Шахназаров и Раиса Максимовна рассказывали в аэропорту. М.С. и Хоннеккер идут сквозь шпалеры тысяч, сотен тысяч. Стоит сплошной ор: ОогЬу! ОогЬу! На Эриха никто не обращает внимания. На митингах плакаты по-русски: «Горбачев - ты наша надежда!». Там, помимо М.С., было еще около 20 разных лидеров (Живков, Чаушеску, никарагуанка Ортега и т.п.) - на них никто не обращал внимания. Все «празднество» сосредоточилось на присутствии Горбачева в Берлине.
Он вернулся довольный. Его поддерживает и успокаивает признание и понимание «там» - по контрасту со сволочным отношением собственного народа.
Кренц сказа Фалину: «Этот наш (Эрих) все водит, но ничего признавать не хочет». 10-го у СЕПГ Пленум. Может быть, будут свергать Эриха. Впрочем, иначе дело скоро дойдет до штурма «стены». Во всяком случае поезда с беглецами Прага-Дрезден-ФРГ шли сквозь строй восторженных приветствий, забрасываемые цветами и т.д. Полицейские приветственно махали русским.
Какой у меня «комплекс ощущений»? Он - из печати, из внутренних шифровок, из докладов с мест в ЦК, из записок и разных писем. И все это создает непреодолимое впечатление общего распада.
Нуйкин в «Огоньке» дает статью - интеллигентский разврат. Вообще интеллигенты- перестройщики подрастерялись, когда настало время «положительной» работы. Большинство, во всяком случае. По инерции наращивают разоблачительство.
В «Огоньке» печатается Бажанов - помощник Сталина 1922-28 годах, который тогда же сбежал за границу. Наряду с хлестаковщиной там сведения, которые не придумаешь, в особенности о роли при вождях секретарей и помощников. Тогда еще, при Ленине, создавалась, значит, система, которая дожила до Г орбачева. И меня до сих пор кое-кто из ПБ и Секретариата ЦК воспринимает по той «традиции», считая «более важным», чем какие- нибудь члены ПБ и само ПБ (особенно Бирюкова, Бакланов, даже Слюньков, некоторые министры). Поразительно, как Сталин сумел уловить, какими рычагами можно управлять такой страной, и создал эти рычаги., до сего времени действительные. И ими пользуется даже М.С., особенно в «писарском» (формулировочном) аспекте
Разговор в аэропорту с Н.И. Рыжковым (в присутствии Яковлева, Шахназарова, Фролова). Звоню, говорит, я Везирову (после постановления Верховного Совета о введении военного положения на железных дорогах Закавказья). Спрашиваю: мне с тобой говорить или с Народным фронтом? Ты прямо мне ответь. Мне «переводчик» не нужен: власть у тебя еще есть, или власть у них и мне лучше прямо на них выходить?.. Даю вам сутки, если блокаду не снимете, ввожу войска со всеми вытекающими. Везиров ответил, что «посоветуется» с лидерами НФА. Пришли сначала 8 из 16 «членов правления». Сказали, что без кворума решать не будут. Собрали, наконец, кворум. И передали, что они «начнут» постепенно пускать поезда. Чуть напугались, хотя и пыжились, - заключил наш премьер.
Вот ситуация. Мы говорим: ПОРП уже отстранили от власти и низвели до ничего не значащей величины. ВСРП на очереди. А у нас самих в Азербайджане то же самое, как, впрочем, и в Литве!
9 октября 89 г.
Сегодня второй раз был у меня Олег Уралов. Режиссер, которого я нашел в качестве автора фильма «Портрет Горбачева». Идея принадлежит М.С. Недели две тому назад он позвонил: займись. для поездки в Италию. Но, чтоб не банальность, не трафарет.
Уралов оказался тем человеком, который увлекся, умный, красавец, образованный, как выяснилось, талантливый и большой культуры, со вкусом.
