и Сильвер пересекали толпу, помахивая литровой бутылкой водки.
— Где вмажем? — нетерпеливо спрашивал друзей Сильвер. — И без закуски я пить отказываюсь
— Да, надо зажевать чем-нибудь, — согласился Лях.
До обоняния Крюкова донесся знакомый смрад горелого комбижира.
— Вот, шаурма вас устроит? — поинтересовался он.
— Из Мухтара или Барсика? — уточнил Лях. — Кошку есть западло.
— А тут на любой вкус. Смотри какой ассортимент.
Под крупной надписью "Шаурма" буквами помельче было все так же набрано в столбик: "Курятина, крольчатина, телятина, хорятина".
— Хорятина? — удивился Сильвер. — А разве ее едят?
— Я хотел в прошлый раз попробовать, но ты своей стрельбой меня отвлек, — ответил Крюков. — Вообще-то любопытно, но, боюсь, мясо вонять будет.
— А вот мы сейчас проверим, — Сильвер с заинтригованным видом направился к прилавку.
— Постой, — дернул его за рукав Лях. — Это же…
— Спокойно, — величественным жестом убрал его руку Сильвер. — Сейчас все выясним. За дело берется мастер.
— Ну раз мастер, то валяй, — вздохнул Лях.
Сильвер склонился к слоноподобной хозяйке и игриво поинтересовался.
— Скажите, а хорятина не того? Не слишком вонючая? Я бы не прочь попробовать…
Договорить он не успел. На его голову обрушилась амбарная книга, где хозяйка вела свои счета.
— Хорятину попробовать?! Хорятина слишком вонючая?! Ах ты козел! Ну, сейчас попробуешь!
— Ты чего? — с испугом воззрился на разъяренную хозяйку ларька Сильвер.
— Хорятину захотел? Я — Хорятина! Это ж фамилия моя внизу написана! Или читать разучился? Ну сейчас я тебе глаза протру!
Она выскочила из-за прилавка и погнала перепуганного киллера в сторону овощных рядов.
— А ведь я его предупредить хотел, — виновато сообщил Крюкову Лешка. — Эта баба — сестра Хоря. Его фамилия Хорятин. Я сам случайно услыхал. Сильвер же должен был знать! Ладно, давай за ним, а то потеряем. Не давить же литр на двоих.
И они бросились догонять взбесившуюся фурию и ее обреченно мятущуюся жертву.
КОНЕЦ