Был банкет после встречи коммунистических деятелей печати (а фактически представителей ЦК) в том же «доме Павлова». Б.Н. произнес тост, хорошо, что по бумажке, которую мы ему заготовили, хотя добавил про ленинскую «Искру». Впрочем, он обладает поражающим всех нас свойством искренне считать (после произнесения), что все доклады, речи, тосты, статьи, заявления и т.п. он делает сам. Постояв в президиуме, я пошел в обход, зацепился с Берецом (теперь редактор «Непсабадшаг» (центральный орган партии), а раньше был зав. отделом ЦК ВСРП), с американцем, с ямайцем, который, кстати, очень хорошо выступил на встрече, с австралийцем, с французом из «Юманите». Тут меня позвали к телефону. Пономарев, который уже «отъехал», звонил из машины. В коммюнике о завершении встречи надо добавить, что он выступал в заключение (не надо, что на банкете!), что выразил «политическую суть» и какую ответную речь от всех произнес чех.
Отошел я в сторону, на диване сочинил два абзаца. Отдал Афанасьеву, он - мальчику из «Правды». Полосу, конечно, остановили, хотя было уже 10 часов вечера, и «внесли».
14 ноября 83 г.
Младший референт из сектора Джавада Волков, направленный в Женеву на стажировку в качестве кандидата на международного чиновника в ВОЗ по линии минздрава, уехав туда 4 ноября, 1 2-го напился в баре, отказался платить по счету, был взят полицией и доставлен в совпредставительство. Там, проспавшись, заявил, что ничего не помнит, и был первым же самолетом возвращен в Москву. За 6-7 лет пребывания в Отделе не был замечен ни в каких грехах, особенно в пьянстве, не обладая абсолютно никакими достоинствами, тихоня, вежливый, бессловесный, сам говорил, что ему даже до референта не вырасти, просил устроить его куда-нибудь вне ЦК. Мне за это полагается выговор по партийной линии.
Давно известные стихи Пушкина по вечернему радио. Трогает. Теперь только, на седьмом десятке чувствуешь каждое слово стиха и что за этим каждым словом.
15 ноября 83 г.
Очень нервный день:
- Проект статьи Устинова о нашем отпоре американской угрозе. Рассылка по Политбюро, замечания для Пономарева.
- Верстка выступления Пономарева для «Коммуниста» Словесно его дидактика еще туда-сюда, но в печатном слове - никуда, вот и выкручиваюсь.
- Горбачеву встречаться с американским деятелем, наследником хрущевского фермера Гарста (Кристалл). Памятка, материалы в пандан его собственным «философским» размышлениям о двух «сверхдержавах» и судьбах мира.
- Памятка для Пономарева, который в четверг отчитывается на Политбюро по итогам встречи коммунистической печати.
- Всякие бумажки и записки по текущим делам.
- До сотни шифровок и всякие исполнения и поручения по ним.
- Прием гайянской делегации (специальный представитель президента Бэрнхэма, главнокомандующий, два члена руководства правящей партии). Привезли послание Андропову, объясняли, что после Гренады, Никарагуа на очереди они и Гайяна. Поэтому спасайте: экономическая помощь, военная помощь.
Морочил им голову обещаниями и спровадил в ведомства для «конкретной» проработки их просьб. До этого получил инструкцию Пономарева: военной помощи не дадим, это значило бы поставить их под удар американцев, «а сделать мы ничего не можем».
- Заседание у Пономарева: Епишев, Чебриков, Крючков и какой-то генерал- лейтенант из 7-го управления - по одобренной Андроповым идее Б.Н.’а развернуть работу «среди войск противника», т.е. среди американских войск за границей. Очень он им, этим профессионалам, наскучил мемуарами о работе «среди немецких войск» во время войны (он тогда этим занимался в Коминтерне). Все соглашались, но вежливо давали понять, что сейчас не война и что американские войска - наемники, с очень хорошей зарплатой и что ГДР, например, не позволит засылать воздушные шары с листовками в воздушное пространство
ФРГ и что в ответ завалят наши войска в ГДР листовками и радиовторжением. Однако, Пономарев, конечно, «был прав» и все получили поручения. А слушать его побасенки было стыдно.
