Хотя расстояние от балки Вишневая до берега Волги равняется 4-5 километрам, мы все же постарались эшелонировать оборону в глубину, в два эшелона. На фронт от слияния реки Мокрая Мечетка и Орловка до западного поселка Баррикады мы поставили в оборону вновь прибывшую 2 октября в армию 308-ю стрелковую дивизию под командованием полковника Гуртьева Л. Н" 37-ю гвардейскую стрелковую дивизию под командованием генерал-майора Жолудева В. Г., прибывшую в армию 3 ноября. Этими двумя дивизиями мы могли уплотнить участок фронта, занимаемый 112-й и 9б-й стрелковыми дивизиями, прикрывающий заводы СТЗ, "Баррикады" и "Красный Октябрь".
Кроме того, мы усилили оружием заводские отряды, сформированные из рабочих этих заводов, установили связь я взаимодействие их с войсками. Отряды рабочих выполняли до сих пор ремонтные работы по восстановлению подбитого и поврежденного оружия, пушек и танков. Теперь, то есть с 10-12 октября, им пришлось активно оборонять свои цеха заводов совместно с бойцами 62-й армии.
9 октября северная группа, состоявшая из 124-й, 149-й и остатков 115-й стрелковых бригад, занимала Рынок, Спартановку, рощу, что западнее Спартановки, и поселок Тракторного завода по реке Мечетка.
Полк дивизии Сараева был выведен в резерв на левый берег Волги.
Бои в центре армии, в районе поселков Баррикады И Красный Октябрь, носили все более ожесточенный характер. Контратака дивизии Гуртьева на поселок Баррикады в полдень 2 октября была остановлена встречным наступлением противника. Все же к исходу дня эта дивизия очистила часть Силикатного завода и овладела северо-западной окраиной поселка Баррикады. Однако развить наступление дальше она не смогла.
Дивизия Смехотворова, в полках которой насчитывалось до 200 штыков, вела неравный бой с пехотой и танками противника, наступавшего вдоль улиц Библиотечная и Карусельная. После упорных боев, доходивших до штыковых схваток, захватчикам удалось к исходу дня выйти на улицы Цеховая и Библейская.
В этот же день в стыке дивизий Батюка я Родимцева батальон гитлеровцев, переодетых в красноармейскую форму, прорвался через наши боевые порядки к оврагу Крутой и устремился к Волге. Контратакой резервных рот дивизии Батюка отряд головорезов был полностью истреблен. Коварный прием врага не удался.
Командный пункт армии расположился, как уже говорилось, около нефтяных баков, чуть ниже большого открытого хранилища.
2 октября фашисты, вероятно, узнав, где наш командный пункт, нанесли по нему сильный артиллерийский И авиационный удар. Фугасные бомбы разворотили весь берег, разрушили баки, которые были полны нефти. и пылающая масса хлынула через наши блиндажи к Волге. Командный пункт оказался в море огня.
Потоки пламени сжигали все на своем пути. Достигнув берега Волги, горящая нефть хлынула на баржи и на бревна, прибитые к берегу, стоявшие перед командным пунктом. Огненные потоки с баржами и бревнами поплыли вниз по течению. Казалось, сама Волга вспыхнула, и огонь, злорадствуя, бушует на ее стремнинах.
Провода связи были сожжены. Связь можно было поддерживать только по радио, но и оно работало с перебоями. Мы попали в плен огненной стихии, которая наступала на нас со всех сторон, и стояли в овраге около дымящихся блиндажей.
Начальник штаба Николай Иванович Крылов подал команду:
- Никому никуда не уходить! Все за работу в уцелевшие блиндажи!.. Восстановить с войсками связь и держать ее по радио!
Потом, подойдя ко мне, он шепотом спросил:
- Как, выдержим? Я ему ответил:
- Выдержим! - И закончил его же словами: - А в случае необходимости будем прочищать свои пистолеты.
- Добро, - сказал он.
Скажу откровенно, что в начале пожара, выскочив из блиндажа, я был ослеплен, растерялся. Но громкая команда генерала Н. И. Крылова для всех, в том числе и для меня, была, как "ура" во время атаки, толчком к дальнейшему действию. Окруженные огнем, мы остались на месте и тем самым сохранили управление войсками.
Пожар длился несколько суток, но подготовленного запасного командного пункта армии у нас не было - все части, в том числе и саперные, были в бою, поэтому пришлось работать пока в уцелевших блиндажах, щелях, ямах, под обстрелом. Не спали по нескольку суток.
