Следующее утро выдалось как на заказ. На небе ни облачка. На стоянке выстроились самолеты Як-1, УТИ-4, УТ-2. Каждому из нас необходимо выполнить полеты по кругу, в зону, под колпаком и по маршруту.
Инструктором на УТИ-4 - мой товарищ по училищу Николай Барабаш, коренастый, со светло-голубыми глазами и гладко причесанными назад светлыми волосами. Он очень переживал, что попал в шкрабы, то есть стал школьным работником, и уже давно просился на фронт. Но начальство отказывало: учи хлопцев.
Поселянов когда-то летал на бомбардировщике Пе-2. После того как его подбили, попал к нам в полк. На яке он еще не летал, поэтому ему надо было освоить специальную программу. После провозного полета на УТ-2 лейтенант вылез из кабины весь мокрый. Снял шлем, вытер вспотевшее лицо носовым платком и сказал:
- Это же не самолет - блоха. Пока я к нему приноровился, семь потов сошло.
- Вот тебе и блоха! - улыбнулся сержант Выдриган. - Этакого молодца вымотала за несколько минут.
- Николай! Твоя очередь лететь, - напомнил Андреев сержанту.
Взяв парашют, Выдриган привычно набросил его на плечи и продел обе руки в подвесную систему. Сел в кабину и, запустив мотор, пошел на взлет. Полет по кругу был уверенным и точным. Затем Николай стал готовиться к вылету в зону.
- Давай посмотрим, Яша, как он пилотировать будет, - предложил Поселянов, закуривая папиросу. - Мне это полезно. А ты комментируй, в чем сам не разберусь.
Мы отошли в сторону, чтобы никому не мешать. Самолет начал разбег.
- Сейчас оторвется, - заметил Поселянов.
Я кивнул головой. Машина, как бы подпрыгнув, повисла в воздухе. Молодец! Как выдерживает! Но что это? Во время уборки шасси винт чиркнул по земле. Затем самолет ткнулся носом. Треск. Пыль. Ничего не видно.
Все, кто был на старте, срываются, бегут к месту аварии. Санитарная машина обгоняет нас. Что с Николаем? Жив ли?
Возле самолета, осматривая повреждения, ходил майор Лесков, врач забинтовывал Выдригану висок, разбитый о прицел. Слава богу, Николай отделался только ушибом. Могло быть хуже. Оказывается, он поторопился. Как только машина оторвалась, начал убирать шасси, не следя за землей. Земля мстит, если ею пренебрегаешь...
Командир полка еще раз напомнил летчикам о необходимости быть внимательными на всех этапах полета и разрешил продолжать работу.
Вечером того же дня к нам прибыло пополнение - младший лейтенант Пятов и сержанты Линенко и Никитин. Никто из них на фронте еще не был. Василий Пятов был инструктором в училище, подготовил одиннадцать летчиков и настоял на том, чтобы вместе со своими выпускниками его направили в действующую часть. Просьбу инструктора удовлетворили, но сказали при этом, что ему необходимо пройти переучивание на новом типе самолета. Так он и два его младших товарища попали в наш полк.
Сержанты были обучены технике пилотирования, самолетовождению и некоторым элементам воздушного боя. Пятов же имел значительно больший опыт, и потому его назначили командиром звена.
Во время ознакомительной беседы с новичками старший лейтенант Андреев рассказал о боевых действиях эскадрильи и полка, о наиболее характерных фронтовых эпизодах. В заключение комэск напомнил:
- Сроки переучивания очень сжатые, в любое время может поступить приказ о вылете на фронт. Поэтому вам придется заниматься теорией и летной практикой с большим напряжением. Особое внимание обратите на изучение силуэтов немецких самолетов, расположение огневых точек и наиболее уязвимые места истребителей и бомбардировщиков.
Наши новые друзья оказались дисциплинированными, старательными людьми. Не жалея сил и времени, осваивали они новую материальную часть на земле и в воздухе, отрабатывали технику пилотирования, учились искусству воздушного боя под руководством бывалых летчиков. Узнав о том, что Василий Пятов туляк, старший лейтенант Андреев проникся к своему земляку еще большим уважением, чаще, чем с другими, летал с ним и его подчиненными, оказывал всяческую помощь, добиваясь быстрейшего ввода их в строй.
Забегая несколько вперед, скажу, что впоследствии Пятов, Линенко и Никитин стали хорошими воздушными бойцами, смело сражались с врагом.