Бездарность американского сектора во главе с сидящим там Мостовцом. Приходится все переделывать самому или перепоручать Меньшикову, другим консультантам. И референты - ему подстать.
17 ноября 83 г.
Горбачев потребовал, чтоб я присутствовал на его беседе с американцем Кристаллом. И хоть мне стоило это дополнительной работы и времени, я не пожалел. Горбачев - молодец: живой ум, он буквально атаковал американца силой убежденности, знаниями, аргументами, свободным владением материалом - в особенности, конечно, по экономическим делам. И на того произвело впечатление: с такими людьми во главе Советский Союз действительно может добиться того, что провозгласил и обещал.
Когда я рассказал о своем впечатлении от Горбачева Пономареву, это ему очень не понравилось. Не может он согласиться с тем, что кто-то умнее его, тем более, что я «простодушно» пытался рассказать, как умело Горбачев провел и международную часть беседы.
Завистлив, мелок, до мозга костей развращен чиновничьей трусостью и карьеризмом. Жалко и обидно.
Вчера он обсуждал с нами (замами) новую записку Андропова в ПБ о том, что делать после установки ракет. Но об этом особо. Вечером дома, после очень трудного дня, набросал еще «концепцию» своих выступлений во Франции, куда поеду в воскресенье.
29 ноября 83 г.
С 20-27 ноября был во Франции. Делегация по плану партобмена. Но сил нет описать. Впрочем, житейских впечатлений почти нет. Все время отняли дискуссии.
3 декабря 83 г.
Инерция товарищества, желание пожаловаться бывшему старшему брату - среди простых рабочих в Лионе. А вообще: отбытие дипломатической нормы отношений - обмен информацией, а не заинтересованный разговор единомышленников, как это было еще лет 15 назад. В течение всей недели во Франции меня не покидало чувство: чужие мы, и нет ни им, ни нам дела до того, чем каждый занят (если не считать академической, теоретической стороны).
Меня задело интервью Марше в «Монде» (22 ноября) - «тотальная» поддержка внешней политики Миттерана. И даже не потому, что это попрание интернационализма и может нанести ущерб антивоенному движению, антиимпериалистической солидарности коммунистов (так я написал в шифровке). А по эстетическим, что ли, соображениям: противно, когда плюют на собственные принципы, когда так цинично демонстрируют свой оппортунизм, отвратительно это внутреннее ренегатство. Всякое бывало, но когда целая партия так постыдно мажет грязью свое коммунистическое чело, - тошнит. Особенно гнусно, когда ФКП, с ее торезовским прошлым, аплодирует президенту, приказавшему бомбить национально-освободительные силы в Ливане, оправдывает это, ссылаясь на необходимость «возмездия».
Я все это выложил Максиму Гремецу (член политбюро, секретарь ЦК, унаследовавший место Канапы). Он юлил и горячился. А потом фамильярно попросил «понять их»: вы же, говорит, умные, тонкие политики.
Между прочим, оппортунизм политический ведет к снижению интеллектуального уровня кадров. За долгими по-французски обедами-дискуссиями разговаривал с несколькими членами ЦК. Их осведомленность «в области теории», их потуги философствовать по поводу своей политики оставляет жалкое впечатление. То и дело останавливал себя, чтоб не раздевать их в присутствии товарищей, а нищета их мысли била в нос.
Это не значит, что я что-то мог бы им предложить. Но будь я, мы, на их месте, наверно, вели бы себя иначе. Главная их беда нравственной природы пономаревский тип коммуниста - плохо (и даже опасно), но этот еще хуже.
С точки зрения туристической, поездка была самая пустая. Нигде не был, ничего не видел, кроме ЦК ФКП, метро, ресторанов и одного фильма с Бельмондо. Потому, что с утра до вечера - дискуссии. Даже Лиона не видел, в котором мы пробыли целый день.
Однажды, когда выдался свободный вечер, двинулся было в сторону пляс-Пигаль, но не дошел, поздновато и жутковато на совершенно пустынных улицах, заставленных автомобилями.
И очень мало денег оказалось, референт отдал все представительские в посольство и мы остались с суточными грошами.