Меня и генерала Крылова то и дело срочно вызывал на переговоры к рации начальник штаба фронта генерал Г. Ф. Захаров. Он требовал уточнить обстановку на фронте, которую мы сами не всегда точно знали, не всегда знали ее и штабы дивизий и все из-за того, что связь все время рвалась, выходила из строя.
Разговаривать по радио, процеживать слова по коду скрытого управления, когда над головой летят бомбы и снаряды, было делом невеселым, да и нелегким. Нередки были случаи, когда обеспечивающие наши разговоры радисты погибали с микрофоном в руках.
- Где вы находитесь? - то и дело запрашивали из штаба фронта.
Мы это понимали так: командование фронта хотело убедиться, живы ли мы и существует ли еще управление войсками в городе.
Не договариваясь, мы с Крыловым отвечали одно и то же:
- Сидим там, где больше всего огня и дыма.
3
Рассвет 3 октября начался новыми атаками противника. Стрелковая дивизия Ермолкина, не успев занять свой участок фронта и закрепиться, была атакована полком пехоты и двадцатью танками. После тяжелого боя дивизия отошла на восток, на рубеж поляны, что в километре восточное отметки 97,7.
Дивизия Гуртьева до 18 часов сдерживала наступление немцев, но к исходу дня, будучи охвачена с обоих флангов, отошла за железную дорогу, что южнее Нижнеудинской улицы, и левым флангом на Винницкую улицу. Командир полка майор Маркелов был тяжело ранен.
Дивизия Смехотворова весь день вела бои за бани и фабрику-кухню. Бани несколько раз переходили из рук в руки и все же остались за нами. В полках дивизии осталось по 100-150 штыков.
Там, в районе бань, был найден пятилетний мальчик Гена. Он выполз из развалин, уцелев каким-то чудом. Его приютил и полюбил как сына начальник отдела полковник Г. И. Витков. Все мы также полюбили малыша. Он знал всех офицеров и генералов штаба армии и каждого называл по имени и отчеству. Он прошел с нами до Берлина, и теперь Геннадий уже инженер, работает на Украине.
Дивизия Гурьева отбила все атаки немцев на завод "Красный Октябрь". Дивизии Горишного, Батюка и Родимцева закрепляли свои позиции, отражая атаки противника.
3 октября приказом фронта в состав 62-й армии включилась 37-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора В. Г. Жолудева.
Ход боев показывал, что противник решил во что бы то ни стало пробиться к Волге и, захватив основные заводы, оттуда развить наступление вдоль Волги на юг.
Его силы на этом направлении все время наращивались, и к 4 октября было установлено, что от реки Мокрая Мечетка до высоты 107,5 на фронте около пяти километров действуют пять дивизий - три пехотные и две танковые и многие части усиления. Бои в районе Орловки должны были не только ликвидировать Орловский выступ, но и отвлечь наше внимание от главного удара, готовившегося на заводы. В этой обстановке было решено быстрее переправить дивизию Жолудева и поставить ее за правым флангом дивизии Гуртьева - на оборону Тракторного завода.
После упорных боев 3 октября с превосходящими силами противника в ночь на 4 октября дивизия Ермол-кина отошла за Мечетку. Выйдя на Щелковскую улицу. враг захватил плацдарм для последующего прыжка на берег Волги. Дивизия Гуртьева, введя в бой резервы, отбивала яростные атаки противника на Силикатный завод и была отброшена на улицы Мытищи, Авиаторная и Петрозаводская.
В эту же ночь на правый берег переправилась 37-я гвардейская дивизия, но без противотанковой артиллерии, для которой не хватало плавучих средств. Штаб дивизии тоже отстал. Пришлось ставить задачи непосредственно полкам, и работникам штаба армии разводить полки на участки обороны. Почти всех командиров командного пункта армии мы послали в эти полки организовывать с ними связь и взаимодействие.
Заняв рубеж, полки 37-й дивизии с утра 5-го сразу же вступили в бой с пехотой и танками противника, прорвавшимися через боевые порядки дивизий Гуртьева и Ермолкина.
Армия нуждалась в передышке хотя бы на один день. Нужно было привести в порядок части, подтянуть артиллерию и подвести боеприпасы, влить в части пополнение, чтобы в дальнейшем частными контратаками выбить захватчиков из поселков Тракторного завода и Баррикады. Командующий фронтом требовал начать контратаку с утра 5 октября. Но сделать это армия была нее состоянии: у нас кончались боеприпасы, с переправой их через Волгу все более положение осложнялось.
