шинства, но и меньшинства, в том числе и права меньшинства формулировать и отстаивать свои взгляды и убеждения. Без права на оппозицию не может существовать никакая демократия, и социалистическая демократия также немыслима при преследовании инакомыслия и оппозиции. Однопартийная система может быть лишь временным эпизодом в развитии социалистического общества, а его постоянным и характерным свойством должна быть предоставленная всем гражданам свобода собраний и демонстраций и возможность объединяться в различные ассоциации и организации, включая и политические. И уж само собой разумеется, социалистическая демократия означает гарантию свободы совести, слова и печати, свободы научного и художественного творчества, получения и распространения информации. Все основные государственные и общественные должности следует замещать лишь на основе свободных выборов, в которых должны принимать участие различные кандидаты. Должны быть обеспечены гласность судебного разбирательства и право на защиту на всех этапах суда и следствия. Граждане социалистических стран должны иметь свободу передвижения и свободу выбора места жительства - и в пределах своих стран, и за их пределами, т. е. должны иметь право свободно уезжать из своей страны и возвращаться в нее.
Разумеется, никакие свободы не бывают абсолютными и безоговорочными; каждая из перечисленных выше свобод нуждается в некоторых ограничениях, связанных с безопасностью и правами других граждан, с интересами общественной нравственности, с необходимостью обеспечить государственную безопасность и общественный порядок. Но если в этих ограничениях не соблюдается разумная мера, если они простираются слишком далеко, то ими сводятся на нет реальные права и свободы, а гарантирующая их конституция превращается в формальную декларацию.
Следует отметить, что в различные периоды жизни общества некоторые из свобод и прав личности приобретают особое значение, и требования их соблюдения выдвигаются на первый план. Было время, когда в качестве таких главных требований выдвигались обеспечение права на труд и на справедливое вознаграждение его, социальное обеспечение, ликвидация социального и национального неравенства. Нельзя сказать, чтобы этот период в нашей стране закончился, однако сейчас все более важными, по нашему мнению, становятся требования обеспе
188
чить такие права и свободы, как свобода слова и печати, получения и распространения информации, свобода оппозиции и обеспечение прав политических меньшинств.
Конечно, очень важным элементом демократии является свобода эмиграции. Однако вряд ли ее можно считать, как это делают некоторые, ключевой проблемой. Люди, выдвигающие этот вопрос на первый план, утверждают, что обеспечение свободы эмиграции заставит правительство СССР поднять уровень жизни своих граждан до европейских стандартов и обеспечить все остальные права и свободы. Все это не более, чем иллюзия. В царской России начала XX века право эмиграции почти не ограничивалось, и сотни тысяч русских, евреев, украинцев ежегодно покидали свою родину, уезжая главным образом в США и Канаду. Но разве эта эмиграция хоть в малой степени способствовала улучшению положения трудящихся России, ее демократизации?
Португалия десятки лет поставляла в другие страны Европы дешевую рабочую силу, но это никак не способствовало обновлению ее отсталых социально-политических структур. То же можно сказать о Южной Италии, Турции и некоторых других странах. Для большинства авторитарных режимов свобода эмиграции является даже желательной и поощряется ими, так как способствует, как правило, ослаблению внутреннего напряжения, ибо покидают страну обычно наименее обеспеченные и наиболее недовольные граждане. Свобода эмиграции это такое право, на которое легче всего соглашаются авторитарные режимы, и есть признаки того, что это начинают понимать и правящие круги СССР.
Свобода эмиграции приобретает сейчас решающее значение лишь для евреев и немцев Поволжья. Эти национальные меньшинства продолжают чувствовать оскорбительную дискрими-нацию, но у них, в отличие, например, от крымских татар, имеется вторая "историческая" родина за пределами СССР. Что касается других национальностей СССР, то среди них серьезного движения за эмиграцию нет.
Изменение внутреннего положения в СССР может произойти не в результате эмиграции, а в результате борьбы за демократизацию внутри советского общества (при важной для нас поддержке извне). Сколько-нибудь массовая эмиграция русских, украинцев и белорусов (если бы такое движение и возникло) неизбежно создала бы проблемы, более сложные для Запад
189
ной Европы, для США и для самих эмигрантов, чем для нынешнего режима в СССР.
