Она, оказывается, делилась на два этапа. На первом предусматривалось овладение городом Чудово и изгнание противника из района, расположенного между рекой Волхов и железной дорогой. На втором этапе планировался прорыв обороны фашистов на реке Равань и выход на рубеж Русская Волжа, Дубровка. Глубина наступательной операции - 20-30 километров.
Оперативное построение армии - в два эшелона. Первый эшелон силой до шести стрелковых дивизий со средствами усиления имел следующую задачу: создать охватывающее положение вокруг Чудово, изолировать полностью этот район от второй полосы обороны противника по реке Равань и овладеть Чудово. Второй эшелон - две стрелковые дивизии - задачу пока не получал, но по схеме видно, что он должен был развить успех первого эшелона на втором этапе операции, прорвав оборону противника на реке Равань, и выйти на рубеж Русская Волжа, Дубровка.
Таким образом, уже эта первая наступательная операция просматривала идею окружения Чудово, что свидетельствовало о зрелости нашей тактической и оперативной мысли в первые дни войны.
На основании плана операции была разработана оперативная директива штаба армии от 1 января 1942 года. Ее подписали командующий армией генерал-майор И. В. Галанин, член Военного совета корпусной комиссар П. А. Диброва и начальник штаба генерал-майор И. М. Токарев.
Наступательная операция потребовала от командиров и политработников всех степеней полного напряжения сил - моральных и физических. А работники штаба армии сами выезжали в войска, чтобы лично доставить в дивизии боевые распоряжения.
Помнится, Иван Харичев рассказал мне, как он пробирался тогда в одно из соединений и по дороге попал под сильную бомбежку. "Горбыли" - так бойцы и командиры называли немецкие бомбардировщики "Юнкерс-87", - выстроившись в замкнутый круг, начали один за другим пикировать, сбрасывая бомбы на колонны наших войск, идущих к фронту, а выходя из пике, обстреливали их еще и из пулеметов. Благо что колонны шли по лесным дорогам и было где спрятаться. А то бы...
Но и наши бойцы не растерялись, встретили фашистских стервятников залповым огнем из винтовок. А пулеметчики, приладив ручные пулеметы к развилкам и сучьям деревьев, ударили по "юнкерсам" длинными очередями. И хотя для бронированных "горбылей" этот огонь был не так уж и страшен, они все же поспешили сбросить свой бомбовый груз и убраться восвояси.
- Признаться, когда одна из бомб грохнула почти рядом, - рассказывал Харичев, - я порядком струхнул. Не знаю зачем, но выхватил наган из кобуры и тоже начал палить по самолетам. Опомнился только тогда, когда расстрелял все патроны...
- А говорят, под бомбежкой не так уж и страшно, - заметил я. Главное - найти подходящее укрытие. А там лежи и пережидай, ничего не боясь...
- Не верь! - возразил Иван. - Нет, по-моему, таких людей, которые бы ничего не боялись. Другое дело, что одни свой страх преодолевают довольно быстро, берут себя в руки. Это те, у кого нервы покрепче. А другие долго потом отходят. Оно и понятно. Бомбежка - это даже не атака. Там пули свистят, снаряды, мины рвутся. И все же это не то. При бомбежке кажется, будто сама земля наизнанку выворачивается, каждая бомба только в тебя и нацелена. Трудно с таким ощущением бороться...
- Но чувство долга, наверное, перебарывает страх, - вставил я.
- Конечно, - кивнул головой Харичев. - Раз надо - идешь. Собираешь волю в кулак и идешь! Вот и со мной так же было - прикрикнул на себя, встал и пошел дальше. Да и только ли я? Все наши в таких переделках тогда побывали. Порой и похлеще еще приходилось...
Да, работники оперативного отдела побывали тогда во всех дивизиях, помогли их штабам организовать бой. И хотя эта помощь, конечно, носила эпизодический характер, тем не менее и она приносила определенную пользу.
Положительную роль в подготовке операции сыграла и хорошо налаженная партийно-политическая работа в войсках. Командиры и политработники, готовя вверенные им части и соединения к наступлению, неустанно разъясняли бойцам, что 59-я армия призвана выполнить благородную задачу - вместе с другими частями Волховского фронта разорвать кольцо блокады вокруг города Ленина, протянуть руку помощи мужественным ленинградцам, начать освобождение поруганной фашистами советской земли. "Советский народ, - говорилось, например, в обращении Военного совета Волховского фронта, - ждет от вас новых подвигов на полях Великой Отечественной войны против хищных немецких захватчиков. На вас возложена трудная, но почетная задача - разорвать вражеское кольцо вокруг Ленинграда!"