Меня он проинтервьюировал основательно. Говорили часа два. И я пытался раскрыть ему «черты портрета». Много сказал откровенного, чего никому не говорил из посторонних.
Он в конце сказал: если делать, то надо начинать с разговора у М.С. - это даст направления и содержание сценария. И еще практические вопросы.
Я послал М.С.’у записочку. Вернувшись с Верховного Совета, он позвонил. И говорит, что такой портрет, как задумал Уралов - рано. Не время. Сейчас портрет надо писать делами. Давай я сам ему это скажу. Часа через полтора мы с Ураловым были у М.С.
Он в своей манере обаял режиссера. Поддержал его идею и замысел. И объяснил - почему не время. За полтора-два года надо сделать прорыв., уравновесить общество. Делами доказать право на «портрет».
Уралов: Но такой портрет нужен сейчас, потом он приобретет лишь историческое значение.
М.С.: Да, вы правы. Но. Давайте сделайте «банальный» фильм для итальянцев, нарежьте из уже имеющегося. Но большую идею не бросайте, пусть уже сейчас работа начинается.
И вот. (показывает на меня) с А.С. все вопросы.
Я: Да, мы с Ураловым уже нашли общий язык.
М.С.: Я ему полностью доверяю. Мы думаем с Анатолием в одном направлении и он все знает. Он, правда, человек увлекающийся, приходится сдерживать (смеется). Но это хорошо, когда человек в таком возрасте увлекающийся.
Уралов: Но вы ведь тоже увлекающийся.
М.С.: Да, увы. Вот мы и сошлись.
Вот такое неожиданное «признание в любви» я получил.
Европа вся в восторге от М.С. в Берлине. И все в Европе на ушко нам шепчут: хорошо, что СССР высказался деликатно против «воссоединения» Германии.
Загладин объездил всю Францию, встречался со всеми - от Миттерана до мэров. Завалил Москву записями своих бесед (со смаком - его хлебом не корми!). И все в один голос - одна Германия никому не нужна.
А Атали (помощник Миттерана) заговорил о восстановлении серьезного советско- французского союза, включая военную «интеграцию», но через камуфляж якобы для совместного использования армий в борьбе со стихийными бедствиями.
Тэтчер, когда она попросила «не записывать» беседу с М.С., решительно против «объединения Германии». Но я, мол, не могу это сказать вслух ни у себя дома, ни в НАТО. В общем - нашими руками хотят это предотвратить.
11 октября 89 г.
Сегодня М.С. встречался с Раковским (польский премьер). Я там не был. Но читал запись его встречи с Ярузельским и Раковским в Берлине.
Им и Хоннеккеру (один на один) он говорил такое, чего, наверно, не нужно было говорить. Подыгрывал, а может отдавал дань не изжитой в себе ортодоксии: мол, ПОРП и ВСРП «проиграли», упустили, сдали позиции (социализма).
Венграм он это не говорил. А полякам. лишь соглашается, когда они сами об этом говорили.
Запись с Хоннеккером. М.С. назвал его (в разговоре со мной и Шахом) мудаком. Мог бы, говорит, сейчас сказать своим: 4 хирургических операции, 78 лет, требуется много сил. в такой бурный период, мол, «отпустите», я свое дело сделал. Тогда, может быть, остался бы «в истории». Мы с Шахом усомнились, что он, сделав это сейчас, останется «в истории». Два-три года назад - куда ни шло. Сейчас он уже в ситуации Кадара. Он уже проклят народом.
В Берлине второй день идет ПБ. Кренц послу нашему для передачи М.С. обещал «поставить вопрос» о переменах. Хоннеккер его предупредил: будешь моим врагом! Но тот, кажется, это сделал. Чем-то кончится?
Коль третьего дня напрашивался на телефонный разговор с М.С. Я вчера ему напомнил: М.С. отмахнулся - не хотелось ему. А сегодня звонит: давай, соединяй. Только я было за трубку, он опять звонит: а стоит ли? Еще не ясно, чем в Берлине закончилось. И вообще.
