М.С. явно прочел мое предложение встретиться с Рустом (чтоб сказать ему: «Что ж ты, сопляк, наделал?»). Ибо переслал письмо его родителей по ПБ. Но мне не позвонил - ни об этом, ни о чем другом, в том числе по поводу намека, что его «Книге», которую затеяли, нужен обещанный им импульс.
Кажется, его сбил Квицинский (посол в ФРГ), который поднял шум по поводу Рейгана у «стены» и заварушки ГДР’овской молодежи из-за рока на той стороне Брандербургских ворот. М.С. подвержен иногда мгновенным эмоциям (по частным случаям), но на линии это не сказывается. Он обуздывает себя. потом признается, что эмоции - не для политики. Иногда и меня осаживал, когда я предлагал огрызнуться на что-то с Запада.
В трех номерах «Огонька» - заключительные главы Эренбурга («Люди, годы, жизнь»). Описывает хрущевские годы. И какими же идиотами выглядим мы все - наше общество, закомплексованное на догмах, страхах, подозрительности, ненависти. Страшное политическое безкультурье при уникальном духовном богатстве внутри почти каждого причастного к интеллигентской среде. Да. здорово Сталин и сталинизм поломали наш народ. Но то, что он оставался здоровым и свободным «внутри», в тайниках своей духовности и душевности, показывает происходящее сейчас: стоило дать отдушину
- гласность, как прорвалось все наружу. И остановить теперь можно, пожалуй, только рецессиями.
Но я уже записал: на ПБ при обсуждении «Памяти» никто не предложил зажимать. Даже оговаривались специально (Рыжков, Лигачев), что ни в коем случае они не за это, хотя как с главарями «Памяти», так и «Шмелевыми», которые предлагают безработицу, «надо что-то делать». Но упаси Бога не так, чтобы сорвать, остановить, пресечь демократию и гласность М.С. подвел этому итог так: пока другие механизмы перестройки еще не налажены и не работают, одна только гласность поддерживает процесс.
Каждодневно имея дело с западной информацией, видишь, какой огромный переворот в мозгах во всем мире вызвал Горбачев. Собственно, уже положил начало новой эпохе в международных отношениях. И те, кто не хочет нового мышления и боится его, вынуждены ёе-Гас1о участвовать в игре на этой платформе «Семерка» в Венеции и реакция на нее в мире - очень убедительно показывают это. И опросы общественного мнения по всей Западной Европе: Горбачев превзошел Рейгана в качестве «властителя» политической атмосферы в мире.
Был в музее изобразительных искусств на русско-французской выставке. Как же некрасивы были наши графья, князья и их дочери и супруги. Кроме Шуваловых - лица с «нерусским выраженьем». Поделки из серебра, золота с бриллиантами: совсем другая жизнь, если в такое вкладывалось столько труда, терпенья, дарования, времени и денег! А сейчас это вызывает у нормального человека единственный вопрос - зачем? И еще - обратил внимание на платья и камзолы времен Петра и Екатерины (в том числе ее собственные платья) - какой мелкий народ был два века назад! В Екатеринино платье, а она считалась крупной женщиной, не влезет мало мальски средняя современная женщина, даже девушка, а то и девчонка. Впрочем, на улицах и в толпе очень мало красивых женщин.
Читал Пушкина. То и дело натыкаешься на стихи, превращенные потом в романсы, которые бывает дают по радио. И плеваться хочется. Я бы запретил. Поздно: Чайковский и Глинка начали опошление, вульгаризацию Пушкина. И продолжается это до сих пор. И восторгаются: мол, вдохновил того-то и того-то. А на самом деле - следствие прикосновения к гению посредственности или чего-то инородного.
15 июня 87 г.
Звонит Горбачев: Жив, Анатолий Сергеич?
- Как с подготовкой женского конгресса? Там, знаешь, надо побольше чувств. На нашу политику в этой аудитории через чувства выходить можно. Иначе нельзя. Энгельс - помнишь? - Говорил: «женщина - это другая цивилизация». Вот из этого исходить.
- Я в ответ: Да, Энгельс разбирался в этой тематике.
- Смеется: Ну, что ж, за неимением собственного опыта будем опираться на классика.
- Я: Скромничаете, Михаил Сергеевич.
- Он: Ну, ладно. Ты меня понял. Надо - и о Венеции, Рейкъявике, Западном Берлине. Мир сдвинулся. Общественность чувствует реальности и увлечена нашей политикой. Помнишь, Яковлев и др. возражали, чтобы у нас напечатали результаты опросов в Западной Европе - о том, что Горбачев превосходит Рейгана по симпатиям и что он больше сделал для мира. - Боятся - не культ ли будем культивировать.
- А что? - возразил я.
- Никакого культа не вижу тут.
- Я: Я тоже не вижу. И вообще, Михаил Сергеевич, народ правильно воспринимает. Ассоциаций с прошлым нет, несмотря на то, что вы - в каждой газете. Тут - авторитет по делу. Помните, у Пушкина? - «Он на троне был работник» (Хохочет).
- М.С.: Так вот, мы видим реальность и общественность их начинает видеть. И проводим реальную политику, а не балаганом занимаемся, дешевкой (это о Рейгане в Западном Берлине). Балаган же он устраивает, чтоб отыграть за Венецию, на которую их мир заставил пойти. Заодно и нас провоцируют, чтоб мы сорвались и помогли им вернуть «советское пугало». Если б я занимался, как Рейган, еженедельными интервью, сказал бы, что он за 8 лет никак не может освободиться от прежней профессии. Хорошо, что ты мне прислал записи моих речей на последнем ПБ. Только у тебя там неточность: это главари «Памяти» назвали ХХУП съезд «сборищем подонков и проституток», а не я их «общество». Я их цитировал, ты не расслышал. Но ты прав: это - сборище подонков и проституток.