Однажды, после облета облегченного самолета Як-1, командир авиаэскадрильи Андреев приказал сержанту Никитину быть готовым к перехвату самолетов-разведчиков, которые начали пробираться в наш тыл. Спустя некоторое время с поста ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи) поступил ожидаемый сигнал. Самолет Никитина быстро набрал высоту и вскоре скрылся из виду.
Вот что потом рассказал сержант.
Обнаружив разведчика, он набрал необходимую высоту и буквально через несколько минут ужо занимал выгодное положение для атаки самолета противника. Казалось, все в порядке: разведчик летит без прикрытия и его можно смело атаковать.
Никитин еще раз проверил, все ли готово для атаки, и, взяв необходимое упреждение, пошел на сближение с вражеским самолетом. Экипаж разведчика, по-видимому, был опытным, поэтому, как только истребитель начал приближаться, он развернулся на 180 градусов и со снижением начал уходить к линии фронта. Первая атака была сорвана, и Никитин начал готовиться ко второй. Заняв выгодное положение, открыл огонь. Однако разведчик продолжал лететь. Тогда сержант перешел на другую сторону и предпринял еще одну атаку. Очередь была длинной, но самолет и на этот раз не загорелся.
Надо подойти вплотную, - решил Никитин. Так и поступил. Снаряды попали в цель. От хвоста разведчика потянулся длинный шлейф дыма...
Когда командир эскадрильи узнал, что летчик израсходовал весь боекомплект, он сказал:
- Допустим, неприятельский самолет не сбит, а снаряды кончились. Что бы вы предприняли?
Сержант Никитин не находил ответа.
- Надо таранить врага, - напомнил С. Ф. Андреев, - ни в коем случае нельзя упускать его. Поняли?
- Так точно, - ответил Никитин.
Спустя несколько дней на перехват самолета-разведчика поднялись Василий Пятов и его ведомый Николай Кавун.
Пробив облака, как рассказывали позже летчики, они осмотрелись. Чуть выше и правее себя заметили небольшую темную точку, которая быстро превращалась в силуэт вражеского самолета-разведчика.
Пятов и его напарник выполнили маневр в сторону солнца и пошли на сближение с Дорнье-215. Это был самолет с высоко расположенным крылом, сильно вытянутым фюзеляжем без всяких надстроек и трапециевидным вертикальным оперением. Экипаж, по-видимому, заметил истребителей, потому что начал постепенно прижиматься к облакам.
Пятов отлично знал До-215. Он имел два мотора, мощностью 1100 лошадиных сил каждый. Его максимальная скорость у земли 390 километров в час. Разведчик вооружен шестью пулеметами калибра 7,92 мм; два передних обслуживает стрелок-бомбардир, два бортовых, установленных на шкворнях, и задний верхний на турели - стрелок-радист, огнем нижнего заднего управляет стрелок в положении лежа. Наиболее уязвимые места До-215 - бензобаки в центроплане и моторы, а также кабина экипажа - спереди.
Расстояние между самолетами сокращалось быстро. Дорнье нырнул в спасительные облака, но они оказались не столь плотными. Через несколько секунд младший лейтенант Пятов вновь увидел разведчика. Он взял упреждение, вынес перекрестье прицела вперед носа До-215 и нажал на гашетки. Струя огня молнией понеслась навстречу врагу. С борта немецкого самолета полетели ответные снаряды.
Пятов повторил атаку. Ему были видны вспышки на фюзеляже, кабине и плоскостях, однако самолет продолжал лететь. Наконец, почувствовав опасность, гитлеровец попытался развернуться в сторону фронта. На развороте. Василий Пятов еще больше приблизился к До-215 и теперь уже отчетливо наблюдал верхнюю турель, из которой раньше вели по нему огонь. Она бездействовала, ствол торчал вверх. Значит, стрелок мертв.
Истребитель подошел почти вплотную, прицелился по кабине и левому мотору, нажал на гашетки, но огня не последовало. Василий немедленно перезарядил оружие и снова перешел в атаку. Однако результат был прежний. А разведчик продолжал полет, прижимаясь к облакам.
Во время разворота Николай Кавун отстал от своего ведущего и, находясь в шестистах метрах от него, не мог оказать действенной помощи. И тогда Василий Пятов решил идти на таран. Другого способа борьбы с фашистским разведчиком у него не оставалось. До боли сжимая ручку управления, младший лейтенант пошел на догон. Еще одно усилие, и его самолет вплотную сблизился с разведчиком, на котором четко видны ненавистные черные кресты.
