Для большей оперативности в работе все радиостанции пришлось перевести на работу с микрофоном. При этом надо было, конечно, соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не сориентировать противника о наших действиях.
Радио служило надежным средством связи, а в некоторых случаях и единственным (связь с группой Горохова и 13-й дивизией осуществлялась почти исключительно по радио).
Необходимо сказать еще об одной, пожалуй, самой сложной части работы связистов 62-й армии - о прокладке телефонного провода по дну Волги. Никаких специальных материалов армия не имела, и наши связисты вынуждены были для обеспечения связи командного пункта армии с восточным берегом Волги использовать обычный телефонный провод. За Волгой находился запасный командный пункт штаба армии, через который осуществлялось управление войсками, находящихся на флангах, артиллерией и тылами, а в октябре, то есть в разгар самых тяжелых боев, через этот запасный командный пункт осуществлялось управление и войсками, которые действовали в центре города и в заводском районе.
Провод с прикрепленным к нему грузом опускали в воду и укладывали на дно реки. Но не проходило трех-четырех суток, и связисты вынуждены были прокладывать новую линию. Так продолжалось с начала и до конца боев в городе.
5
Разведчики! Сколько замечательных подвигов совершили эти бесстрашные люди! Какие изумительные страницы мужества, воинской доблести вписали они в летопись легендарной славы защитников волжской твердыни!
Точно знать все о противнике, его расположении, его намерениях, его силах и возможностях - это значило ясно представлять себе перспективы развития сражения, получить возможность в каждом отдельном случае принять правильное решение и тем самым обеспечить успех боя. Вот почему в дни Сталинградской битвы разведка должна была добывать такие данные, которые позволяли бы знать, что будет делать противник не только завтра или через неделю, но в любой момент, чтобы не оказаться застигнутым врасплох, успеть принять меры, способные расстроить, парализовать замыслы врага. Добиться этого в наших условиях было трудно, почти невозможно. Чрезвычайно высокая плотность боевых порядков, насыщенность гитлеровских войск полевой жандармерией, гестаповцами, тщательная слежка за населением в оккупированных гитлеровцами деревнях и селах, а также в захваченных ими кварталах города - все это значительно усложняло работу наших разведчиков в районах расположения противника.
В сложившихся условиях трудно было организовать наземную разведку, но, пожалуй, еще труднее - воздушную. Превосходство противника в авиации, пока оно не было преодолено, не позволяло нашим самолетам совершать частые полеты над расположением вражеских войск. Попытки повторить полет, сделать второй заход нередко кончались гибелью экипажа и самолета.
В городе, где в течение пяти месяцев бой шел почти на одном месте, где линия фронта проходила не только через городские кварталы, но и через этажи домов, лестничные площадки, заводские цехи, нужно было вести разведку по-особому. Важно было при этом, чтобы, приспосабливаясь к обстановке, разведчики получали нужные командованию данные, были действительно глазами и ушами командования.
И как ни трудно приходилось разведчикам, они находили пути и способы оперативно обеспечивать нас достоверными данными. В этой связи не могу не сказать о начальнике разведывательного отдела 62-й армии полковнике Германе М.З ., его заместителе по политической части Войгачеве, о спаянном, инициативном, боевом разведотделе штаба армии. Там собрались смелые люди, вдохновляющие личным примером и высокой работоспособностью всех разведчиков нашей армии.
Полковник М. 3. Герман при первой же встрече понравился мне своей собранностью и вдумчивостью. Он был немногословен, но каждое его слово было строго продумано.
Впервые я услышал о Германе от члена Военного совета К. А. Гурова, а вскоре и сам убедился в том, что это настоящий разведчик. Если полковник Герман докладывал о противнике - значит, он сам уже проверил данные и убедился в их достоверности.
М. 3. Герман никогда не ждал указаний о том, где и когда нужно организовать разведку. Чаще всего он по собственной инициативе докладывал о результатах разведки и сообщал интересующие нас данные, либо спрашивал, что нужно командованию, и любой ценой добывал необходимые нам сведения. Это был разведчик, в совершенстве владевший оперативным искусством и всегда находившийся в курсе событий.
