Крюков пробежался по кабинетам. У него имелось несколько вопросов к руководству. Но ни начальника управления, ни его замов и начальников отделов не обнаружил.
— А где начальство? — поинтересовался он у дежурного Михалыча.
— В министерство всех вызвали. На предмет борьбы с оборотнями. Раньше, чем к концу рабочего дня не вернутся.
Крюков решил не тратить времени и двинулся в развлекательный комплекс «Эльдорадо». «Рябуха» завелась с полоборота, капитан присоединился к потоку машин и включил радио. Популярных в народе радиопрограмм он терпеть не мог. поскольку считал их рассчитанными на дебилов. Кроме того, его раздражал развязно-вульгарный тон ведущих… Чтобы не скучать, он убавил звук и предпочел пообщаться с умным человеком, то есть сам с собой.
Зверский наезд на Ложкиных, дикая охота киллера Чистильщика, фактически превратившегося в опасного маньяка, целый ряд не менее чудовищных преступлений представлялись сыщику запутанным клубком ниток. На одном их конце четко обозначился дергавший за них полковник Щеглов. Стоял ли кто за ним? Определенно стоял, но Крюков все больше приходил к убеждению, что Щеглов играет сейчас только на себя. Причем, играет азартно, на грани фола.
И ставка его в этой игре — собственная полковничья голова против наследства Ложкина. Чужие головы он, понятное дело, в расчет не берет, они для него — разменная монета. В том числе и голова его ближайшего помощника Володи Тарасова. Этим следовало воспользоваться, поскольку у самого Володи могло быть на сей счет собственное мнение.
Другой ключевой фигурой в игре, судя по всему, была Эльвина. После убийства доверенной секретарши Ложкина она оставалась единственным человеком, располагавшим информацией о номерах и кодах его банковских счетов. В любом случае Щеглов не успокоится, пока не доберется до нее. А ловить ее будут бешеные псы из агентства «Щит и меч».
И не последнюю роль в этой ловле будет играть Чистильщик. Какое-то время он еще останется вне игры, пока не заживет его рана. Но, учитывая достижения современной медицины, финансовые возможности его хозяина и шизоидный фанатизм самого киллера, его возвращения в строй можно было ждать в самом скором времени.
Крюков был рад. что успел приставить к Эльвине Киселева. Киса не дурак, сам в капкан не полезет и ее не пустит. Вот только успел ли Шабанов дать ему точные инструкции и определить вероятного противника? Кстати, состояние самого Шабанова тоже внушало опасения.
И уж меньше всего Крюков ожидал от Щеглова, что тот оставит его самого в покое. Попытка засадить его «по нахалке» не удалась. Следующий удар наверняка будет более продуманным и сокрушительным. Нужно было просчитать и опередить его…
Прежде всего, Крюков решил нанести визит Артему Карабиновичу. Он позвонил ему и сообщил, что едет к нему для серьезного разговора…
Повелитель империи «Эльдорадо» принял сыщика в своем готическом кабинете, больше похожем на музей истории средних веков. За время отсутствия Крюкова интерьер его пополнился: в углу сыщик заметил фигуру рыцаря в доспехах. Он стоял в полный рост, положив обе руки в железных перчатках на гарду обнаженного меча, острый конец которого упирался в постамент между длинными узкими носками его металлических сапог. За открытым забралом рыцаря сыщик с удивлением заметил глазок телекамеры. Значит ли это, что Карабинович всерьез занялся укреплением обороны?
Тут же, в кабинете, в одном из кресел приютился смуглый красавчик-мачо. Он неприязненно уставился на гостя. Однако сам Карабинович очень обрадовался приезду Крюкова.
— А я слышал, что тебя в тюряге замочили, — сказал он, с энтузиазмом потирая руки.
— Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными, — усмехнулся опер.
— Это надо отметить, — Карабинович кивнул молодому человеку на бар с горячительными напитками. — Эрос, будь любезен, сделай что-нибудь для нас с капитаном. — Он посмотрел на недоумевающего Крюкова и пояснил: — Эрос — мой новый управляющий рестораном.
— А где Эльвина? — удивился сыщик. — Собственно, я здесь из-за нее.
Эрос между тем с недовольной улыбкой разливал коньяк в пузатые бокалы.
— Ну, как тебе сказать? — замялся бизнесмен. — В общем, она здесь больше не работает.
Крюков взял свой бокал. Стекло было очень теплым, чуть ли не горячим.
— Ты на нем сидел, что ли? — усмехнулся он управляющему, сделал глоток. — Так что же произошло, Артем? Ты уволил девчонку? Вышвырнул на улицу любовницу своего погибшего друга и взял вместо нее этого амиго?
Крюков указал взглядом на знойного мачо… Карабинович поперхнулся коньяком и принялся старательно отряхиваться.
— Ты понимаешь, после смерти Ложкина у нее совершенно испортился характер, — проблеял бизнесмен. — Ей все время мерещилось, что ее преследуют какие-то гангстеры. Короче, с ней стало невозможно работать.
— А с ним можно? — Крюков подарил Эросу самую фальшивую из всех своих улыбок.
В ответ тот по-волчьи оскалил молодые крепкие зубы, над которыми, судя по всему, не один день работал очень, очень дорогой дантист. Но промолчал, хотя и демонстрировал всем своим видом, что присутствие капитана не доставляет ему удовольствия.
— Ну, ты понимаешь… — Карабинович с трудом подбирал выражения пообтекаемей, — в тех кругах, где ты вращаешься, такие вопросы, конечно, не кажутся актуальными…
Крюков одним глотком допил коньяк и поставил бокал на огромный круглый стол.
— Ошибаешься. В том кругу, где я вращался последнюю неделю, именно этот вопрос беспокоил меня больше всего. Я бы с удовольствием поменялся с тобой местами. Короче, Артем, я тебя прошу по старой памяти. Верни Эльвину на рабочее место. Не имей ты такой привычки — решать свои сексуальные проблемы за счет акционеров.
Карабинович всплеснул пухлыми ручками.
— Нет, вы только полюбуйтесь на этого натурала! И он еще заявляет, что мы, геи, решаем сексуальные проблемы за чужой счет! А ты-то сейчас чем занимаешься? Не тем же самым? Да я, собственно, ее и не выгонял. Она сама решила уйти. На время. Тут какие-то типы ее и в самом деле искали. Рожи — не дай бог во сне увидеть.