Я: Надо, неловко. И потом - я уверен, что он звонит, чтоб «отмываться» от своих заявлений насчет «воссоединения» (в связи с бегством немцев из ГДР в ФРГ).
Разговор длился 17 минут: Коль обещал помочь Венгрии и Польше, собрался ехать в Варшаву, а главное - заверил, что не будет дестабилизировать ГДР.
М.С. в ответ: Это очень важное заявление. Принимаю его к сведению. Поговорили о двусторонних экономических связях по итогам визита М.С. в Бонн.
Мы с Шахназаровым учинили погром записке Шеварнадзе и Крючкова по поводу политики на страны «соцориентации» Застенчивые изменения они предложили. Мы же выступили против самой этой категории: «соцориентация», против деления третьего мира по идеологическому признаку, против экспорта туда оружия, которое соблазняет их заниматься не тем, чем следовало бы.
Словом, мы предложили коренным образом изменить курс в этом направлении, ибо прежний, сложившийся по идеологическим мотивам и на основе военно-стратегических соображений позавчерашнего дня, не оправдал себя, Обанкротился, и не совместим с новым мышлением.
М.С., судя по тому, что он направил наш «меморандум» Шеварнадзе и Яковлеву, поручив переделать, согласен с нами. Но чем-то кончится?..
Фактически я разрешил Боровику (известный журналист-международник) пригласить Переса (Израиль) в СССР, как-то не подумав, что я делаю, пусть по общественной линии, пусть не для государственных дел, но ведь это вице-премьер страны, с которой мы не имеем дипломатических отношений. Боровик подлез ко мне в перерыве заседания Международного комитета Верховного Совета. Нес всякие аргументы и сулил выгоды. Я сказал: Если вы имеете право, приглашайте. И вот Перес уже дает интервью газетам - что он собирается у нас здесь делать. Отнюдь не коммерцию с Советом мира, а заниматься политикой. А М.С. узнает об этом из интервью, Шеварнадзе тоже. Не дадут ли мне за это по шее?!
В целом, общаясь с М.С., наблюдая его, слушая и видя заседания ВС, не ощущаешь, что в стране уже началась гражданская война: воинские эшелоны и конвои через Азербайджан в Армению подвергаются обстрелам, уже было несколько «боев» с применением автоматического оружия.
Готовлю «мировоззренческий» материал к встрече М.С. с Брандтом (17.10)., движемся к возрождению единства, к ликвидации исторического раскола социал- демократического и коммунистического движений (если последнее еще есть).
15 октября 89 г.
В пятницу М.С. провел свою очередную встречу с руководителями «шазз ше&а». Я не пошел - цейтнот с Брандтом. Но Сережа Морозов (теперь редактор журнала «За рубежом») подробно по записям рассказал, что было.
Думаю, что эту акцию приравняют к Хрущев-Пастернак или к его тогдашней встрече с «интеллигенцией», с которой начался открытый откат «оттепели».
Еще накануне, в четверг, на ПБ, М.С. заявил: «Я им (!) завтра скажу.» (это - как реакция на очередную порцию атак на прессу со стороны присутствовавших секретарей ЦК республик!).
Начал с обычного, даже оговорившись, что приходится повторять банальности: перестройка проходит, может быть, самый трудный свой перевал. Все напряжено. Но как трудно ни было бы, я с курса не сойду. Меня обвиняют, что сижу на двух стульях. Нет. Я - на одном стуле, на стуле перестройки. Но «вы» что делаете! (Он все время обращался к аудитории - «вы», т.е. без разбора). Одни кричат о катастрофе, другие запугивают переворотом. Полторанин пишет и вещает (в ВПШ), что бунт все равно будет. Только вот, если, - заявляет он, - пойти по пути, который предлагает Межрегиональная группа депутатов
- МГД- (Полторанин член этой группы), жертв будет 5 миллионов. А если и дальше идти по горбачевскому пути - 100 миллионов.