В Лирх мы въехали на закате. Уставшая и голодная, я не смогла в полной мере насладиться величием крепостной стены. В отличие от Малинок, Лирх был огорожен каменной стеной, к которой подъехать можно только по мосту через глубокий ров. Железные кованые ворота были призывно распахнуты, но проехать мимо стражников устрашающего вида никто не мог. Здесь, как и в Малинках, тоже требовали плату за въезд, но цена чуть выше: по две серебрушки с человека. Но, справедливости ради, за Итана плату не взяли. Лишь скользнули по нам безразличным взглядом и коротко скомандовали:
– Проезжайте.
Город всё же достаточно сильно отличался от Малинок. Первое, что бросилось в глаза – мощёная улица и тротуары, располагающиеся чуть выше уровня дороги. Сама же дорога была немного выпуклой, из-за чего отсутствовали лужи. Вода стекала к тротуарам и уходила за пределы городской стены.
Лирх, несмотря на позднее время, был оживлён. Мимо нас проезжали крытые экипажи, открытые кареты и такие же телеги, как у Васила. Одиноких всадников было мало, но и они не гнали галопом, а двигались размеренной трусцой. Интересно, неужели в городе есть что-то типа правил дорожного движения?
– Амалия, – окликнул меня Васил. – Попробуем остановиться здесь. Попробуешь сама или с тобой сходить?
Я внутренне сжалась. Одной? Туда? Опять под насмешки?
– Васил, я готова поговорить с хозяином постоялого двора, но боюсь идти одна, – призналась тихо.
– Хорошо, тогда идём, – кивнул Васил, спрыгивая на брусчатку и подводя Вьюгу к коновязи.
Я спустилась на землю, взяла Итана и, дождавшись Васила, двинулась к дверям. У самого входа замерла, судорожно вздохнув.
А что если… А вдруг…
– Всё будет в порядке, – тихо сказал Васил, заметив мою нервозность.
Кивнув, я распахнула двери и с удивлением обнаружила, что ожидания не оправдались. Никакого грязного стола и пьяных криков. Столики были, да. Но за ними спокойно ужинали люди. За парочкой столов пили пиво мужчины, посмеиваясь и что-то рьяно обсуждая. Даже сцена была в углу помещения, на которой стояла молодая женщина и очень красиво пела.
Я подошла к стойке и обратилась к мужчине, который наливал пиво в большую кружку.
– Скажите, у вас можно снять две комнаты? – осторожно спросила, силой воли заставляя себя не сжиматься от страха.
– Две комнаты на третьем этаже, две серебрушки каждая. Ещё за две серебрушки ванная в каждую комнату и ужин. За серебрушку будет ещё и завтрак, – монотонно проговорил мужчина, мельком взглянув на нас.
– Хорошо, нам подходит, – обрадовалась я отсутствию отказа и выложила семь монеток.
– Мужчин не водить, не шуметь, за преступления ответите по закону, – он достал из-под стойки два ключа с большим квадратным брелоком, на котором были выбиты номера комнат, и бросил их на стойку передо мной.
– Я не… – попыталась оправдаться, но меня перебили.
– Мадам, мне всё равно, – устало проговорил мужчина. – Завтрак внизу, ужин по желанию, ванна будет готова через час.
– Ужин в комнаты. Спасибо, – едва ли не шепнула, потому что голос совершенно не слушался.
Забрав ключи, мы поднялись на третий этаж и практически одновременно открыли свои комнаты.
Неплохо… Комнатки маленькие, квадратов на восемь, но имелось всё, что необходимо. Небольшая кровать возле стены, маленький стол рядом и сундук для вещей. Один угол был отгорожен ширмой. За ним спрятался местный унитаз, больше похожий на ведро с сиденьем.
