60729.fb2 Русская артиллерия в мировую войну (Том 1) - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 29

Русская артиллерия в мировую войну (Том 1) - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 29

Из справки управления геикварта Ставки видно, что для второй атаки Перемышля назначено было всего 148 тяжелых орудий, а именно: 1-и и 2-й дивизионы Кронштадтского мортирного полка - 8 мортир 280-мм, 12 мортир 229-мм и 8 пушек 120 мм; два полка Брест-Литовской осадной артиллерийской бригады -12 пушек 1 52-мм (200 пуд.); 72 пушки 152-мм (120 пуд.); 16 пушек 107-мм и 8 гаубиц 152-мм; Ковенский тяжелый артиллерийский дивизион - 12 пушек 203-мм. К тому времени выставлено было на позиции 116 орудий, остальные 32 не были выставлены, в том числе: 12 мортир 229-мм, 12 пушек 203-мм, 4 гаубицы 152-мм и 4 пушки 120-мм{212}.

Перемышль сдался русским 22 того же марта (9 апреля).

В декабре 1914 г. на Маниковского возложено было формирование в Кронштадте еще двух тяжелых батарей 6-дм. (152-мм) осадных пушек Шнейдера и семи тяжелых артиллерийских дивизионов{213}.

Из доклада Маниковского 4 (17) января 1915 г. генинспарту видно, что под его руководством в то время формировались следующие части тяжелой артиллерии, в числе которых были и полевые тяжелые батареи и батареи осадного типа: 1-й дивизион - две четырех-орудийные батареи 152-мм пушек осадных Шнейдера; 2-й дивизион для гвардейского корпуса (полевой тяжелый) три четырехорудийные батареи 10,5-см японских пушек (впоследствии пушки эти были заменены четырьмя 152-мм гаубицами обр. 1910 г. и восемью 107-мм пушками обр. 1910 г.); 3-й дивизион - три четырехорудийные батареи: одна с 20-см гаубицами, другая с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., третья с 15-см гаубицами; 4-й дивизион - три четырехорудийные батареи: одна с 203-мм пушками, другая с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., третья с 12-см гаубицами; 5-й дивизион - четыре четырехорудийные батареи: одни с 203-мм пушками, другая с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., третья и четвертая с 12-см гаубицами; 6-й дивизион - четыре четырехорудийные батареи: одна с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., другая с 15-см гаубицами, третья и четвертая с 12-см гаубицами; 7-й и 8-й дивизионы такого же состава, как и 5-й. Всего 27 батарей с 108 орудиями разных систем и калибров. На все формирования требовалось около 100 офицеров и до 3 000 солдат, большую часть которых предполагалось взять из Кронштадта{214}.

С начала 1915 г., когда не оставалось сомнений, что война затягивается и принимает позиционный характер, стало ясно, что для продолжения войны тяжелая артиллерия крайне необходима не только для осады неприятельских крепостей, но и для проявления наступательной инициативы, требующей "прорыва" укрепленной позиции противника. В январе 1915 г. генкварт в телеграмме к начальнику генерального штаба просит "ускорить формирования Маниковского", ввиду "крайне важного значения скорейшего введения в бой 6-дм. скорострельных пушек и крайней нужды наших войск в усилении тяжелой артиллерией". Затем, через два месяца, наштаверх обращается к начальнику генерального штаба с просьбой дать "позиционную артиллерию, даже старых образцов, лишь бы имелись боевые комплекты", так как в ней "чувствуется острая потребность на различных театрах борьбы".

Вспомнив при этом о риске разоружения крепостей, он сообщает, что правильное распределение артиллерийских средств между различными фронтами и армиями, соответственно их значению, может быть выполнено с достаточной последовательностью лишь при окончательном выяснении общего количества имеющихся в распоряжении орудий, как средних калибров, так и полевых старых образцов, и размера боевого комплекта к ним. Для окончательного выяснения свободного запаса артиллерии совершенно необходимо твердо установить, чтб надо оставить во Владивостоке и особенно в Кушке, "полное разоружение которых нежелательно",- писал Янушкевич.