...Утром 7 января 1942 года войска наших первых эшелонов после короткой артиллерийской подготовки перешли в наступление. Под сильным вражеским огнем они по льду переправились через реку Волхов, вышли на ее западный берег и даже захватили там несколько небольших плацдармов. Но противник, подтянув свои резервы, тут же провел ряд сильных контратак и отбросил наши части назад. Последовал еще целый ряд атак и, естественно, контратак. Наши полки и батальоны то цеплялись за противоположный берег реки, то под напором фашистских танков и автоматчиков вновь откатывались на исходные позиции.
Так продолжалось несколько дней. Наконец 10 января командующий 59-й армией, доложив обстановку штабу фронта, попросил разрешение временно прекратить наступление, дать возможность уставшим войскам привести себя в порядок, обеспечить себя всем необходимым для продолжения операции. И такая передышка была предоставлена. Но уже 13 января армия в том же оперативном построении снова перешла в наступление. И опять неудачно. Ибо противник, по-своему использовав нашу паузу, в кратчайший срок восстановил оборону, еще больше насытил ее огневыми средствами, подтянул резервы и встретил наши войска, как говорится, во всеоружии. Кровопролитные бои длились до 21 января, но наши войска так и не добились успеха.
Изучая тот период боев по архивам, я убедился, что командование и штаб армии с 7 и по 21 января 1942 года делали все от них зависящее, чтобы выполнить поставленную перед ними задачу. В частности, было разработано и направлено в войска несколько оперативных директив, боевых приказов, которыми они пытались повлиять на ход боевых действий, внести в них перелом. В те дни, напри мер, штаб отдал некоторым командирам стрелковых дивизий распоряжение, согласно которому они должны были сосредоточить всю свою артиллерию на направлении главного удара - на Водосье и севернее этого населенного пункта. А второму эшелону - 366-й и 382-й стрелковым дивизиям этим же распоряжением предписывалось выйти в район Завижа, Остров, Стриженец в целях еще большего наращивания мощи нашего наступления. Был отдан также приказ, запрещающий использование автоматчиков и лыжников - бойцов наиболее маневренных подразделений в условиях глубокого снега и леса - для атаки дотов, дзотов и других огневых точек в лоб. Вместо этого штаб рекомендовал направлять лыжные подразделения во фланг и тыл противника, чтобы они сеяли там панику и дезорганизовали работу вражеских пунктов управления. Внимание командиров дивизий было также обращено на необходимость использования удара артиллерии на всю глубину оборонительной полосы противника, на ведение с началом атаки эффективного огня прямой наводкой по амбразурам вражеских дотов и дзотов. Рекомендовалось использовать полковые и батальонные противотанковые орудия в боевых порядках первых эшелонов, а также сопровождать ими пехоту в ходе наступления.
* * *
При написании этой книги у меня произошла встреча с моим бывшим сослуживцем Виктором Александровичем Хлыниным. Его-то я и попросил прокомментировать эти документы, так как знал, что он лично принимал участие в их разработке.
- Да, - ответил Виктор Александрович, - в тот период мне действительно приходилось готовить проекты многих приказов и директив. В том числе и тех, о которых вы говорите. По сути своей это были очень своевременные и нужные документы. Но вот беда: доходили они до войск с большим опозданием. Почему? Да потому, что средств связи тогда не хватало, документы доставляли в дивизии, как правило, специально выделенные для этого офицеры. И получалось, что, пока наши указания доходили до штабов соединений, обстановка уже резко менялась. Поэтому, например, нередки были случаи несвоевременного ввода в бой дивизий второго эшелона. А что касается сосредоточения всей артиллерии на направлении главного удара, то при тех скудных средствах тяги, к тому же и в условиях бездорожья, это решение подчас и вовсе не претворялось в жизнь. Во-первых, не успевали этого сделать, ну а во-вторых... Мы тогда не очень-то и умели осуществлять подобное.
Но были и положительные примеры. О них Виктор Александрович вспоминает с заметным оживлением. В частности, он рассказал мне такой эпизод.
...Как-то он с группой штабных работников прибыл в артиллерийский противотанковый дивизион. Его командир старший лейтенант Иван Павлов как раз находился на своем КП, где вместе с командирами батарей наносил на рабочую карту огневые точки противника, которые с рассветом дивизиону надо было во что бы то ни стало уничтожить. Отметили доты, дзоты, пулеметные гнезда, наблюдательные пункты. Капитан В. А. Хлынин тоже помогал артиллеристам своими советами. А с рассветом стал свидетелем их мастерской стрельбы.