– Располагайся пока и покорми Итана, зайду после ужина, – предупредил Васил и шагнул в свою комнату. Я прошла внутрь, стянула накидку и бросила на кровать. Сев за стол, я взяла сына на руки и поцеловала в прохладный лобик. Малыш смотрел на меня так серьёзно, изучающе, что мне казалось – он понимает, что я не совсем мама. Знаю, это глупости, но всё же казалось именно так. Накормив малыша, я повесила накидку на спинку стула, достала из сумки чистую пеленку и расстелила на кровати. Давно хотела дать малышу принять воздушные ванны, не дело это, что малыш вечно замотанный. Как раз ещё и искупаю, чтобы был чистенький, а там уже и спать.
Спустя минут десять принесли ужин. Большой кусок жареного мяса, тушеные овощи и ломоть белого свежего хлеба. В кувшине принесли молоко. Поблагодарив юную девчушку, с любопытством поглядывающую на меня, я принялась за ужин, стараясь не глотать жадно. Из-за вчерашнего разговора по душам мы с Василом сильно отстали от графика, из-за этого не остановились на обед по дороге сюда. Голод не чувствовался, но стоило уловить запахи свежеприготовленной еды, как потекли слюнки.
Я только успела доесть, когда в двери постучали, следом вошёл Васил, прикрывая за собой дверь. Мужчина был хмур, словно его что-то очень сильно беспокоило.
– Что-то случилось? – тихо спросила я, заглядывая мужчине в глаза.
– Вообще, я приехал в Лирх продать кое-какие товары, но после разговора с тобой… В общем, я хочу, чтобы ты мне помогла.
– Я готова, – кивнула я. – Что нужно сделать?
– Я долго думал и понял, что ты права. Ну, – мужчина скривился, словно ему неприятно было об этом говорить, – ты говорила про семью и ценности. Я хочу, чтобы ты сходила со мной к Миларе. Один я боюсь.
Я ошарашенно замерла, не веря своим ушам. Нет, я надеялась, что Васил всё же решится. Но никак не могла подумать, что это произойдёт так скоро.
– Она живёт здесь? В Лирхе? – уточнила я.
– Да, в паре кварталов отсюда. Там у мага того дом, – буркнул Васил, пряча глаза.
– Хорошо, сходим вместе, – с готовностью согласилась. – Когда пойдём? Завтра?
– Завтра надо продать товар, закупиться, да и… – принялся искать причины для отказа Васил.
– Стоп, – тихо, но строго остановила я. – Давайте сходим завтра, а затем займётесь своими жутко важными делами. Или утром продадим товар, а к обеду съездим.
– Но столько дел…
– Не лишайте себя времени, проведённого рядом с семьёй, – перебила мужчину.
– Хорошо, – сдался он. – Завтра так завтра. Я пойду спать тогда, утром разбужу.
Пожелав нам спокойной ночи, Васил вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я же, дождавшись ванну, искупала Итана, уложила спать и сама погрузилась в тёплую воду. Такого наслаждения не испытывала с момента попадания в этот странный мир. Вдоволь належавшись в воде, вымыла волосы и растёрла тело тряпкой до скрипа. Замотавшись в полотенце, вылезла из ванны и вывалила содержимое сумки на стол. Мне бы что-то, в чём можно спать ночью, да и сменную одежду найти не помешает, а то та, что была на мне, уже в ужасном состоянии.
Я отыскала ночную рубашку до пяток и быстро натянула на себя. Переворошив вещи, отыскала неплохое глухое платье с пуговицами на груди. Очень удобно, учитывая, что я кормящая мама. Отложив его в сторону, принялась дальше перебирать вещи: двое панталон, заменяющих здесь трусы, ещё одна ночнушка, униформа горничной, состоящая из грязно-коричневого платья, белоснежного передника и такого же белоснежного чепчика. Ещё одно платье, но если то, что я отложила, было летним, лёгким, то это, наоборот, тёплое, шерстяное. Помимо этого лежали мешочки с монетами, гребень с частыми зубьями, пара лент, чтобы завязывать волосы, и брусок вонючего мыла, напоминающего хозяйственное.
Это самое мыло я отложила в сторонку, решив постирать панталоны.