"Последний вопрос мог бы быть вырешен в особом совещании находящихся в Петрограде членов Комитета генерального штаба и крепостной комиссии... По выяснении совещанием числа свободных орудий по калибрам и образцам, а равно комплекта к ним, сообщу намечаемое их распределение"...{215}

Приведенное письмо Янушкевича служило, повидимому, ответом его на сообщение начальника генерального штаба наштаверху от 11 (24) марта 1915 г. о том, что для вооружения Александрополя, Ардагана, Ахалцыха и Ахалкалаки требуется дополнительный отпуск крепостных орудий, что председатель Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части указал на свободные во Владивостоке 108 пушек 152-мм в 120 пуд. и 48 пушек 107-мм, но так как боевой комплект к этим орудиям был нужен для нашего Западного фронта, то Кавказу достаточно дать полевые поршневые (3,45-дм.) пушки обр. 1895 г., которые "оправдают надежды, так как им придется противостоять не тяжелой артиллерии, а живой силе турок"{216}.

Проявленное Янушкевичем некоторое беспокойство о разоружении Владивостока имело серьезные основания, так как эту крепость сильно обобрали за время войны, пополняя, главным образом, за счет нее недостатки вооружения крепостей, расположенных на западной границе России и в свою очередь сильно обираемых для формирования тяжелой артиллерии,- не только позиционной и осадного типа, но и полевой тяжелой.

К тому же времени относится телеграмма начальника генерального штаба от 10 (23) апреля 1915 г. в Ставку о том, что из Владивостока сверх уже взятого берут еще: 152-мм пушек 200 пуд.- 36 (в том числе 16 пушек для обороны Петрограда), 152-мм пушек 120 пуд. - 40 (из них 16 для крепости Свеаборга), 57-мм пушек - 50, 76-мм пушек обр. 1900 г. - 65 (из них 27 для воздушной обороны Петрограда), 76-мм пушек обр. 1900 г. без лафетов - 52, и что нужно еще взять 112 противоштурмовых пушек.

С другой стороны, тот же Янушкевич, как видно из телеграммы его к генинспарту от 26 апреля (9 мая) 1915 г., просит за счет Владивостока пополнить вооружение Брест-Литовска, из которого позаимствовано было для обороны взятого у австрийцев Перемышля и укрепленных позиций в Галиции 100 противоштурмовых пушек, 6 пушек 152-мм 200 пуд., 18 пушек 107-мм и 16 гаубиц 152-мм; кроме того, Янушкевич просил назначить на Северо-западный фронт 37-мм пушки{217}.

Бедность русской армии в полевой тяжелой артиллерии давала себя знать с первых месяцев войны. Еще в октябре 1914 г. генкварт задумал формировать полевую тяжелую артиллерию из старых крепостных орудий. Он телеграфировал 13 (26) октября начальнику штаба Юго-западного фронта, что ввиду позиционного характера боя на фронте 11-й армии и частью 8-й армии и в целях "соблюдения экономии в расходовании патронов полевой артиллерии, в чем является настоятельная необходимость", будет соответственно направить в распоряжение ген. Брусилова дивизион с 152-мм пушками в 120 пуд. и дивизион с 107-мм пушками 1877 г., взяв их из Брест-Литовска.

"Ввиду большого числа названных пушек, их высоких балистических достоинств,- телеграфировал генкварт,- хорошего боевого комплекта, имеющегося в большом размере, возможно широкое их использование, быть может, представило бы известные выгоды".

Одновременно, 18 (31) октября, генкварт телеграфировал и начальнику штаба Северо-западного фронта, предлагая ему, "как мысль только", придать полевым войскам по дивизиону батарей 152-мм пушек в 120 пуд. из Ковны и Гродны.

