— Нет, — она упрямо мотнула головой и протянула руку к его мокрым волосам. И Рэтар замер. — Не доглядела. Я её хотела напоить отваром, даже сделала всё, налила, но нас к тебе позвали и я не посмотрела, что она его не выпила. А потом забыла. Прости.
И Хэла убрала руку, а Рэтар понял, что волосы стали сухими.
— Иди в дом, Хэла, — мягко приказал он, и развернулся уйти, а на деле убежать от неё. Но пальцы чёрной ведьмы поймали рукав его куртки.
— Ты что-то хотел от меня?
— Нет, — он замялся, вспомнив о посланнике Картары, но сейчас была ли она в состоянии чем-то помочь?
— Заговор? — склонила она голову набок и лукаво улыбнулась.
— Тебе надо отдохнуть, — возразил он. И кажется сделать её счастливой возможно — Хэле похоже безумно нравиться мучить его.
— Один заговор я могу, — упрямая и до одури несносная, а главное как же не хотелось от неё уходить.
— Дай мне слово, что если он окажется непростым — ты не будешь его делать, — сдался феран.
— Хорошо.
— Хэла, — и он тоже был упрямым. — Слово.
— Я даю тебе слово, что если будет не по силам — не буду делать.
Рэтар перехватил её руку, всё ещё державшей его рукав и аккуратно потянул на себя.
— Хорошо, идём.
Глава 12
Через некоторое время Рэтар, Роар и Хэла, сидевшая на кушетке невероятно смирно и тихо, слушали отчёт о нападениях в Картаре от прибывшего посланника.
В небольшом укрепленном селении в горах на границе почти начинался голод, свободные люди просили помощи, военной и продовольственной, но в этих беспорядочных нападениях Изария потеряла уже два отряда и несколько обозов.
Главная проблема была в том, что нападавшие уходили из Кармии после нападения, и нельзя было не учитывать, что это могла быть обычная провокация, чтобы спровоцировать новый военный конфликт, так как мир с соседствующей Ринтой был шатким и откровенно формальным.
И самое неприятное, что войны хотели даже не сами ринтийцы — всё было намного сложнее. Игры, в которых Рэтар Горан участвовать не хотел, особенно в нынешних условиях. Нет, война была для него понятна и проста, его люди всегда были к ней готовы, являясь опорой элата Кармии, но — изарийская Картара была идеальным местом для пустой провокации. Селение находилось как раз в том месте, где был небольшой промежуток горной сухопутной границы Ринты и Кармии, настолько ничтожный по протяженности, что если из-за него начнётся война это будет до тошноты смешно.
Посланнику было не сладко — он держал ответ за происходящее перед фераном и было видно, что просить или уж тем более требовать помощи, у него не получалось. Он был сам не свой, несмотря на то, что стоял прямо и соответственно военной выправке и правилам службы.
— А ты из портала пришёл и больше нигде не был? — спросила Хэла внезапно, когда посланник замолчал и выжидающе уставился на Рэтара.
— А? Уважаемая ведьма? — парень явно испугался её присутствию, неужели не заметил раньше?
— Да какая я тебе уважаемая, нашёл госпожу, — усмехнулась она. — Если нигде, кроме своего дома, не был, то снимай-ка сапог.
— Э… — наблюдать за общением Хэлы с теми, кто не привык к её манерам, было всегда откровенно весело, причём сейчас веселился не только Рэтар, но и стоящий возле двери Роар.
— Сапог, дружочек, сними и отдай тёте ведьме, — она встала и подошла к посланнику, протянув руку вперёд.
Тот был настоящим изарийцем — высоким, широкоплечим воином, с выправкой и твёрдостью осанки. На поясе был меч, одет в хилдскую лёгкую броню картарских отрядов. Хэла была ему чуть выше середины груди, но напор с которым она всё делала, заставлял даже такого как этот молодец бледнеть, заикаться, теряться.
— Ну, я… это… не очень… и… — это было действительно смешно.
— Ой, хорош, — небрежно махнула она рукой, — нашёл чем пугать, сапоги он два дня носит не снимая. Спроси у матушки какого с подрастающими обормотами жить — от них вонь, словно они всё время в выгребной яме проводят. Я знаешь ли тоже нанюхалась за свою жизнь, так что снимай давай, побыстрее, а то усну сейчас и сами будете заговоры делать.
Посланник глянул на ферана и на митара, потом нехотя стащил с себя сапог, после чего отдал его ведьме.
— Не, снимай второй, — сказала та, внимательно изучив подошву.
Парень снял второй.
— Во, тут лучше, — Хэла небрежно отдала ему первый сапог и вернулась со вторым на то место, где сидела до этого, оставив посланника стоять посреди рабочей комнаты ферана босым и явно готовым оказаться, где угодно, но не здесь.
Ведьма долго смотрела на подошву, а потом спросила:
— А что за серый дом у вас в селении?
— Се-серый? — парень нахмурился, потом повёл смущённо плечом. — Не знаю… может дом повитухи? Он серый, как ваше платье.
Сказав это он покраснел, ведьма глянула на него, как обычно умела, озорно и игриво, и усмехнулась, а Рэтара кольнула… ревность? Но Хэла уже переключилась на подошву сапога, она изучала её так, словно перед ней лежала книга, а не грязная обувь.
— Эта повитуха и тебе помогла родится? — уточнила ведьма.
— Да, — вопросы приводили его в совершенное замешательство.
— Хм… нет. Другой дом, — мотнула головой Хэла. — Должен быть ещё серый дом.
— Нет вроде, уваж… мая ведьма, — он виновато глянул на ферана.
— Может дом эйола? — отозвался от дверей Роар. — Постройки веры всегда серые и помимо храма, это ещё и дом эйола.
— А ты был в доме у эйола недавно? — Хэла подняла на посланника свой взгляд, теперь серьёзный, даже жёсткий.
— Был, — нехотя ответил он.
— Зачем? — заинтересовалась ведьма.
— Так… брат у меня погиб, эйол его оговаривал, перед погребением, — парень в очередной раз потупил взгляд и стал на вид совершенно потерянным и несчастным.
— А руку эйола держал? — Хэле было вообще всё равно на его чувства.
— Да, конечно. Так положено ведь, — ответил он, словно глупо было бы не знать таких вещей.
— Ну мне-то откуда знать? — повела плечом ведьма. — Я не с этого района.
Бросила она снова странное слово, а после этого ловким движением руки оторвала от подола своего платья полоску ткани, вытерла ею грязь с сапога, ещё раз внимательно посмотрела и скрутила лоскут ткани.