Представитель артиллерии пришел к выводу, что колоссальные расходы выстрелов имели место в период первых боев в Галиции и на реке Висле, и для удовлетворения этих расходов требовалось в среднем в месяц приблизительно по 600 выстрелов на 76-мм пушку. Главнейшей причиной большого расхода выстрелов он считал{306}
"неумелое применение в бою современной полевой артиллерии; в тактическом и в техническом отношениях со стороны войсковых начальников и отсутствие сведущего руководительства в боевой работе артиллерии".
Происходило это, по его мнению, от недостаточного знакомства войсковых начальников со свойствами артиллерии: и вследствие отстранения старших строевых артиллерийских начальников от руководства боевой работой подчиненных им частей. В тех же редких случаях, когда старший общевойсковой начальник (командир корпуса) поддерживал своего помощника артиллериста (инспектора артиллерии корпуса), предоставляя ему решение всех специальных артиллерийских вопросов, тогда, в результате такой объединенной и дружной работы, "расход снарядов не поражал своею чрезмерностью".
По мере значительного ухудшения пехоты, вследствие огромных потерь в кадровом составе, особенно офицеров, возрастали требования, предъявляемые к артиллерии. Эти требования "естественно вызывали огромную трату снарядов"..
При всяком движении вперед пехота требовала самого сильного огня от артиллерии. Приходилось слышать и такое суждение: "Артиллерийская стрельба заменяет нам офицеров".
Многочисленные случаи отбития яростных атак противника как днем, так и ночью проведены были всецело огнем одной артиллерии, что требовало огромного расхода боеприпасов. Так, например, в осенний период боевых действий 1914 г. на 44-ю пех. дивизию произведено было 30 ночных атак, и "все были отбиты только огнем артиллерии".
Наконец, одной из причин чрезмерного расхода снарядов можно считать безотказное удовлетворение артиллерией требований на выстрелы в первые два месяца войны{307}.
Все обучение и воспитание артиллеристов в довоенное время было проникнуто идеей бережливости снарядов. В записке одного из видных артиллеристов действующей русской армии имеется, между прочим, довольно резкое суждение по этому поводу. В записке говорилось, что во время войны артиллеристы, отданные в "долгосрочную аренду пехоте", потеряли "привычку бережливости" под влиянием требований пехотных начальников, стремящихся будто бы "шумом своих орудий заглушить шум разрывающихся, неприятельских снарядов".
Автор записки до некоторой степени прав, но все же следует иметь в виду, что основное назначение артиллерии - быть помощницей пехоты, исполнять ее требования, устраняя своим огнем все препятствия, встречаемые пехотой в бою, прикрывая и защищая ее своим огнем от излишних потерь, а потому совершенно естественно по существу быть артиллерии "в аренде" у пехоты и забывать о бережливости в период упорных решающих боев.
Сам автор записки говорит, что "потери находились в обратной зависимости от интенсивности артиллерийского огня": чем меньше стреляла своя артиллерия, тем потери в рядах своей пехоты бывали больше,- и наоборот. Например, приказание одного из командующих армией: "согласно распоряжению начальника галицийской группы ... не жалеть патронов и развить всемерное напряжение для борьбы с неприятельской артиллерией, действующей против 60-й дивизии",- было вызвано желанием облегчить положение своей пехоты, подвергшейся яростным беспрерывным атакам и артиллерийскому расстрелу со стороны противника.
В вопросе о расходовании снарядов приходилось выбирать между снарядами и жизнью людей; желая сохранить людей, не жалели снарядов. Артиллерия не могла и не Должна была жалеть снарядов во всех тех случаях, когда от ее огня в значительной степени зависела участь сражения.
