Таким образом, по новому положению инаркоры были привлечены к участию в боевой работе артиллерии и стали помощниками командиров корпусов не только по артиллерийскому снабжению, но, главным образом, по боевому применению артиллерии.
В кавалерийских корпусах, созданных во время войны, обязанности инаркора исполнялись старшим командиром одного из конно-артиллерийских дивизионов, входивших в состав корпуса{167}.
Обязанности инспекторов артиллерии армии и фронта, должности которых были установлены вновь в начале 1916 г. в армиях, действующих на фронте Европейской России (должность инспектора артиллерии Кавказской армии установлена была позже - в мае того же тода){168}, определялись Положением следующим образом.
Инспартарм являлся ближайшим, помощником и докладчиком командующего армией, в присутствии начальника штаба армии, по всем вопросам, касающимся "правильного и полного использования боевой силы всех родов и видов артиллерии армии".
Во всем остальном обязанности инспартарма были вполне аналогичны приведенным выше обязанностям инаркора. Точно так же инспартарм должен был докладывать командующему армией общие руководящие указания по специальной артиллерийской службе, полученные от инспектора артиллерии армий фронта.
Инспарт армий фронта являлся ближайшим помощником главнокомандующего армиями фронта по вопросам целесообразного и полного использования боевой силы артиллерии фронта, докладчиком главкома по артиллерийским вопросам в присутствии начальника штаба армий фронта и сотрудником последнего по артиллерийской части. В общем, согласно Положению обязанности инспарта фронта в отношении артиллерии и войск фронта были аналогичны обязанностям инспартарма и инаркора.
Инспарт фронта должен был объединять деятельность инспартов армий, входящих в состав фронта, а инспартарм - деятельность инспекторов артиллерии корпусов, входящих в состав армии.
Все указания, наставления, распоряжения и приказания по специальным вопросам боевой службы артиллерии, даваемые инспекторами артиллерии высших инстанций инспартам непосредственно низших инстанций, должны были исходить от главкома армиями фронта, от командующего армией или от командира корпуса - по принадлежности.
Сведения и заключения по вопросам боевого применения артиллерии инспарты высших инстанций могли требовать непосредственно от инспартов соответственных низших инстанций.
Одновременно с объявлением Положения об инспартах Упартом возбужден был вопрос о выделении в самостоятельный отдел артиллерийской части из этапно-хозяйственного отдела штаба армии, как это намечалось еще в конце 1914 г.{169}
Такое выделение артиллерийской части считали "жизненно необходимым" и некоторые начальники штабов армий (шести армий). Однако укоренившееся в генеральном штабе предубеждение в возможности работы каких-либо органов армии без непосредственного руководства офицеров генерального штаба одержало верх. Наштаверх Алексеев, опираясь на отрицательное заключение меньшинства начальников штабов армий, названных им "наиболее вдумчивыми и опытными", отклонил представление Упарта об образовании артиллерийских отделов в штабах армий, подписав все же в апреле приказ{170} о дополнении Положения о полевом управлении несколькими статьями, конкретизирующими обязанности заведующего артиллерийской частью и служащими для него руководством с целью правильной постановки дела артиллерийского снабжения армии.
В сентябре 1916 г. была изменена ст. 292 того же Положения об обязанностях начальника артиллерийских снабжений армий фронта. Согласно этой статье, в измененной редакции, начартснаб армий фронта должен был руководить обеспечением боевого снабжения и распоряжаться производством работ по вооружению укрепленных пунктов в тыловом районе и связанных с ними хозяйственных операций. Обязанность начартснаба - давать для руководства войскам фронта "указания по правильному использованию артиллерии в техническом отношении" - была исключена по новой редакции ст. 292{171}.
В январе 1917 г., когда возник вопрос относительно обеспечения артиллерией вновь формируемых пехотных дивизий, за невозможностью новых формирований артиллерийских частей предполагалось одной существующей артиллерийской бригадой обслуживать две дивизии корпуса, главком Юго-западного фронта Брусилов находил желательным при передаче артиллерии в корпус подчинить ее инаркору (как это было за много лет до начала мировой войны). По мнению Брусилова, "современная война показала на практике, что этот старый порядок подчинения вполне целесообразен". Помощник наштаверха, наоборот, считал невозможным возбуждать вопрос о подчинении артиллерийских бригад инаркорам, так как у многих строевых начальников установилось обратное Брусилову мнение, основанное на том, что только при подчинении артиллерийских бригад начальнику пехотной дивизии "возможна та тесная связь между артиллерией и пехотой, которая установилась в эту кампанию". Кроме того, по мнению помощника наштаверха, в числе инаркоров есть еще много таких, которым нельзя вверять полное руководство артиллерийскими бригадами"{172}.
Согласно Положению 1916 г. инаркор являлся ближайшим помощником командира корпуса по вопросам боевого использования всей артиллерии корпуса, а потому мог оказывать необходимое влияние на использование артиллерийских бригад, подчиненных начальникам дивизий; в случае неправильного их использования инаркор должен был обратить внимание начальников дивизий, и доложить командиру корпуса.
