— Ммм? А лорд Бамбар должен был сидеть в своей комнате, и ему запрещено влюбляться? — не сдержал улыбки Пайрин.
Мике тоже вдруг стало смешно — уж больно странно прозвучала ее фраза. Будто лорда заперли в комнате, как нашкодившего ребенка. И будто бы ему — мужчине вполне себе в расцвете сил — нельзя влюбляться. Почему нет-то, если не по болезни?!
— Нельзя, да! — ответила она с улыбкой. — Он болен. Любовная горячка… Нужно немедленно сообщить твоему брату, что Бамбар сбежал из-под карантина.
Пайрин тут же снова сделался серьезным.
— Смотрю, многое у вас тут случилось, пока меня не было, — почти как брат, криво улыбнулся он. — Сейчас сообщу Гаронду, — и приложил руку к виску.
Через секунду отнял.
— Все, брат знает. Он отдаст нужные распоряжения даже раньше, чем увидится со мной. Мика, ты понимаешь, что если разговаривала с ним, — явно имел в виду Бамбара, — то тебе лучше пока быть у себя?
— Понимаю. Принцесса Мара уже «заперла» меня в комнате. Я к тебе кинулась, просто потому что знаю — для вас инфекция не опасна.
— Принцесса Мара — необыкновенно решительная и разумная девушка, — вежливо сказал Пайрин.
А Мике вдруг стало как-то… неприятно, что младший принц хвалит Мару, а не ее. Противное такое ревнивое чувство.
«Фу, — сказала она себе. — Отставить. Пайрин вообще ничего тебе не должен!»
— А я благодарю тебя, что помог с катанием! Иначе я сегодня не справилась бы! — сказала она вслух. — Что там… ну там, куда ты летал?
— Очень странно, — ответ принц. — В Армарии теперь страшная жара. Она струится из-под земли там, где прежде была, вероятно, вторичная точка выхода. Я ничего не понимаю. К тому же никак не получается связаться с отцом, просто хоть лети искать его по всему северу и югу… Иду обсудить с Гарондом. Мика, прости, я должен попросить тебя войти в твою комнату…
— Да-да, конечно, я понимаю, — заторопилась Мика. — Только я еще хотела сказать… Гаронд договорился со мной, что сегодня мы идем на свидание, обещал вести себя хорошо. И вообще он стал как-то… лучше. Это благодаря тебе, что ли?
— Прекрасно! — расхохотался Пайрин. — Очень рад, что мои слова возымели эффект! Дай ему шанс, пожалуйста… Как даю его я, — и подмигнул, кажется, вполне весело, но со странным, чуть грустным выражением глаз.
— То есть ты уже успел поговорить с ним, что с девушками нужно вести себя… не так, как он со мной?!
— Да, ментально. Привел разумные аргументы. Сразу после того, как ушел от вас тогда в библиотеке. Не хотел оставлять тебя наедине с тем, кого ты боишься, нужно было срочно что-то сделать… Впрочем, неважно! Нам обоим нужно спешить, прости, пожалуйста! — и открыл перед Микой дверь ее комнаты.
…И снова стало как-то неприятно. Пайрин намекает, что ему самому нравится Мика, но он хочет, чтоб она выбрала брата? Не первый раз уже намекает…
А значит, не так уж нравится! Нравилась бы по-настоящему — не стал бы «давать шанс брату». А вступил бы в честную конкуренцию. И еще. Если уж нравится, но хочется «пожертвовать собой» — то самым благородным было бы даже не намекать!
…Вон, какой заботливый, даже сразу поговорил с Гарондом. Сумел его убедить, что, конечно, удивительно… Так старается ради счастья брата?! Почему бы не стараться ради себя самого?!
«Ох, — подумала Мика, входя в свою комнату. — Странно это все. Только и остается надеяться, что обещанный рассказ Гаронда расставит все по своим местам…»
Тряхнула головой, чтобы выкинуть из мыслей обоих принцев. Пару минут поскучала по Осиру. А вот это уже было мучительно… Потому что сразу возникала ноющая ностальгия по однозначно теплому ощущению от него. По его голосу, рукам, выражению глаз.