В ночь на 5 октября начала было переправу на правый берег 84-я танковая бригада. Но переправиться смогли только легкие танки, которые тут же ставились в боевые порядки дивизий Жолудева и Гуртьева. Они использовались как огневые точки, ибо бросать их в контратаки против немецких танков было бессмысленно.
5 октября только в заводских районах города было зарегистрировано около 2000 самолето-вылетов противника. С рассветом всякое движение войск замирало. Раненый боец не покидал своей щели или окопа до наступления темноты и только в темноте полз к берегу Волги, и пунктам эвакуации.
Вечером с той стороны Волги вернулся член Военного совета Гуров. Помолодевший лет на десять, он успел там попариться в бане и сменить белье. Зная, что я тоже больше месяца не мылся, он стал уговаривать меня съездить за Волгу. Соблазн был очень велик, но я отказался. Что подумают бойцы армии, увидя командарма в такой тяжелый момент переплывающего на левый берег?
В этот же вечер к нам прибыл заместитель командующего фронтом генерал Филипп Иванович Голиков. К его приезду на командном пункте стало немножко поспокойнее. Нефть уже догорала, хотя яма с мазутом над нашими блиндажами продолжала дымить. Хуже было со связью. Она по-прежнему рвалась ежеминутно. Вероятно, фашистские артиллеристы и минометчики, точно установив, где находится наш командный пункт, вели по нему прицельный огонь. Мины разрывались у самого входа в мой блиндаж. Число раненых и убитых на командном пункте увеличивалось с каждым часом. Проще говоря, оставлять командный пункт на этом месте было уже невозможно. Посмотрев на эту картину, Ф. И. Голиков, пробывший у нас около суток, посоветовал перейти на новое место.
Но куда? Посоветовавшись, мы решили перенести командный пункт армии в блиндажи штаба дивизии Сараева, которая уходила на левый берег на формирование. Нам предстояло продвинуться по берегу Волги метров на пятьсот ближе к Тракторному заводу.
Переход был совершен ночью. Первыми ушли я, Гуров и с нами Голиков. Начальник штаба армии Н. И. Крылов остался на старом месте до рассвета, то есть до того времени, пока не будет восстановлена связь нового командного пункта с войсками.
Мы все не спали по нескольку суток и были измучены до предела. Поэтому, придя на новый командный пункт, я почувствовал, что сил у меня больше нет. Попросив Ф. И. Голикова и К. А. Гурова последить за восстановлением связи, я тут же свалился на пол и заснул как убитый.
Проснувшись на рассвете, я узнал, что Крылов все еще сидит на старом командном пункте под бомбежкой и обстрелом. Связь уже начала действовать, и я предложил Крылову немедленно перейти к нам на более безопасный командный пункт. Часа через два он явился весь запыленный, бледный, измученный и, войдя в блиндаж, тут же свалился в непробудном сне.
Мы очень радовались тому, что опять были все вместе.
Военный совет в эти дни работал непрерывно, мы не замечали даже смены суток, ночь и день слились воедино. Спали урывками, подменяя друг друга, в короткие периоды затишья.
Мы знали, что на нашу армию надвигаются тяжелые дни. Враг, ведя непрерывные атаки, в то же время накапливал большие силы в балке Вишневая, поселок Баррикады, Мокрая Мечетка. Мы могли рассчитывать только на свои силы, вернее на стойкость бойцов армии. Чтобы сорвать сосредоточение сил противника и его подготовку к наступлению, мы наносили по противнику короткие контрудары, особенно артиллерией и авиацией. Авиационные удары наносились не только армейскими и фронтовыми силами, но и авиасилами Верховного Главнокомандования. Нас каждый день запрашивали: куда, по каким объектам нацеливать бомбовые удары московской авиации. Но этого было, конечно, мало. До нас доходили сведения, что по личному приказу Гитлера создаются новые и значительные силы для удара по Сталинграду. Только в октябре для восполнения потерь под Сталинградом было направлено до 75% всех пополнений, поступивших в этот месяц на советско-германский фронт. Это установлено по немецким документам. Мы готовились встретить удар Гитлера, накапливая боеприпасы, а главное готовились сами и готовили всех бойцов к решающим боям.