Бывало немало примеров в мировую войну (о них будет сказано ниже), когда многие старшие общевойсковые и пехотные начальники и даже некоторые старшие артиллерийские начальники не умели использовать могущество артиллерии при наименьшей затрате снарядов; бывали и такие примеры, когда снаряды тратились зря. Но все эти примеры не могут служить основанием к тому, чтобы обобщать заключение и считать, что успешные действия русской артиллерии в начале маневренного периода войны сопровождались "чрезмерным" расходом снарядов. Следует, наоборот, признать расход умеренным, в особенности по сравнению с расходом французской и германской артиллерии, а норму ежемесячной потребности в 76-мм патронах, установленную в маневренный период войны от 1 500 000 до 13000 000, т. е. до 500 патронов на орудие, вовсе не преувеличенной.
В 1916 г., в период позиционной войны, когда Упарт вел строгий учет боеприпасам, средний расход 76-мм патронов в месяц, выведенный из расхода за 5 мес. интенсивных боев, составил 2 229 000, т. е. около 370 патронов на пушку в месяц. В начале 1916 г. и затем с августа до конца 1916 г. было затишье в боевых действиях на русском фронте с расходом приблизительно по 5 выстрелов на пушку в день. Это затишье являлось результатом крайнего переутомления враждующих сторон и переходом их к "позиционному сиденью". Нельзя было рассчитывать на возможность повторения подобных мертвых периодов боевого затишья, а потому расход выстрелов в период затишья не принимался во внимание при определении нормы ежемесячной потребности 76-мм патронов на 1917 г. Напротив, имея в виду, что при совершении прорыва укрепленной полосы противника требуется огромный расход выстрелов, какой и бывал в отдельных случаях в 1916 г., достигая нескольких сотен выстрелов на пушку в день, Упарт исчислил ежемесячную потребность в 3 500 000 76-мм полевых и горных патронов, т. е. в среднем около 600 патронов на пушку, или 20 патронов в день на пушку.
Трудно утверждать, что эта норма отвечает в полной мере действительной потребности в расходе выстрелов, так как в зависимости от наличия пушечных патронов и чрезвычайно изменчивой боевой обстановки расход этот подвергался весьма большим колебаниям - от нескольких выстрелов до нескольких сотен выстрелов в день боя на орудие. Во всяком случае норма эта была установлена Упартом на основании тщательного изучения обширного материала, собранного по данному вопросу к 1917 г. Из материала, относящегося к периоду маневренной войны, наиболее обоснованной является телеграмма главкома Юго-западного фронта от 10 сентября 1914 г., подтвержденная наштаверхом, в которой указывалось, что произведенный на фронте средний расход выстрелов по 22 патрона на 76-мм пушку в день следует признать "весьма умеренным". Установленная Упартом норма 20 патронов почти отвечает этому расходу и ее можно признать приемлемой для определения ежемесячной потребности выстрелов к 76-мм пушкам как для позиционной, так и для маневренной войны, но в тех, однако, условиях, какие сложились для русской артиллерии в мировую войну. Норма эта была установлена в зависимости от числа действующих орудий, от обширности театра военных действий, от развития транспорта, от развития и направления путей сообщениями пр., а также принимая во внимание расход выстрелов, произведенный в отдельные боевые операции. Средний боевой расход выстрелов на определенные дни интенсивных сражений или на определенный период боевых операций зависит, в свою очередь, от характера боевых столкновений - встречный бой в маневренной войне, наступление на обороняющегося противника, прорыв укрепленной полосы, оборона в условиях позиционной или маневренной войны рации.
Необходимо оговорить, что установление норм среднего боевого расхода выстрелов по опыту войн вовсе не исключает необходимости расчета выстрелов, требующихся для выполнения той или иной операции в каждом частном случае. Эти установленные нормы могут служить лишь отправными данными при составлении расчета общего суммарного количества необходимых выстрелов. Как в бою от артиллерии требуется искусство маневрирования снарядами для сосредоточения огня в важнейшем решающем направлении, так при подготовке боевых операций требуется умелое маневрирование запасами артиллерийских выстрелов для сосредоточения их в необходимом количестве в соответствующих частях артиллерии.