Крюков насторожился.
— Менты?
— Нет, — бизнесмен наморщил лоб, вспоминая. — Они были из частного агентства. Название еще такое бестолковое… Как кино… «Семнадцать мгновений весны»? Нет, «Щит и меч»!
— Телефон ее знаешь? — Крюков взял бизнесмена за кончик галстука и слегка потянул, затягивая петлю на его шее.
— Сохрани бог! — испугался тот. — Я ей так и сказал, чего не знаешь, о том не проболтаешься. — И переменил тон. — А за совет спасибо. Был я в прокуратуре. Следователь этот, Кибальчиш, очень серьезный молодой человек. Сразу заинтересовался моим делом и обещал помочь. Он «Альфу» обещал прислать. Теперь пусть попробуют на меня наехать!
Крюков заботливо поправил галстук на шее бизнесмена, со скептической улыбкой похлопал по плечу, подмигнул, к его неудовольствию, знойному Эросу и направился к двери. По дороге Крюков сделал ручкой камере в шлеме железного рыцаря…
Визит к Шабанову начался с приятной для Крюкова новости. Экс-генерала перевели из реанимации в отдельную палату. В приватной беседе с лечащим врачом сыщик выяснил, что и отдельная палата, и курс лечения Шабанова оплачены. Крюков сгонял за фруктами и засунул в пакет две бутылки коньяка — одну больному, другую врачу. Не забыл набрать конфет для медсестер, хотя подозревал, что и они предпочитают спирт или коньяк.
Женя был еще слаб, по смог вкратце рассказать другу о покушении.
— Значит, в тебя стрелял Гарамнов? — спросил Крюков.
Шабанов страдальчески поморщился и приподнялся на подушке.
— А хрен его знает, наверно он. Я же его в лицо не знаю. Секретарша его так назвала. Но ее теперь не спросишь. По-моему, я его видел, когда на убийство Ложкиных выезжал. Он еще такую песню напевал, из старого фильма: «Ко мне друзья, чистильщик я…»
— А что он там мог делать? — удивился сыщик.
— Понятия не имею, — признался Шабанов. — Там тогда много посторонних крутилось. Мог среди соседей затесаться.
Тут Крюков заметил, что лоб Шабанова покрывается каплями пота, и решил, что пора уходить.
— Ладно, отдыхай, набирайся сил. Я на днях заскочу.
От больницы он направился прямо в отдел. Его по-прежнему мучил вопрос — где искать Эльвину?
В управлении по-прежнему было тихо. Высокое руководство, видимо, все еще находилось в министерстве на процедуре, известной как тонизирующая клизма. Но полковник Галкин был у себя. Крюков заглянул к нему за советом.
Начальник слушал его молча, стараясь не глядеть на него с сочувствием, словно он был тяжелобольным или сильно изуродованным.
— Знаете, — сказал он. — На вашем месте я бы немного отдохнул в каком-нибудь тихом месте подальше отсюда. Отпуск в этом году вы еще не отгуляли.
— И в прошлом тоже, — вставил сыщик.
— Тем более. Идите и гуляйте. Жду вашего рапорта.
Крюков мигом накатал рапорт и положил перед начальником. Из его кабинета он направился к себе. Опера его отдела то ли были в разгоне, то ли просто болтались по городу. Крюков уселся за свой давно осиротевший стол, на котором пылились папки с девственно чистыми бланками протоколов.
— У вас спичек не будет?
В дверях комнаты оперсостава стояла секретарь-уборщица Лариса.
— А мы разве на «вы»? — удивился Крюков. — Или ночь в постели — еще не повод для фамильярности?
Он осторожно, чтобы не попасть в поставленную экспертом новую ловушку, пошарил в ящике стола, нашел зажигалку и протянул Ларисе.
— Держи, травись на здоровье.
Она закурила и уселась на стол перед сыщиком.
— Не надоело придуриваться? — спросила она. — Думаешь, я не знаю, что ты диктофон в моей сумке нашел?
Крюкову не оставалось ничего иного, как изобразить на лице дурацкую улыбку клоуна, — это, пожалуй, лучшее, что может сделать человек, вдруг почувствовавший себя полным идиотом.
— А я-то подумал, что ты в меня влюбилась, — разочарованно протянул он. — Ладно, проехали, не тормози.
— Вот-вот, не тормози, проехали, как говорит один мой знакомый, — отрезала Лариса. — И, подозреваю, он подцепил это выражение у тебя. Короче, я — журналистка и мне нужна твоя помощь.
— Неужели интервью? — ахнул сыщик. — Ладно, пиши. Родился я от небогатых родителей, но род мой древен… Мой предок… э-э-э… Крюкша… мышцей бранной святому Невскому служил…
— Хватит болтать. Мне нужно знать все о связях полковника Щеглова и киллера по кличке Чистильщик.
Крюков не упал со стула только потому, что вовремя вцепился в край стола. Вот это называется журналистская хватка! Сразу просекла, где паршивая овца зарыта, как сказал бы незабвенный генерал Альпенгольд.
— А из нижнего белья тебя ничего не интересует? — вежливо поинтересовался сыщик.
Ну не на хрен же ее, в самом деле, посылать! Закон о СМИ не позволяет. Только этого ему и не хватало — журналистки-проныры. И статьи на первой полосе газеты с его портретом. А может, это вообще туфта и никакая она не журналистка? Просто Щеглов хочет знать, что именно ему известно. Что ж, способ простенький, но верный. И Крюков четко и внятно произнес.
— Ни-че-го! Мне ничего не известно про связи полковника Щеглова ни с какими киллерами.
Теперь настала очередь уборщицы перемениться в лице. Возмущение сменилось подозрительностью, а та, в свою очередь, перешла в догадку.
— Понимаю! — зашипела она. — Ты не можешь говорить, потому что здесь все прослушивается! А я, дура, расшифровалась!
— Может, еще обойдется, — как мог, успокоил барышню Крюков. — Они же не все подряд слушают.
Положение становилось не то что безвыходным, но неприятным. И тут на редкость вовремя в комнату ввалился старый опер Альбертыч.
— Кадритесь, молодежь? — осведомился он. — Я не помешаю?
— Не помешаешь, мы уже кончили, — разочаровал его сыщик. — Пойдем теперь с тобой пообщаемся.