Или… Я задумалась, не остаться ли мне здесь на время, пока не подыщу жильё? Думаю, за неделю я определюсь, хочу ли жить в этом городе. А там уже буду выбирать. А раз я останусь, то могу постирать платье, оно как раз за сутки высохнет.
Простирнув наряд, повесила его на натянутую верёвку. Оглядев дело своих рук, протёрла туфли и разрешила себе наконец отдохнуть. Укутавшись в одеяло, я обняла сына и уснула под мерное сопение малыша.
Утром меня разбудил Васил, но сказал, что сходит по делам сам, а мне велел отдыхать. Я кивнула, закрыла за Василом дверь и легла спать дальше, прерываясь лишь на кормление Итана. Божечки! Славься тот умник, что придумал самоочищающуюся пелёнку! Представить себе не могу, как бы я меняла бельё. А ведь и сушить негде, да и пелёнок нет…
Васил вернулся примерно в обед. Разбудил меня, удивившись, что я ещё сплю, и потащил вниз – обедать.
– Я заплатил ещё за пару ночей, – сказал Васил, ожидая еду. – У меня здесь дела, а ты осмотришься. Может… Может, вообще вернёшься со мной в деревню?
– Нет, не поеду, – мотнула я головой. – Не уживусь я там. Не факт, что найду пристанище здесь, но в крохотную деревню, полную ненависти, я ехать не хочу.
– Ну, как знаешь, – не стал уговаривать мужчина. – Но чтобы писала мне!
Быстро расправившись с обедом, мы вышли на улицу.
– Сейчас словим экипаж, – сказал Васил, подходя к дороге.
– А почему не на Вьюге? – удивилась я.
– Не хочется мне к дочери на телеге ехать, – фыркнул мужчина. – А вот и извозчик.
Васил махнул рукой так знакомо. Мне показалось, что вот сейчас подъедет желтенький автомобиль с шашечками на крыше. Но подъехала открытая карета с молодым парнем-кучером.
– Полсеребрушки – и отвезу куда угодно! – залихватски начал он, но затем добавил, подмигнув: – Но в пределах Лирха.
– Нам надо на Весеннюю улицу, дом с красной крышей и серым забором, – не поддержал весёлый тон Васил.
– Залазьте, – фыркнул парнишка и проказливо улыбнулся.
Мы ехали молча. Васил нервно теребил подол своей рубашки и жевал губы. Переживал… Сколько же он не видел дочь? Подъехав к нужному дому, Васил передал монеты кучеру и спрыгнул на землю. Подав мне руку, помог спуститься и повернулся к дому.
– Идём? – тихо спросила я.
– Да, идём, – но с места так и не сдвинулся. Просто смотрел на дверь и молчал.
Наверное, мы бы ушли, так и не решившись сделать последний шаг, если бы не это. Белоснежная дверь распахнулась, и послышались голоса:
– Альп, смотри за сестрой и слушайся миссис Вайолет. Я скоро вернусь.
На крыльцо вышла молодая девушка лет двадцати пяти на вид. В цветастом сарафане и беленькой шляпке. Этакая американская леди шестидесятых. Помахав рукой кому-то за дверью, она развернулась и увидела нас. Взгляд изменился, стал удивлённым и даже несколько шокированным. Девушка приложила руку в перчатке к губам и тихо спросила:
– Отец?
Девушка побледнела, прикрыла за собой дверь и спустилась с крыльца. Но близко не подошла.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она с дрожью в голосе.
Васил молчал. Смотрел на дочь, сжимал кулаки и молчал. Нет, так дело не пойдёт, пора брать всё в свои руки.
– Здравствуйте, – я выступила из-за спины Васила и приветливо улыбнулась. – Он приехал навестить вас.
– А вы кто? – переведя взгляд на меня, спросила девушка. – Новая жена папы?
– Что ты такое говоришь! – возмутился Васил.
– Нет, вы неправильно поняли, – перебила я мужчину, не давая наговорить глупостей. – Ваш отец помог мне. Мы вместе добирались от вашей деревни. Он же и предложил сходить к вам вместе. Если вам неприятно моё общество, я могу уйти.
