Кора Ландау так описывает участие мужа в создании атомной бомбы: «Это было то время, когда... озаглавил эти работы Курчатов. Он обладал могучим талантом организатора. Первое, что он сделал, составил список нужных ему физиков. Первым в этом списке значился Л.Д.Ландау. В те годы только один Ландау мог сделать теоретический расчёт для атомной бомбы в Советском Союзе. И он сделал это с большой ответственностью и со спокойной совестью. Он сказал: «Нельзя допустить, чтобы одна Америка обладала оружием дьявола!». И всё-таки Дау был Дау! Могущественному в те времена Курчатову он поставил условие: «Бомбу я рассчитаю, сделаю всё, но приезжать к вам на заседания буду в крайне необходимых случаях. Все мои материалы по расчёту будет к вам привозить доктор наук Я.Б.Зельдович, подписывать мои расчёты будет также Зельдович. Это - техника, а моё призвание — наука».
В результате Ландау получил одну звезду Героя Соцтруда, а Зельдович и Сахаров — по три». В 1955 году Ландау, говоря о Зельдовиче отмечал, что от него «идут всякие пакости» (М.Бессараб). Что это - зависть «обойдённого» наградами «гения»?
И далее, М.Бессараб пишет: "Намерение Ландау отойти от участия в работах по спецтематике в частности связано с его стремлением, особенно в последнее время, получить возможность выехать за границу». В процессе же разговора с американским физиком Вайскопфом Ландау передал последнему список советских учёных, которых следует пригласить в Америку. В этом списке, в частности, были: Ландау, Лифшиц, Тамм, Гинзбург.
Следует отметить, что в то время власти отнеслись чрезвычайно благосклонно к действиям Ландау, которые для любого другого человека должны были бы (и вполне справедливо!) квалифицироваться как антисоветская деятельность, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
«Один из наиболее близких лиц к Ландау по вопросу его поездки за границу в 1957 году сообщил: «...Было бы неосторожным разрешить Ландау выехать за границу, поскольку нельзя быть уверенным, что он вернется. Он, безусловно, не привязан к семье, а привязанность к сыну не производит впечатления глубокой привязанности отца. Он мало с ним общается и больше думает о своих любовницах, чем о сыне... Обстоятельства, в которых он жил последние двадцать лет, и окружение, которое он себе создал, укрепили и развили в нём характерные для него всегда черты индивидуализма и сознание своей непогрешимости. Поэтому в случае выезда за границу он будет вести себя и выступать только с точки зрения своих личных интересов, вкусов и ощущений»» (М.Бессараб).
К сожалению, М.Бессараб не приводит фамилию человека, давшего чрезвычайно точную и сжатую характеристику Ландау.
Если вернуться к военной атомной тематике, то на эту тему Кора писала так: «Военной техникой занялся А.Д.Сахаров, и у него получилась первая водородная бомба на гибель человечества! Возник парадокс — автору водородной бомбы была присуждена премия Нобеля за мир! Как человечеству совместить водородную бомбу и мир?
Да, А.Д.Сахаров - очень хороший, честный, добрый, талантливый. Всё это так! Но почему талантливый физик променял науку на политику? Когда он творил водородную бомбу, в его дела никто не вмешивался! Уже во второй половине семидесятых годов я говорила с одним талантливым физиком, академиком, учеником Ландау: «Скажите: если Сахаров - один из талантливейших физиков-теоретиков, почему он никогда не бывал у Ландау?». Мне ответили: «Сахаров — ученик И.Е.Тамма. Он, как и Тамм, занимался техническими расчётами... А Сахарову с Ландау не о чем говорить, он физик-техник, в основном работал на военную технику».
Что же произошло с Сахаровым, когда у него получилась эта злополучная бомба? Его добрая, тонкая душа надломилась, произошёл психологический срыв. У доброго, честного человека получилась злая дьявольская игрушка. Есть от чего полезть на стенку. И ещё умерла его жена, мать его детей...».