Снова тряхнула головой и взялась, наконец, за книгу про Исполнителей желаний. Почитать часок — и одеться для свидания с Гарондом…
Отложила книгу и полезла в шкаф выбирать платье.
Ведь все же Мика была девушкой. Да еще и дизайнером, искушенным в вопросах эстетики.
И какое-то странное чувство было у нее все это время.
***
Как ни странно — у Осира получалось. Но было одно «но».
Извечный холод отступал, повинуясь его пламени. Уползал все глубже и глубже. А там, в глубине, словно бы сворачивался клубком и начинал таять.
Просто таял он как-то слишком быстро! Слишком интенсивно.
И Осиру, который всю свою молодость мечтал навсегда убрать Вечную зиму, теперь, когда мечта была близка к исполнению, становилось не по себе.
А потом, когда он в очередной раз утирал пот со лба, где-то на отдалении словно бы что-то взорвалось и полыхнуло…
Осир оглянулся. Вдалеке, но вполне различимо пылало. Гора, казавшаяся отсюда игрушкой, извергала потоки лавы, трещины расходились от нее по всему ледяному полю, и из них прорывались всполохи пламени.
Температура вокруг во мгновение ока поднялась до плюсовой, лед внизу начал таять. Вскоре очередная трещина пробежала почти под ногами у Осира.
Он отпрыгнул.
Вот ведь, подумалось ему. Думал, что почти закончил… А нет! Прищурившись, усмехаясь про себя, он смотрел, как вулканы на отдалении взрываются один за другим. Как бесконечное белое поле прорезают красно-оранжевые жилы.
Хотел уничтожить Вечную зиму… И слишком преуспел в этом! Сдвинул некий баланс, что существовал здесь, на севере. Баланс, о котором не подозревали, будучи напуганными пришествием Вечной зимы.
— А ты, похоже, была даже полезной… — вслух сказал он, обращаясь к Вечной зиме. — Не давала этим красавцам работать, — кивнул в сторону вулканов.
Между тем облако раскаленного пепла медленно поднималось над огненными горами.
Некогда думать, решил Осир.
Вот ведь! Только хотел закончить и улететь к девушке Мике, как ему привалило. И привалило такое, что он совсем не уверен, будто сможет это остановить.
А остановить это нужно! Ведь адский жар ничем не лучше Вечной зимы!
И он костьми ляжет, но не станет тем, кто принес в мир такую погибель. Никто из его ближних и дальних не сгорит в этом пламени.
Просто будет еще сложнее. Ведь огонь — его стихия. И как раз поэтому потушить пожар ему куда сложнее, чем растопить вечную мерзлоту.
— Поможешь? — он на мгновение поднял глаза вверх, обращаясь к голубоглазой.
Ему почудилось или в голове прозвенело: «А куда я денусь, любимчик! Правда, имей в виду — просто не будет!»
***
Мика в очередной раз оглядела себя в зеркало. Выбрала для свидания с Гарондом темно-бордовое платье и накидку, напоминающую меховой воротник. Ничего лишнего, даже немного строго. Но очень элегантно.
Волосы убрала несложно, но решила пустить вдоль лица небольшую завитую прядь. Немного убавить строгости.
Вот если бы это было свидание с Осиром… или хотя бы с Пайрином, пронеслось у нее в голове что-то странное… тогда она старалась бы сильнее.
Да, пожалуй, с Пайрином даже лучше. Он самый классный в этом мире! Перед внутренним взором вдруг встали ясные решительные глаза младшего принца, его открытая улыбка. Захотелось найти Пайрина и поцеловать. Так, из благодарности…
Мика опять мотнула головой. Какое-то наваждение с этими иномировыми мужчинами! То она грезит об Осире, с которым знакома даже хуже, чем с принцами. Потом подумывает, что Гаронд не так плох, он даже начинает ей нравиться. А теперь вот Пайрин просится в сердце.