Отступив назад, я отвела взгляд. Видела же, как Милара задержалась взглядом на моей метке падшей.
– Куда ты собралась? – буркнул Васил.
– Нет, что вы, всё в порядке, – торопливо заверила девушка. – Я собиралась прогуляться на рынок, но вполне могу отложить свои дела. Вы зайдёте?
Я подтолкнула молчавшего Васила в спину, потому что он словно прирос к земле. А я не могла позволить ему уйти. Не могла… По глазам Милары было видно, как она надеется! Надеется, что папа не откажется зайти в гости, хотя бы просто поговорить.
Васил молча прошёл вперёд, зашёл в распахнутую Миларой дверь, сделал пару шагов вперёд и застыл.
– Ой, а вы кто? – раздался удивлённый детский голос.
Милара поманила меня в дом и закрыла дверь. Я отыскала источник голоса и улыбнулась. Мальчику было лет пять. Светловолосый, со светлыми голубыми глазами. Он с таким живым интересом разглядывал гостя, что было понятно: его не обижают – слишком смело себя ведёт с незнакомцами.
Рядом топталась такая же светловолосая малышка. Совсем кроха, ещё неуверенно стоящая на ногах. Она держалась за руку брата и грызла пряник передними зубками.
– Альп, это ваш дедушка, – представила Васила Милара, беря крошку на руки. – Папа, это Альп и Лили, твои внуки.
Неуверенность матери передалась девочке, она нахмурила бровки и скривила губки, собираясь расплакаться.
– А это Итан, – влезла я, показывая Лили малыша, спящего в корзине. – А меня зовут Амалия.
– Ама? – удивлённо переспросила Лили и протянула мне пряник. – Ня!
Васил не выдержал. Нахмурившись, он шагнул к дочери и крепко обнял, стараясь не навредить малышке. Я отвернулась, смахивая непрошенные слёзы. Неужели они помирятся и наконец будут большой и счастливой семьёй?
Тихий всхлип дал понять, что Милара тоже не смогла сдержать чувств.
В холл вышла женщина лет сорока в белом переднике.
– Здравствуйте, – поздоровалась она и внимательно посмотрела сначала на обнимающуюся пару, а затем на меня. И вот тут её глаза расширились, а на лице проскользнула гримаса презрения.
Что же, этого следовало ожидать. Я удивлена, что Милара не кинулась отгонять меня от своего дома, но этому хотя бы есть объяснение – всё же её воспитывал Васил, которому нет дела до метки.
Васил отстранился от плачущей дочери, вытер лицо рукавом и присел перед Альпом.
– Ну, здравствуй, – улыбнувшись, поздоровался мужчина.
– Здрасте, а вы и правда мой дедушка? Вы папа моей мамы? – любознательность мальчишки била через край.
– Правда, – усмехнулся Васил.
– А вы добрый? – прищурившись, спросил Альп.
– Надеюсь, что да, – кивнул новоиспечённый дед.
– Кру-у-уто, теперь у меня есть два добрых дедушки, – восхитился мальчишка.
Это восклицание разрядило обстановку. Мы не смогли сдержать смех, даже малышка Лили хихикнула.
А вот я, несмотря на комичность ситуации, заострила внимание на необычном словечке, которого никак не могло здесь быть.
Круто… Здесь так не говорят. Это слово из моего мира, молодёжный сленг. Но тогда как?
– Альп, а где ты услышал это слово? – аккуратно поинтересовалась я. – Круто.
– Так говорит мамина подруга – Анья, – честно признался Альп. – Она ещё много других слов говорит, но я все не помню. А иногда она тихо говорит странные слова, но просит не повторять. Говорит, что они плохие. Наверное, это какие-то заклинания!
Под конец мальчик шептал, сделав большие глаза. Словно он рассказывал важную тайну.
– Вам знакомо это слово? – заинтересовалась Милара. – Впрочем, негоже приставать к гостям с расспросами, даже не угостив чаем. Проходите в гостиную, сейчас я прикажу подать чай.
