Русская басня - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 27
Ф.Н. Глинка
ФИАЛКА И ДУБЫ
В глуши под хворостом, в долине Фиалка на судьбу задумала роптать:«За что так счастливы там Дубы на вершине? Куда им весело на высоте стоять!Для них и свет открыт, они и к солнцу ближе! А я! Что может быть моей здесь доли ниже? Мне, право, жребий мой постыл!..» Еще не кончила — вдруг страшно бор завыл, Стемнели небеса и ветры налетели: В гремящих тучах блеск! В лесах дремучих треск!И Дубы гордые, шатаясь, заскрипели!.. Фиалка слышала их вопль, их тяжкий стон; Но слышала вдали и словно как сквозь сон:Ей буря, в высоте ревуща, не вредила. Когда ж всё стихло в небесах,Она увидела, что буря на холмахВсе Дубы с корнем вон и лоском положила...И тут-то распознал неопытный цветок,Что доля мирная, что тихий уголок Надежней и верней, чем горды те вершины, Где часто падают под бурей исполины.ДВА РУЧЬЯ
В горах у пропасти шумящей (Весенней было то порой)Сошлися два Ручья. Тот вился под горой Чуть-чуть журча; а тот, клубя волной кипящей, Шумел и с ревом мчал ток бурный чрез поля.«Ну, верно, и теперь дрожит еще земля;И темный лес, и бор, пустыни отдаленны, Моим величьем изумленны,С почтеньем вторят шум теченья моего! Я век был мнения того:Когда уж течь, так течь!.. А что ручьи ленивы — Текут и не текут, чуть зыблют лишь волной.Нет, нет, я не таков: всё в прах передо мной! Взгляните на поля, на долы, селы, нивы, Я всё, где только пробежал, Подрыл, раздвинул, разметал!..А ты, товарищ, что?»— сказал Ручей надменный. «А я,— в ответ ему Ручей смиренный,— Я был простой лишь ручеек И в скромных берегах скромнехонько протек;Кропил зеленый луг, живил златую ниву, И часто юных роз чету счастливу, Когда ее губил полдневный зной, Отпаивал моей волной».— «Так прочь же от меня, ничтожное творенье!»— Воскликнул, пеною кипя, гордец.«Потише, не гордись: здесь равный всем конец.А там, где разница была у нас в теченье,Там, может быть, о мне со вздохом вспомянут; Тебя ж, когда твои промчались волны,Где селы и поля твоим злодейством полны,Тебя, губитель! там всечасно все клянут!». Сказал — и волны их смесились, И оба в бездну погрузились. Друзья! я кончил мой рассказ. «А где ж нравоученье?»Знать, худо рассказал; иначе всяк из вас, Конечно, сделал бы сравненье.ПРУД И КАПЛЯ
Заглохший осокóй и весь, как паутиной, Подернутый зеленой тиной,Дремал ленивый Пруд. В звездах лазурный свод;Но жалкий он слепец, не видит звезд мерцанья,Ни ласковой луны приветного сиянья. И долго было так; но вот Наскучил он сносить светил пренебреженье; И, потеряв последнее терпенье, Языком вод заговорил,И близкую свою соседку он спросил — Соседку-Капельку, что на листок упала И ясной звездочкой, качаяся, сверкала:«Что за счастливица ты, Капелька, у нас?Так светишь, так блестишь, ну словно как алмаз! Тебе и солнце угождает:Вот, сжавшись всё, в тебе, как в зеркале, сияет!По солнцу ль зеркало! Я сажен пять в длину,Да три, а может быть и больше, в ширину;Однако ж всё во мне не видны горни своды;И хоть бы раз луна в мои взглянула воды!Скажи, пожалуйста, любимица светил, За что же я им так не мил?»А Капелька в ответ: «Давно я это вижу,Сказала б, да боюсь: я, может быть, обижу?»— «О нет!» — «Так слушай же; причина тут проста: Ты засорен, а я чиста!»ДИТЯ И ПТИЧКА
Певица-Пеночка, летая в чистом поле,Вдруг видит сад... «Мне в нем хотелось быть давно!» Порх, порх — и вот уж там... В сад отперто окно: Она к окну, в окно — и, ах! в неволе! Боярское Дитя В летунью-пташечку то тем, то сем швыряет;Раз мимо!.. Вот ушиб и, за крыло схватя, Бедняжку тормошит, таскает.«Ну Птичка! — говорит.— Ну взвейся, ну запой». А Птичка глазки вверх, дрожа, век кончит свой. То видя, чувствует Дитя в душе мученье,И в слезы, и в тоску, а Няня — поученье:«Тебе бы пташечку легонько изловить, Ее беречь, за ней ходить, Ее кормить, ее поить;А Птичка стала бы и в зимние морозы Весь дом наш песенкой весенней веселить. Теперь уж не помогут слезы, Всему виною сам:Ах, снявши голову, не плачь по волосам!»О басенка моя! туда, туда, к вельможе,Чтоб счастием сие испорченно Дитя, Тебя хоть невзначай прочтя,Что с бедной птичкою, с людьми не делал то же.ПИРАМИДА
М<ихаи>лу К<ириллович>у Г<рибовско>му
Гром грянул, вихри засвистали, И воздух — молний блеск и мгла! Трещала гордая скала, И дубы мощные трещали. Но грозный стихнул ураган, Исчезла ночь и мгла седая; Подруга утра молодая Румянит в высоте лазури океан...Опустошения кругом открылись виды:Там рухнул в волны брег, здесь сломлен ряд дерев. Везде протекшей бури гнев!Но радостью чело сияет Пирамиды.«Скажи, соседушка, что значит твой покой?Бодра и как ни в чем по бури роковой! —Соседни Дýбы к ней.— Ведь гор сердца стенали,И треснула скала, и даже мы дрожали,А ты?.. Ужель мы все слабей тебя одной?Ты удержалася какой уловкой тайной?Конечно, гибкостью для нас необычайной?»— «Ошиблись, я держусь — одною прямизной!» Честон! гордись, мой друг, что гибкому вельможе Сказать ты можешь то же!КРЕМЕНЬ И СТАЛЬ
Кремень подругу сталь благодарил И говорил:«Спасибо, милая, лишь ты меня тронула,Когда полмертвенный я зябнул в тишине,Вдруг что-то новое родилося во мне, И искра из меня звездой блеснула...» «Напрасно!— отвечала сталь.— Твое всегда в тебе хранилось: Огонь и свет в тебя вложила я ль?»— «Всё так, но если б мы не сблизились с тобою, Я был бы хладен, как мертвец...»Вот так и с головой, вот так и для сердец!Что сталь? Не случай ли, даруемый судьбою? Ах, сколько б светлых искр в умах И пылких чувств в застынувших сердцах Остались навсегда сокрыты далью,Когда б судьба своей их не коснулась сталью!..РУЧЕЙ И РЕКА
Ручей журчал Реке: «Река! Река!Зачем шумишь, кипишь? Зачем ты глубока?С меня пример!— я так, чуть зыблюсь под цветами». Ему Река: «Мой друг! есть разница меж нами. Чуть видимый, как бисерная нить,Ты, правда, ни цветка, ни травки не тревожишь, Но уж зато и никогда не можешь Ни потопить, ни напоить!»