…Чтобы вернуться от легких похлопываний по щекам и бьющего в глаза яркого солнечного света, который сразу же закрыл от меня чье-то знакомое обеспокоенное лицо…
— Руслан? — просипела я, окончательно просыпаясь и пытаясь сесть, так как оказывается, до этого лежала у него на руках. — Руслан, ты? — удивленно протянула руку, пытаясь прикоснуться к гостю из прошлого.
А, может, к единственному существу из реальности? Ведь если все, что сейчас было, было сном, то получается… То, что же это получается?
А я ведь предполагала в подземелье, что все это лето мне приснилось, предполагала, да…
— Я-я, — между тем вздохнул русоволосый не то парень, не то друг, не то враг, помогая мне подняться. — Только, вижу, я все-таки опоздал.
— Опоздал? Куда?
— Ну как куда? К тебе. Фамильяра же ты прогнала. И помочь тебе она никак не могла, хотя много раз пыталась. А надо было. Но, видно, я все равно опоздал, хоть и вошел в Акрл самым первым рассветным порталом.
— То есть? — переспросила, чувствуя, как при словах «фамильяр», «Акрл» и «портал» по венам разливается облегчение.
— То есть, нам очень есть, что обсудить, Тань. Очень.
— Наверное, — пробормотала я, наконец-то вставая на ноги и осматриваясь. И понимая, что то, что вижу перед собой — это кучу народа на улице и разрушенное не то пожаром, не то ураганом здание кафе-оранжереи, принадлежащей приме Фирэллен арэ Нерт. Венчала странную картину спешно взмывающая из пепелища вверх сине-зеленая виверна.
Глава 28
— Но сперва я бы хотел знать, что это такое сейчас было? — спрашивает Руслан, заложив руки в карманы и вместе со мной провожая взглядом удаляющуюся на небе точку, за которой уже летели следом несколько стражей на пегасах — местный аналог полиции.
Я знала, что тут есть такой, но до этого с ними не пересекалась и, если и видела альвов или ветал в соответствующей серой и темно-серой форме с приметными черно-белыми нашивками на плечах, то только издалека и всего несколько раз.
Блин, неужели они попытаются ее поймать? Не хотелось бы. Я же не зря ее освобождала!
С другой стороны, разрушенное здание и дикое животное, которого здесь быть было не должно — это все очень подозрительно. Конечно, они попытаются выяснить, как виверна сюда попала.
Мне и самой это было очень интересно, потому что ну не могла же она сама собой «завестись» в подземельном ритуальном зале? И, вообще, зачем она была там нужна? Для чего? И что за ритуалы такие с ней или без нее устраивала Фирэллен, что от них погибли все растения в оранжерее?
В общем, лично у меня список вопрос о том, как и для чего здесь была виверна, был просто огромный. Думаю, у стражей, наверняка, не меньше. Но я сомневалась, что они будут ловить виверну, щадя ее здоровье. А ей, бедняжке, и так нехило досталось.
— Было — что? — машинально переспросила я, гадая, успеет ли виверна улететь восвояси или маги ее нагонят. Ну и мысленно желая ящеру удачи.
— Вот это все сейчас, что было с тобой. Нападение твое на нас, свечение… Чего это ты нас бить стала? Иллюзии какие-то видела?
— Это ты меня спрашиваешь? — от удивления я поперхнулась и все-таки уставилась на него, снова чувствуя не то облегчение, не то радость. Все-таки я скучала по этому русоволосому «богатырю». И хоть я не встречала его с той самой дикой ночи, именно сейчас, видя его слегка растрепанный и обеспокоенный вид, я понимала, что у меня не было на него никакой злости или обиды. Возможно, зря. Ведь в спектакле на берегу он принимал непосредственное участие. Но все равно я не могла сейчас относиться к нему как-то иначе, чем к приятелю из детства или хорошему другу с одного двора.
— Ну да. А кого еще? Ты же здесь все это время жила. Я вошел в мир только с утра. И то, благодаря твоему фамильяру и прадеду.
— Моему фамильяру? — выделила я самое важное, оставив новость о том, что объявился мой прадед, на потом. — Что-то я не помню, когда эта самка ворона стала моим фамильяром. Как раз-таки быть моим помощником она и не захотела.
И, судя по тому, что и сейчас она где-то снова пряталась, и не хотела.
— Ну, если не считать того, что ты запретила ей к себе приближаться…
— Я не запрещала! Она напала на меня! И вообще! — несправедливость обвинений накрыла с головой. Не то, чтобы мне было дело до того, что Феррана говорила обо мне. Но не хватало еще того, чтобы она распускала про меня слухи среди моей, пусть и крайне далекой, родни.
— Так, стой. Давай по порядку, — Руслан миролюбиво поднял руки в защитном жесте. — Давай сперва ты расскажешь, что случилось у вас с Ферраной и как ты вообще тут жила. А потом я расскажу о том, что знаю я и, возможно, мы оба сможем о чем-то договориться.
— Идея хорошая, — кивнула я. — Но зачем нам вообще договариваться-то? — с недавних пор у меня при слове «договор» начинал нервно подергиваться глаз. Например, мне очень хотелось знать, что за договор был между Фирэллен и Айраной. И какое к нему отношение имела моя персона. И это желание было настолько сильным, что я невольно кидала взгляды на толпу зевак, надеясь выцепить среди местных знакомую светловолосую макушку. Но пока это было безрезультатно.