Он мило улыбнулся опешившей журналистке и вывел Альбертыча на улицу. Девушка растерянно смотрела им вслед.
— Ты Кису давно видел? — спросил Крюков.
— Видел давно, а разговаривал вчера. Я ему на мобильник звонил.
— Номер? — Крюков достал записную книжку.
Альбертыч извлек из кармана замусоленный блокнот и прочитал сыщику номер Киселевского телефона. После этого Крюков ухватился за листок в блокноте и вырвал его.
— Ты чего? — не понял Альбертыч.
Крюков порвал листок с номером на мелкие клочки и пустил их по ветру.
— Забудь, — сказал он. — И ни при каких обстоятельствах не упоминай об этом ни при Щеглове, ни при ком-нибудь еще. Иначе Кису завалят. И не спрашивай кто.
— Поздно! — Альбертыч хлопнул себя по лбу изо всех сил.
— Ты полегче, — предупредил его Крюков, — так и мозги выбьешь.
Альбертыч замотал головой вправо-влево, как медведь в зоопарке.
— Да нет там никаких мозгов. Ой, дурак я!
— Что ты сделал?
— Дал телефон Кисы.
— Щеглову?
— Нет, Тарасову. И что теперь будет?
Крюков нахмурился.
— Может и обойдется. Поехали!
Вопреки обыкновению, «рябуха» заводиться не хотела, и ему пришлось прибегнуть к старому приему: закоротить проводку отверткой. Киселеву он позвонил уже с дороги…
Полковник Щеголев сидел в кабинете начальника частного охранного предприятия «Щит и меч». Всем своим видом он выражал нетерпение.
Когда в кабинет ворвался Тарасов, полковник даже побледнел от напряжения.
— Ну что?
— Шеф, сообщение перехватили. Нам повезло, они не в Москве. Здесь мы бы их не вычислили. Мобильный Киселева засекли в Новогорском районе.
Щеголев аж подскочил в кресле.
— Что там у них имеется? Поднять немедленно все связи обоих! Друзья, родственники, коллеги по работе!
Тарасов вытянулся, как первогодок перед старшиной.
— Уже сделано. В этом районе у тетки нашей фигурантки по отцу имеется дача. Есть высокая вероятность, что они находятся именно там. Я велел подготовить группу захвата.
Щеглов вылез из-за стола.
— Хорошо. Я сам поеду с ребятами. Останешься здесь за меня. В случае чего будешь координировать наши действия. Как думаешь, что сейчас делает твой дружок Крюков?
Тарасов скорчил многозначительную гримасу.
— Летит прямо в наши сети. Скорее всего, он окажется в интересующем нас месте чуть раньше нас. Но, возможно, что немного задержится.
Щеглов направился к дверям.
— У меня для товарища капитана приготовлен ма-а-аленький сюрприз. Лет на восемь-десять. На этот раз он у меня так просто не выкрутится. Ну, удачной охоты всем нам!
Игорь Киселев вышел на веранду загородного дома, откуда открывалась потрясающая панорама: самая что ни на есть русская земля с ее низкими, поросшими лесом, холмами и петляющей между ними рекой. Следом за ним появилась и Эльвина.
— Кто-нибудь знает про этот дом? — спросил Киселев.
В каждой руке Эльвина держала по бокалу коктейля.
— Это дом моей тети. Последний раз я была тут лет десять назад. Никому в голову не придет искать нас здесь. А что?
Игорь забрал у нее один из бокалов и принялся тянуть напиток через соломинку.
— Коньячный? Давно не пробовал, — и без всякого перехода продолжил. — Не нравятся мне вон те машины. Микроавтобус и два джипа. Сначала ехали по трассе, а теперь встали и ждут чего-то, словно дорогу уточняют.
В этот момент в кармане куртки Игоря зазвонил мобильный телефон. Он поднес трубку к уху.
— Алло, Крюк, ты? Спасибо, что халтурку подбросил. Работенка не пыльная, и не скажу, что дурная.
Эльвина помахала рукой. Игорь кивнул.
— Клиентка тебе привет передает. Я слышал, у тебя были проблемы…
Но Крюков не дал ему договорить.
— Мы с Альбертычем едем к вам. Назови адрес, где вы находитесь.
— Не волнуйся, про это место никто не знает, — успокоил его Игорь и продиктован адрес дачи.
— Боюсь, что уже знают. У вас там ничего подозрительного не наблюдается?
Киселев напряженно прищурился. Машины, на которые он обратил внимание, постояв, двинулись по проселку в направлении их дома. Крюков понял смысл его паузы.
— Если что-то не нравится, немедленно уходите! Вас засекли! Не тяни, свяжемся позднее.
Связь прервалась. Игорь торопливо сунул трубку в карман и обернулся к Эльвине.
— Уходим!
Та опешила.
— Как?! Прямо сейчас? А мои вещи?
— Придется оставить врагу. Бери только деньги и документы. Лучше подумай, как отсюда можно незаметно скрыться. Есть какая-нибудь тропинка?
— Есть, через лес. По ней можно проехать на велосипеде. Но велосипед только один.
Киселев засунул за пояс пистолет Макарова и взял в руки помповый дробовик.
— С тебя и одного хватит. Или ты привыкла ездить на двух сразу? Я остаюсь. Придется их немного задержать.
— Но тебя же могут убить! — попыталась возразить Эльвина.
Игорь в ответ пренебрежительно усмехнулся.
— Я не собираюсь изображать героического защитника Брестской крепости и отстреливаться до последнего патрона. Постреляю немного и уйду в лес. Им нужна ты. Когда они поймут, что тебя здесь нет, то и сами уберутся. А там, глядишь, и Крюк с Альбертычем подтянутся. Они уже в пути. Двигай.
Эльвина прекратила спорить. Каждая секунда сейчас была на вес золота. Она проверила деньги и документы в карманах куртки, выкатила через заднюю калитку велосипед, оседлала его и двинулась по тропинке в сторону близкого леса.
Киселев провожал ее взглядом, заталкивая картечные патроны в подствольный магазин помповика. Передернул затвор, отправив первый патрон в патронник, и добавил на его место еще один. Снял с предохранителя пистолет.