Главком Юго-западного фронта ответил телеграммой 14 (27) октября:

"Указанные пушки хороши при атаке укрепленных пунктов, но при малом угле обстрела и малой скорости снарядов при отражении атак мало полезны. Кроме того, мало подвижны, ибо требуют платформ и хороших дорог. Но все-таки, считая указания штаба главковерха для себя обязательными, приказал подготовить в Бресте для отправки по одному дивизиону из трех четырехорудийных батарей с 200 выстрелами на орудие и собрать перевозочные средства, ибо на месте их иет. Сбор этих средств - лошадей или волов по 4 5 пар на орудие и повозок под платформы и ящики со снарядами и зарядами более 25 на орудие - потребует много времени и к развязке боев 3-й и 8-й армий не поспеет. Свободных для того транспортов пока нет, но приказываю главному начальнику снабжений фронта, буде возможно, выделить за счет подвоза продовольствия. Все вышеизложенное мною основано на личном опыте турецкой и японской войн"{218}.

К весне 1915 г. недостаток полевой тяжелой артиллерии особенно остро чувствовался. Генкварт 14 (27) мая докладывал наштаверху:

"Развитие боев в течение последних дней еще раз подчеркнуло настоятельную необходимость усилить в скорейшем времени нашу тяжелую полевую артиллерию. Последняя цель представляется настолько важной, что для ее достижения не следует Отступать перед использованием для нужд полевой армии (всех или большей части скорострельных тяжелых орудий, стреляющих без платформ и потому достаточно подвижных, и их комплектов, находящихся на вооружении наших крепостей{219}...

Формирование тяжелой артиллерии за счет крепостей вело к ослаблению их боевой готовности и к значительному расстройству. Наряду с этим, обирая и без того слабые крепости, совершенно не отвечающие современным требованиям, командование русской армии проявляло некоторое беспокойство об их судьбе. Настойчивые, бесплановые и нередко безграмотные в артиллерийском отношении требования об усилении вооружения крепостей предъявлялись командованием к ГАУ непрестанно с первого года войны до самого падения всех сухопутных крепостей, расположенных на западной границе России. Между тем высшему командованию было известно, что в распоряжении ГАУ нет никаких средств, чтобы усилить крепостное вооружение, и что единственным источником пополнения вооружения наших западных крепостей, отдаваемого тяжелой артиллерии, могут служить другие наши крепости, расположенные вне театра военных действий, в первую очередь Владивосток.

В целях удовлетворения требований, сыпавшихся с разных сторон, с одной стороны, для вооружения создаваемой тяжелой артиллерии, с другой - для усиления крепостей и опорных пунктов на западной границе и на Кавказе, пришлось перетаскивать орудия с материальной частью и боевыми комплектами из одной крепости в другую, причем вследствие нередких противоречий в требованиях, отсутствия плана, постоянной спешки и суеты, а также ввиду дальности расстояний происходили нередко путаница и беспорядок. Были: случаи засылки орудий в Киевский артиллерийский склад вместо крепости Петра Великого (в Ревеле); батарейные пушки (обр. 1878 г.) были присланы на Северо-западный франт без замков, и т. п.

В начале 1915 г. прибывшие в Севастополь из крепости Либава, упраздненной в 1910 г., 12 пушек 11-дм. (280-мм) в 35 калибров валялись на пристани четвертый год, а высокие лафеты, заказанные для них Путиловскому заводу, ожидались лишь в 1916 г. Только в феврале 1915 г. случайно узнавший об этом помощник военного министра запросил наштаверха, нельзя ли использовать эти пушки на низких лафетах, которые имелись в наличии, хотя на них дальность была лишь около 11 км (пушки эти обр. 1887 г. и дальнобойность их была рассчитана на 7040 м^2 6800 саж.) {220}.