А вообще разговор на ПБ получился крупный. И все хорошо выступили. Растем, совершенствуемся. Воспитываемся.
- Я: Это уж точно, Михаил Сергеевич, особенно, когда вы со слов западной пропаганды давали характеристики:
Г орбачев - вестеризатор, вроде Петра I;
Лигачев - руссификатор (даже письмо по рукам ходит «от Лигачева»);
Яковлев - массон, космополитов вокруг себя объединяет;
Рыжков - тот вообще технократ и плевать ему на идеологию.Все хохочут и Вы тоже, - со смехом, а на ус наматывают!
- М.С. хохочет в трубку: Вот так, Анатолий, даже такие экспромты приходится пускать. Ох, как трудно идет! То ли еще будет! Ну, ничего. Доклад (к Пленуму) сильный складывается. Тезисы - это только скелет, мясо - в докладе, да и костей туда подкладываю. Интервью со «Шпигелем» отложил. Не хочу я сейчас с немцами заигрывать, (имеет в виду Руста - летчика и шабаш в Берлине по поводу 750-летия города). Вот немножко наладим общегерманскую политику, тогда и объявлю им ее через «Шпигель». А в отношении Руста - ты не упрощай.
- Я: Я не упрощаю, но уверен, что даже, если объективно он был чьим-то орудием, лично не имел дурных намерений.
- М.С.: И все же не упрощай. Мы его запечатаем. Все по закону, как положено. Пусть попросят.
Были у меня сегодня Аксенов-младший «со товарищи» - создатели неомарксизма-ленинизма. Говорил в основном Чернышов, самый молодой из них. Поразительная голова, феноменальная образованность и умение владеть мыслью и словом. Действительная одаренность, которая оказывается на обочине. Но уже и схематизм, приверженность к слишком строгой логике, которая отрывается от жизни.
Все «за», говорят они мне, 18 раз были у Бобкова, три раза у Медведева, столько- то раз обсуждали с Косолаповым, с Загладиным, с Шеварнадзе, Бессмертных и проч. влиятельными. И что. Все - за, а никто ничего не может.
Летом я навязал М.С. их сочинение. Тот прочел «с интересом». Поручил разобраться Медведеву и Яковлеву. Медведев, когда я пристал, отговорился: не буду я ими заниматься! Яковлев отнекивался занятостью.
Сейчас я им предложил: напишите статью для «Коммуниста». Только без эпатажа. Обязуюсь, что обсудят. И тогда придется всем начальникам решать: что делать с вашей «эврикой».
Долго они мне внушали величие их открытия. Я и так чувствую, что абстрактно они правы.
Пока на этом остановились.
Рассказал Ковалеву, что было на ПБ, похвалил его шефа (Шеварнадзе). Он мне сказал, что Бурлацкого в МИД хотят делать редактором «Международной жизни».В 10 часов - вертушка: меня вызывает М.С. в Волынское-2. Через полчаса стараниями моего шофера я был там.
М.С., Яковлев, Медведев, Слюньков, Болдин - в холле обсуждают проект «Основных положений экономического развития», которые примет 26 июня Пленум.
М.С. сажает меня рядом, говорит: читай! Подвигает мне свой доклад, над которым он тут сидел дней 10.
Я углубился. Он то и дело спрашивает: «Ну, как?» Они спорят. Я прислушиваюсь. Заклинились на проблеме «контрольных цифр». М.С. вызывает в Волынское Рыжкова.
Спор разгорается. Премьер отстаивает побольше рычагов, чтоб командовать из центра. Медведев пытается убедить, что тогда ничего не получится с «новым механизмом» и экономической системой управления. М.С. то и дело ввязывается в спор, опровергает Рыжкова, но не хочет его обидеть. Не хочет, чтоб видно было, что он поддержал Медведева против премьера. В конце концов, смягчают формулу и соглашаются - оставить до ПБ, где все дополнения будут обсуждаться в преддверии Пленума ЦК.
Яковлев смехом бросает мне через стол реплику: Вот, Анатолий, как решаются судьбы страны. М.С. смеется.
Опять спрашивает: «Ну, как?»
Я: Говорю, что изучал эти мысли и их рождение по другим источникам (намекая на Книгу).
М.С. (смехом, язвительно): Значит, для тебя тут ничего нового?
Я: Зачем же? Тут все в системе и в законченном виде. Целая симфония перестройки.
Перешли к редактированию проекта Постановления Пленума. Принял несколько моих предложений. Сам он настолько виртуозно владеет материалом, что быстро находит оптимальные формулы.
К его речи на Женском конгрессе (23.06), (зачем он меня, собственно, и вызвал) я предложил свои добавки. Главная - об административной системе, которая сложилась в 30-ые годы и которая в тех условиях была, написано у него, единственно возможной. Получалось 100 % оправдание (историческое) этой сталинской системы. Он прислушался (Яковлев меня поддержал).. Сказал: потом, потом и отложил мою бумажку в сторону.
С женским текстом покончили быстро. Он ему понравился. Но заставил переделать «разоруженческую» тему: не захотел вступать в перепалку ни с «Венецией», ни с Рейганом в Западном Берлине.
Распрощались. Он стал собираться. Было уже 6 часов. Говорит: Замотали меня, я сейчас могу согласиться на любые вещи, которые вы тут подсунете.
Я уехал вслед за ним. Звонок в машину - из машины: «Слушай, а эту свою вставку ты им оставил?»