Машины приближались. Они еще раз остановились возле крайнего дома поселка. Видимо, уточняли адрес. На боку микроавтобуса виднелась эмблема — щит и меч. Теперь отставной опер не сомневался, что его новые коллеги прибыли сюда за его клиенткой.
Он снова перевел взгляд на лес. Эльвина катила быстро и уже достигла его кромки. Пора было подумать о собственной безопасности и выбрать надежную огневую позицию.
«Рябуха» буквально пожирала километры трассы и литры бензина. Крюков давил на газ. Альбертыч проверял оружие. Ради такого случая Крюков прихватил с собой кое-что из своего арсенала. Он никогда не упускал случая пополнить свою коллекцию каким-нибудь любопытным образчиком современного или музейного оружия. Хранилась коллекция в надежном месте, в подвале гаража, снятого на имя одного известного депутата.
В качестве огневой поддержки собственного авторитета сыщик выбрал ручной пулемет Калашникова калибра семь-шестьдесят два с барабанным магазином. Для Альбертыча он взял пистолет-пулемет «Аграм», оружие самозащиты хорватских фермеров. После стрельбы это чудо оружейной мысли конца двадцатого века предполагалось выбросить, как и пару китайских ТТ, прихваченных на всякий случай.
Но главный аргумент предстоящею спора лежал сейчас на заднем сиденье. Это была груба одноразового противотанкового гранатомета, широко известного в народе под названием «Муха».
Они были еще в самом начале пути, когда до Крюкова дозвонился его злейший друг Володя Тарасов. Судя по голосу, он был сильно взволнован.
— Старик, Щеглов сам поехал за твоей девчонкой. Они выпасли Кису по его телефону. Я уверен, что он убьет Игорька. Кроме того, это касается тебя. Щеглов забрал твой табельный ствол из сейфа дежурного и собирается подкинуть его на место преступления. На тебя уже составлена заявка в федеральный розыск.
Крюков ответил кратко.
— Понял, спасибо. Считай, я твой должник.
И повернулся к Альбертычу. который слышал весь разговор по громкой связи.
— Ну, что скажешь? Опять затянешь свою песню: «Со Щеглом не пропадешь»?
Потрясенный Альбертыч крикнул, грозно потрясая автоматом.
— Да я его, козла, за Кису пополам разорву!
— Разорвешь, обязательно разорвешь, если встретишь больным, пьяным и связанным. Это не вопрос. Ты мне лучше скажи, с чего это Володя Тарасов вдруг так передо мной прогибается? Неужели и его гражданин Щеглов достал по самые помидоры? Или Тарасов, как крыса, бежит с тонущего корабля?
Альбертыч не ответил, он целиком погрузился в изучение атласа автомобильных дорог Подмосковья. Дальше они ехали молча. Наконец штурман в очередной раз сунул нос в карту и замахал рукой.
— Вот здесь сворачиваем!
Крюков притормозил и съехал на грунтовку. Альбертыч завозился со своим автоматом. Крюков больше всего сейчас боялся не противника, а того, что Альбертыч от волнения начнет стрелять прямо в машине. К счастью обошлось. Стрелять он не стал, но потянулся к мобильнику, который Крюков бросил между сиденьями.
— Надо позвонить ему, предупредить, что мы близко.
Крюков придержал его руку.
— А если он сейчас в засаде сидит? А ты ему звонишь! Спалить хочешь? Хорошо, если у него сигнал с вибратором имеется, а лучше бы он его совсем отключил.
Сыщик заглушил мотор и прислушался. Из-за перелеска доносились частые одиночные выстрелы и целые очереди.
— Да и поздно уже. Сейчас лучше его не отвлекать, а поторопиться.
Он снова запустил двигатель и дал газу.
Два джипа и микроавтобус, украшенные по борту эмблемами фирмы со шитом и мечом, лихо затормозили прямо перед воротами дома Эльвининой тетки. Сама Эльвина на этот момент успела совершенно скрыться за деревьями, а Киселев занял удобную позицию за кирпичным сараем.
Из микроавтобуса, как горох, посыпались бойцы — было их с полдюжины — в камуфляже с «Калашниковыми» наперевес. Откуда на вооружении сотрудников частного охранного предприятия взялись боевые автоматы, можно было только догадываться.
Из джипов выбрались типы иного склада. То есть габаритами они не уступали камуфляжникам, а даже превосходили их. Но одеты, в отличие от коллег, они были в черные пальто, черные костюмы и белые рубашки. В руках у них были новенькие вороненые короткоствольные «кипарисы». Люди в черном замкнули кольцо вокруг джипов и принялись обшаривать взглядами близлежащие кусты. При данном раскладе это были игроки зашиты, а не нападения.
Последним из машины вылез полковник Щеглов. Он махнул рукой, и камуфляжники ринулись в дом. Послышался треск выбиваемой двери и звон бьющихся окон. Бойцы довольно грамотно проникли в дом, что подтверждало их специальную подготовку. Потерь при штурме они не понесли. Через несколько минут старшин группы вновь показался на крыльце.
— Пусто, внутри никого нет! — крикнул он.
Щеглов выругался.
— Сдристнули пташки! И где их теперь искать? — видимо, его осенило, поскольку выражение озабоченности на его лице сменила радостная улыбка. — А ну, все заткнитесь! — рявкнул полковник.
Наступила относительная тишина.
— Слушать внимательно! — распорядился Щеглов и достал трубку мобильного телефона.
Случилось то, чего боялся Крюков. Щеглов набрал ставший ему известным номер мобильника Киселева. Через пару секунд со стороны хозяйственного блока послышались звуки зуммера. Щеглов ткнул пальцем в направлении сарая.
— Они там! Рассыпаться и вперед!
Камуфляжное воинство мгновенно рассредоточилось. Бойцы заняли позиции и открыли по сараю плотный огонь Киса дал в ответ картечный залп и короткими перебежками устремился к заросшему бурьяном пустырю позади дома.
— Отсекай! Отсекай его огнем, уйдет!
На бегу Киса выстрелил в направлении машин. Картечь просвистела над головами Щеглова и его охраны, а одна из картечин с жутким визгом пробороздила крышу командирского джипа.
Щеглов присел от неожиданности.
— Да ети его медь! Так ведь и в глаз попасть можно! Эй, а баба где? Он что. один.
— Один! — подтвердил старший камуфляжной команды. — Больше никого не видно. Может, спряталась?