Как и всякая наука, марксизм имеет право на ошибки
Солженицын отвергает марксизм, и нет нужды повторять здесь все эпитеты, которыми он награждает это учение. Легко убедиться, однако, что Солженицын плохо знает марксизм, ибо приписывает ему положения, ничего общего с марксизмом не имеющие. Ни Маркс, ни его последователи, например, никогда и нигде не утверждали, что "пролетариат никогда ничего не добьется при буржуазной демократии". Экономическая теория марксизма никогда не объявляла, что "только рабочий создает ценности", и что не имеет значения труд "ни организаторов, ни инженеров, ни транспорта, ни аппарата сбыта". Солженицын пишет даже, что "именно марксизм велит не осваивать Северо-Восток и оставить наших женщин с ломами и лопатами, но торопить и финансировать мировую революцию". Эти рассуждения слишком несерьезны, чтобы их опровергать.
Солженицын пытается все недостатки и пороки, существующие в Советском Союзе, отнести за счет марксизма-ленинизма, но это, конечно же, не соответствует действительности. Так, в марксистской теории не существует положения, согласно которому в социалистическом обществе не может быть никакой личной хозяйственной инициативы, и все небольшие предприятия и артели (в том числе и в сфере услуг) должны запрещаться. И за неразумную централизацию культурной жизни нашей страны, при которой хиреет культура многих больших городов, тоже не несет ответственности марксизм. И за конфликт между СССР и КНР.
Марксизм никогда не утверждал, что при социализме может существовать только одна партия и не должна допускаться никакая оппозиция.
И никак нельзя винить марксистскую идеологию в гибели тех 20 миллионов человек, кровь которых была злодейски пролита в СССР в годы сталинских репрессий (Солженицын пишет о 66 миллионах, но это преувеличение).
Примеры необоснованного нагромождения Солженицыным обвинений марксизму можно продолжить.
Но это отнюдь не значит, что марксизм - теория безоши
190
бочная и что ее создатели никогда ни в чем не оступались, ничего не проглядели и все точно предвидели. Такой теории вообще не существует на свете. Да, и в сочинениях Маркса и Энгельса, и в сочинениях Ленина есть и положения неточные, односторонние и даже ошибочные, есть и такие, которые применимы лишь к определенному историческому периоду, а в настоящее время потеряли свое значение. Да, некоторые предсказания марксизма не сбылись, а некоторые осуществились не так, как представляли это себе его основоположники. Но разве может вообще существовать наука без ошибок, без недостаточно точных предположений, без временных гипотез, без экспериментов? И в естествознании таких наук нет, а тем более в науках об обществе.
Неопровержимым фактом является то, что марксизм оказал гигантское влияние на общественные, социальные и политические движения XX века, и что под воздействием его идей изменился весь облик планеты. Пусть не все произошло так, как хотелось бы самим марксистам. Ясно одно - мертвая идеология не способна была бы воодушевить и побудить к действию столько людей в нашем бурном столетии.
Маркс и Энгельс были основателями научного социализма, и марксизм остается исходным пунктом развития научного социализма и научного коммунизма. Но именно исходным пунктом. Последователи Маркса (как и последователи Ленина) не могут и не должны оставаться в кругу лишь тех представлений и теорий, которые были разработаны в XIX веке (а если говорить о Ленине, - в начале XX века) этими великими мыслителями. Люди, считающие себя марксистами сейчас, современные ученики и последователи Маркса, исходя из принципов марксистского мышления, естественно, выдвигают порой такие положения, которые вовсе не содержатся в произведениях Маркса и которые в ряде случаев даже не вполне согласуются с тем, что говорил Маркс 100 лет назад. Но это - обычный путь для любой науки, которая в развитии своем неизбежно далеко выходит за круг представлений, установленных ее основателями. Во второй половине XIX века понятия "дарвинизм" и "научная биология" были почти синонимами. Сегодня научная биология далеко шагнула - и вширь и вглубь - по сравнению с учением Дарвина. Но это отнюдь не отменяет того, что именно Дарвин был основателем научной биологии и именно его учение было исходным пунктом ее развития. Точно также обстоит дело с марксизмом. Солженицын относится к марксизму как к вероучению, полагая,
191
что стоит указать на его неточности, ошибки и неправильные предсказания - и от него отвернутся его последователи. Это наивно и неверно. В годы нашей учебы - и моей, и Солженицына - марксизм-ленинизм действительно преподносился нам как вероучение. Но марксизм-ленинизм, научный социализм не вероучение, не свод догматов. Это - наука, и, как всякая наука, она должна развиваться, иметь свои достижения и ошибки, что-то отбрасывать и что-то открывать заново.
