И это очень хорошо, - сказал я и Загладину, и Арбатову. Опять появилась надежда для России.
21 июня 84 г.
Тружусь над пономаревским докладом к Совещанию секретарей ЦК соцстран.
Между прочим, он собирается на закрытой встрече (без румын) произнести доклад еще и о комдвижении. Тут беда - что готовить, когда у него своя точка зрения, например, на ИКП и финнов, у Горбачева и Соломенцева (который был на финском съезде) вроде другая, Черненко (говорит Загладин) «прислушивался» к Горбачеву, вернувшегося из Италии с похорон Берлингуэра с совершенно иными, чем у Пономарева, представлениями о том, как надо вести себя с этой «великой партией». (Кстати, он, вопреки Пономареву, настоял, чтоб ЦК КПСС поздравил итальянцев с выборами в европарламент).
И кроме того, у нас самих, у меня, Загладина, консультантов есть своя («гамбургская») точка зрения на МКД, - близкая к горбачевской=андроповской, и чуждая политическо-инструменталистской точке зрения Пономарева.
Но доклад-то для Пономарева, и он не будет пропущен через Политбюро! Вот и пиши тут!..
Встречался сегодня с Саймоном, генсеком Социалистической партии Австралии. Лидер просоветской секты. Полтора часа морочил мне голову «успехами» и «достижениями» своей марксистско-ленинской партии, а в заключение оставил письмо с просьбой дать денег.Служба, вышла на последний круг - подготовка к Пражскому совещанию секретарей ЦК соцстран. Лепим доклад об МКД, т.е. фактически о нашем отношении в данный момент к ФКП, ИКП, КПИ, финской КП, КПВ - «Морнинг стар» и кое-что еще. Как «обойти» или хотя бы смазать склеротически-коментерновские, полицейско-идеологические подходы Пономарева?
Он недавно делал доклад перед московским активом. Писал ему его консультант Рыбаков. Б.Н. был очень недоволен текстом, менял его на ходу, в частности, был очень разгневан объективной оценкой ФКП, которая в результате «европарламентских» выборов оказалась в полном дерьме. Но для Пономарева она все равно «лучше», чем ИКП, которая одержала ошеломительную победу (правда, также и помощью «эффекта смерти Берлингуэра»).
Вчера встречал Сюреша (секретарь ЦК ВСРП) и Ко, приехал «представиться» Пономареву и Русакову в качестве секретаря ЦК. Б.Н.’у мы подготовили памяток на 32 страницах. Интересно, неужели он их разложит и будет зачитывать Сюрешу у18-а-у18 - «мальчишке», который совсем недавно был референтом и таскал ему чемоданы и который, конечно, будет излагать свои позиции без всякой бумажки?!
Устал я. Загладин и Брутенц опять на «теоретической» даче, дорабатывают проект Программы. Б.Н. мои замечания, по-моему не прочитав даже толком, отдал Александрову. И, кажется, они там при обсуждении вызвали недовольство, либо вовсе были игнорированы. Во всяком случае, Карэн по телефону старается обходить эту тему (чтоб не обижать). Ему, кстати, 4-го июля - 60 лет. Вчера переделывал адрес, начинав его более или менее красивыми оценками, впрочем, правильными.
Вся отдельская текучка опять идет на меня. А главная моя работа - два доклада для Пономарева к Праге. Оттуда приезжали Франта Хлад и прочие. Мы им вручили проекты документов совещания, которые они разошлют (как бы свои) другим участникам. Впрочем, посидели, обсудили эти проекты и кое-что изменили: Хлад предложил толковые поправки.
Казус с моим преждевременным оповещением Трухановского (главный редактор журнала «Вопросы истории») о его награждении орденом «Октябрьской революции». На Секретариате сам слышал, как Горбачев это затвердил и в повестке дня был этот пункт. А в пришедших вчера протоколах Секретариата - не значится! Что бы это могло значить? А он, когда я ему сказал, разволновался, как ребенок, дар связной речи потерял. Вот будет удар-то (а для меня конфуз), если награждение не состоится (т.е., если Политбюро не утвердит).
2 июля 84 г.