— Ага, у тебя в заднице! — Щеглов в ярости пнул колесо джипа. — Ладно, мне тут делать нечего. Козе понятно, что баба свалила. А этот придурок, — полковник кивнул в сторону кустов, где скрылся Киса, — интересует меня только как коврик в зале трофеев. Привезете мне его шкуру. Как убьете его, сразу возвращайтесь на базу. Дом сожгите. Вот еще что. Если все же случайно встретите молодую блондинку, тащите ко мне. И упаси вас бог задеть ее хоть пальцем. Она нужна мне живой и абсолютно здоровой.
— А если у нее гонорея? — осмелился пошутить один из бойцов, бритоголовый, с блестящим загорелым черепом.
Но Щеглов так глянул на ослушника, что у того враз отнялся язык. Полковник уселся в джип, люди в черном погрузились следом, и обе машины рванулись с места, оставляя за собой густой шлейф ныли.
— Я не въехал, дом-то зачем сжигать? — снова подал голос бритоголовый остряк.
— А затем, одни, чтобы этой сучке жизнь медом не казалась! Хватит с нее на сегодня положительных эмоций! — объяснил старшин группы и скомандовал.
Рассыпаться цепью! Бегом марш! Стрелять во все, что дышит!
И группа облаченных в камуфляжную форму людей с автоматами бросилась охватывать место предполагаемой огневой точки противника. Загремели выстрелы.
Крюков загнал машину в ближайший перелесок. И вовремя. Поднимая клубы пыли, не заметив их, по грунтовке в сторону шоссе промчались два черных джипа с эмблемами охранного агентства «Щит и меч».
— Наверняка Щегол покатил, — сплюнул в траву Альбертыч. — Эх, садануть бы по нему «Мухой».
— Была бы одна машина, без проблем. А тут две. Не успеешь уйти, как из второй машины тебя расстреляют. А издалека промазать можно. К тому же мы не знаем, может, они в одной из этих тачек Эльвину везут.
— Или Кису, — предположил Альбертыч.
— Нет, Киса отстреливается. Бери зброю и рысью за мной!
Крюков забросил на одно плечо пулемет, на другое тубус «Мухи» и бегом направился к отдаленному дому, откуда, не переставая, доносилась канонада перестрелки.
Но не успели они сделать несколько шагов, как стрельба внезапно превратилась Опера ускорили бег. Через небольшой заросший овражек они сумели подобраться к месту боя. Перестрелка и в самом деле закончилась.
— Ложись!
Крюков рухнул в кусты и потянул за собой Альбертыча. Прямо перед ними, шагах в двадцати, стоял микроавтобус, украшенный той же эмблемой, что и укатившие раньше джипы — мечом и шитом с аббревиатурой «ЧОП».
— Гляди, автобус, — зашептал Альбертыч. — И лейбак на нем такой же — «Щит и меч»? К тому же он один. Давай хоть по нему из «Мухи» шарахнем!
Крюков посмотрел на товарища с нескрываемым сочувствием.
— За что люблю тебя, Альбертыч, так это за светлую твою голову, за ничем не замутненный разум. Тебя бы в бронзе отлить и написать: «Памятник горю от ума».
— Это шутка? — обиделся тот.
— Отгадай с трех раз. А если Киса уже в автобусе? Или ты ему много бабок должен? Тогда нет базара, бери трубу и шарахай.
Альбертыч насупился.
— Что предлагаешь?
Крюков сунул ему в руки бинокль.
— На, держи прибор. Наблюдай.
Альбертыч торопливо приник к окулярам. Не успел он толком настроить резкость по глазам, как негромко воскликнул.
— Гадом буду. Кису тащат!
Крюков напрягся.
— Где? Дай сюда! Дай, говорю! Это вообще-то мой бинокль!
— А я первым увидел!
— А кто тебя вообще сюда привез?!
Наконец после недолгой перепалки Крюков вырвал бинокль у товарища и впился взглядом в группу людей, одетых в камуфляж. Их было шестеро. Один шел впереди. Другой, бритоголовый, спотыкался на каждом шагу и качался, как пьяный. Видимо был ранен. Остальные четверо несли тело. Это был Киса. По тому, как его тащили, было видно, что он мертв. Живых так не носят.
— Убили суки, — Крюков снова протянул бинокль Альбертычу.
Тот взглянул и вцепился побелевшими пальцами в автомат.
— Что делать будем?
Крюков пожал плечами.
— Ты хотел шарахнуть? Валяй, теперь самое время. А то сейчас погрузятся и уедут.
Альбертыч схватил трубу гранатомета.
— Покажи, как с ней обращаться.
Крюков присвистнул.
— Ну уж фигушки. Ладно, давай так — ты их из «аграма» лупи, только не высовывайся. Главное — отвлечь их и создать напряг.
— По колесам бить? — уточнил Альбертыч?
— Зачем? Целься по кабине. Они и так остановятся. И помни: если что, нас они живыми брать не будут. Как и Кису. Готов?
— Всегда готов!
— Тогда по коням!
Крюков снова прилип к окулярам бинокля. Камуфляжные бойцы садились в микроавтобус. Ему хорошо были видны их лица. Кто-то смеялся, кто-то выглядел усталым. Обычные русские парни, — как и многие другие, идут с работы. Кто-то построил дом, посадил сад, картошки накопал. А эти убили своего товарища, такого же парня. И виноват он был только в том, что делал свою работу. Защищал человека.
Кто во всем этом виноват? Родина, которая научила их в двадцать лет профессионально убивать себе подобных? Или они такими уродились Генофонд нации, семьдесят лет безбожного правления и все такое? А тогда революцию в девятьсот семнадцатом кто делал? Марсиане? Чем тогдашние матросы от этих бойцов отличались? Такая вот страна духовная, такой народ-богоносец, мать их… И он, Крюков, ничем не лучше. Плоть от плоти пионерии и комсомола. А значит, и взять с него нечего.
Несколькими отработанными движениями Крюков привел гранатомет в боевое положение.
Микроавтобус тронулся и тут же из кустов впереди него выкатился Альбертыч. Он резанул очередью по водителю и пассажирам. Машина остановилась. Пассажиры не успели опомниться, как Крюков поднялся во весь рост, тщательно прицелился и выстрелил. Взрыва он не видел, так как тут же бросился на землю. Альбертыч последовал его примеру. И тут же над их головами засвистели осколки. Обоих только чудом не задело.