Идя сзади, Николай Кавун никак не мог понять, что хочет предпринять его ведущий, почему прекратил огонь по гитлеровцу. Спросить об этом командира он не мог, потому что на борту не было радиопередатчика. Вмешиваться же в действия старшего тоже не имел права, хотя боекомплект оставался неизрасходованным.
Тем временем Пятов подошел вплотную к До-215, положил свой самолет в небольшой разворот и правой плоскостью ударил по хвостовому оперению разведчика. Як провалился на несколько метров вниз: у него не было конца плоскости. Противник остался без киля и руля поворота, но, к удивлению Кавуна, продолжал лететь строго на юг, где его могли спасти свои истребители или зенитная артиллерия, сосредоточив огонь по якам.
Убедившись, что машина управляема, Василий Пятов развернул ее в обратную сторону и начал снизу приближаться к разведчику, чтобы повторить таран. Он не мог допустить, чтобы дорнье ушел вместе с фотопленкой, на которой засняты наши тыловые объекты.
Подойдя к противнику, отважный летчик взял ручку управления немного на себя и начал винтом рубить стабилизатор вместе с рулем глубины. Разведчик резко перешел в пикирование, увлекая за собой и самолет Пятова. Не задумываясь, Василий со всей силой потянул ручку управления на себя, чтобы уйти от падающего До-215.
Як трясло. Пятов убрал обороты мотора, и тряска немного уменьшилась. Василий перевел самолет в планирование. Выйдя под облака, он создал небольшой левый крен и по спирали, выполняя виток за витком, стал постепенно терять высоту. Его сопровождал ведомый Кавун.
Беспокоясь о том, не потерял ли командир сознание во время повторного тарана, Николай резко перевел свой самолет в пикирование и в одно мгновение был возле Пятова. Чтобы не проскочить мимо, развернулся так круто, что с концов плоскостей сорвались две белые полоски. Подойдя почти вплотную к машине Василия, увидел его улыбающееся лицо. Значит, все в порядке. Теперь остается посадить поврежденный самолет на подходящую для этого площадку. Кавун взял ручку управления на себя и, взмыв метров на пятьсот выше командира, поставил як в вираж, чтобы удобнее наблюдать за полетом Пятова.
Подобрав пятачок для приземления, младший лейтенант вывел машину из спирали и начал планировать. Самолет по-прежнему сильно трясло, но летчик не терял надежды на благополучное приземление. Он полностью убрал обороты винта, уточнил расчет скольжением влево и выпустил щитки. Казалось, як вспух и понесся над травянистым покровом. Площадка оказалась не очень ровной, поэтому Пятов все еще не решался выпустить шасси. А когда до земли оставалось не более одного метра, летчик перевел рычаг вниз и выпустил шасси. Самолет встрепенулся. От энергичного удара шасси стали на замки, и на табло загорелись две зеленые лампочки: все в порядке! Пробежав несколько десятков метров по неровной степной площадке, як остановился неподалеку от догоравшего До-215.
Николай Кавун снизился до бреющего полета и, увидев машущего рукой командира, взял курс на свой аэродром. Вскоре туда же были доставлены Пятов и его самолет..
Слава о мужественном комсомольце, смелом летчике облетела всю дивизию. Затем в армейской газете был опубликован о нем обширный материал. За образцовое выполнение задания младший лейтенант Василий Ефремович Пятов удостоен ордена Красного Знамени. Командиры и все однополчане сердечно поздравили сослуживца с блестящим завершением двойного тарана и боевой наградой.
Сердца наши сжались от боли, когда мы узнали, что воздушные пираты начали массовые налеты на Сталинград. Две тысячи самолето-вылетов только за один день, кстати говоря воскресный - 23 августа 1942 года. Сколько бессмысленных жертв, сколько слез и страданий принесла эта варварская бомбардировка мирного города на волжском берегу. Правда, летчики и зенитчики сталинградской ПВО сбили. 90 крестатых стервятников. А остальные? Опять будут убивать детей и женщин, разрушать жилища, фабрики и заводы, выжигать красоту, оставляя вместо нее мертвые камни?.. Нет, этого нельзя допустить! Надо бить проклятых потомков тевтонцев, как бьет их капитан И. П. Моторный: шестерка его истребителей смело вступила в бой с 65 вражескими самолетами, и 5 из них больше никогда не поднимутся в небо.
Скорее бы на фронт. Скорее, - только и слышно от летчиков и техников богай-барановского аэродрома.