Для определения норм среднего боевого расхода выстрелов к 76-мм пушкам в дни боев маневренного периода можно воспользоваться данными о расходе выстрелов на Юго-западном фронте в августе и сентябре 1914 г. Данные эти весьма различны, так как они относятся к расходу выстрелов в разнообразных боевых столкновениях - и по характеру и по продолжительности, а именно: в день боя тогда расходовалось от 20 до 63 патронов, что в среднем составит суточный боевой расход около 40 патронов на 76-мм пушку.
Для позиционного периода могут служить данные о расходе выстрелов, определенные Упартом по опыту весенних боев 1916 г. на том же Юго-западном фронте. По этим данным ежедневный средний боевой расход определился для 76-мм полевых пушек в 60 и для 76-мм горных пушек в 25 патронов на орудие.
Определившиеся указанные нормы среднего суточного боевого расхода 76-мм патронов весьма невелики, что можно объяснить для маневренного периода большим недостатком патронов, ставившим некоторые части артиллерии в 1914 - 1915 гг. в критическое положение .в отношении боевого питания; для позиционного периода - отчасти экономным расходованием патронов, отчасти тем, что для совершения прорывов укрепленной полосы противника требовался, главным образом, огонь гаубиц и тяжелых орудий, а не 76-мм пушек.
Для расчета количества выстрелов, необходимых для разрушения искусственных препятствий и поражения различных других целей при прорыве укрепленной полосы, нормы среднего суточного боевого расхода были значительно повышены. В 1916 г. Упартом была издана к "Наставлению для борьбы за укрепленные полосы" часть II: "Действие артиллерии при прорыве укрепленной полосы", переизданная в 1917 г., одновременно с выпуском части III "Действия артиллерии при обороне укрепленной полосы". В приложении VII части II указан примерный расход снарядов по дням на 76-мм пушку, исчисленный Упартом по данным всех истекших операций, а именно: на день (дни) подготовки атаки и самой атаки по 250 снарядов на пушку (200 гранат и 50 шрапнелей), с оговоркой, что на орудия, разрушающие проволоку, дают снаряды, судя по задаче (обычно около 500); на первый и второй день развития успеха - по 250 снарядов в день (из них 125 шрапнелей); на дальнейшие дни преследования противника - по 25 гранат и по 25 шрапнелей на день (исчислено в среднем за 7 дней). Всего же на 10 - 12-дневную операцию по "Наставлению" исчислено от 1 200 до 1 500 выстрелов на 76-мм пушку, или по 120 - 150 в день (с расходом части боевого комплекта батарей). Приблизительно такие именно расходы и бывали. Например, в боях с 16 по 19 июня 1917 г. артиллерия 6-го и 19-го корпусов израсходовала в среднем по 162 патрона на 16-ым пушку в день. В приложении IV части III указан примерный расход при отбитии атаки по 250 снарядов (в том числе 100 шрапнелей) на 76-мм пушку в день.
Сравним боевой расход выстрелов, указанный в "Наставлении для борьбы за укрепленные полосы", с данными о расходе выстрелов в позиционный период войны французской{308} и германской артиллерии.
В Шампани в сентябре 1915 г. за 5 дней боя французская артиллерия израсходовала в среднем по 250 снарядов на 75-мм пушку в день. В бою на Сомме в июле 1916 г. средний суточный расход в 3-й германской армии составлял около 350 снарядов на легкую полевую пушку, а французы за один только день боя 1 июля выпустили 270 000 75-мм снарядов, т. е. в среднем около 600 на пушку; расход же 75-мм снарядов за 16 дней операции на Сомме составлял в среднем 283 на пушку в день. Во Фландрии за 14 дней боя в конце июля 1917 г. расход достиг колоссальной величины - около 900 снарядов в день на 75-мм пушку (в этой операции участвовало только 240 полевых пушек на узком фронте в 4 км).