Вернулся в Москву и опять то же самое: пономаревские затеи с пропагандой правды о нашей хорошей внешней политике. Опять чрезвычайное совещание секретарей ЦК соцстран - в свете установки американских ракет в Европе и нашего ухода из Женевы. Хотя разосланы всем и каждому письма с разъяснениями Заявления Андропова и тазз те&а с утра до вечера разъясняют, внедряют, убеждают.
Вновь для меня загадка: верит ли Пономарев в то, что мы что-то можем до кого-то донести, убедить своей сверхактивностью, или просто у него нет личной альтернативы, как иначе быть при большой политике.
Я спросил на «Рон-Пуленке» ребят - коммунистов (активисты парторганизации на этом заводе: 25 000 работающих, 9 200 - членов ФКП), как они относятся к нашей внешней политике. «А мы ее не знаем», - чистосердечно ответили они в один голос. И пояснили: то, что вы пишете и говорите, до нас не доходит, «Юманите» читает 20 % коммунистов, остальные (не говоря о беспартийных) газет, кроме спортивных и развлекательных, вообще не читают. А люди с улицы убеждены, что участвовать в пацифистском движении, значит «работать на Москву».
Вот так-то! А мы тратим на одну АПН миллионы. Впрочем, посольские уверенно заявляют: эту макулатуру мы «складируем» в подвальных помещениях, чтоб не срамиться.
Итак, пишем очередной доклад Пономареву - о последствиях «Першингов и крылатых ракет в Европе» и «что делать» в этой новой ситуации всем, всем, всем! А что на самом деле делать, никто не знает и сам Пономарев - меньше всех, кроме, конечно, того, что надо разъяснять Заявление Андропова и «не допустить» спада антивоенного движения в Западной Европе.
Между тем, наши друзья из соцстран едут к нам (в который раз!) в надежде получить хоть намек на практическую программу., помимо уже известных им «ответных мер» и что надо убеждать в их необходимости, особенно в Чехословакии и ГДР, где (как доносят наши ТАСС’овцы) довольно широкое недовольство и страх.
Хожу иногда вдоль своих книжных полок. Перебираю глазами. И оторопь берет, сколько прочитано в жизни, сколько забыто из прочитанного, сколько невозвратимых удовольствий оставлено в книгах, и сколько навсегда утраченных, своих и чужих мыслей! И что еще! Ничего уже там не почерпнешь? Это как и во всей истории культуры: взял как-то том Монтеня, полистал, и вновь ошарашен. Ведь еще в XVI веке были открыты и проанализированы все мотивы и все пружины человеческих отношений. Ничего нового за 400 лет, кроме внешнего оформления того же самого. Так и в личном общении с книгами. Вроде бы уже ничего тебе в них не нужно, не пригодится ни для чего: ни для службы, ни для самообогащения, ни для общения с другими.
Андропов по-прежнему не появляется. Но постоянно присутствует: записками в ПБ, в Секретариат, поручениями, звонками и т.д. Жалко. Хорошо начал. Надежда появилась. Вряд ли его вылечат. И что потом?
Пленум откладывали, откладывали и все-таки назначили на 26 декабря. Дальше - некуда, надо план утверждать на 84 год.
4 декабря 83 г.
Плохо спал. Утром бросился править доклад Пономарева: на свежую голову! Кретиническая добросовестность «ремесла», от которой получаешь даже, если не удовольствие, то удовлетворение.
6 декабря 83 г.
Сегодня доделывал доклад Б.Н. для совещания Секретарей ЦК соцстран, который еще больше потерял смысл, как и само совещание - после вчерашней пресс-конференции Огаркова-Корниенко-Замятина, на которой тоже, впрочем, не было сказано ничего нового.
После обеда я принимал делегацию Ирландской рабочей партии во главе с генсекретарем Шоном Гарландом. Несколько лет мы добивались от О’Риордана согласия на контакты с нею. Так и не получили его. Но я уговорил Б.Н.’а и состоялось решение ЦК. Взял на себя заявить им, что с этого момента межпартийная связи между РПИ и КПСС можно считать установленными.
Серьезная партия с глубокими корнями в национальной почве и с искренним стремлением перенять опыт дореволюционных большевиков. Конечно, за ней будущее. И О’Риордан оказывается за бортом совсем.