И это приводит нас к “умозрительной” (и, следовательно, забавной!) части нашего анализа.
Очевидно, все изображения и данные, представленные нами, о подлете к Штейнсу, можно легко проверить, обратясь непосредственно к подходящим сайтам Розетты ЕКА. Соответствующие земные научные данные (спектральную классификацию Штейнса как объекта типа Е, замечательные, земные радарные наблюдения подобных астероидов типа Е и так далее) можно найти по разным вышеприведенным ссылкам.
Однако найти надлежащие научные интерпретации этих данных намного труднее.
Объявление любого объекта Солнечной системы (как мы сделали это с Япетом) искусственным сразу же наталкивается на сложности, включающие в себя качество (и количество) имеющихся в распоряжении “ заявителей научных данных, на которых строится такая оценка, вплоть до политического и психологического климата в период выдвижения такой гипотезы, особенно “политического”.
В терминах Штейнса, сейчас (любому объективному наблюдателя) должно быть очевидно, что он является чем-то, лишь напоминающим астероид.
Его необычная специфическая топологическая симметрия (“бриллиант”) в сочетании с замечательным повторяющимся геометрическим усилением восприятия (расположенные с одинаковыми интервалами вертикальные выступы на поверхности, но лишь в плоскости “пояска” бриллианта, “опоры” и следы сложных структурных остатков на поверхности) — все это свидетельствует в пользу искусственного происхождения Штейнса. Заметная асимметрия “астероида” (в терминах света, неодинаково отражающегося двумя противоположными полушариями), объекта в противном случае симметричного, завершает картину “искусственности”.
И все же, даже выдвижение такой “гипотезы”, при отсутствии свидетельства в виде снимков со значительно лучшим разрешением, гарантирует ливень обличений против индивидуального предложения такой “модели”.
Вот почему, как только на утренней пресс-конференции в гуще поздравлений миссии Розетта в связи с первым пролетом я услышал слова “изображения NAC с самым высоким разрешением УТЕРЯНЫ за девять минут до самого тесного контакта”, я ЗНАЛ, что Штейнс представил важное доказательство модели “древней, обитаемой Солнечной системы”.
Вот почему “они” намеренно скрыли эти ключевые изображения!
Природа и выбор времени объявления о странной “неполадке камеры”, через сорок минут после начала утренней пресс-конференции, а затем, словно ненароком, сваливание вины на “сбой программы в связи с обеспечением безопасности камеры”, срезу же заставило меня поинтересоваться, что коллектив Розетты УВИДЕЛ на изображениях, сделанных с разрешением в пять раз больше обычного при самом тесном контакте и НЕ МОГ рассказать нам?
Что заставило их изобретать такую очевидно “наглую ложь”, чтобы скрыть тот факт, что восхитительные, крупные планы Штейнса, сделанные NAC, уже находятся на земле?!
Заметьте, что в официальной версии особо подчеркивается тот факт, что NAC вошла в “безопасный режим” за девять минут до минимального расстояния от Штейнса. И что снимки, сделанные до сбоя, НЕ могут быть лучше, чем САМЫЕ ЛУЧШИЕ изображения, сделанные WAC при самом тесном контакте!
“Совпадение?”
Я сразу же подумал: НЕТ (!), как сделал это и один из наших источников, когда я спросил его об этом.
После исследования каждого пикселя детальных анимированных изображений WAC (ниже), очень трудно поверить в то, что NAC случайно вышла из строя — КАК РАЗ до того, как мы могли бы получить любые данные. Данные ЛУЧШЕ самых лучших деталей, которых нам удалось извлечь из данных WAC, как бы “правдоподобно” не звучали извинения в связи с техническими неполадками.
Потому что, если бы мы имели хоть чуть-чуть лучшие изображения, у любых наблюдателей больше НЕ было бы СОМНЕНИЯ об искусственной природе 2867 Штейнс. Организованная “структурная геометрия” всей поверхности почти “выпрыгивает с экрана”.
Кто-то тщательно организовал все так, чтобы мы никогда не увидели этой геометрии, из-за “сбоя камеры”, якобы произошедшего за девять минут до цели.
Как сказал один из политических кандидатов во время дебатов:
“И если вы ЭТОМУ верите, у меня есть мост в никуда, который я с радостью вам продам — очень дешево!”
* * *
Итак, основываясь на данных, которые у нас есть, зададим вопросы: Что же такое 2867 Штейнс?
Что с ним произошло? Что создало явно “двуликий” объект?
И “когда”?
Как ни странно, но существенная “асимметрия полушарий” Штейнса оказывается исчерпывающим намеком, дающим ответы на все эти вопросы.
Намеком на объект, находящийся в удивительном соответствии с древними событиями в Солнечной системе, детально описанными в нашей статье 2001 года Модель приливов Марса, а также в более поздней (2005 год) серии статей о загадочном спутнике Сатурна Япете.
В обоих исследованиях наши усилия по реалистичной “реконструкции древней хронологии Солнечной системы” (параллельно с независимыми усилиями Тома Ван Флендерна в этом направлении) исчерпывающе подтвердились более поздними официальными откровениями НАСА и ЕКА на основе миссий на Марс. Самые известные из них — непрекращающиеся саги о древних океанах Марса и рассуждения об обнаруженном на нем льде/воде.
Одно из главных предсказаний “гипотезы взорвавшейся планеты” (ГВП) состоит в том, что “нормальный” ход событий в Солнечной системе достиг резкого и катастрофического крещендо приблизительно 65 миллионов лет назад. И случилось это из-за внезапного взрыва одной их главных внутренних планет, не вращавшейся там, где сейчас находится пояс астероидов!