...Как только наступило утро, морозная дымка, до этого стелившаяся и над полем, и у леса, начала таять. А вскоре из-за вершин сосен и берез показался багровый край солнца. Оно всходило у нас в тылу, и его лучи были направлены в сторону противника, конечно ослепляя его. И это было на руку нашим артиллеристам.
Было по-зимнему морозно и тихо. Снег под лучами солнца искрился, переливаясь всеми цветами радуги. Невольно подумалось: уж не страшный ли это сон - война? Вот проснешься и увидишь, что вокруг тебя царят мир и гармония.
Но вот, возвращая к действительности, послышался голос старшего лейтенанта Павлова. Он громко командовал по телефону:
- Командирам батарей вести наблюдение за целями, быть готовыми к открытию огня! О новых огневых точках докладывать мне немедленно!
Вскоре на КП начали поступать первые доклады. По ним можно было легко понять, что за ночь обстановка не изменилась.
- Навести орудия по целям! - отдал очередное распоряжение Павлов. - На каждый огневой взвод - цель! - И, подождав, пока поступят доклады о готовности, резко скомандовал: - Огонь!
Сорокапятки дружно ударили по вражеским огневым точкам. Дым и снег на какое-то время заволокли цели. Но когда легкий ветерок отнес все это в сторону, прогремели новые залпы орудий. И снова полыхнули между березками огневые взрывы. Точно! Теперь орудия дивизиона перешли на беглый огонь. На снег падали и падали раскаленные гильзы, и он, шипя, таял на наших глазах. Все вокруг наполнилось запахом пороховой гари.
Старший лейтенант Павлов не отрывал от глаз бинокль, следя за результатами стрельбы дивизиона. Он, кажется, был доволен, потому что вскоре подал команду на прекращение огня и добавил?
- Орудия на запасные позиции!
Прикрываясь кустарником, артиллеристы быстро перекатили пушки на запасные позиции. И сделали это как раз вовремя, потому что по прежнему расположению дивизиона фашисты очень скоро открыли плотный минометный огонь. Но поздно. Наши артиллеристы были уже вне опасности. Более того, во время минометного обстрела они сумели засечь расположение нескольких вражеских батарей и потом точным огнем уничтожили их уже с запасных позиций.
Но, повторяю, таких примеров эффективного действия нашей артиллерии (да и только ли ее?) в тот период, к сожалению, было еще мало. Больше было ошибок и недочетов. И именно они стали предметом специального разбора в штабе армии и на Военном совете, результатом чего явилась директива, в которой подверглись принципиальной критике все недочеты в руководстве частями и соединениями, намечались пути их устранения.
Вспоминая те тяжелые январские дни, мой другой сослуживец Иван Харичев во всех подробностях рассказал мне о том заседании Военного совета. На него были приглашены многие ведущие работники политотдела и штаба армии. С докладом перед собравшимися выступил начштаарма генерал-майор И. М. Токарев. Сразу же отметив, что итоги январских боев 1942 года для нашей армии весьма неутешительны, что мы понесли в них большие и ничем не оправданные потери, Иван Михайлович тут же перешел к анализу причин, которые привели к подобному положению. А они были следующие. Командиры некоторых частей и дивизий в период ведения боевых действий проявили явное колебание, растерянность и не сумели вовремя закрепить и развить успех тех передовых подразделений, которые на первом этапе нашего наступления на какое-то время даже вклинились в оборону противника, захватили плацдармы.
- Скажите, - спрашивал далее И. М. Токарев приглашенного на Военный совет полковника А. Д. Витошкина, - может ли успешно воевать дивизия, если ее наступление не поддерживается огнем артиллерии? Молчите? Я вас понимаю. Ведь ваши артиллеристы пускали снаряды, как говорится, в белый свет. А почему? Да потому, что находились слишком далеко от боевых порядков пехоты. А теперь у меня вопрос к вам, - обратился начальник штаба армии уже к другому участнику заседания. - Как, скажите, вы использовали в бою лыжные подразделения? Могу помочь ответить. Вы посылали их в лобовые атаки. И успеха, конечно, не добились. А нужно было направлять эти маневренные подразделения в обход опорных пунктов врага, обеспечивать их проникновение в тылы, чтобы они там сеяли панику, нарушали управление - словом, дезорганизовывали противника. Да и саперов тоже иногда не по назначению применяли. Для чего, собственно, было посылать их в бой как пехоту? Ведь потом, когда понадобилось минировать дороги, ремонтировать мосты, ставить инженерные заграждения, саперов-то и не хватило. - И, уже обращаясь ко веем присутствующим, закончил: - Нередко к тому же штабы да и командиры частей забывали ставить разведке конкретные задачи на выявление всей системы обороны противника...