Тревога Ставки о своих крепостях обострилась осенью 1914 г., после падения бельгийской крепости Антверпен, считавшейся первоклассной сильнейшей крепостью. Ген кварт 28 сентября (11 октября) 1914 г. запрашивает ГУГШ, какими калибрами, по сведениям наших воеиных агентов за границей, с каких дистанций и сколько времени немцы бомбардировали Антверпен и какие данные имеются о 42-см орудиях. На другой день он получает от ГУГШ утвержденную табель вооружения крепостей и чуть ли не впервые приступает к рассмотрению сведений о вооружении крепостей: Усть-Двинск, Ковна, Гродна, Осовец, Брест-Литовск, Новогеоргиевск, Ивангород и Варшава, собранных в августе замещавшим генинспарта Баранцевым и полученных от штабов фронтов - сведений, далеко неполных, в особенности в отношении боеприпасов. Сведения эти приведены ниже в табл. 6. Эта таблица наглядно характеризует то жалкое состояние, в каком находилось вооружение наших крепостей к началу войны: во всех названных восьми крепостях состояло всего около 2 900 орудий, главным образом, устаревших систем{221}.

Наштаверх просит ГАУ поспешить с высылкой в Гродну 11-дм. (280-мм) осадных гаубиц Шнейдера, а затем 23 сентября (6 октября) сообщает начальнику генерального штаба, что вместо них, ввиду неокончательной их готовности, можно выслать в Гродну 11 -дм. береговые мортиры, приспособив эти мортиры для передвижения и взяв для них команду из Кронштадта. Весьма характерно это легкомыслие - замена 11-дм. гаубиц новейшего типа, подвижных, перевозимых лошадьми на 4 повозках, старыми 11 -дм. мортирами обр. 1877 г., перевозимыми только по железной дороге (вес системы мортиры в боевом положении около 27 т (1 600 пуд.).

Осадные 11 -дм. (280-мм) гаубицы предназначались для осады крепости Летцена. "Если же не понадобятся, - телеграфировал 30 сентября (13 октября) генкварт начальнику штаба Северо-западного фронта,- то для Новогеоргиевска". Эти мощные гаубицы назначались для разрушения наиболее прочных фортификационных сооружений; ставить их на вооружение крепости было решением нецелесообразным, свидетельствующим о недостаточном понимании свойств артиллерии. По распоряжению главкома Северо-западного фронта 11 -дм, осадные гаубицы были задержаны в Гродне "до выяснения, где понадобится".

Запиской 29 сентября (12 октября) генкварт возбуждает вопросы: 1) об усилении Ивангородского крепостного артиллерийского батальона за счет крепостной артиллерии Брест-Литовска; 2) об организации Ковенского осадного артиллерийского парка; 3) о направлении на фронт из Кронштадта 18 орудий 11 -дм. (280-мм) и 9-д.м. (229-мм) береговых.

В то же время получается ответ ГУГШ о 42-см орудиях. ГУГШ сообщает, что по сведениям, полученным от военных агентов, у немцев при осаде Антверпена было три 42-см орудия и, кроме того, 21-см, 28-см, 30,5-см австрийские, всего от 200 до 400 орудий. Дистанция стрельбы 9 - 12 км, но найдена была трубка 28-см снаряда, поставленная на 15 км 200 м. Новейшие форты выдерживали не больше 7 - 8 час. до полного разрушения, но уже после одного удачного попадания 42-см снаряда были наполовину разрушены.

По сообщению ГУГШ, тактика немцев: одновременное сосредоточение всего огня на одном форту; после его разрушения огонь Переносится на другой форт. В первой линии разрушено 7 фортов и засыпаны снарядами все промежутки, так что проволока и фугасы не оказали никакого действия. По всем данным у немцев было Мало пехоты, и крепость взята одной артиллерией. О падении второй линии фортов и города точных сведений нет.

По донесению военного агента Игнатьева, во французском штабе не было подробных сведений о бомбардировке Антверпена. По имеющимся данным, немецкие и австрийские батареи были вне досягаемости огня с фортов. Форты были разрушены 28-см германскими и 30,5-см австрийскими гаубицами с дистанции 10 - 12 верст (около 12 км). Главной причиной скорого падения укреплений признается устройство германской тяжелой гранаты с замедлением, которая рвется только после проникания в бетон и производит широкое разрушение. Тот же снаряд мало действителен в полевой войне, так как, разрываясь глубоко в земле, дает сравнительно узкую воронку. Это вызывало необходимость выносить оборону крепости в поле и признать временные полевые позиции более надежными, чем крепости.