День тяжелый. В который раз перекраивал доклад для Пономарева в Прагу. А шифровки все идут, а ТАСС и газеты все пишут, - и инициативы всякие появляются. И меняется (обновляется) не только фактура, но и нюансировка политико-пропагандистских формул и заходов (оборотов речи). А он все норовит демонстрировать свое личное участие в подготовке «своих» речей. Сегодня собрал всех консультантов и замов и полтора часа болтал чепуху. В том числе в пятый, по крайней мере раз, я услышал, как он лет пять тому назад возил Берлингуэра по Крыму и убеждал, что социализм у нас есть и что поэтому надо бороться против антисоветизма. «Оценки» положения в мире и в компартиях столь примитивны и пошлы, что противно. Полторы дюжины умных, образованных, осведомленных людей внимали этому трепу, как откровению, которое должно быть положено в основу его докладов в Праге. Я подумал: если бы действительно на таком уровне готовили ему тексты, что было бы! Впрочем, не прошло бы. Он разбирается в том, что хорошо и что плохо сделано. Даже сам любит употреблять оценки: «убого», «примитивно» и т.п.Завтра опять все сначала. И вот сейчас читаю в «Монде» убийственную статью Андре Фонтена «ФКП между государством и революцией» и все отрываюсь, чтоб записать приходящие «интеллигентные» мысли для включения в пономаревский текст. Так и все мы: лучшее, на что мы можем «в данном контексте» - ему. Впрочем, другие успевают и для себя. А для него (и для меня, как промежуточной инстанции) - не все самое лучшее.
15 июля 84 г.
Сегодня вечером уезжаю в Юрмалу. Б.Н. неожиданно меня «выдворил», так как сам собирается в отпуск с 1 августа, чтоб я оставался на хозяйстве, пока никого не будет. 5 августа я должен быть на работе.
Сейчас толком ничего записать не успею. Поэтому только обозначу.
9 июля собрание всего аппарата в присутствии Горбачева и других секретарей. Доклад Лигачева «о положении в Узбекской республиканской организации». Ужас, полное разложение. Запомнил: урожай хлопка рос, а выход волокна снижался из года в год, обворовывали государство на сотни тысяч рублей, сумели с помощью приписок утаивать по 240-300 тыс. тонн хлопка, взятки брали десятками тысяч, государство же обкрадывали на миллионы. В Ташкенте настроили дворцов, площадей и проч. Одно панно на станции метро стоило 2 млн. А между тем, полмиллиона жителей города до сих пор в глинобитных хижинах=землянках, без канализации, водопровода, газа, а то и без электричества. То же в Самарканде, втором городе по населению. Все начальство от высшего до нижнего обзавелось роскошными особняками в городе и виллами за городом, у некоторых по пять машин в личном пользовании. В ЦК КПСС за три последних года поступило обо всем этом
30 000 писем, однако. никто не придал этому значение.
В одной только Кашка-Дарьинской области арестовано все управление внутренних дел, т.е. милиция и Ко, во главе с начальником. «На сегодняшний день», как выразился Лигачев, у них уже изъято ценностей на 7 млн. рублей. В министерстве внутренних дел республики обнаружена приписка: 700 коммунистов «мертвых душ», с целью показать значительность партийной прослойки в министерстве. Во всех обкомах на главных должностях сидели родственники. Освобождено сейчас от работы несколько тысяч партработников всех рангов, около 1500 из них отданы под суд. Словом, какая-то фантастическая обираловка, перед которой бледнеет Михаил Евграфьевич (Салтыков- Щедрин).
Не очень ясно, почему решили это все разоблачить перед лицом всего аппарата, начиная с референта-инструктора. Может, чтоб каждый почесал где надо, не лежат ли у него в сейфе или в записной книжке «подобные факты»?!
С 10 по 13 июля был в Праге на Совещании секретарей ЦК. Доклад Б.Н.. Румыны. Тост Пономарева. Шифровка. Состояние: ты не сделаешь, никто за тебя не сделает.
Б.Н. затащил меня в редакцию «Проблем мира и социализма». Произнес часовую речь, экспромтом (пересказал в примитивном исполнении свой доклад на совещании секретарей ЦК). Потом вопросы и ответы. Мне он дал выступить по вопросу о Ватикане и социал-демократии, решив, что облагодетельствовал, но «дополнял», видимо я недостаточно обложил Папу.
8 августа 84 г.
С 16 июля по 5 августа был в «Янтаре». Великолепно провел 21 день. Теперь вот заменяю Пономарева и Загладина. Завтра впервые в жизни придется не только быть, но выступать на Политбюро.
Дел много. И опять, теперь уже Горбачев на ПБ, потребовал от Б.Н. откровенного доклада о комдвижении, а главное - «что с ним делать». Вольский за столом в «Янтаре» говорил мне (он был на этом ПБ), что из пятиминутного дела - итоги встречи Горбачева с
Ван-Гейтом - возникла двухчасовая дискуссия, выступили все и «вашего» (т.е. Б.Н.) «здорово приложили».
Но Б.Н., судя по тому, что с 19 числа ничего не было сделано и что он никого, даже Загладина не проинформировал, относится к этому пренебрежительно (так случалось при Андропове, а потом и при Черненко). Он не чует, что надоел и что его монополия на международное комдвижение никого не устраивает.
Вольский (помощник генсека) рассказал мне: «Захожу, - говорит, - после заседания Политбюро к Горбачеву по своим делам, а он меня вдруг спрашивает: как ты думаешь, выйдет чего-нибудь из этого?»
- Из чего? - не понял Вольский.