Хватит. Сейчас ее задача — узнать побольше от Гаронда. Зачем она понадобилась. И, может быть, попробовать уговорить отпустить «несчастную попаданку». Ну вдруг получится?!
А потом ей в голову вдруг пришло, что она и верно может быть уже больной. Вдруг Гаронд все же испугается, и свидания не будет? Не заразиться испугается. А испугается, что она мнимо влюбится в него и потом будет испытывать отвращение к нему. Сам говорил, что ему это не нужно.
Ох, подумалось Мике, это станет настоящим разочарованием. Во-первых, она уже как-то настроилась. А во-вторых, так она ничего не узнает.
Вынула булавку из прически, зачем ей прическа, ведь наверняка так и будет. А если Гаронд все же решится на свидание, то ей следует напомнить, что «ему это не нужно». Так будет честнее всего…
Хотя… ха-ха, может, стоит разрешить этому свершиться? Тогда у нее будет прекрасный повод не участвовать дальше в отборе принца и не выходить за него замуж, если что. Тем более не становиться фавориткой! Какая фаворитка из той, что испытывает к правителю отвращение?!
…И все это время она продолжала чувствовать себя очень странно, перед глазами как будто клубился туман. Голова немного плыла — не противно, скорее приятно. Даже как-то немного сладко!
Но оценить в полной мере свое состояние или принять взвешенное решение она не успела. Дверь вдруг почти беззвучно открылась.
На пороге стоял Гаронд в черном с меховой оторочкой камзоле.
— В свете всех событий решил сам зайти за тобой, чтоб ты никого не заразила, если вдруг больна, — усмехнулся он. И протянул в ее сторону руку, видимо, предлагал опереться на нее, как показывают в исторических фильмах.
Мика невольно отшатнулась. Все мысли про возможное заражение пчелиным роем завертелись в голове, рождая панику.
— Но, ваше высочество, ведь я могу быть заражена! Тогда я могу якобы влюбиться в вас, а потом… вы говорили, испытывать отвращение. Вы говорили, вам это не нужно!
— Но это было бы на руку тебе. У тебя был бы прекрасный повод упросить меня «отпустить» тебя. Но ты слишком честна для этого — и это в очередной раз делает тебя… исключительной. Так что… Знаешь, — чуть склонив голову испытующе поглядел на нее, — я решил рискнуть. В конечном счете, если ты какой-то период будешь испытывать ко мне неприязнь — я смогу это потерпеть. И дождаться, когда все закончится.
— Про Милу вы сказали другое! — вскипела Мика. — Причем тут я?! Почему я?
— Пойдем. Именно это я и обещал тебе рассказать. К тому же я уже стою перед тобой — так что если скоро проявятся симптомы болезни, то терять нам уже нечего. Да успокойся ты, Мика! Просто романтический ужин и долгожданная беседа. К тому же в любой момент меня может отвлечь Пайрин — он вынужден разбираться с некоторыми вопросами, пока я занят отбором.
«А, ну если Пайрин придет, то пойдем…» — с неожиданной радостью подумала Мика.
И послушно пошла вслед за принцем. Даже взяла его под руку, как предлагал.
Все же она была как-то немного… не в себе.
«Наверное, волнуюсь обо всем, — подумала Мика. — И, конечно, хорошо бы Пайрин быстрее появился!»
***
По коридору они прошли, не встретив никого. Видимо, Гаронд специально организовал Мике такую изоляцию. Но она по-прежнему была как будто немного пьяная, поэтому ничего не спросила.
Вообще последнюю четверть часа Мика — какая-то ее часть, сохранявшая трезвость мысли — сильно сомневалась, что сможет хорошо усвоить исповедь Гаронда и повернуть ее в свою пользу.