Другой военный агент доносил:

"Из бельгийских и английских источников - атака Антверпена началась 16, кончилась 26 сентября. Была атакована линия фортов только юго-восточного фронта, частью демаскированных, частью недостроенных. Первая артиллерийская позиция на дистанции до 12 верст от 1-й линии фортов. Орудия немцев: 2 гаубицы 42-см, 24 гаубицы 28-см и многочисленная 15-см и полевая артиллерия; всего, говорят, до 200 орудий. 42-см гаубицы имели только ударные снаряды. Вторая позиция, после разрушения первой линии фортов, на дистанции до 13 верст от второй линии фортов, но 42-см гаубицы на вторую позицию не были перевезены. Непрерывная бомбардировка города со второй позиции началась в полночь на 24-е, продолжалась непрерывно 16 час. Со второй позиции было засыпано снарядами все пространство между первой и второй линиями фортов, разрушена южная часть центральной части города, северная не пострадала. Северные и восточные форты новейшей постройки не атакованы и не сданы. 42-см гаубицы перевозятся по дорогам тракторами (говорят, участвовали у Намюра, Мобежа, но не у Льежа), при наибольшем угле возвышения дальность 11 000 ярдов (около 10 км), вес снаряда 1 000 кг, пробивали 2? -м бетонные купола, давление воздуха при полете весьма разрушительно".

Получив эти сведения, генкварт сообщил начальникам штабов фронтов, что

"по собранным данным у германцев всего около трех 42-см гаубиц-мортир. Перевозятся в особых тяжелых поездах, которые не могут быть пропущены по временным мостам. Антверпенские форты имели лишь 6-футовые (около 1,8 м) своды, которые пробивались первым попаданием насквозь. Эти мортиры не участвовали у Мобежа и против французских фортов-застав, где существенные результаты дали 12-дм. (305-мм) австрийские осадные и 11 -дм. (280-мм) германские береговые гаубицы. Эти последние являются главной угрозой веркам наших крепостей; действие их подобно известному в наших крепостях действию 11 -дм. мортир Шнейдера на опытах 1912 г.{222}.

"Бомбы крупных гаубиц снабжены трубками с большим замедлением, поэтому земляные верки и расположенные в них войска от

этих бомб страдают мало, так как они глубоко уходят в землю. Крупные гаубицы ведут бой преимущественно на дистанцию (удаляются) до 12 верст (12,5 км).

Тяжелые гаубичные батареи, пользуясь своей дальнобойностью, последовательно сосредоточивают огонь на фортах обвода".

1 (14) октября он же телеграфирует начальнику штаба Северо-западного фронта:

"Ввиду падения Антверпена и возможности появления пред нашими крепостями 40-см пушек{223}, которые обыкновенно располагаются вне досягаемости крепостной артиллерии, имеется в виду снабдить Ковно, Гродно и Новогеоргиевск 10-дм. (254-мм) береговыми пушками по две на каждую крепость, приспособив их для стрельбы с временных оснований. Предлагается приступить к составлению проектов установок".

Впоследствии эти орудия, взятые из Кронштадта и установленные в названных крепостях, не помогли им удержаться против неприятеля, не считавшего даже нужным тратить по ним 42-см снаряды.

В начале октября начальник штаба 6-й Отдельной армии (в районе Ленинграда и побережья Финского залива) телеграфирует наштаверху о необходимости взять из Кронштадта 12 береговых 10-дм. пушек для морской обороны крепости Свеаборг, обеспечивающей зимовку флота на Свеаборгском рейде.

В конце 1914 г. Ставка не теряет надежды осаждать германские крепости. Генкварт 10 (23) октября 1914 г. телеграфировал начальнику штаба Северо-западного фронта, что следует

"предложить комендантам крепостей привлечь в штабы артиллеристов, инженеров и прочих специалистов к изучению условий атаки соответствующих неприятельских крепостей, выяснению средств связи, необходимых переносных железных дорог, освещения, воздушной разведки, предусматривая вероятность применения личного состава и материальных средств - Ковны против Кенигсберга, Гродны против Торна и Грауденца, Осовца против Летцена, Новогеоргиевска против Познани".