По заявлению полковника французской артиллерии Ланглуа (члена военной миссии в России), сделанному в августе 1916 г., французы считали возможным приступить к наступательной операции под Верденом лишь тогда, когда количество выстрелов на 75-мм пушку на все 20 дней предполагаемой операции будет доведено до 7 200 или по 360 выстрелов на пушку в день. В действительности французами в период с 21 февраля по 16 июня, т. е. за продолжительный период операции (116 дней) было израсходовано в среднем по 87 выстрелов в день на пушку; в некоторых же боях расход достигал 200 - 300 выстрелов в день на орудие.
Что же касается боевого расхода выстрелов в маневренный период войны, определенного Упартом в среднем в 40 патронов на 76-мм пушку в день, то он является явно преуменьшенным по сравнению с расходом французской артиллерии. Французская полевая 75-мм артиллерия израсходовала к концу Марнского сражения в сентябре 1914 г. почти весь свой боевой комплект около 4 000 000 выстрелов, тогда как русская полевая артиллерия израсходовала за 5 мес. войны 1914 г. лишь около 2 300 000 76-мм патронов. Считая кругло, что в Марнском сражении с 6 по 12 сентября 1914 г. со стороны французов участвовало 3 480 орудий и что расход за все это время был около 1 100 патронов на 75-мм пушку, получим средний ежедневный боевой расход выстрелов до 160 на пушку, превышающий в 4 раза расход, определенный Упартом.
В общем попытки установить определенную норму суточного боевого расхода выстрелов артиллерии не приводят к сколько-нибудь точным положительным результатам. Ввиду больших колебаний в числах расхода выстрелов в зависимости от разнообразия крайне изменчивой обстановки боевых операций, выводить из этих чисел среднее арифметическое было бы неправильным. Такие максимальные числа, как дневной расход французской полевой артиллерии - 600 выстрелов на орудие 1 июля 1916 г. на Сомме и 900 выстрелов на орудие в июле 1917 г. во Фландрии - являются исключением в отдельные дни особенно интенсивной стрельбы. Вообще же говоря, суточный боевой расход на 76-мм пушку не 40 - 60 патронов на пушку, как определял Упарт, а даже по 200 - 250 снарядов, как указано в "Наставлении для борьбы за укрепленные полосы", можно считать скорее скромным, чем преувеличенным. Установленную же Упартом норму ежемесячной потребности - 600 патронов на 76-мм пушку (или 20 патронов в день) - можно считать достаточно обоснованной и могущей служить основанием для расчета мобилизационного запаса выстрелов к 76-мм пушкам, но лишь в условиях минувшей мировой войны (о чем уже упоминалось выше).
***
Русская армия во все время мировой войны терпела недостаток в выстрелах для легкой гаубичной и для тяжелой артиллерии, в особенности к орудиям крупных калибров. В начале войны этот недостаток не был достаточно осознан, так как полагали, что в полевых маневренных боях главную и почти решающую роль будет играть полевая пушечная артиллерия. К тому же тогда полевой тяжелой артиллерии было очень мало, а тяжелой артиллерии крупных калибров на вооружении маневренной действующей армии вовсе не было. Но со второй половины 1915 г., с переходом к позиционной войне, и до конца войны недостаток гаубичных и тяжелых выстрелов давал себя больно чувствовать и был более ощутительным, чем нехватка 76-мм патронов в первый год войны. Мы видели, что к началу войны некомплект выстрелов к 122-мм легким гаубицам выражался в 12% от положенного на всю войну числа в 1 000 выстрелов на гаубицу и что полевая тяжелая артиллерия вступила в кампанию только с половиною положенных ей комплектов : нехватало 75% выстрелов для 107-мм пушек при установленном комплекте 1 200 выстрелов на орудие и 39%выстрелов для 152-мм гаубиц при комплекте по 1 000 выстрелов на гаубицу.