По мнению Упарта, подчинять инаркору артиллерийские бригады, изъяв их из подчинения начальникам дивизий, безусловно не следовало, имея в виду необходимость непосредственной поддержки в бою пехоты артиллерией, органически входящей в состав дивизии и обязанной действовать в самой тесной связи со своей пехотой. Инаркору подчинялась полевая тяжелая и гаубичная артиллерия, не входившая в состав дивизий; полезно было бы ее усилить, создав еще легкую пушечную корпусную артиллерию, чтобы иметь в руках командира корпуса управляемый инаркор ом свой мощный артиллерийский резерв-кулак для решения задач в важнейших оперативных направлениях.
Что же касается мнения о том, что многим инаркорам "нельзя вверять полное руководство артиллерийскими бригадами", то с таким мнением, очевидно, противоположным мнению Брусилова, нельзя было согласиться, так как к 1917 г., после 2? лет опыта войны, инспекторы артиллерии корпуса, армии и фронта, как общее правило, отвечали своему назначению и могли быть достаточно полезными руководителями артиллерии, действуя на основании Положения 1916 г., вполне отвечающего боевым требованиям. Если же еще и оставались в рядах армии инаркоры, которые не могли удовлетворительно руководить действиями артиллерии, то как весьма редкое исключение.
Большим упущением Упарта и верховного командования являлось оставление без изменения устаревшего положения о командире артиллерийской бригады. Необходимо было изменить, как жизнь это и делала, положение в том смысле, чтобы командир артиллерийской бригады был ее командиром во всех отношениях, а не только по административно-хозяйственной части, и чтобы он являлся действительно "ближайшим помощником начальника дивизии" в отношении "правильного и полного использования боевой силы артиллерии дивизи и".
Другим не менее серьезным упущением являлось то обстоятельство, что при разработке положений об инспекторах артиллерии везде в положениях, где говорилось об обязанностях того или иного инспарта наблюдать за правильным использованием в бою артиллерии, сохранена была рутинная приписка: "в техническом отношении". Огромным большинством командного состава старой русской армии эта оговорка понималась в том смысле, что инспарт может наблюдать только за правильностью разведки и занятия позиций, организации связи, производства стрельбы, применения того или иного типа орудий и снарядов и т. п., но не за правильностью боевого использования артиллерии в тактическом отношении.
Между тем тактика и техника боевого использования артиллерии неразрывно связаны и всецело зависят друг от друга. Никакая техника не обеспечит правильности боевого использования артиллерии, если тактика поставила ей несообразную боевую задачу. Оговорка "в техническом отношении" являлась вредным пережитком того времени, когда генеральный штаб считал тактику, так сказать, своей "монополией". Оговорка до некоторой степени освобождала артиллеристов от ответственности за тактику боевых действий своей артиллерии, а с другой стороны, позволяла общевойсковым начальникам иногда перекладывать свои боевые тактические ошибки на технику артиллерии.
Полевой генинспарт мог бы и должен был настоять на том, чтобы указанная оговорка не вводилась в положение об инспартах.
В 1917 г. в Положение о полевом генинспарте и об Упарте дважды вносились поправки - после февральской и Октябрьской революции.
В апреле 1917 г. было изменено название: "полевой инспектор артиллерии при штабе верховного главнокомандующего", а не "полевой генерал-инспектор артиллерии при верховном главнокомандующем", как это было раньше; в общем же существенных изменений внесено не было. На полевого инспарта попрежнему возлагалось наблюдение:
а) за правильным использованием в бою артиллерии в "техническом отношении";
б) за боевой подготовкой артиллерийских частей;
в) за подготовкой на театре военных действий личного состава артиллерийских пополнений;
г) за формированием и подготовкой на театре военных действий ковых артиллерийских частей;
д) общий технический надзор за состоянием предметов артиллерийского снабжения{173}.
Таким образом, обязанности полевого инспарта по новому положению 1917 г. оставались прежними, но права его были несколько урезаны. Никаких прав и обязанностей в отношении артиллерийских частей и учреждений во внутренних областях государства ему не предоставлялось.
В декабре 1917 г., уже при советской власти, управление полевого инспарта при штабе главковерха было переформировано в артиллерийское управление при верховном главнокомандующем; должность полевого инспектора артиллерии при штабе главковерха была упразднена, а права и обязанности начальника артиллерийского управления при главковерхе были значительно расширены{174}.
Надо признать ошибочной эту меру, основанную на несерьезном отношении к вопросу со стороны дежурного генерала, ведавшего в ставке главковерха делами организации. Должность полевого инспектора артиллерии следовало бы сохранить, так как начальник артиллерийского управления при главковерхе, занятый большой ответственной работой по управлению, не мог одновременно исполнять обязанности инспектора артиллерии, требующие разъездов по фронту для личного общения с войсковыми штабами и частями артиллерии.
Опыт мировой войны указал на безусловную необходимость возглавления высшего управления артиллерией единым, на мирное и военное время, начальником артиллерии, подчиненным верховному командованию всей армии.