– Прикажу! – тихо фыркнул мужчина, когда мы остались в гостиной одни. – У моей девочки слуги есть!
– Да и несчастной она не выглядит, – заметила я. – И дети славные.
– Да, – кивнул Васил и разом сник. Помолчав, заговорил вновь: – Права ты была, Амалька, надо было не ерепениться, а сразу к дочери ехать. Дурак старый, не принял её решения, столько упустил. Вон – и дед хороший есть, а я так, незнакомый дядька.
Ответить я не успела. В гостиную вошла Милара с детьми, а следом та женщина, что вышла в холл. На этот раз она несла поднос с чашками.
– Папа, расскажи, как там, дома? – попросила девушка, присаживаясь рядом.
– Хорошо всё дома, – улыбнулся Васил. – Ты лучше расскажи, как у тебя дела.
Девушка не ответила, потому что послышался хлопок двери и весёлое:
– Я дома!
Я напряглась, помня, как Васил не любит магов.
“Пересиль себя ради дочери, пожалуйста”, – молила я про себя, неотрывно глядя на мужчину.
Послышался звук шагов, а затем в гостиную вошёл высокий светловолосый парень лет двадцати пяти от роду. Интересно, они примерно одного возраста с женой?
– Грэм, познакомься. Это мой отец, – подскочив с дивана, воскликнула Милара, встревоженно переводя взгляд с отца на мужа.
Мужчина внимательно посмотрел на жену, ища признаки обиды или горечи.
Не найдя оных, он шагнул к Василу и протянул руку.
– Рад познакомиться.
– Не стоит, – Васил поднялся навстречу, но руки не подал. Я затаила дыхание – неужели не примет? Но Васил договорил: – Я знаю, как маги берегут руки.
Мы с Миларой переглянулись и синхронно выдохнули. Пронесло…
– А это Амалия, – представила меня девушка, – знакомая папы.
– Здравствуй, Амалия, – меня также наградили внимательным взглядом. Странно, хоть и выглядел мужчина молодо, казалось, что ему намного больше лет.
– Папа вернулся! – закричал Альп, забегая в гостиную.
Грэм развернулся и подхватил смеющегося мальчишку на руки, подкидывая в воздухе.
Отвлёк меня Итан. Малыш заворочался в корзине и требовательно захныкал. Я растерянно посмотрела на Милару. Не могу же я прямо здесь оголить грудь.
– Идём, я провожу тебя, – шепнула Милара. – И, если не против, составлю тебе компанию. Лили тоже уже голодна. Да и хочется, чтобы папа и Грэм поговорили.
Милара привела меня в гостевую спальню на втором этаже, по пути подхватив дочь на руки. Я заняла кресло, прикрывшись пелёночкой, а Милара села на кровать, уговаривая дочь покушать.
Стоило нам наконец начать кормление, как Милара спросила:
– А как вы познакомились с папой?
– Он нашёл меня под стогом сена и предложил крышу над головой за приготовленный ужин, – призналась я с улыбкой, вспоминая тот день.
– А что ты делала там? – девушка смешно округлила глаза и, казалось, затаила дыхание в ожидании моего ответа.
– Я ходила в поисках места, где переночевать, но никто не соглашался брать падшую в дом, а одна даже толкнула сильно, – не сдержавшись, пожаловалась.
– Да, в Листянках не любят меченых, – поджав губы, Милара нахмурилась. Затем немного помолчала, словно гадала, задавать ли вопрос, но всё же решилась. – А как ты получила её? Наверное, какая-то романтичная история с подлецом?
– Романтичная? – я горько усмехнулась. – Нет, романтики там не было, зато подлец – как раз-таки да. Я служила в богатом доме горничной и попала на глаза лорду. Вот… Лорд взял, что хотел. Меня спрятали в охотничьем домике, а после рождения Итана приказали уехать.
– Но как? – Милара возмущённо дёрнулась, но вовремя вспомнила, что на руках дочь. Успокаивающе погладив дочь, она сбавила тон, но возмущения в голосе было полно. – Ты должна сообщить об этом страже!