Видимый пугающий эффект и другие влияния такой непостижимой катастрофы на другие тела в Солнечной системе обсуждались Томом Ван Флендерном много лет назад:
“… огромный (планетарный) взрыв посылает ударную волну по всей солнечной системе, затемняя (и создавая рябь) все безвоздушные поверхности на своем пути. Большая часть поверхностей небесных тел Солнечной системы затемнена (и покрыта рябью), даже ледяные спутники. Но в некоторых случаях тела вращаются так медленно, что затемнена лишь половина спутника. Спутник Сатурна Япет — именно такой случай, потому что период его вращения составляет всего 80 дней. Одна сторона льдисто-яркая, другая — угольно-черная. Разница в альбедо равна коэффициенту 5.
Возможно, самым главным указателем на взрыв является то, что все фрагменты значительной массы будут захватывать более мелкие близлежащие осколки от взрыва в орбиты спутников. Поэтому взрывы имеют тенденцию формировать (системы) астероидов и комет с множественными ядрами всех размеров. Напротив, столкновения обычно не создают фрагментов на орбитах, потому что любые орбиты осколков ведут либо к убеганию, либо к новому столкновению с поверхностью. Более того, столкновения вынуждают уже имеющиеся спутники убегать, при этом создаются “семьи” астероидов (многие из которых видны). В последние годы наше предсказание, что астероиды и кометы часто будут иметь спутники, подтвердилось. Первая семья, обнаруженная в 1993 году (Галилеем) включала в себя спутник Дактиль, вращающийся вокруг астероида Ида. Недавно снимки Хаббла обнаружили, что Комета Хейла-Боппа имеет, по крайней мере, одно, а, возможно три или более вторичных ядер.
MetaResearch суммировала более 100 дополнительных свидетельств, связанных и со стандартными моделями, которые она бы заменила”.
Экстраполяцию Тома физических влияний “древней катастрофы солнечной системы” на спутники во внешней солнечной системе можно легко применить к объектам другой солнечной системы, причем некоторые из них расположены намного ближе к “нулевому этажу”!
Как 2867 Штейнс.
Это работает так:
Если бы Штейнс, как функционирующая космическая платформа (в нашей модели), вращалась слишком близко к Планете V, когда последняя взорвалась (в пространстве нескольких миллионов километров), он просто бы не выжил. Слишком далеко, и облако разлетающихся осколков обладало бы слишком низкой плотностью, чтобы оставить после себя объект очевидно “высокой концентрации” разрушения, который мы видим на изображениях WAC.
Последнее происходит потому, что фронт обломков расширяющегося планетарного облака (когда оно достигло Штейнса) должен оставаться относительно тонкой, высокой плотности “оболочкой” (движущейся со скоростью несколько километров в секунду), но не слишком плотной (иначе Штейнс разрушился бы) и миновавшей Штейнс относительно быстро.
В противном случае, все стороны Штейнса (помните, с периодом вращения каждые 6 часов) были бы одинаково сильно повреждены ударявшимися обломками. Вместо этого, поврежденной оказалась только одна сторона объекта в форме бриллианта. А противоположная сторона (судя по единственному изображению, сделанному NAC, которое у нас есть, и кривой света Розетты) осталась почти полностью неповрежденной!
На основе этого, мы можем восстановить следующую возможную “последовательность событий”:
Подвергшись относительно кратковременному (но интенсивному) дождю из “фрагментов планетарной коры” от ужасного взрыва отдаленной Планеты V в сочетании с эффектами расширяющегося микрометеоритного облака конденсированной планетарной мантии, летящих со скоростью несколько километров в секунду, одна половина высоко отражающей “оболочки” полностью избавилась от внешней оболочки (сторона, оказавшаяся лицом к взрыву). За этим последовали удары более крупных твердых фрагментов, попавших на ту же сторону с катастрофическими результатами (ниже)…,
оставив безошибочную подпись МНОГИХ высоко деструктивных ударов, но только на ОДНОЙ ПОЛОВИНЕ Штейнса “намного более высокой концентрации, чем ожидалось бы у такого маленького объекта”.
Последнее, важное наблюдение НЕ МОЖЕТ объясняться любой “устойчиво-стационарной” моделью ударяющихся обломков, распространяющихся на протяжении жизни солнечной системы!
Оно может удовлетвориться ЛИШЬ в том случае, если Штейнс подвергся “внезапному, кратковременному дождю объектов, летящих с очень высокой скоростью, создающих непропорциональные разрушительные удары от отдаленного катаклизма — разрушения целой планеты”!
Таким образом, модель ГВП сразу же и легко может рассматриваться в случае двух основных загадок, произрастающих из близких наблюдений Штейнса, наблюдениях, которые остаются полностью необъяснимыми при помощи всех превалирующих моделей астероидов.
Итак, что еще она могла бы объяснить?
Как насчет такой маленькой загадки, также озвученной в субботу утром главным исследователем Уве Келлером:
“Также вы видите цепь кратеров (на Штейнсе), семь кратеров, расположенных на одной линии. Такой феномен мы наблюдаем на Луне; они создаются множественными ударами или выбросами (от одного удара). На таком маленьком теле нам следует подумать об объяснении этого феномена”.
Вот (ниже) то, о чем говорил Келлер:
Его вежливое: “нам следует подумать об объяснении…” — это еще один способ сказать: “У нас нет даже НАМЕКА, что там происходит на самом деле!”
В то время как “традиционная” модель астероида не может объяснить, как создать не только большую концентрацию кратеров, видимых на восточном полушарии Штейнса, но и дополнительную “цепь кратеров”, это легко может сделать модель ГВП.