Крюков приподнялся, вскинул пулемет и выпустил в превратившийся в огненный шар микроавтобус несколько очередей. Из огня и дыма выкатился человек. Мелькнула его бритая голова. Одежда на нем горела. Орал он страшно.
«Первая помощь по-партизански, как учил батька Ковпак», — вспомнил Крюков и срезал бегущего одной очередью.
Дождавшись, пока пыль немного осядет, Крюков поднялся. Хотелось выпить, но ему предстояло еще много работы. Сыщик достал из нагрудного кармана и тоскую фляжку коньяка, которую всегда брал с собой на операции для обработки душевны ран, и протянул напарнику. Юго колотило. Не привык еще людей убивать. Впрочем, Крюков тоже. Даже таких. Но остановить их было необходимо!
Пошли, — бросил он. — Здесь нам больше нечего делать.
Альбертыч стоял некоторое время в оцепенении. Наконец очнулся.
— А Киса? Так и бросим его?
Крюкова разобрала злость.
— Нет. Сядем и будем ждать, когда нам подвесят хомут. Тогда не теряй времени, сядь и напиши чистосердечное признание. Ну так что, остаешься? А то у меня еще дел уйма.
Альбертыч, ворча под нос, поплелся за Крюковым.
Подполковник Тарасов еле дождался возвращения своего начальника и тут же заторопился.
— Мне сегодня пораньше домой надо, — заявил он.
Щеглов не стал возражать, он ждал возвращения группы захвата. Тарасов собрался и торопливо покинул здание охранною предприятия. Его четырехглазый триста двадцатый «мерседес» ожидал хозяина в переулке.
Стемнело. Подполковник уселся в салон, включил зажигание и закурил в ожидании, пока прогреется движок. Не успел он сделать и двух затяжек, как в переулок влетела темная машина, ослепила его дальним светом фар и замерла в полуметре от бампера его «мерседеса».
Не успел Тарасов прийти в себя от неожиданности, как передняя пассажирская дверь распахнулась и на сиденье рядом с ним плюхнулся человек. Ослепившая подполковника машина сдала назад и исчезла так же стремительно, как и появилась.
— Хорошо, что я тебя застал, — сказал незнакомец голосом Крюкова. — Боялся, что ты уедешь без меня. Щеглов уже вернулся?
Тарасов какое-то время сидел неподвижно. И вдруг его прорвало:
— Что за идиотские приколы?! — заорал он.
— Куда уж прикольнее, — усмехнулся Крюков. — Сначала убили Волкова, теперь Кису. Кого следующим — меня?
Тарасов замотал головой.
— Я же сам тебя предупредил! У Щегла сорвало крышу. Он играет по-крупному, хочет заполучить счета Ложкина и свалить. И он ни перед чем не остановится. Но я здесь не при чем.
— Для этого ему и нужна Эльвина?
— Разумеется. Ее подозревают в том, что она в курсе банковских счетов Ложкина. Собственно, не подозревают. Уверены.
— Кто подозревает?
— Все. И Щеглов не исключение. Сейчас он поставил под ружье «Отдел безопасности» агентства. Ребята там — сплошные отморозки. Кстати, они сейчас должны подъехать.
Крюков озадаченно почесал кончик носа.
— Не знаю как тебе и сказать… В общем, они не приедут. Шесть вакансий. Да, многовато, знаешь ли. На вашем подшефном частном охранном предприятии большая текучка. Ты сам-то понимаешь. что ходишь по краю пропасти?
Тарасов бессильно откинулся в своем водительском кресле.
— Поздно пить боржом, когда почки отвалились. Ладно, слушай. Твоя Эльвина сейчас у своей подруги. Ее там недавно наружка засекла.
Крюков очень удивился.
— Выходит, Щеглов за казенный счет решает свои шкурные проблемы? И как же он оформил наблюдение за Эльвиной?
— Совершенно официально, как связь Ложкина. Ее пасут довольно плотно. На тебя, кстати, сторожок тоже уже выставлен. Твой служебный пистолет находится сейчас у криминалистов в качестве орудия убийства Киселева.
Крюков заскучал.
— Значит, если я прямо сейчас поеду к ней, то меня сразу засекут? А я в федеральном розыске. Туфта полная, но при крайнем случае всегда можно закрыть меня на денек-другой.
Тарасов понизил голос.
— Если прямо сейчас поедешь, то засекут. Но через час наблюдение снимут. Щеглов планирует к этому времени подогнать туда своих орлов из «Щита и меча». Но ты, кажется, сильно сократил их количество.
Крюков поглядел на часы.
— Хорошо, время у меня есть. Теперь о главном. Ты узнал что-нибудь о Чистильщике?
Тарасов набычился.
— Нет. После побега он как в воду канул. Ну, теперь я могу ехать?
— Катись, — Крюков вылез из салона «мерседеса».
Тарасов наклонился, чтобы закрыть за ним дверь. Махнул рукой.
— Ладно. Крюк, удачи тебе. Мы с тобой все-таки были друзьями. Когда-то.
Крюков на мгновение задержался и усмехнулся невесело.
— Как с Волковым и Кисой? Хочу дать тебе совет, Володя. Будь осторожен. С точки зрения Щегла ты слишком много знаешь.
И исчез в темноте.
Тарасов ехал домой. Из головы не выходили слова Крюкова. Собственно, Америки тот ему не открыл. Щеглову он и сам не доверял. Но мысль о неизбежной развязке отгонял подальше и заталкивал в самый дальний уголок сознания. А ведь она, эта развязка, могла совершиться со дня на день, а, может быть, и с часу на час.
Жил он в небольшом двухэтажном особнячке в поселке любителей свежего воздуха. Поселок охранялся все теми же бойцами из «Щита и меча», но подъехав к дому и выйдя из машины, Тарасов понял, что у него гость Или гости. И он их не звал.
Подполковник извлек из кобуры свой «Макаров», потом подумал, убрал его и достал из-под сиденья «беретту». Взвел затвор. И только после этого стал отпирать дверь.
Со второго этажа за действиями подполковника следили внимательные глаза. Человек, одетый в темную куртку и черные брюки контролировал передвижения хозяина, держа его на мушке короткоствольного автомата, снабженного глушителем. Держал оружие он одной рукой, другая висела на перевязи.