Выработанные нашими разведчиками методы обеспечивали достоверность, непрерывность и своевременность разведданных.
С наибольшим успехом в городе могла действовать пешая разведка. Пешие разведчики проникали во вражеские тылы, в расположение войск противника, вели наблюдение, добывали необходимые командованию сведения. Однако при плотном огневом насыщении вражеского переднего края обороны пересечь его крупным отрядом или дозором было невозможно. Противник легко обнаружил бы разведывательную группу в пятнадцать-двадцать человек. Поэтому было решено засылать в тыл противника разведывательные группы численностью не более трех-пяти человек, Эти смельчаки, вооруженные автоматами и гранатами, с биноклем и радиостанцией, проникали во вражеский тыл на три-пять километров и, замаскировавшись, наблюдали за всем, что там происходило.
Такая разведка велась непрерывно. Разведчики пробирались в тыл противника только ночью и главным образом по оврагам, идущим от Волги на запад. Эти овраги, образованные водами реки Царица, сослужили хорошую службу. Тропы разведчиков пролегали по оврагам и балкам Мокрая и Сухая Мечетка, Банный, Долгий, Крутой. Трудные это были пути, тяжелые тропы. Чтобы пробраться по ним ночью, под непрерывным огнем, нужно было обладать действительно несгибаемой волей, бесстрашием, железной выдержкой и еще какими-то особыми качествами фронтового следопыта. Не каждого смельчака, выразившего желание идти в разведку, можно было послать в тыл врага. Только самых смелых и находчивых зачисляли в разведывательные группы, и среди этих смельчаков больше всего было комсомольцев, людей идейно закаленных, сильных духом и телом.
"На миру и смерть красна" - говорит русская пословица. Но не о смерти думали наши разведчики, идя на выполнение боевых заданий. Они думали о жизни, и прежде всего о жизни советского народа, пославшего их сюда отстаивать честь, свободу и независимость Родины. Вдали от своих подразделений и частей, от своих товарищей, близость к которым удесятеряет силы, они мужественно выполняли боевые задачи. Не все разведчики возвращались в родные подразделения, а из тех, кто возвращался, многие попадали сразу в госпиталь.
6
В боях за город армия имела: 8-10 артиллерийских полков дивизионной артиллерии, 5 истребительно-противотанковых артиллерийских полков, 2-3 пушечных и 2-3 полка гвардейских минометов ("катюш"). Артиллерийских дивизий тогда еще не было в полевых войсках. Большая часть ствольной артиллерии в боях за город находилась на левом берегу Волги.
Плотность артиллерийского огня все время менялась в зависимости от потерь. В районе города она в среднем составляла 10-15 орудий и минометов (82-мм) на один километр фронта. Мы стремились к возможно большей централизации управления артиллерийским огнем, и в этом. отношении хорошо и много поработали командующий артиллерией армии генерал-майор Пожарский и его штаб во главе с полковником Хижняковым.
Николай Митрофанович Пожарский выступал подлинным новатором в использовании крупных масс артиллерии при обороне города и в применении артиллерийских контрударов, организатором мощных минометных групп. Пожарский сумел так построить управление огнем артиллерии, что она свободно и легко могла переходить из рук одного командира дивизии в руки другого, а когда нужно было нанести удар по наиболее опасному участку фронта, она могла действовать централизованно. Убедившись на практике, как важно обеспечивать действия штурмовых групп артиллерийским огнем, он смело включал в них орудия крупных калибров.
Командующий артиллерией армии имел возможность централизованно управлять артиллерией всех стрелковых дивизий, истребительно-противотанковых артиллерийских полков, полков артиллерийской поддержки и гвардейскими минометными частями. Так, например, в конце сентября нашими артиллерийскими налетами было сорвано большое наступление противника в направлении высоты 102,0 и овраг Банный. Контрподготовка проводилась несколько дней подряд, каждая в течение 15- 20 минут, и в ней участвовало более 250 орудий крупного калибра на фронте в два-три километра.
