— Приготовиться к съемке!
Команда режиссера прозвучала словно удар хлыста, и актеры бросились занимать исходные позиции на отгороженном участке улицы. Сидя на операторской тележке, режиссер Джим Козлов рявкнул на своего помощника, чтобы утихомирить остальных.
— Никаких голосов, я не желаю ничего слышать! Гари, Бога ради, скажи им, чтобы они заткнулись и не лезли на тротуар!
— Замолчать всем на съемочной площадке! — взревел Гари и стал по переносной рации отдавать приказания другим помощникам.
Ана закрыла глаза, пока Молли наносила пудру на ресницы и красила губы в более темный цвет. Когда на съемочной площадке стало пусто, по Беверли Хилл прокатился крик:
— Мотор!
— Сцена тридцать четвертая, дубль седьмой!
Хлопушка оператора щелкнула перед камерой, словно пасть крокодила. Выражение лица Аны изменилось, едва она вновь вошла в образ Викки, молодой актрисы, обладающей сверхъестественным восприятием, заподозрившей своего любовника в том, что он хочет убить ее. Это было кульминацией фильма.
Снималась сцена, в которой Викки случайно увидела, что ее любовник целуется с другой женщиной.
— Стоп! — Джим, минуя звукооператора и помощников, подошел к Ане. — Прекрасно, Ана, это было прекрасно! — Он одобряюще улыбнулся ей. — Но, знаешь, все-таки я хочу попробовать еще. На этот раз надо сделать более длительную паузу перед тем, как появляются те двое. Ты должна дать нам увидеть всю глубину предательства.
— О’кей, я поняла.
Ана знала, что он прав. Она не выложилась до конца в последнем дубле. Джиму можно верить в отношении того, где следует копнуть глубже. Джим Козлов был ее режиссером в фильме «Пришел незнакомец» и открыл в ней нечто такое, о чем она и сама не подозревала. Высокий, лысеющий, с неизменной жевательной резинкой во рту, он относился к числу режиссеров, которым актеры доверяли. Он не кричал, не ругался и не распекал, но всегда добивался того, чего хотел.
Ана опустила защитные очки со лба на глаза.
— Как вы считаете, не лучше ли мне опустить их, когда я сажусь в машину?
Джим согласился.
— Отличная деталь! Это оставляет их в неведении, о чем Викки думает в тот момент… Попробуй, Ана. — Он сжал ей плечо. — Готова?
Ана кивнула и снова водрузила очки на лоб. По сценарию был жаркий июльский день; на самом деле ноябрьская прохлада давала о себе знать, и она чувствовала себя неуютно в легкой юбке из тонкой материи и открытой блузке. Серебряные серьги были слишком тяжелыми для ее нежных мочек. Но она старалась не думать об этих мелких неприятностях, а сосредоточиться на образе Викки.
Через сорок минут, сделав пять дублей, Джим воскликнул:
— Конец, все в порядке!
Люди бросились завтракать. Направляясь к будке-уборной, Ана пересекла съемочную площадку и прошла мимо Дебби, третьего помощника режиссера, который сидел на скамейке, закинув нога на ногу, ел салат и листал журнал «Варьете».
Ана состроила гримасу. Она регулярно просматривала этот журнал, но не встретила никаких других вестей после того загадочного объявления, на которое наткнулась в самолете.
Однако рано или поздно новый сигнал должен появиться. Сейчас, когда она знала, что Эрик жив и затеял хитроумную игру, ей было ясно, что он на этом не остановится.
Эрик. Живой. Ана поднялась в будку и закрыла за собой дверь. Она достала из холодильника банку апельсинового сока, рогалик с индейкой и мед. Она не знала, каких именно неприятностей ждать от Эрика, но частный сыщик, которого она наняла после появления объявления в журнале, подтвердил ее предположения о том, что с момента их последней встречи семь лет назад Эрик не изменился ни на йоту.
Ей вспомнились те первые недели и месяцы, когда она думала, что убила его. Всякий раз при стуке в дверь она в испуге вздрагивала, думая, что пришли из полиции, чтобы упрятать ее за решетку. Даже спустя год, после того как она поняла, что ее никто ни в чем не подозревает, ее продолжали мучить ночные кошмары и бессонница. Она без конца проигрывала в мозгу те ужасные, не поддающиеся описанию переживания, которые обрушились на нее в тот роковой момент.
И все же она не убила этого выродка.
Ана села на раскладной стул и откусила индейку. Она совершенно не ощущала вкуса. Испытав поначалу облегчение оттого, что она все же не убийца, теперь она почувствовала страх, ибо Эрик снова ворвался в ее жизнь.
