Заповедник Адирондаке начался вскоре после Олбани, и в лесном массиве через пару часов начало смеркаться. В мотелях не было свободных комнат, а мы не догадались резервировать по телефону — опять наша неопытность. И гут мы увидели старый двухэтажный бревенчатый дом на берегу Голубого озера. Мотель? Да, висела вывеска.
— Есть у вас свободная комната? Сколько стоит?
Комната была, и относительно недорогая — пятнадцать долларов, и с прекрасным видом на озеро и горы вдали. И воздух действительно шикарный. Вот здесь и будем отдыхать — нам всё-таки повезло!
Это было прекрасное место для пешеходных прогулок, но Ирина была так слаба, что буквально еле передвигала ноги. Теперь настал мой черёд беспокоиться. Мы сидели возле нашей двери, выходящей прямо на берег, глубоко вдыхали хрустально чистый воздух и любовались видом озера в разное время дня и вечера. Время от времени я с неохотой отрывался, доставал свои записи и продолжал зубрить пройденное.
Через несколько дней Ирина окрепла, и мы решили проехать по северу штата на реку Святого Лаврентия. Там посреди широкой и мощной реки было почти две тысячи маленьких островов. Оттуда поехали на Пальцевидные озера — пять узких и длинных водных массивов в форме пальцев руки. Потом — в район Кэтскилских гор. Никогда мы не видели так много разнообразных красот природы на таком небольшом пространстве. Сравнивая эти яркие виды с плоскими и относительно однообразными пейзажами России, я опять и опять чувствовал радость опою, что теперь это моя страна, что оставил скучную Россию позади. Человек — Дитя природы, он не может полностью зависеть лишь от социальных условий и законов общества и страны; любовь к природе своей страны — это естественное чувство человека. И хотя мы выехали на наш первый отдых в состоянии усталости и слабости, под конец поездки мы были в состоянии почти постоянной эйфории.
Уже давно мы не делили друг с другом взаимные сильные чувства радости и удовольствия, а только грусть и напряжение. Теперь обоюдное наслаждение от нашего открытия американской природы принесло долгожданное успокоение нашим истерзанным душам. И это укрепило прилив новой взаимной любви. Так американская природа заплатила нам за то, что мы влюбились в неё.
Мы вернулись домой отдохнувшие и приободрённые. И покачнувшаяся было моя решимость бороться за будущее воспряла с новой силой. Возобновив ежедневную подготовку к экзамену, я чувствовал, что запас моих новых знаний, а главное — умение ориентироваться в тысячах подчас коварных вопросов — значительно улучшились. Натренированная способность быстро находить верные ответы теперь могла быть достаточной для этого тяжёлого испытания. Но для сдачи языковой части я ещё готов не был: в ней требовалось быстрое понимание сложного устного текста, выбор правильных слов, чтобы вставлять их в предложения, грамматика и синтаксис. Но если бы я разделался с медициной, это освободило бы массу времени для подготовки к английскому.
Позвонил мой знакомый журналист Ховард, который предлагал мне своё соавторство.
Он очень просто и радостно, будто мы старые друзья, воскликнул:
— Владимир, как дела? Давно тебя не видел. Знаешь, я купил небольшой дом, как раз недалеко от тебя, так что мы сможем часто видеться. Пока что мы приглашаем вас на приём по поводу покупки дома (в Америке это называется House warming party и соответствует русскому «обмыванию»). Будут только близкие люди, а я считаю вас близкими. Да, кстати, я уже разговаривал кое с кем насчёт книги, есть надежда, приходи — расскажу.
— Спасибо, конечно, мы придём, — я записал адрес и время.
Какие мы близкие друзья, я не понимал, ему, очевидно, просто хотелось сближения для соавторства. Но радоваться ему было чему: дома в Манхэттене, особенно в нашем районе, были очень дороги — сотни тысяч долларов. Если Ховард мог позволить себе такое, значит, дела его шли хорошо. А если он зарабатывал на жизнь журналистским трудом, то выявлялось, что он довольно успешный журналист, — это я понимал.
Что ж, было интересно посмотреть на покупку и познакомиться поближе. Мы с Ириной старались использовать каждую возможность общения с американцами, нам интересно и полезно было наблюдать их, говорить с ними. Не то что мы набирались от них мудрости, но это было новое, с чем нам хотелось познакомиться и к чему мы собирались приобщаться в нашей новой стране. А в собственных домах в Манхэттене мы ещё ни разу не были. Традиционно такие дома называют браунстоуны, их строили в конце прошлого и начале этого века, это старые кирпичные здания высотой в четыре-пять узких этажей, очень удобное и даже шикарное жилище. Вокруг нас были целые улицы таких домов, из-за роста населения их стали переделывать на квартиры, а потом полностью перешли на многоэтажные квартирные дома.
Но я уже давно не думал о книге и даже не заглядывал в рукопись, и, кроме того, опасался, что новое упоминание об этом может раздражить Ирину. Передавая ей приглашение, я осторожно рассказал о его предложении насчёт соавторства. Ирина, слегка нахмурившись, спросила:
— Что ты о нём знаешь?
— По правде, ничего. Но я и не очень надеюсь на успех этого дела. Говорит, что он профессиональный журналист, и сам напросился в соавторы. Теперь можно узнать его получше. Но если ты считаешь, что я должен отказаться от идеи о книге, тогда забудем это — я не стану продолжать с ним никаких дел.
Ирина понимала, что книга — моя заветная мечта и что рано или поздно я вернусь к этому, потому что никому нельзя уйти от самого себя. После нашего примирения и отдыха её раздражённость намного ослабла. Не очень охотно она уступила:
— Что ж, давай посмотрим — что он за человек и что может тебе предложить. Тогда легче будет принять верное решение. Пойдём, по крайней мере будем разговаривать на английском, это нам обоим полезно.