Тарасов открыл дверь и вошел в дом. Он потянулся было к выключателю, но тут обнаружил на собственном животе красный отблеск лазерного целеуказателя. Из темноты лестницы, ведущей на второй этаж, донесся тихий голос.
— Не надо зажигать свет!
Тарасов длинно и бессвязно выругался.
— Толик, еханный бабай, откуда?! Почему ты все еще здесь? Я ведь приказал тебе исчезнуть!
Киллер и однополчанин подполковника Тарасова Толик Гарамнов, а это был он, ответил нагловатым смехом.
Со мной еще не рассчитались. Забыл? А потом, разве ты здесь главный? И постарше тебя начальники имеются.
Не зажигая света, Тарасов стянул с себя куртку и прошел в холл.
— Толя, ты дурак, если веришь Щеглу. Он тебя как кусок туалетной бумаги использует и выбросит. Он тебя сейчас для того и придержал, чтобы в нужный момент подставить, неужели ты не понял?
Гарамнов тоже спустился в холл. Он прекрасно ориентировался в темноте. По крайней мере, она не помешала ему налить в стакан виски из хозяйских запасов.
— Нет, Володя, — произнес он, сделав большой глоток. — Это ты не понял. Я ведь убийца по жизни. И я буду убивать всех, за кого мне заплатят. Сегодня мне платит Щеглов. А еще я буду убивать тех, кто будет мешать мне убивать. И так будет, пока буду дышать. Поэтому не становись на моем пути, иначе я забуду про нашу фронтовую дружбу. А мне бы этого не хотелось. Я у тебя немного поживу. Не возражаешь?
Тарасов почувствовал страшную усталость. Он тяжело опустился на диван.
— Живи хоть всю жизнь, лишь бы недолго. А Щеглов знает, где ты?
— Он меня сюда и направил.
— Тогда это действительно недолго, — вздохнул подполковник и вытянулся во весь рост на заскрипевшем диване.
Ему ужасно хотелось спать, но спать ему не дали. Позвонил Щеглов.
«Легок на помине», — подумал Тарасов.
— Ты где? — спросил шеф.
— Дома. Гостя развлекаю.
— Срочно приезжай, ты мне нужен. Группа не вернулась.
— Уже еду! — Тарасов с ненавистью сунул опостылевший мобильник в карман.
Он вышел во двор и сел в машину. Больше всего ему сейчас хотелось напиться до бесчувствия и забыться тяжелым сном дней этак на пять.
Подъехав к дому Эльвининой подруги, Крюков первым делом внимательно осмотрелся. Казенную наружку на штатных бледно-голубеньких «Жигулях» с выдвинутой на полметра антенной он определил практически сразу. Это означало, что объект наблюдения — Эльвина — все еще находится в квартире. Оставалось только немного подождать.
Альбертыч бессовестно храпел на заднем сиденье «рябухи». Крюкову стало завидно, и он растолкал напарника.
— Подъем!
— А? Что случилось?
— Когда случится, поздно будет. Ты так храпишь, будто здесь слона душат. А мы как-никак в засаде. Слушай внимательно, что надо делать.
И начал излагать свой план действий. Тарасов не солгал. В точно указанное им время голубенькие «Жигули» тронулись с места и укатили. Путь был свободен. Но и тянуть было нельзя. Вот-вот должны были подъехать люди Щеглова. Ведь не всех же Крюков с Альбертычем завалили на проселке в микроавтобусе.
Не теряя времени, Крюков направился к нужному подъезду. Номер кода на входной двери был услужливо нацарапан прямо на замке. Крюков поднялся на нужный этаж и позвонил. Дверь — не металлическая, замок можно ногтем отпереть — открыла сама Эльвина. Ни хрена себе, конспираторы! Он хотел отчитать ее, но пожалел. Вид у нее был изрядно напуганный. Синяки под глазами и все такое.
— Где Игорь? — первым делом спросила она. — Что с ним?
— Нету больше Игоря, — Крюков вошел в квартиру. — И дом твой сожгли.
Про дом Эльвина вроде и не услышала. Она закрыла лицо руками.
— Он спас мне жизнь.
— Знаю, — сказал, как отрубил, Крюков. — У нас нет времени. Собирайся, надо срочно уходить.
— Как? Опять? — в ее голосе послышалось возмущение.
— Да. опять. И побыстрее, иначе кому-то опять придется умереть.
— Прости, я сейчас.
Она вышла в соседнюю комнату. Крюков задумался, прикидывая способы ухода. Старый добрый метод — перебраться через чердак в соседний подъезд — отпадал. Сейчас все чердачные двери запираются на замок.
Дверь на застекленный балкон была открыта. Крюков выглянул наружу. Увиденное его заинтересовало.
— У твоей подруги с соседями общий балкон и никакой перемычки? — поинтересовался сыщик.
— Да, — подтвердила Эльвина. — У них тут как коммуна хиппи. Ходят друг к другу когда вздумается. Балконы застеклены, получилось что-то вроде коммунального коридора.
— Живут же люди! — искренне позавидовал Крюков. — Дом открытых дверей! Пошли к ним в гости.
— Зачем? — удивилась Эльвина.
Крюков ткнул пальнем вниз. Там, как раз прямо перед подъездом, затормозил черный джип. Двоих вышедших из него Крюков сразу узнал в ярком свете фонаря. Это были его старые знакомые — Скулов и Ерохин.
Эльвина поняла его без лишних слов. Они прошли через балкон, затем пересекли соседнюю квартиру, не потревожив сна ее хозяев, и вышли. Альбертыч ждал их в «рябухе» с включенным двигателем. Они сели в машину и, не спеша, тронулись. Через секунду «рябуха» влилась в поток оживленной ночной трассы.
На Тарасова сыщик уже не сердился. Крюков понял, что тот запутался по самое дальше некуда и теперь просто пытался спасти свою жизнь. Но и им самим до спасения было еще очень далеко.
Тарасов вошел в кабинет шефа с недовольным лицом. Тот понял это по-своему.