- Из обсуждения комдвижения на Политбюро. Понял ли и в состоянии ли понять Пономарев, чего от него хотят? Сможет ли он отреагировать как надо? Ведь там (на ПБ) никого из международников, кроме него самого не было. Как он донесет задачу до исполнителей?..
- Я, - говорит Вольский, - отнекался, мол, совсем я по другому департаменту. Ничего не могу сказать.
(Впрочем, может быть, Вольский что-то и сказал, только мне, Черняеву, не обязательно об этом знать).
Вот таково отношение к Пономареву.
Сегодня по телефону он пытался пускать мне пыль в глаза. Мол, ничего особенно, нам не предъявили претензий, не требуют срочно материал. Но, когда я ему сказал, что в аппарате идут разговоры, что Международный отдел «приложили», он несколько обмяк и стал советовать отнестись серьезно.
9 августа 84 г.
Выступления моего на Политбюро не состоялось. Присутствовал я на всех вопросах, а когда дошло до четвертого, по которому я должен был фигурировать, Горбачев заговорил сам и сказал примерно то, что я собирался сказать. При этом все время апеллировал ко мне, я, естественно, кивал. То ли он хотел облегчить мне задачу, то ли просто время не хотел тратить, не знаю. Он относится ко мне по-товарищески, сам произнес это слово, обняв меня за плечи перед своими помощниками после встречи у него с американцем Гарстом.
Правил рецензию Архипова на болгарский двухтомник о Димитрове. Архипов - ответственный секретарь журнала «Коммунист». А какое убожество эта рецензия! И какая неосведомленность относительно политики ЦК в отношении комдвижения сейчас! А ведь эта статья для центрального органа ЦК.
11 августа 84 г.
Вчера между делами закончил статью для «Коммуниста» о комдвижении. Получилось, кажется, неплохо и даже оригинально. Самое важное, что во всем ее стиле новое (желательное, не пономаревское, а надеюсь горбачевское) отношение к иностранным компартиям. Новый дух - не «борьбы за единство на базе марксизма-ленинизма», а понимание их собственных задач.
12 августа 84 г.
В пятницу были две встречи.
Антонио Рубби - зав. Международным отделом ЦК итальянской компартии, Тревер Мунро - генсек рабочей партии Ямайки. По два часа с каждым.
С Рубби мы давно знакомы. Он бывает озлобленным и тогда публично говорит про нас вещи худшие, чем любой самый правый в итальянском руководстве. Поэтому было любопытно с ним - после того, как у них побывал Горбачев на похоронах Берлингуэра и произвел на них «неизгладимое». Рубби любит играть в откровенность, резать «правду- матку». Но на этот раз был предельно ангельски лоялен, вел себя сугубо по-товарищески. Даже, спросив про Афганистан, не завелся и не произнес их сакраментальную формулу: «Чего вам там надо?!»
Мунро - рафинированный интеллигентный негр, «Ъгат» всех левых во всем Карибском бассейне, весьма образованный марксист. Он очень боялся, что я откажусь с ним встречаться. Мы, действительно, дважды в этом году откладывали его визит в Москву, потому что он «наделал глупостей». После Гренады (разгрома американцами революции там) обвинил Фиделя Кастро в предательстве, всячески оправдывал Корда, насочинял теоретических оправданий его действий, как последовательного революционера-ленинца, в отличие от Бишопа, мелкобуржуазного говоруна, который де нужен был на первом этапе революции, а потом стал ее тормозом. И т.д. в духе лучшей сталинской ортодоксии.
Я встретился с ним дружески, делал вид, что «ничего не произошло», начал издалека о наших внутренних преобразованиях и их международном значении, о Рейгане и перспективах отношений с Америкой, об обучении гренадских ребят в ленинской школе.
Он первый сам заговорил о Гренаде, извинялся: допустил, мол, грубую ошибку, потому что его гренадские друзья не доверили ему информацию о своих разногласиях (как, впрочем, и нам) и он все неправильно проанализировал.
В ответ я сказал, что мы были очень огорчены и главное тем, что он свою критику вел публично, но хорошо, что он теперь стремится восстановить отношения с Кастро. Напомнил ему эпизод из опыта нашей революции, а именно историю с Брестским миром. Тогда, если бы Ленин не одержал верх (в один голос) над Троцким и Бухариным в ЦК, немцы раздавили бы нашу революцию, и что на этом заседании, где Ленин пригрозил отставкой, нашелся Ломов, который промолвил: «Ну, что же, обойдемся и без Владимира Ильича». Однако, никому в голову не пришло тогда ни Ломова исключать, ни Ленина арестовывать, а потом расстрелять. А вот Корд и Ко, которых я не считаю контрреволюционерами и агентами США, но которых догматизм довел до авантюризма и преступления против революции, пошли на это.
Словом, расстались опять друзьями.