Генкварту было сообщено, между прочим, что по предположениям командующего 10-й армией для действия под Летценом будут использованы две 11-дм. гаубицы, две 8-дм. мортиры и шесть 6-дм. пушек в 120 пуд., что желательно было бы использовать еще несколько 6-дм. гаубиц и 6-дм. пушек в 200 пуд., но за отсутствием к ним бомб это оказывается невозможным.

Несмотря на недостаток артиллерийских средств для действия даже против такой сравнительно слабой крепости, как Летцен, генкварт 31 октября (13 ноября) 1914 г. предлагает "ввиду истощения средств Юго-западного фронта для осады Перемышля" позаимство

По имеющимся теперь сведениям (Шварте, "Современная военная техника". 11. "Артиллерийское вооружение"), предельная дальность мощной 42-см германской мортиры 14000 м при стрельбе тяжелым снарядом в 800 кг. Вследствие огромной тяжести системы перевозка производилась по железной дороге широкой колеи до самой позиции, установка и приведение в положение для боя требовали много времени, до 36 час. В целях облегчения и достижения более скорой готовности к бою, была разработана другая конструкция орудия (42-см мортира Л-12"); длина орудия второй конструкции 16 калибров, досягаемость не превышала 9 300 м, т. е. сократилась почти на 5 км.

вать из крепостей Северо-западного фронта артиллерийские средства для осады Кракова. При этом он просит "не нарушить существующую обороноспособность Новогеоргиевска, как наиболее угрожаемой крепости, от которой будут взяты 18 пушек 8-дм., не имеющих значения по своей недальнобойности, которые будут возмещены двумя береговыми 10-дм. пушками и 4 пушками 6-дм. Канэ"{223}.

Тогда же наштаверх обращается с просьбой к морскому министру оказать энергичное содействие ввиду наступающего зимой затишья на Балтийском море к созданию осадных средств для позиционной войны отпуском действующей сухопутной армии 120-мм, 152-мм и 203-мм (8-дм.) орудий с боевыми комплектами.

Моряки, с своей стороны, обращались с просьбами к Ставке о помощи для вооружения береговых батарей дальнобойными орудиями; по распоряжению генкварта Данилова просьбы эти удовлетворялись за счет Владивостока или того же Кронштадта, далеко не гарантированного от нападения неприятельского флота с открытием навигации в Финском заливе.

Командующий Черноморским флотом 31 октября (13 ноября) 1914 г. телеграфировал наштаверху:

"Для успешного действия флота на сообщениях противника необходимо иметь базу легких крейсеров в Батуме". Оборудовать базу можно было под защитой крепости, которая "должна иметь хотя бы 2 (лучше 4) 10-дм. береговых пушки с дальностью около 22 верст, чтобы не допустить уничтожения в гавани мелких судов с моря и прорыва в гавань более сильных судов"{224}.

Эти довольно расплывчатые общие соображения о необходимости усиления вооружения Батума 10-дм. (254-мм) орудиями встретили слабые, мало обоснованные с артиллерийской точки зрения возражения генкварта. По его распоряжению из Кронштадта были высланы в Батум просимые 10-дм. пушки. Батумские артиллеристы, устанавливавшие их в начале февраля 1915 г. на совершенно открытой с моря береговой батарее, недоумевали, зачем присланы в Батум такие ценные орудия, которые были сняты с вооружения важнейшей приморской крепости Кронштадта и в случае, правда, мало вероятного, нападения на Батум могли стать легкой жертвой неприятельского флота, так как не только башенных, но даже маскированных установок не имели. Впрочем, этого не случилось и, насколько известно, в Батуме не сделали ни одного выстрела из 10-дм. пушек за всю войну. Не пришлось бы, может быть, стрелять из них и в Кронштадте, но эти мощные дальнобойные орудия очень пригодились бы в других районах обширного русского фронта.