«Как же я хочу, чтобы это все побыстрее закончилось! Чтоб стало как-то спокойно и понятно!» — подумалось ей. А еще… этой самой трезвой ее части сильно захотелось, чтобы Осир был рядом. Все же ощущение от него было самым ясным, самым четким. Мало похожим на острые переживания в присутствии Гаронда или непонятную сладкую негу при мыслях о Пайрине…
Но когда они пришли на террасу, где для них был приготовлен столик на двоих, горели свечи, в голове немного прояснилось. Было тепло, но Мика глотнула свежего воздуха и вдруг четко осознала, что она таки пришла на свидание с принцем, которого двое суток назад боялась, как огня. Надо же! Как-то даже не верилось.
Гаронд галантно отодвинул ей стул, обвел рукой открывавшийся вид.
— Достаточно красиво? — с легкой ехидцей спросил он.
Вообще-то было не просто красиво, а невероятно, потрясающе прекрасно! С террасы открывался вид на часть замка с его башенками, террасами, площадями. А дальше простиралась снежная равнина, за ней — лес. И надо всем этим горели яркие звезды.
— Очень здорово, благодарю! — искренне сказала Мика.
Почему-то оказавшись здесь, она ощутила странное облегчение. Словно этап всего этого странного приключения закончился. И можно немного выдохнуть, прежде чем начнется новый этап.
И тут она услышала, как с крыши тихонько капает. Вопросительно посмотрела на Гаронда.
— Оттепель, — каким-то напряженным тоном сказал принц, бросил взгляд на красоту внизу и повернулся к Мике. — Просто оттепель. Ты ведь не любишь зиму? Можешь порадоваться — пока она не закончится, зимних конкурсов не будет. Но я все равно поставил тепловую защиту на террасу. Прекрасно выглядишь, кстати.
Это было вообще что-то новенькое! Настоящий нормальный комплимент!
— Благодарю, — улыбнулась Мика.
Принц улыбнулся и сел напротив, рукой зажег еще одну свечу, и она осветила его хищное, но красивое лицо. Чуть подался в ее сторону. Проникновенным голосом произнес:
— Поешь, Мика. Ты явно проголодалась, пока сидела у себя в комнате.
Есть, кстати, совершенно не хотелось. Но Гаронд открыл крышку на одном из блюд, и Мика вдруг ощутила невероятно аппетитный аромат хитро приготовленного мяса с овощами.
Гаронд ловко принялся накладывать блюда ей и себе.
— Обойдемся без слуг, — усмехнулся он. — Ты ведь хотела узнать кое-что. К тому же, как известно, ты можешь представлять некую опасность для общества, — улыбка.
— Даже не знаю, которую из двух вы имеете в виду! — пошутила Мика. От вкусных ароматов и прекрасной атмосферы настроение поднималось все больше. Головокружение усиливалось и было все более приятным… Как будто она стояла весной под яблоней и вдыхала ее головокружительный аромат счастья, радости, влюбленности…
— Пока на первом месте страшная инфекция, приводящая к безумствам, — ответил принц полушутя. Потом, налив ей и себе по бокалу красного вина (в смысле, местного напитка, напоминающего земного вино), произнес: — Что же, выпьем за взаимопонимание. Потому что я всегда исполняю обещания — ты узнаешь, зачем именно ты мне понадобилась. Кстати, в этом плане… ничего не изменилось.
— Слушаю вас, ваше высочество, — почти игриво ответила Мика.
Даже приятно, что «не изменилось»!
«Вот настоящий мужчина — решил и борется за девушку, которая понравилась, — пронеслось в голове. — Эх, вот если бы, допустим, Пайрин так себя вел», — продолжились неуместные мысли.
…Все же странное у нее было состояние. Она больше вообще не боялась Гаронда. Вообще ничего не боялась!
А перед глазами снова стоял туман, и сквозь него лицо старшего принца казалось еще прекраснее, чем было…
Что же это такое! Мика тихонько тряхнула головой, чтобы сосредоточиться на рассказе Гаронда, который прежде так хотела услышать.
— Когда я был ребенком, было открыто намного больше порталов между нашим миром и другими мирами, — начал Гаронд. — И вот мне было около пяти лет, а Пайрин вообще еще не родился, когда у нас гостила Великая Предсказательница из одного мира.