В ноябрьских боях в районе завода "Баррикады" в массированных огневых налетах участвовала артиллерия восьми стрелковых дивизий, двух истребительно-противотанковых артиллерийских полков, трех полков артиллерийской поддержки и, кроме того, два полка фронтовой артиллерийской группы.
Организация управления артиллерией строилась с таким расчетом, чтобы в нужное время артиллерийские дивизионы и полки могли полностью перейти в распоряжение командующего артиллерией армии. Для этого все части артиллерии усиления имели связь с командующими артиллерией дивизий и одновременно непосредственную связь с командующим артиллерией армии. Кроме того, армейские и фронтовые пушечные полки входили в армейскую группу артиллерии дальнего действия, которая в любой момент могла поддержать ту или иную дивизию на любом направлении.
Одновременно с организацией мощного массированного артиллерийского огня штаб артиллерии армии планировал доведение огня до узла целей, а нередко даже до отдельных целей (водонапорные баки на Мамаевом кургане или баня в Рабочем поселке). От штабов артиллерии дивизий в подобных случаях требовалась организация такого тесного взаимодействия с другими родами войск, чтобы эффект от массированного артиллерийского огня мог быть полностью использован пехотой и танками.
Например, 39-я гвардейская стрелковая дивизия в боях за завод "Красный Октябрь" использовала для стрельбы прямой наводкой на дистанцию 200-300 метров даже 203-миллиметровые орудия. Если бы раньше нашим артиллеристам сказали, что такая мощная артиллерия будет использоваться таким образом, они не поверили бы. Это же повторилось и в Познани, и в Берлине.
Условия уличных боев требовали решительного выдвижения вперед всей системы артиллерийских наблюдательных пунктов, которые находились в ротах и взводах, то есть со штурмовыми группами.
Малокалиберная артиллерия и полковые пушки, которые должны были использоваться в качестве орудий противотанковой обороны, с успехом применялись при стрельбе прямой наводкой по зданиям - в окна. двери, чердачные помещения, крыши. Осколочно-фугасные снаряды представляли серьезную опасность для живой силы, а 45-миллиметровые бронебойно-зажигательные снаряды разрушали несложные укрепления противника в зданиях.
Высокую эффективность показали орудия кинжального действия, особенно при борьбе с бронемашинами и танками противника.
Значительная часть артиллерии, находившейся на правом берегу Волги, в самом городе, быстро выбывала из строя в результате непрерывных бомбардировок с воздуха, а также от сосредоточенного вражеского артиллерийского и минометного огня. И хотя артиллерия нужна была всегда и всюду, мы держали в резерве армии в самом Сталинграде только один полк реактивной артиллерии (82-миллиметровые минометы на гусеничном ходу). Мы его никому не подчиняли, и он не раз выручал нас в критические минуты, останавливая атаки гитлеровцев.
По решению командования армии дивизионная дальнобойная артиллерия оставалась на левом берегу, где она могла маневрировать огнем и колесами, куда легче было подвозить снаряды (без переправы через Волгу).
7
Танковых частей и штабов в Сталинграде было много, но танков очень мало, потому что условия городского боя не позволяли применять большие массы танков, да и переправлять их через Волгу мы не имели возможности.
Однако имевшиеся в армии танки мы использовали на полную мощность: подбитые - как неподвижные огневые точки, уцелевшие - как ударную силу для контратак. На танкодоступных направлениях они составляли основной костяк противотанковой обороны. Мы ставили их за передним краем обороны, в 200-300 метрах, хорошо маскировали, закапывали до башен и придавали им пехотное прикрытие, которое также зарывалось в землю или укреплялось в зданиях.
Огонь танков с места, из засад по вражеским танкам, которые появлялись большими массами на улицах и площадях, был самым эффективным.
Именно так удалось на 14 и 15 сентября остановить крупные силы немецких танков, которые пытались с ходу ворваться в город. Они были встречены губительным огнем из засад и, понеся большие потери, откатились назад.