Такой большой недостаток выстрелов к гаубичной и полевой тяжелой артиллерии должен был бы привлечь к себе серьезное внимание высшего командования с самого начала войны, но оно было озабочено только нехваткой 76-мм патронов и в течение первых месяцев не предъявляло тылу требований на усиленную подачу выстрелов к 107-мм пушкам и к 122-мм и 152-мм гаубицам. С 20 июля до конца декабря 1914 г. подано было, сверх имевшихся в армии к началу войны возимых и парковых запасов, лишь следующее количество выстрелов к 107-мм и к 122-мм и 152-мм гаубицам, за округлением:
к 122-мм легким гаубицам - 94 340 выстрелов
к 107-мм пушкам - 39 260 выстрелов
к 152-мм гаубицам - 31 350 выстрелов
К февралю 1915 г. в армии оставалось:{309}
на 122-мм гаубицу - 540 выстрелов
на 107-мм пушку - 300 выстрелов
на 152-мм гаубицу - 500 выстрелов
Наличие даже такого ограниченного числа выстрелов все же мало обеспокоило Ставку главковерха, и только почти год спустя после начала войны была определена потребность в выстрелах для орудий указанных калибров, все время возраставшая, превосходя ежемесячную потребность на орудие, установленную в 1910 г., от 3 до 7 раз.
Потребность в выстрелах к тяжелым орудиям крупного калибра новейших систем и к старым 152-мм пушкам стала ощущаться со времени осады Перемышля и с переходом от маневренного к позиционному периоду войны. Особенно острая нужда в них сказалась в 1916 - 1917 гг., когда русская армия стала предпринимать прорыв неприятельской укрепленной полосы.
В 1914 - 1915 гг. потребность в выстрелах к немногим имеющимся в действующей армии тяжелым орудиям осадного типа (почти исключительно к 152-мм пушкам в 120, 190 и 200 пуд.) удовлетворялась по мере возможности, без всякого плана и определенных норм снабжения{310}, причем, несмотря на недостаток этих выстрелов, тратились они далеко не всегда целесообразно. Так, например, наштаверх Янушкевич писал 4 апреля 1915 г. главкому Северо-западного фронта Алексееву о недопустимости расхода снарядов крупного калибра, какой был произведен в февральских боях Гродненской крепостью, когда, как оказалось по произведенному, расследованию, снаряды к 152-мм пушкам Канэ и даже к 254-мм (10-дм) береговым пушкам были расстреляны по наблюдательным пунктам и пулеметам - в предположении, что они установлены на колокольне, фольварке или мельнице. При этом, по заверению старших начальников, "стрельба дала прекрасные результаты"{311}.
Интересным документом, характеризующим отношение к вопросу расходования снарядов, может служить доклад в 1916 г. наштаверху командующего крепостными и осадной артиллериями в Москве и окрестностях{312}, в котором говорилось, что Юго-западный фроит просит не высылать с тяжелыми батареями "обыкновенных" снарядов, имеющих разрывной заряд черного пороха, так как на фронте "тенденция их не употреблять, что может привести к быстрому израсходованию фугасных". Между тем "обыкновенные" снаряды (пороховые) пригодны, если по задаче не требуется применение сильно взрывчатых: для обстрела деревень или других мест, где накапливается противник; для разрушения понтонных мостов; для стрельбы по работам в складах, депо и на переправах, по окопам с козырьками; при ураганном огне вперемежку с "фугасными" снарядами. Немцы при ураганном огне (при обстреле позиций под крепостями Брестом и Осовцом) применяли большое количество старых снарядов некрупных калибров и плохого качества, но производивших сильное подавляющее впечатление.
"Успех дела зависит не только от знания правил стрельбы, - заканчивал свой доклад Лайминг, - но и от правильного применения снарядов в зависимости от имеющихся запасов боевого комплекта".
