— Вот бы можно было пойти на торги, — отозвалась Анья, сидя на кровати и обнимая свои колени. — Никогда такого не видела.
— Пффф, — фыркнула Куна, отец которой был торговцем и она, как никто из всех присутствующих здесь, знала как что в торговле устроено, потому что на поверку оказывалось, что видимо во всех мирах смысл и процесс был одинаков, различными были лишь условия сделки. — Да ничего особенного.
— Это тебе ничего, а мне интересно. А правда можно взять что-то и это будет твоё? — поинтересовалась девчушка.
— Купить или обменять можно, — возразила Куна, — а взять без оплаты — это воровство!
— Интересно, а можно нам что-нибудь красивое себе? — мечтательно отозвалась Донна.
— Например? — поддела её Маржи, с которой они были очень дружны.
— Не знаю, браслетик? Серьги? Или нам нельзя? Можно же на ногу? У меня знаешь сколько их было дома? — она немного надулась.
— А я бы купила горушку, — отозвалась Найта, которая сидела вместе с серыми, потому что ушедшие на торги домашние слуги её с собой не взяли, боясь, что она натворит чего в суматохе торгов.
— Горушку? — переспросила её Милена.
— Ну да, горушку… и подарила бы её достопочтенному митару, — лицо девочки озарила невероятно милая и очаровательная улыбка. — А если он горушку возьмёт у меня, то я стану его избранной и он меня, когда я вырасту, обвяжет.
Кто-то из девушек похихикал, кто-то улыбнулся — в целом никто Найту не обижал. Она была очаровательной, глупенькой и все знали, что без ума любила достопочтенного Роара Горана.
Девушки грустно завздыхали.
— Слушайте, так пойдёмте на ярмарку, — воскликнула Мила, просветлев.
— Так нам нельзя, — отозвалась Грета.
— Почему? Мне разрешил… достопочтенный митар, — она залилась краской и все заулыбались.
— Ну, пойдём, и что? — отозвалась Хэла невесело.
Её вся эта возня отчего-то раздражала — виной была тревога, которая всё росла, как снежный ком, а может начавшиеся месячные.
— Посмотрим, — ответила Мила. — Нам и купить что-то можно. Мне митар разрешил вязать, я бы пряжу купила… а ещё можно же украшения, или заколки какие для волос… если платья нельзя, то ну… обувь можно. Вдруг ты себе сапоги сможешь найти.
— Хмф, — фыркнула чёрная ведьма, — вы, куропаточки мои, как-то забываете, что за вещи нужно платить, а вы чем платить собрались? У домашних хоть жалованье есть, а у вас что? Или ты, Милашка моя, за пряжу серьгами своими платить будешь? А ничего, что они тут не стоят ни шиша?
Возбуждение, которое было возобладало над девушками, сошло на нет. Конечно, у них не было ничего — по сути они были рабынями, которые за еду, кров и, в данном фернате, за хорошее отношение, выполняли нехитрую работу, чтобы поддерживать каким-то там образом давнее колдовство.
— Эмм, — в дверь просунулась голова Брока, — можно?
Он скромно протиснулся в дверь, словно она больше, чем на половину, не открывалась. Ему явно было не очень уютно стоять посреди комнаты среди серых, которые сейчас во все глаза на него смотрели.
— С чем пожаловал, котик? — спросила его Хэла.
Как же она любила этого мальчишку. В ней при взгляде на него гудела колокольным звоном тоска по её собственному сыну, а ещё Брок был очарователен — Хэла видела в нём столько черт молодого Рэтара, что зная уже о феране достаточно всяких историй, от грусти щемило сердце. А эти глаза… и что внутри опять завыло?
— Я пришёл спросить, вы пойдёте на ряды? Потому что, если не пойдёте, то мы сами пойдём, а если надо вас сопроводить, в смысле, тогда с вами пойдём.
— Нас сопроводить? — Хэла приподняла вопросительно бровь.
— Это приказ достопочтенного митара, — пояснил Брок. — Он мне сказал, чтобы я и ещё несколько бойцов с вами пошли.
— Покупки таскать? — усмехнулась Хэла.
— Эээ… а? — он стушевался и нахмурился.
— А денег он тебе случайно на покупки наши не дал? — спросила чёрная ведьма.
— Денег? — юноша нахмурился, а потом просветлел. — А, ты про камни? Дал. Я должен оплатить, если вы что-то захотите купить.
— Ох, какой мужчина, была бы я, девки, помоложе, схомутала в раз! — ухмыльнулась чёрная ведьма. — А денег-то много дал, а то нас ведь не раз-два — обчёлся.
— Нормально, — улыбнулся Брок.
— Ну, тогда, — она довольно крякнула. — Куропаточки мои, чего сидим? Давай, девоньки, шороху пойдём наведём?
Уговаривать девушек идти за покупками на чужие средства наверное долго не нужно ни в одном существующем мире. Столько радостной суеты эта комната никогда не видела. Правда оделись они по всем правилам — покрытые платками головы, капюшоны плащей. Орден монашек.
Уже очень скоро весело щебечущая процессия бодро направлялась в селение.
Хэла искренне переживала за то, как в селении встретят серых, но кажется всех унесло оживление ярмарки. На серых никто не обращал внимания.
Девушка правда держались вместе и старались не терять друг друга из виду, по одной не ходили, но эта невероятная детская радость на их лицах — оно того стоило. Они таскали за собой Брока, который, как оказалось, умел торговаться и вполне себе неплохо экономил те средства, которые ему были выделены на то, чтобы немного порадовать девчушек покупками какой-то мелочёвки.
Хэла устроилась на одной огромной и уже пустой бочке из под какой-то привозной браги и, взирала на суету, попивая что-то очень похожее на пиво, но потом, она сделала эту вкусную жижу немного крепче, в надежде, что градус придаст ей чуть-чуть спокойствия и расслабит, потому что как бы ей не хотелось признавать — тревога никуда не уходила даже из её слегка пьяной головы.
— Ты чего сидишь здесь в одиночестве? — Роар подошёл к ней и опёрся на бочку.
— Да вот смотрю, как они планомерно тебя разоряют, — ответила она и кивнула в сторону, стоявших недалеко серых.
— Пустое, — махнул он рукой и рассмеялся. — Себе ничего не хочешь купить, Хэла?
— Не надо, Роар, у меня всё есть, — она подняла кружку.
— Неужели цнелю пьёшь? — он удивился и она протянула ему напиток. Попробовав, Роар поморщился и засмеялся. — Хэла, ты никогда не перестанешь меня удивлять.
— Хэла, — к ним подскочила Грета. — Посмотри какие?
Девушка протянула ей какие-то странные шарики.
— Попробуй, — предложила девушка, когда чёрная ведьма скептически уставилась в её ладонь.
— Они сладкие вроде, — кивнул митар и девушка закивала ему в поддержку, совершенно забыв о, так сказать, субординации.
— Сластёна, — рассмеялась Хэла и взяла один шарик, который на вкус был напоминающий сахарные шарики из детства.