Объединение управления артиллерией в руках одного начальника артиллерии не должно послужить к обособлению артиллерии в самостоятельное "артиллерийское ведомство", чуждавшееся других родов войск и мало им известное, как это было в царской русской армии, когда артиллерия возглавлялась великими князьями, носившими до начала 1900-х годов почетное звание "генерал-фельдцейхмейстер". Организация высшего управления артиллерией не должна вызывать никаких нежелательных трений между начальником всей артиллерии и общевойсковыми командирами и начальниками, в непосредственном подчинении которых должны оставаться войсковые артиллерийские части. Только в виде исключения командиры некоторых специальных артиллерийских частей, например, артиллерийский резерв верховного командования (как ТАОН, см. ниже), могут быть подчинены непосредственно начальнику всей артиллерии.
Начальник артиллерии должен ведать всей строевой и боевой службой артиллерии, ее тактикой, техникой, вооружением и боевым снабжением, понимая под последним не заготовление предметов вооружения, а только снабжение артиллерии материальной частью и боевыми припасами. К кругу ведения начальника артиллерии не должно относиться снабжение армии ручным оружием и вспомогательными средствами борьбы, как-то: винтовки, пулеметы, револьверы и патроны к ручному оружию, шашки, пики, кинжалы, ручные и ружейные гранаты, минометы, бомбометы, огнеметы, гранатометы и т. п. Снабжение этими предметами всей армии во время войны крайне перегружало работу управления (Упарта), подчиненного полевому генинспарту, не только в ущерб работе по боевому снабжению собственно артиллерии, но и в ущерб руководству полевого инспарта и наблюдению за боевой подготовкой артиллерии и правильным ее использованием в бою.
Дело заготовления предметов боевого снабжения должно находиться в ведении особого артиллерийского управления заготовлений, подчиненного не начальнику артиллерии, а отдельному своему начальнику, непосредственно подчиненному главному начальнику военных заготовлений и через него верховному командованию армии.
Начальник артиллерии должен быть заказчиком предметов боевого снабжения для артиллерии и расходчиком этих предметов. Заготовителем их, по заказам начальника артиллерии, должно быть артиллерийское управление заготовлений.
В общем начальнику артиллерии должно быть вверено общее руководство, контроль и наблюдение за:
а) боевой подготовкой артиллерии и правильным использованием ее в бою в тактическом и техническом отношениях;
б) формированием и подготовкой новых артиллерийских частей;
в) подготовкой личного состава артиллерийских пополнений;
г) деятельностью научно-исследовательских артиллерийских учреждений;
д) организацией и устройством тыла армии в артиллерийском отношении;
е) боевым снабжением частей артиллерии (материальной частью и боевыми припасами).
Организация артиллерии. Новые формирования артиллерийских частей
Правильная организация войск служит одним из главнейших условий успеха боевых действий. Организация артиллерии должна обеспечить удобство управления ею, полное использование могущества ее огня и наибольшую производительность ее боевой работы в кратчайший срок - и при этом обязательно во взаимодействии с пехотой и другими родами войск, с наименьшими потерями в людях, с наименьшими затратами боевых припасов и прочих материальных средств.
По своей численности, составу и вооружению артиллерия должна вполне отвечать тем боевым задачам, которые будут выпадать на ее долю, и тем условиям, в которых ей придется действовать.
Организация артиллерии должна надежно обеспечить ее боевое сотрудничество и тесную связь со всеми составными частями войскового соединения, которым она предназначена помогать, а потому артиллерия должна быть соответственно распределена между ними. Войсковые соединения, до самых мелких включительно, стремятся иметь в своем непосредственном распоряжении артиллерию, как могущественную огневую поддержку. С другой стороны, свойство современной артиллерии - внезапно сосредоточивать массовый огонь в любом направлении - должно быть в полной мере использовано старшим войсковым начальником, по распоряжению которого мощный удар сосредоточенного артиллерийского огня может быть в необходимое время направлен в решающем направлении.
Частные войсковые начальники крайне неохотно уступят огонь своей артиллерии для действия в решающем направлении, если при этом подчиненная им войсковая часть останется без поддержки артиллерии. Поэтому, а также ввиду указанной выше необходимости создания мощного артиллерийского удара в данное время в данном направлении, в распоряжении старших общевойсковых начальников должна быть всегда своя непосредственно им подчиненная артиллерия - корпусная и армейская (главного командования), вооруженная предпочтительно более мощными и дальнобойными орудиями.
Русская армия выступила на войну слабо обеспеченная артиллерией, имевшей притом устарелую организацию 1910 г.: армия имела мало полевых гаубиц, еще меньше полевых тяжелых батарей и вовсе не была обеспечена организованной тяжелой артиллерией осадного типа.
Несовершенство организации и недостаточность артиллерии сказались с первых дней войны. Началось поспешное бесплановое осуществление организационных мероприятий и формирований новых артиллерийских частей как во внутренних военных округах - распоряжением военного министерства, так и на театре военных действий - распоряжением не только главковерха, которому Положением о полевом управлении предоставлено было право формировать войсковые части, но и главнокомандующих армиями фронтов, которым это право предоставлено не было{175}.