– Мне заплатили за молчание, – я не стала говорить, что понятия не имела о незаконности поступка графа. – Я решила, что это нужнее, чем судебные тяжбы.
– Ты не права, – нахмурилась девушка. – Знать наказывают за такие проступки сильнее, чем простой народ. Считается, что лорду нарушение закона спускаться с рук не должно. Они должны подавать пример. Однажды уже был такой случай. Герцог совратил юную девушку и после бросил. Девушка обратилась к стражам, а те уже к магам. Маги провели расследование и сказали, что герцог виновен. Его лишили земель и отправили в ссылку куда-то на границу, а девушке досталась часть имущества герцога. После рождения ребёнка титул перешёл ему вместе с землями. Амалия, надо рассказать Грэму, он поможет.
– Я не могу, – опустив взгляд, призналась. – Есть ещё кое-что, о чём я не могу рассказать, извини.
Рассказать… Было бы идеально, ведь тогда графский сынок получит по заслугам. Но что получу я? Насилия надо мной не было, а настоящая Амалия не пережила рождение сына. Зато у графа могут быть друзья, которые захотят отомстить за друга. Есть родители, которые не простят такого. Нет, нельзя говорить.
– Милара, а расскажи мне о своей подруге, Анье, – попросила я. – О которой упоминал Альп.
– Анья… – девушка улыбнулась, вспоминая подругу. – Я познакомилась с ней не так давно. Она немного необычная, со странными словечками и поступками, но хорошая. Не знаю, могу ли я говорить, откуда она.
– А ты можешь нас познакомить? – я затаила дыхание. А вдруг? Вдруг мне повезёт встретить соотечественницу?
– Я бы с радостью, но Анья уехала из Лирха пару месяцев назад к себе в поместье. Собиралась начать, м-м-м, путешествовать, – было видно, что Милара недоговаривает что-то, но чтобы подтолкнуть её к рассказу, я должна рассказать свою историю. Нет, не готова пока, слишком опасно.
– Жаль, – вздохнула я и сменила тему. – А твой муж, Грэм, не будет против моего присутствия здесь? Всё же многие относятся к падшим с откровенной ненавистью.
– На этот счёт можешь не переживать, – девушка улыбнулась. – Маги иначе относятся к меченым, будь то падшие или проклятые. Они слишком долго живут, чтобы обращать внимания на такие мелочи. Только представь, что маг будет ждать свадьбы как минимум сто лет.
– Сто лет? – сдавленно пискнула. – Это сколько же живут маги?
– Ты совсем о них не знаешь? – рассмеялась Милара. – Ах, ну да, в деревнях маги редкость. Ну, слушай тогда. Обычно магия просыпается в раннем детстве и развивается до ста лет. Детей начинают учить сразу же, как только выявили дар, и учат до самого окончания роста магии. Сначала гувернантки, затем наставники, после – академия магии. И только после ста лет маг может самостоятельно и безнадзорно применять магию. Никакой задержки в развитии у мага нет, он взрослеет, как обычный человек, примерно до двадцати лет, потом останавливается и начинает медленно стареть уже после ста лет. Вот и получается, что в восемьдесят лет маг вроде вполне взрослый, но до брака не дорос.
– Как интересно, – покачала я головой. – А сколько Грэму? Он же уже не студент?
– Грэму сто двадцать один, – девушка рассказывала о муже с любовью. – Уже как два года служит в Лирхе главным магом. А до этого служил в службе стражей, расследовал преступления с помощью магии.
– А у Альпа и Лили есть магия?
– У Альпа просыпается понемногу, но мы запрещаем использовать силу вне учебного класса. А у Лили ещё не проявилась.
Мы ещё переговаривались какое-то время, пока дети дремали на руках. Я рассказала, как мы с Василом добрались до Лирха, Милара рассказывала о знакомстве с Грэмом, и как они вообще решились быть вместе. Девушка рассказала, как ей было страшно идти против воли отца, и как поддержал муж. А я ещё раз удостоверилась, что совершенно не зря уговорила Васила помириться с дочерью.