— Устал? Ничего, скоро отдохнем. Хочешь — на Карибах, хочешь — на Канарах. А есть еще такой остров — Маврикий называется. Вот туда мы и махнем! Но пока надо еще немного поработать. С Карабиновичем полный ажур. Дожали паука. Откатывает нам бабки по полной программе плюс доля с казино. Скоро мы его вообще вышвырнем. Уберем из бизнеса. И не только из бизнеса. А сейчас надо с ним встретиться и получить первый транш. У нас проблемы, людей в обрез. Придется тебе самому прокатиться…
Карабинович назначил местом встречи скверик перед своим пирамидальным комплексом. Подъехав к нему Тарасов, вопреки всем правилам дорожного движения, свернул прямо в пешеходную зону под деревья, заглушил двигатель и настроился на долгое ожидание.
Отсветы ярких огней «Эльдорадо» играли на полированном капоте его «мерседеса». Высокие вращающиеся двери казино почти не прекращали движения, пропуская набитых деньгами игроков туда и выпуская проигравшихся с выпотрошенными кошельками обратно. Технология честного отъема денег действовала безотказно.
Однако ждать подполковнику почти не пришлось. Бизнесмен появился в дверях своего бесоугодного заведения секунда в секунду в назначенное время. В правой руке он нес объемистый кейс. Карабинович трусцой пересек проезжую часть и углубился в кустарники сквера. Тарасов вышел из машины ему навстречу.
Карабинович с мрачным выражением лица подошел к «мерсу», положил на капот свой кейс и раскрыл. Внутри находились пачки долларов в банковской упаковке.
— Будете пересчитывать? — спросил бизнесмен.
Тарасов наугад достал одну пачку. Считать он не собирался, просто взглянул — не «кукла» ли? Деньги оказались настоящими. Во всяком случае, они не были нарезанной бумагой.
Тарасов закрыл кейс, открыл дверцу машины, бросил его на заднее сиденье. В то же мгновение за своей спиной он услышал топот тяжелых спецназовских ботинок. Он почувствовал, как ему заломили руки за спину и безжалостно ткнули лицом в придорожную грязь. Судя по механическим отработанным движениям и железной хватке, это был терминатор или как-то другой робот аналогичной серии.
Потом эти руки, а может, и манипуляторы, легко его подняли, поставили на ноги и снова больно ткнули лицом, на сей раз в полированную поверхность капота его машины. Когда гул затих, у него было несколько секунд времени, чтобы прислушаться к шорохам остывающего двигателя «мерседеса».
— Гражданин Тарасов, — послышался из темноты до тошноты знакомый голос следователя прокуратуры Кибальчича. — Вы задержаны по обвинению в вымогательстве и злоупотреблении должностными полномочиями.
Наконец Крюкову удалось вернуться в свою берлогу. Но перед тем, как заснуть сном праведника, он собирался сделать пару телефонных звонков. Сначала он позвонил дежурному в управление. Тот сразу снял трубку.
— Слушает дежурный по управлению майор Еклмановский! — по обыкновению невнятно представился он.
Вообще-то фамилия у дежурного была Колмановский, а звали его Евгением Михайловичем, но был майор прикольщиком, и никогда не отказывал себе в удовольствии пошутить.
— Здорово, Михалыч, это Крюков, — ответил сыщик, — у меня, говорят, проблемы появились?
Дежурный зачем-то понизил голос до шепота.
— Если бы у тебя одного проблемы! У меня тоже. Пистолет твой пропал. Вроде — в мое дежурство. А ведь я же прекрасно помню, как ты мне его дал, а я его в сейф убрал. И вот на тебе! Ну не пьяный же я тогда был!
Крюков перешел на доверительный тон.
— Ты, Михалыч, не бери в голову. Это недоразумение. Ствол мой на месте, но сейчас никому об этом не говори. Делай вид, что тебя это потрясло. Можешь под такое дело в госпиталь лечь, отдохнуть месячишко. У тебя что, болячек мало? Вот и воспользуйся моментом, подлечись. А отвечать за это кому-то другому придется. Ты меня знаешь, я врать не люблю.
«А приходится», — мысленно добавил сыщик и попрощался с «невинно пострадавшим».
После этого он набрал номер криминалиста на все руки Селимова.
— Селим? Пришельца не узнал? Как жизнь?
Эксперт начал разговор крайне строго: с запугивания.
— Ты знаешь, что на тебя объявили федеральную облаву?
Крюков притворился чрезвычайно обеспокоенным.
— Догадываюсь, и это не дает мне покоя. Ни днем, понимаешь, ни ночью. Даже стул у меня из-за этого какой-то нерегулярный стал. Ты, поди, не знаешь, что практически все великие политики, вроде Сталина, Гитлера и Муссолини страдали желудочными делами? А теперь и я! Ты не представляешь, до чего это меня беспокоит.
Его трагический тон насторожил Селимова. Он продолжал вещать уже менее уверенно.
— А знаешь из-за чего? Из-за того, что Игорь Киселев был убит из твоего табельного пистолета. Так написано в запросе.
Сыщик, однако, продолжал валять дурака.
— Ай-я-яй! Что ты говоришь? Продолжай, а то я весь дрожу, трепещу прямо-таки.
— Козел ты, Крюк! — рассердился эксперт. — Но я продолжаю. Этот пистолет сейчас лежит перед моим носом, и из него действительно убили Игоря. Но…
— Ась? Чего замолчал на самом интересном месте?
— Но это вовсе не твой пистолет. Это газовик. Девяти миллиметровый «ИЖ-семьдесят девять — шесть-П-сорок два». Ствол переделан для стрельбы боевым патроном… Что молчишь? Ты это знал?
Крюков выдержал кокетливую паузу.
— Я это предполагал. Или, точнее, допускал. Слушай, Селим, будь другом. Придержи информацию насчет того, что это не мой пистолет. Пусть тот, кто это заказал, еще немного порадуется. Сделай человеку приятное.
Теперь настала очередь эксперта взять паузу и задуматься.
— Ты не забыл, что я предпочитаю «Синий лейбл»? — напомнил он.
— Конечно, уже очередь занял. Вот, сей момент в кассу пробиваю, — обнадежил его сыщик. — Значит, договорились?
— Договорились. Да, я тут на всякий случай зарядил твой письменный стол новой ловушкой, чтобы в твое отсутствие все, кому не лень, поменьше шарили. Аппарат серьезный, не то, что тот старый распылитель краски.
Судя по голосу, эксперт был страшно доволен своей работой. Крюков тоже.