— Предсказательница? — удивилась Мика, отчаянно стараясь концентрироваться лишь на словах принца, не думая о Пайрине или… Осире. — Вы верите в них, ваше высочество?
— А ты веришь в Исполнителей желаний? — усмехнулся в ответ Гаронд.
— Мне пришлось поверить, — парировала Мика. — Слишком много фактов доказывает, что я из их числа.
— Так вот, Предсказатели — это еще одна разновидность людей, наделенных необычным даром. Их во всех мирах ненамного больше, чем Исполнителей. Очень редкий дар — если он истинный. Ведь в этой области хватает шарлатанов. Но, поверь, та Предсказательница была самая что ни на есть настоящая. В благодарность за гостеприимство она дала предсказания каждому из членов нашей семьи. Предсказания о «самом главном». А самым главным, по ее мнению, была любовь. Отцу она предсказала, что он потеряет свою любовь, но обретет любовь снова через много лет, когда не ждет. Матери… неважно, потому что, как ты, наверное, знаешь, наша мать погибла давным-давно. А мне, пятилетнему мальчику, она предсказала, что из-за характера меня не полюбит ни одна из женщин в нашем мире, но однажды мне будет суждено познать любовь женщины. Я очень хорошо помню это. Я был серьезным ребенком и воспринял ее слова с пониманием. С того самого дня я знал, что если я захочу быть любимым, иметь семью и потомков — то мне нужна попаданка. Понимаешь теперь, почему мне так нужна ты? Первая попаданка в нашем мире за долгие годы. И оказавшаяся прямо на моем отборе, сама пришедшая в мои руки…
Туман перед глазами продолжал клубиться. Сладкий, затягивающий… Но Мика усилием воли заставила себя думать. Воспринимать. Оценивать. Мысли ворочались неохотно, но вывод напрашивался сам собой…
— Понимаю, — она подняла глаза, посмотрела в лицо Гаронду весьма жестко. Потому что вывод был неутешительный. — А не так давно, надо полагать, отец сказал вам с Пайрином, что оставит королевство тому, кто первый женится и подарит ему внука. Вот вы и засуетились с отборами. Причем тут важно, что для появления потомства у вас нужно, чтобы хотя бы один в паре любил по-настоящему… Сам ты вряд ли желаешь любить беззаветно и без взаимности. Значит, каждому из вас нужна девушка, которая искренне полюбит. Пайрину проще — он не получал таких предсказаний. У него легкий нрав, его может полюбить девушка из вашего мира… А вот тебе нужна попаданка — потому что ты искренне веришь в предсказание.
— Так и знал, что ты подумаешь нечто подобное! Поэтому и не желал рассказывать об этом! — гневно сверкнул глазами Гаронд и встал на ноги. Сложил руки на груди, сжал кистями локти — так, что побелели костяшки. Отвернулся на несколько мгновений, потом повернулся обратно. В лице отражалась откровенная внутренняя боль. — Так и знал! — повторил он уже без гнева, но с горечью.
— А что, хочешь сказать, это не так?! — удивилась Мика. — Ты не похож на романтичного мужчину, мечтающего о взаимной любви и семейном счастье. А вот на дальновидного правителя — да.
— Мало ли кто на кого похож! — жестко ответил Гаронд. — Неужели… — сглотнул и продолжил жестко, но с горечью: — Неужели сложно поверить, что я просто хочу любить и быть любимым, как все нормальные люди? Что меня с детства тяготит это «проклятье»! Я могу иметь любой характер — но все, кто в курсе… вся моя семья, считает, что у меня «еще тот характер». Каждый раз, когда очередная дама хочет привлечь мое внимание и клянется в вечной любви, я точно знаю, что это неправда. Как я и сказал Миле: «этого не может быть». Потому что знаю, что действительно не может! Проклятье! Знаю, что за вниманием женщин никогда не стоит истинных чувств. В лучшем случае — легкая влюбленность или страсть. Думаешь, я не пробовал найти девушку, которая полюбит меня, в нашем мире? Пробовал. И даже верил некоторым «клятвам». Но каждый раз это оказывалось пустышкой. Желанием получить все, что можно получить от союза с драконом — власть, положение, физическое и эмоциональное наслаждение (в лучшем случае!). Подчас дама сама была уверена, что любит меня. Но на деле это оказывалось лишь опьянением моим шармом. Думаешь, я не научился чувствовать эту грань, что я такой толстокожий? Нет. Я прекрасно видел, что любая хотела получить, не отдать! Наслаждаться, а не дарить наслаждение. Или дарить его лишь в обмен на некие блага, которыми, как ты заметила, я располагаю. А я достаточно осведомлен в том, что любви без отдачи не бывает!