Дом был действительно хороший, всё в нём было просторно и пахло свежей краской. Сам Ховард был радушный хозяин: только он увидел нас у застеклённой двери входа, его маленькие глазки засияли, он радостно кинулся к нам. За ним гак же радостно бежала моя знакомая собачка, она как бы имела приоритет на знакомство со мной.
Он ввёл нас в гостиную, где с бокалами вина в руках стояло десятка два гостей. Ховард с повышенным восторгом стал представлять нас:
— Это доктор, недавно только из России, будущая знаменитость. Мы вместе работаем над проектом его книги. А это его очаровательная жена, которой суждено стать миллионершей, когда её муж добьётся богатства как врач и как писатель.
— Действительно? Как прекрасно! — восклицали некоторые из гостей. — Расскажите, о чём ваша книга?
— Она про медицину в России и мой опыт в ней.
— Это будет успешная книга, бестселлер! — восклицал Ховард. — Вот увидите, по ней сделают кино! — успех, известность, богатство! Это будут миллионы, миллионы долларов!
Ирине, да и мне тоже, не нравился этот разговор. Учитывая наше настоящее состояние, было довольно преждевременно предсказывать нам кучи денег в будущем. С плохо скрываемым раздражением она возразила на восклицания хозяина:
— Мы не стремимся к богатству — деньги не приносят счастья.
— Это вы так кисло говорите потому, что не имеете достаточно денег сейчас. Поверьте, самый первый ваш миллион сразу, как чудом, изменит ваши взгляды. Я знаю вкус успеха — я написал две книги, обе они бестселлеры, — шумел хозяин.
Мы ещё не знали, что тема денег почти всегда присутствует и часто доминирует в разговорах американцев. Но о деньгах говорили все во всех углах гостиной, а потом и за столом в столовой. Общество состояло из людей среднего возраста и состояния, выглядели все интеллигентно, но разговоры вели деловые и скучные. Ирина была изящно и со вкусом одета, после отдыха выглядела свежей и привлекательной, её стали отвлекать вопросами — откуда мы, как и почему уехали, русское ли на ней платье?
— Покажите мне ваши книги, — попросил я Ховарда, чтобы прервать его восклицания.
Он — радостно:
— Одна называется «Как стать своим собственным электриком» — я писал её вместе со знатоком электрического дела, а другая называется «Как стать своим собственным механиком» — тоже написана совместно с профессором механики.
С этими словами он гордо снял с полки и выложил на стол два солидных тома в твёрдой обложке. Немного опешив, я стал их листать, тематика меня поразила.
Это были книги из популярной серии «Делай сам», которые могли хорошо продаваться, но никакой литературой от них не пахло. «Боже мой! — думал я. — Какой же он писатель? В этих технических инструкциях нет и намёка на литературный стиль. Как он сможет быть моим соавтором? Моя книга — это история жизни доктора с описанием многих лиц и фактов, она построена на событиях, диалогах и идеях…»
Но Ховард явно не замечал моей растерянности. Он принадлежал к людям с толстой кожей, полным самими собой и лишённым чувствительности и остроумия. А он ещё и был возбуждён приёмом гостей в новом доме, разогрет вином, и это делало его восклицания ещё более бурными:
— Я уже разговаривал с главным редактором крупного издательства «Харпер и Роу» и рассказал о вас. Он очень заинтересовался нашей идеей. Поскольку он знает меня как соавтора бестселлеров, я думаю, что он согласится публиковать нашу книгу.
«Немного же потребовалось времени, чтобы считать мою книгу нашей», — думал я.
— Когда ты получишь перевод? — приставал Ховард.
— О каком переводе ты спрашиваешь, когда мы ешё не закончили книгу? — парировал я, выделяя «мы».
Не чувствуя моего сарказма, Ховард не унимался:
— Слушай, пока рукопись будет переводиться, ты должен рассказать мне несколько историй из неё. Я использую их для составления Предложения и Оглавления. Я пошлю их в несколько издательств, чтобы посмотреть — какое из них предложит больше. Я собираюсь просить сто тысяч долларов. Ну, как тебе это понравилось? — он сказал так, будто деньги уже лежат у него в кармане.
— Никто не даст столько.
— Глупости! Ты даже не представляешь, какой шедевр я могу сделать из Предложения и Оглавления! Публика любит такие вещи. Я знаю американского читателя. Это будет великолепно!
Он всё наступал на меня, и его маленькие глазки восторженно и испытующе сверкали. Провожая нас после ужина и десерта, уже на наружной лестнице дома, он кричал нам вдогонку в темноту:
— Ходите осторожно, вы теперь богатые и знаменитые! — и заливался хохотом.
Отойдя от дома на приличное расстояние, Ирина сказала с раздражением:
— Мне он совсем не понравился. Какое идиотство с его стороны говорить о богатстве и славе в нашем положении. Это абсолютно бестактно!
— Америка — не страна интеллектуальных личностей и хороших манер, — отвечал я. — Здесь управляют деньги и, как мы могли заметить, весь вечер это и была главная тема разговоров. Конечно, он вёл себя, как примитивный мужик. Но он уверял меня, что может найти издателя и получить солидную сумму аванса на книгу. Даже если он и преувеличивал, всё-таки в этом должно что-то быть — ведь он и сам рассчитывает на часть денег.
— Будь с ним осторожен, — хмуро продолжала Ирина, — Пока что у меня такое впечатление, что он жулик.
— Что ж, я не давал ему никаких обещаний. Давай посмотрим, что он сможет предложить. Вот что меня действительно озадачило, так это — какой он писатель? Я не понимаю, как мы сможем с ним вместе писать?..