Таким образом, Военный совет на том заседании сделал довольно подробный разбор минувших боев. А в директиве, вскоре разосланной в войска, потребовал от командиров и политработников всех степеней решительно устранить вскрытые недостатки.
* * *
Во время январских боев все же некоторый успех наметился в полосе наступления 2-й ударной армии. Здесь оперативная группа под командованием генерал-майора И. Т. Коровникова (в нее входили 4-я гвардейская, 259, 267 и 111-я стрелковые дивизии, а также несколько частей из 52-й армии) прорвала вражескую оборону, форсировала реку Волхов в районе Селищенский Поселок, Шевелево и заняла ряд населенных пунктов на западном берегу. А к 21 января части 2-й ударной армии на участке Спасская Полисть, Мясной Бор достигли и второй оборонительной позиции противника, проходившей вдоль железной и шоссейной дорог, ведущих от Чудово к Новгороду.
В связи с этим командование Волховского фронта назначило 59-й армии новую полосу наступления. И хотя общая цель операции для нее и оставалась прежней - разгром чудовской группировки противника, - направление главного удара все же менялось. Он проходил теперь севернее Спасской Полисти.
Ближайшей задачей армии теперь стало овладение рубежом Соснийская Пристань, Муравей, Приютино, (иск.) Спасская Полисть. В дальнейшем, охватывая Чудово с запада, ее части и соединения должны были выйти на рубеж реки Кересть и тем самым отрезать пути отступления для чудовской группировки противника на Любань. Вот почему с этого периода операция и стала носить наименование Любанской.
Как же осуществлялась эта операция на практике?
Получив задачу о смещении полосы наступления на юг (фактически теперь почти в затылок 2-й ударной армии, расширившей свой плацдарм на западном берегу реки Волхов), командующий и штаб нашей армии 23 января издали приказ о перегруппировке войск. В нем было указано, что 59-я армия, передав свой участок 4-й армии, перегруппирует свои силы для дальнейших действий на новом направлении. Мы принимаем от 2-й ударной 92-ю и 377-ю стрелковые дивизии, 25-ю и 53-ю стрелковые бригады. В свою очередь от нас в 4-ю армию передаются 288-я и 376-я стрелковые дивизии.
Следовательно, 59-я армия начинала теперь боевые действия в несколько обновленном составе.
Как следует из другого приказа, подписанного командармом генерал-майором И. В. Галаниным, членом Военного совета П. А. Дибровой и начальником штаба генерал-майором Л. А. Парном (который, кстати, сменил на этом посту генерал-майора И. М. Токарева), армия, к исходу 27 января закончив перегруппировку своих войск, с утра 28 января 1942 года должна была перейти в наступление с задачей окружить и уничтожить чудовскую группировку противника. Правее ее предстояло действовать 4-й армии. Ей предписывалось сковать своими действиями части противника на реке Волхов, А нашему левому соседу - 2-й ударной армии предписывалось к исходу 27 января выйти главными силами на реку Кересть. Таково было требование уже штаба фронта.
Но еще в то время, когда 59-я армия производила перегруппировку своих войск, 2-я ударная в ночь на 24 января с боем овладела Мясным Вором - сильно укрепленным опорным пунктом противника - и даже прорвала на этом направлении его вторую полосу обороны. Таким образом, здесь образовалась, хотя и неширокая (всего до 4 километров), брешь, в которую тотчас же устремились советские войска.
Итак, части и соединения 2-й ударной армии успешно продвигались вперед. На плечи же нашей 59-й армии легла задача по расширению левого фланга этой бреши.
Здесь мы должны были действовать совместно с войсками 52-й армии.
Словом, 59-я армия очень скоро втянулась в полосу напряженнейших и затяжных боев. Именно на их примере (данные, естественно, я черпал из документов и рассказов непосредственных участников этих событий) мне и хочется с позиций сегодняшнего дня проанализировать работу армейского штаба в той операции, показать читателю ее сильные и слабые стороны.
К положительным моментам в деятельности штаба в тот период, думается, следует отнести вообще всю разработку плана разгрома чудовской группировки противника. В нем, к примеру, очень четко выражена, так сказать, стержневая идея операции: сковывая противника частью сил на своем правом фланге, войска главных сил армии (три-четыре стрелковые дивизии, усиленные семью артполками), прикрывшись небольшими отрядами со стороны железной дороги Чудово - Новгород, должны были прорвать оборону противника на участке Большое Опочивалово, Трегубово и выйти ко второму оборонительному рубежу гитлеровцев на реке Кересть. А прорвав и его, эти главные силы выходили на оперативный простор, где во взаимодействии с частями 2-й ударной армии отрезали противнику пути отхода из Чудово на Любань, реально угрожая ему окружением.