Принц говорил словно издалека, потому что перед глазами у Мики опять расплывалось. Но она слышала каждое его горькое слово, и внезапно ощутила к нему огромное сочувствие. Каждой фиброй души захотелось поверить ему. Только вот разум, хоть и затуманенный странной сладостью, не хотел сдаваться…
— А если ты найдешь попаданку, что полюбит тебя, разве это не будет таким же потребительством, как у них? — сказала она тихо и аккуратно, потому что ранить и как-то обижать его не хотела. — Чтобы все было честно, нужна взаимная любовь. Никуда от этого не денешься.
— А вот для чего, скажи мне, Мика, я устроил этот отбор? — жестко ответил Гаронд, склонил голову на бок и испытующе глядел на нее.
— Ммм… Должно быть, рассчитывал, что на него попадет попаданка…
— Вовсе нет. С твоим попаданием мне просто повезло. Вообще фактически я устроил его от безысходности. Отчаялся испытать взаимную любовь, которую все воспевают. Я надеялся, что на отборе, наконец, встречу девушку, которую полюблю я сам, — снова крепче сжал руки на груди и на мгновение отвернулся. — Да и ситуация к этому подталкивала. Ты права, что наш с Пайрином отец, так и не выбрав наследника — мы ведь оба хороши, не находишь? — сказал, что оставит престол тому, кто первым подарит ему внука. И я действительно засуетился. Если мне не сужено быть любимым, то полюбить сам или стать хорошим правителем я могу. Я устроил отбор для этого! А твое попадание стало счастливой случайностью. Или волей судьбы — не моей волей. Конечно, я ухватился за эту возможность! Разве это преступление?
— Я тебя понимаю, Гаронд… если ты говоришь правду, — сказала Мика, пытаясь вырваться из все больше накатывающей горячей сладости. Теперь этот туман был и верно каким-то горячим! Ей казалось, что она горит, словно совсем юная девочка, внезапно встретившая объект своей влюбленности и покрасневшая, как двадцать пять помидоров! — Но тогда ты с самого начала… вел себя со мной как-то странно. Не давал мне выбора… Получается, от меня ты хочешь, чтобы я тебя любила. Но сам-то ты… — и осеклась. Как-то некорректно говорить мужчине, что он любит или не любит тебя.
Лицо Гаронда перекосило. В один шаг он оказался возле нее. Отодвинул кресло прямо с Микой от стола, двумя руками оперся на спинку — с двух сторон от Мики — и навис над нею.
— А кто сказал, что я не влюблен в тебя?! — почти прорычал он.
Сердце бешено заколотилось. Стало как-то боязно. Даже туман перед глазами немного развеялся.
— Я… не знаю… Мне так показалось… — растерянно прошептала она, глядя в полыхающие глаза дракона. — Из-за твоего жесткого поведения… Из-за того, что настаивал, что я стану твоей — что бы я сама ни чувствовала и ни думала. Прости, если …
— Справедливо. Я ведь не поставил тебя в известность, слишком сильно сам ухватился за свой шанс, и не желал терять его, если ты вдруг проиграешь на отборе, — вдруг более спокойно усмехнулся Гаронд и неожиданно протянул руку, чтобы… поднять ее на ноги за талию, что ли?!
Сердце бешено ударило. «Он ведь собирается меня целовать», — пронеслось в голове у Мики.
И тут…