На этом докладе имеется резолюция Алексеева, предлагающая сообщить всем, что
"нельзя игнорировать обыкновенные бомбы, иначе нечем будет стрелять: нужно применяться к обстановке, а не предъявлять требования невыполнимые".
Между прочим, в докладе имеется предположение установить боевой комплект по 750 выстрелов на тяжелую пушку старых образцов.
В марте 1916 г., когда стали получать тяжелые орудия (главным образом по заказам из-за границы), была впервые определена единовременная потребность: на 203-мм гаубицу по 1 000 выстрелов, на 280-мм и на 305-мм гаубицу - по 800 выстрелов. Наконец, основываясь, главным образом, на теоретических расчетах и на возможностях вероятного получения выстрелов по выданным заказам, Упарт определил на 1917 г. как единовременную, так и ежемесячную потребность в выстрелах к тяжелым орудиям крупного калибра, показанную в табл. 29.
В той же таблице показана ежемесячная потребность в выстрелах для легкой гаубичной и для полевой тяжелой артиллерии, окончательно определившаяся к 1917 г.
В табл. 29 сведены для сравнения данные о ежемесячной потребности, исчисленные по мобилизационным соображениям 1910 г. и заявленные конференции союзников на 1917 г.
Предъявляемые Упартом требования в отношении снабжения армии выстрелами к легкой гаубичной и к тяжелой артиллерии ГАУ считало "отвечающими потребности". Эти требования были не только не преувеличенными, но в общем даже слишком скромными; тем не менее ГАУ удовлетворяло их в весьма слабой степени даже в последние два года войны.
В табл. 30 и 31 указана последовательность подачи во время войны выстрелов к легким гаубицам и к тяжелым орудиям средние и крупных калибров; в этих таблицах, а также в табл. 29 не показаны выстрелы к английским 127-мм (60-фун.) пушкам, к французским пушкам 90-мм, 120-мм и 155-мм и к гаубицам 15-см японским и 234-мм (9,2-дм.) английским, которые получались в ограниченном количестве вместе с орудиями из-за границы.
Из этих таблиц видно, что ежемесячная подача выстрелов к легким гаубицам, достигшая максимума в октябре - декабре 1916г. - от 660 000 до 714 000 выстрелов, - несколько превышала указанную в табл. 29 - 550 000; в большинство же остальных месяцев войны подача выстрелов к этим гаубицам составляла от 6 до 50% потребности. Подача выстрелов к 107-мм пушкам в общем составляла лишь от 5 до 50% и только однажды, в июле 1917 г., поднялась случайно до 115 000 выстрелов, т. е. на 15 000 превысила норму, установленную Упартом. К 152-мм осадным пушкам Шнейдера подавалось ежемесячно от 5 до 60% потребности, а к остальным орудиям 152-мм калибра в общем от 10 до 60%. Что же касается ежемесячной подачи выстрелов к орудиям крупных калибров, то она колебалась от 0 до 50%, доходя в отдельные месяцы до 300% для 203-мм гаубиц (в июле 1916 г.) и до 83% для 280-мм гаубиц (в мае 1917 г.); суммарно же в 1916 - 1917 гг. подано было выстрелов гораздо меньше исчисленной потребности: для 203-мм гаубиц 64 876 выстрелов вместо 144 000, для 280-мм гаубиц 25 875 вместо 115 200 и для 305-мм гаубиц 14 980 вместо 96 000.
Обеспечение выстрелами 122-мм полевых гаубиц в 1914 - 1915 гг. было почти в таком же неудовлетворительном положении, как и обеспечение полевых 76-мм пушек, и поэтому все соображения, высказанные в отношении полевых пушек, могут быть всецело отнесены и к полевым 122-мм гаубицам; но обеспечение этих гаубиц выстрелами оставалось неудовлетворительным и в 1916 - 1917 гг.