В те дни только против участка, обороняемого танковыми бригадами полковника Кричмана и подполковника Удовиченко, в которых насчитывалось три десятка Т-34 и два полка истребительной артиллерии, противник бросил более 400 танков различных систем. Однако, несмотря на явное количественное превосходство, гитлеровские танки не смогли прорвать нашу оборону и выйти к Волге.
Вот почему с конца сентября гитлеровцы прекратили атаки крупными массами танков и стали бросать их в бой только с пехотой, небольшими группами и при поддержке авиации и артиллерии.
Так, например, 19 сентября, пытаясь овладеть высотой 102,0 (Мамаев курган), немецкие танки группами по 10-15 машин начали наступление с трех сторон - с севера, запада и юга. В наступлении участвовало в общей сложности более 40 танков. Мы же на этом участке имели всего-навсего пять Т-34 и три Т-60.
Первым на юго-западных скатах кургана вступил в бой танк, которым командовал старшина Смехотворов. Едва Смехотворов успел сделать выстрел, как на его танк противник обрушил шквал огня из всех видов оружия. Один из вражеских снарядов разорвался метрах в пяти от танка Смехотворова, но экипаж не растерялся. Вторым выстрелом он поразил атакующий немецкий танк. Еще один выстрел, и второй вражеский танк задымил, из люков выскочили гитлеровские танкисты, которые явились хорошей целью для наших пулеметчиков. После этого остальные немецкие танки попятились, а пехота без танков вперед не пошла.
А вот другой пример городского боя.
Одному подразделению из бригады Удовиченко, состоявшему из трех танков и взвода стрелков (18 человек), было приказано уничтожить гитлеровских автоматчиков, просочившихся в отдельные здания на углу Республиканской и Киевской улиц. Этим боем руководил командир танкового взвода лейтенант Морозов. Незаметно для противника он снял свои танки с восточных скатов Мамаева кургана, посадил на танки стрелков и примерно метров с 800 на большой скорости открыл огонь по этим домам. А когда танки подошли к домам, наши стрелки спешились и броском овладели кварталом, полностью уничтожив засевших здесь немецких автоматчиков.
По выполнении этой задачи Морозов получил приказание выйти с танками на западную окраину поселка Красный Октябрь, где ожидалась очередная атака противника.
Так наши танки маневрировали с одной окраины заводского поселка на другую по нескольку раз в день.
27 сентября противник бросил против Силикатного завода до двух батальонов пехоты и 16 танков. Завод обороняли гвардейцы-танкисты полковника Кричмана. Перед атакой немцы нанесли по заводу сильный авиационный удар. После бомбежки наши танкисты подожгли возле своих танков дымовые шашки. Гитлеровцы, не разгадав этой хитрости и решив, что наши танки горят, ринулись в атаку. Подпустив их на близкое расстояние, наши танкисты и артиллеристы открыли по ним огонь прямой наводкой и подожгли 11 вражеских машин.
Выходившие из строя наши танки быстро восстанавливались и возвращались в бой. В этом большую помощь оказывали нам рабочие Тракторного завода и особенно рабочие цеха No 5.
Несмотря на то что завод все время подвергался артиллерийскому обстрелу и ударам авиации противника, тракторостроители под руководством полковника Катукова и инженер-майора Вовк работали день и ночь, восстанавливая танки.
Наблюдавший за возвращением в строй подбитых танков мой заместитель по бронетанковым силам М. Г. Вайнруб рассказывал:
- Танк No 214 был прибуксирован на завод из поселка Красный Октябрь. Бронебойным снарядом у него был пробит бортовой лист брони и поврежден двигатель. Бригада под руководством Макарова приступила к ремонту. Не успели снять задний лист брони, как налетела немецкая авиация, которая начала бомбить и поливать свинцовым дождем завод... Пришлось всем спрятаться под танк. Но налеты продолжались один за другим. Ремонтники установили наблюдение за воздухом и только при непосредственной угрозе цеху прекращали ремонт и уходили в укрытие.