Технико-экономический прогресс и ресурсы планеты
В своем письме Солженицын призывает остановить промышленный и экономический прогресс. Учение "мечтателей Просвещения" о бесконечном прогрессе было, по мнению Солженицына, ложным и губительным. Небывалый по сравнению с прежними веками научно-технический и экономический прогресс человечества в XIX и особенно в XX веках, раскрывший гигантские возможности человеческого разума, Солженицын считает лишь "безумным, напряженным, нерассчитанным рывком человечества в тупик". А созданная этим прогрессом цивилизация - это всего лишь "жадная цивилизация", которая уже "захлебнулась и находится при конце". Большими буквами Солженицын пишет "ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ НЕ ТОЛЬКО НЕ НУЖЕН, НО И ГУБИТЕЛЕН". Он предупреждает, что человечество ждет неминуемая гибель между 2020 и 2070 годами, "ЕСЛИ ОНО НЕ ОТКАЖЕТСЯ ОТ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА".
Подобные взгляды высказывались различными мыслителями еще в XVIII веке, но, к слову сказать, ни тогда, ни сейчас не сопровождались убедительной аргументацией.
Конечно, в своем быстром продвижении вперед человечество столкнулось с огромными опасностями, порожденными не столько самим продвижением, сколько плохим управлением процесса продвижения. Об этих опасностях и о предполагаемых способах их преодоления немало говорится в мировой печати. Но способы, предлагаемые Солженицыным и некоторыми другими противниками экономического прогресса, как раз ни от чего не спасают.
Солженицын прав, когда говорит, что не может продол
192
жаться долго экономический прогресс, основанный на растущем использовании невозобновимых ресурсов планеты. Но, допустим, человечество последует советам "антипрогрессистов" и сократит в несколько раз масштабы добычи и применения нефти и газа, меди и ртути... Все равно ведь эти полезные ископаемые в конце концов кончатся, если не через 20-30, то через 100-200 лет.
Видимо, выход не в отказе от экономического прогресса, а в разумном управлении им. Положение человечества вовсе не так безнадежно и безвыходно, как думает Солженицын. Конечно, необходимо более рациональное использование невозобновляемых ресурсов планеты и более твердое регулирование численности населения, но это отнюдь не означает остановки технико-экономического прогресса. Пожалуй, наоборот. Здесь не место писать обо всех выдвигаемых в печати предложениях, но несомненно, что важным направлением научно-технической мысли должна стать перестройка энергетики с использования угля, нефти и урановой руды (запасы которых не безграничны) на использование возобновляемых и практически безграничных источников энергии (солнечного и подземного тепла, течения рек, ветра, морских приливов, энергии ядерного синтеза и т. п.). Не менее важным направлением технико-экономического прогресса должна стать разработка методов полной утилизации отходов (отходов производства и бытовых), что попутно позволит кардинально решить и проблемы загрязнения среды. Наконец, в качестве третьего важнейшего направления научно-технического и экономического прогресса следует назвать разработку и использование заменителей, т. е. внедрение в производство таких видов сырья и материалов, количество которых на земле практически не ограничено и которыми можно заменить дефицитные и исчерпывающиеся виды. Можно назвать и другие направления научно-технического и экономического прогресса, которые будут способствовать повышению благосостояния и духовного развития людей без гибельного нарушения сложившихся природных балансов (к примеру, уменьшение веса и размеров машин, механизмов и приборов без снижения их эффективности; замена части книг и журналов микрофильмами и т. п.).