По сообщению Гарри Дамона, он жил в Лос-Анджелесе, где снимал плохонькую однокомнатную квартиру в одном из зданий старого Голливуда. Занимался он все тем же — делал порнофильмы и приторговывал наркотиками.
Ана передернула плечами, возвращаясь в мыслях к тому кошмарному времени, когда чувствовала себя самым несчастным существом на свете. Даже по прошествии семи целительных лет воспоминания о том времени не тускнели. Чего бы ей это ни стоило, она намерена навсегда вытравить Эрика из своей жизни.
У нее совсем пропал аппетит. Ана бросила недоеденный сандвич с индейкой в мусорный ящик и стала нервно выхаживать в тесном пространстве будки. Она представила, что станут писать в бюллетене репортеры, когда узнают про Эрика и про то, какое отношение он имеет к ней. Карьера Джона, а заодно и ее собственная, становилась туманной и проблематичной.
Ана посмотрела на часы и с облегчением подумала, что пора идти гримироваться. Работа поможет ей избавиться от мыслей и воспоминаний об Эрике. Она направилась было к двери, но затем остановилась, чтобы допить остатки сока.
Ана всегда гордилась своей пунктуальностью. Никто не мог обвинить ее в отсутствии профессионализма. Она бросила пустую банку в мусорный ящик и распрямила плечи, изгоняя мысли об Эрике.
Время, необходимое ей для того, чтобы дойти до гримерной, она использует для вхождения в образ тонкой и уязвимой женщины, которую играет. Едва она открыла дверь, как рассыльный протянул ей обернутую фольгой бутылку.
— Для вас, мисс Кейтс. Наслаждайтесь.
Ана вернулась в будку, чтобы прочитать открытку, которая была привязана к горлышку бутылки.
Она решила, что это от Джима. Кто же еще может посылать сюда подарки? Нужно иметь дьявольскую уверенность в том, что съемки завершатся к концу недели. На открытке ничего не было написано, только карандашом нарисована ухмыляющаяся рожица.
Бутылка показалась Ане неестественно легкой. Она встряхнула ее и услышала легкое шуршанье. Ана закусила губу и содрала фольгу. На бутылке не было этикетки, как и намека на жидкость внутри. В ней находился лишь сложенный листок белой бумаги.
У Аны екнуло сердце. Это Эрик. Старина Эрик со своими мерзкими шуточками.
Проклятый выродок! Она смотрела на бутылку и сожалела, что не может разбить ее о его череп. Небось, выжрал ее, прежде, чем задумал послать… Пел и гаденько хихикал… Ана схватила полотенце, обернула им бутылку и постучала ею о край стола. Похоже, эта дерьмовая бутылка не желает разбиваться. Ана стукнула сильнее. Бутылка разлетелась на множество осколков. Ана развернула полотенце и, чертыхаясь, достала из-под груды стекла записку, умудрившись не порезаться. Она развернула ее и, несмотря на то, что сердце ее готово было выскочить из груди, стала читать.
Подписи не было, да ее и не требовалось. Она смотрела на бумажку, снова и снова перечитывая строчки. Наконец она со свистом выдохнула воздух.
«Черта с два, вонючий выродок! У тебя ничего не выйдет, я этого не допущу».
Она достала из сумочки маленькую записную книжку с телефонами и, подняв трубку портативного телефона, набрала номер офиса Гарри Дамона.
Частный сыщик ответил мгновенно.
— Гарри? Ана Кейтс. Я только что получила необычное послание от старого приятеля, которого вы недавно разыскали. Я бы хотела направить ему прочувственную благодарность, которую он никогда бы не смог забыть.
— Можно устроить, мисс Кейтс.
Голос Дамона по телефону звучал совсем иначе, чем в жизни. Впервые Ана обратилась к нему три года назад, после исполнения своей первой большой роли. Она наняла его, чтобы он разыскал ее мать. Он нашел ее — на кладбище в Шейди Медоу, где она была похоронена. Ее сбил грузовик с прицепом на неосвещенной загородной дороге…
Продумывая, что можно предпринять, Ана испытала невыразимое удовлетворение.
— Приходите сегодня вечером, чтобы обсудить все детали. У меня есть кое-что на уме. Возможно, для этого понадобится пара ваших рассыльных.
— Нет проблем. Найдутся такие ребята. Они специалисты по ночным доставкам, если вам нужно быстро что-то срочно доставить.
— Дело не в срочности. Я должна быть уверена, что послание не искажено.
Дамон засмеялся.
— Что, если часов в восемь?