— Ну-у, — потянул Руслан, отводя взгляд в сторону, чем тут же вызвал у меня новый приступ паранойи. — Это я тебе расскажу, обещаю. Но, сперва, просто объясни, что случилось у вас с фамильяром. Потому что она все также не может к тебе приблизиться. А ведь она сегодня помогла спасти тебя!
Я не очень понимала пока, кто же именно и от чего меня спас. Но все-таки уговоры Руслана подействовали:
— Ок, ладно. Слушай, — кивнула я, убеждаясь, что вокруг нас нету лишних ушей и мой рассказ не станет достоянием общественности.
Толпа народа так-то была. Но, во-первых, всех куда больше интересовало то, что происходило на площади, чем какие-то мы. И все спешили между собой это обсудить. Поэтому гул вокруг стоял ощутимый. Ну а во-вторых, расстояние от нас до ближайших зевак было в несколько шагов. Так что я не переживала, что кто-то нас случайно подслушает.
Конечно, я не стала рассказывать Руслану все детали своей жизни в Акрле. Он спрашивал только о фамильяре, и я вкратце обрисовала мое с ней знакомство и то, что после этого произошло. Ну и то, что пока я была занята поисками работы, я временами натыкалась на пернатую вредину, только вот как-то подлететь ко мне ближе она не решалась. За исключением того самого дня, когда Фирэллен соблазнила меня на работу в оранжерее. Сейчас я понимала, что тогда мне не показалось, и ворон действительно пыталась то ли напасть на меня, то ли поболтать со мной… Но защита, созданная тогда вокруг меня той же Фирэллен и ее подчиненными не позволила это.
И тогда я не восприняла это событие, как какое-то особенное. Как после не придала значение тому, что именно после моего согласия работать в оранжерее, я перестала как-то особенно чувствовать Фирэллен. А ведь до этого она была для меня словно магнитом, с которым у меня совпадали полюса! И быть рядом с ней близко я не могла. А после…
И сколько еще таких мелочей прошло незамеченными мимо меня?
А Айрана? Возможно, теперь во мне заговорила паранойя, но вдруг и то, что вместе со мной в оранжерее работал тот, кто и без магии мог понимать мой язык, стало казаться мне крайне важной «мелочью». Как и то, что этот кто-то был из клана Тайрэнна.
А если я сейчас не сошла с ума и не ищу черную кошку в черной комнате, то тогда зачем все это было нужно? Неужели только ради сегодняшнего дня? И что такого особенного сегодня? Ну, кроме того, что сегодня день соприкосновения миров и весь день будут открываться порталы.
Ну, еще сегодня открылся кабинет ректора. Но это вышло почти случайно. Этого точно нельзя было запланировать. Значит, это событие можно в расчет не брать, да?
И вообще: неужели ради того, чтобы отвести меня в подземелье, нужно было устраивать это шоу с гибелью оранжереи? Да и уничтожить целый сад волшебных растений ради! Ради чего?
Могла ли Фирэллен сделать столько разных и странных действий только для того, чтобы, не знаю, отдать меня тем двоим ветало-стражникам в качестве развлечения? Или чтобы, не знаю, скормить меня виверне? Или, может быть, с помощью меня и виверны устроить какой-то особенный ритуал?
Что-то мне подсказывало, что нет. Что эта альва далеко на та, кто будет стрелять из пушки по воробьям. А, значит, или конечной целью ее действий была не я. Или я чего-то совсем-совсем не знаю о себе. Или…
— Таня! — окрик Руслана выдернул из раздумий.
— Да? — Встрепенувшись, я осмотрелась, не сразу соображая, что мы все еще на площади, только отошли еще чуть в сторону. И что толпа каких-то магов уже во всю разбирает завалы на месте кафе, доставая из-под них потерпевших и травмированных работников и посетителей. К счастью, живых.
Сердце болезненно сжалось, когда я поняла, что из-за того, что я освободила виверну и, тем самым, обвалила это здание, кто-то пострадал. Теперь я только надеялась на то, чтобы среди пострадавших не было погибших.
А сама его владелица, захватившая целиком мои мысли, как раз с нечитаемым выражением лица вбиралась в высокую серебристую карету с черно-белой меткой на двери. И, судя по тому, как ее провожали несколько магов, шла она туда не чай с плюшками пить.
— А что было потом-то? — Руслан снова попытался напомнить о себе.
— Потом? Когда потом? — не отводя взгляд от взмывающей в небо кареты, увозящей Фирэллен, я закусила губу. Интересно, а должна ли я как-то дать знать местной полиции о своем участии в разрушении кафе? И если должна, то кому и как? Вряд ли есть смысл бежать к ним с криками «И меня тоже заберите! Заберите!». Но ведь что-то же я должна сделать?
Или нет?
Особенно, если учесть все сопутствующие факторы.
Например, такой, что сама бы я без посторонней помощи в подземелье не спустилась. Да я и не спустилась. Физически меня там не было. А где я при этом была, еще стоит выяснить. Ну и никто, кроме виверны в ритуальном зале меня не видел.