Отказ от хищнической разработки природных ресурсов вовсе не идентичен отказу от экономического прогресса. При разумном регулировании возможен подлинный прогресс сельского хозяйства, не сопровождающийся истощением почвы и не
193
требующий беспрерывной распашки новых земель, а, наоборот, увеличивающий плодородие земли. Эффективное рыбное хозяйство предполагает не хищническое истребление рыбных богатств, а непрерывное увеличение этих богатств. Человечество должно, наконец, использовать силу своего разума, чтобы планомерно включиться в естественный кругооборот ресурсов и сил природы, а не постоянно нарушать его.
Наша Земля - еще не изглоданное червями яблоко, как думает Солженицын. Затронута пока лишь небольшая часть его кожуры, лишь очень тонкий слой поверхности Земли. Правда, при неумелом и хищническом хозяйничаньи и этого достаточно, чтобы вызвать необратимые и губительные изменения в биосфере Земли и привести человечество к катастрофе. Можно ли предотвратить эту катастрофу и найти пути разумного использования природных ресурсов? Да, безусловно, возможно, и для этого требуется отнюдь не остановка экономического прогресса, а его научное регулирование, возможности которого практически безграничны.
Цели разумного устройства человеческой жизни на Земле могут и должны служить также различные космические программы, столь возмущающие Солженицына. Разумеется, и космические эксперименты, как и любые исследования, можно превратить в пустое безумное расточительство, если проводить их преимущественно в порядке "престижа" или поставить на службу главным образом военным целям. Но они необходимы и полезны людям, если проводятся в порядке сотрудничества и с целью улучшить жизнь на Земле.
Экономический прогресс не излишен, не вреден и тем более не губителен. Этот неизбежный прогресс необходим человечеству. С ним связаны его надежды не только на рост материального благосостояния всех наций, но также и на духовный и нравственный прогресс.
Об основном противоречии советского общества
Таким основным противоречием в настоящее время является, по-видимому, растущее несоответствие между требованиями быстрого научно-технического и экономического прогресса и чрезмерно централизованной, а главное бюрократизированной системой управления экономической и общественной жизнью
194
страны. Сложившаяся у нас система управления не в состоянии своевременно и правильно решать многие важные для общества проблемы. К тому же аппарат управления в такой системе имеет тенденцию обособляться от масс и принимать решения, исходя из своих аппаратных интересов, а не из интересов общества.
Замедляя прогресс во всех сферах общественной, экономической и культурной жизни народа, эта система управления создает основу для недовольства, для возникновения и расширения различных общественных движений.
Ускорить развитие нашей страны невозможно без разумной децентрализации управления, без передачи права решения по многим вопросам в более низшие инстанции, без расширения прав и ответственности всех местных органов, без расширения самоуправления, без участия общественности в разработке решений, без свободных дискуссий по всем вопросам общественной и государственной жизни, словом, без демократизации общества.
В развитых капиталистических странах экономический и научно-технический прогресс требует, напротив, не только решения проблемы "участия", но и расширения государственного регулирования в области экономики и во многих других областях общественной жизни, включая национализацию важнейших отраслей промышленности и общенациональных предприятий. Показательно, что даже такой экономист как Гэлбрайт говорит сегодня не только о планировании и национализации военной промышленности, но и о социализме (конечно, в ином, чем у нас, понимании).
Обостряющееся в СССР противоречие между требованиями экономического, научно-технического и культурного развития и бюрократизированной кастово-олигархической системой управления создает объективную необходимость демократических реформ.
Способно ли нынешнее руководство к проведению таких реформ? Будут ли они проведены в обозримом будущем? Я продолжаю надеяться на это, хотя изменения в политике "верхов" происходят весьма медленно и непоследовательно.
Я надеюсь и на усиление демократических движений различных оттенков. Не исключаю при этом и возможности появления на нашей политической арене новой социалистической партии, отличной от нынешних социал-демократических и от нынешних коммунистических партий. Такая новая социалистическая партия могла бы образовать лояльную и легальную оппо
195