— До встречи! — Она положила трубку и напомнила себе, что надо успокоиться. Эрик может напугать ее лишь в том случае, если она сама это позволит ему.
Ана закрыла книжку и положила ее в сумочку. В открытую дверь постучала Молли.
Гримерша уставилась на осколки разбитой бутылки на столе и на полу.
— Боже мой, мисс Кейтс, что случилось?!
Ана изобразила безразличие на лице. Она нагнулась и подняла длинный зазубренный осколок стекла.
— Пустяки! Я уронила бутылку. Осторожно ступай. Ах, черт!
— Вы порезались! — искреннее сочувствие отразилось на лице Молли. Она тут же бросилась к телефону. — Хэл, нам нужен пакет первой помощи и кто-нибудь из людей, чтобы убрать битое стекло в будке мисс Кейтс.
— О’кей. Мне нужен лишь бинт. — Ана прижала полотенце к небольшому порезу на пальце. — Пошли. Перевязать можно и на съемочной площадке.
Гари просунул голову в дверь.
— Какие-то проблемы? Джим вышагивает, Ана, а ты знаешь, что это означает.
«Из-за этого вонючего выродка я опоздала», — подумала Ана, перешагивая через битые стекла и направляясь к двери.
Гари заметил разбитую бутылку на полу и кровь на пальце Аны.
— О, да ты поранилась! Дай взглянуть… Что случилось?
— Ничего такого, что может повлиять на страховые взносы, — пошутила Ана, пока Гари помогал ей преодолеть металлические ступеньки и вынимал переносную рацию.
— С Аной небольшой несчастный случай, — произнес он в аппарат. — Ничего серьезного. Будем на площадке через пять минут.
Внезапно их окружили люди. Молли спустилась вниз, Дебби принес пакет скорой помощи.
— Мне нужен только бинт, — настаивала Ана.
— Дай мне руку. — Гари осмотрел порез, а Молли тем временем принесла небольшой флакон. — И как ты умудрилась ее порезать? — Он смочил ранку антисептиком, принимая предосторожности, чтобы жидкость не попала на одежду. Не так уж много было кинозвезд, с которыми он мог так запросто общаться. Ана отличалась от них. В ней не было самомнения примадонны. Она была отличным профессионалом, легко сходилась с труппой и всегда находила время, чтобы давать автографы статистам. Но едва лишь включалась камера, она полностью отдавалась игре и образу.
— Уборщики вызваны, — сказал Дебби и повернулся к Молли. — А что случилось?
— Черт побери, просто я разбила эту дурацкую бутылку! — взорвалась Ана. — И чего вдруг столько шума вокруг такой мелочи? — Гари, Молли и Дебби удивленно уставились на нее, и Ана взяла себя в руки. — Простите, ребята. Я панически боюсь репортеров из бюллетеня. Они могут раздуть любую мелочь. Того и гляди, появятся заголовки: Ана Кейтс была пьяной в рабочее время, или Ана Кейтс пыталась перерезать себе вены! — Гари закончил перевязывать палец. Ана посмотрела на бинт. — Интересно, как теперь объяснить, что в одной сцене я перебинтована, а в другой — нет?
— Ну, это не проблема, — улыбнулся Гари. — Слава Богу, что ты не повредила руку.
Когда Ана подошла к огороженному участку улицы, Джим нетерпеливо поглядывал на часы. Он даже не попытался изобразить улыбку, когда она помахала перебинтованным пальцем и сказала:
— Прошу прощения.
— Слушайте все, — объявил Джим. Он потрогал языком жевательную резинку во рту. — Нам не удастся закончить съемки до конца недели — слишком много задержек. После сегодняшней работы мы сделаем перерыв до понедельника. Гари оформит листы с вызовом на понедельник.
«Чудесно, — обрадовалась Ана, проходя мимо глазеющих на нее статистов к исходной позиции. — Спасибо, Эрик. — Она расправила свою юбку. — Эрик Ганн не разрушит мне жизнь и карьеру, ни мне, ни Джонни, — поклялась она. — Чего бы мне это ни стоило, я навсегда загоню эту змею обратно в ее нору. Пока что он может скалить зубы, но ему придется отползти прочь, или я раздавлю его, как червяка. Да, чего бы мне это ни стоило», — подумала Ана, пока Молли пудрила ей нос и лоб. Эстель взбила ей волосы и брызнула на них лаком, а ответственный за сценарий посмотрел в свои записи и подал ей защитные очки.
— Они были у вас на лбу в последней сцене.
Ана кивнула. Она сосредоточилась на Викки. С Эриком будет покончено, так или иначе. Пусть катится куда подальше! И пусть больше никогда не пересекутся их пути.