«Гарнизон Ковеля отразил новые атаки большевиков и подбил шесть из десяти ворвавшихся в город вражеских танков. Северо-западнее Ковеля наши войска после ожесточенных боев остановили прорвавшегося противника».
Приведенная выше сводка Верховного главнокомандования вермахта от 23 марта 1944 года указывает на новую горячую точку в полосе группы армий «Центр», обозначившуюся с началом весны.
Крупное наступление Красной Армии, которое летом и осенью привело на центральном участке восточного фронта к потере городов Орел, Брянск, Смоленск, продолжало успешно развиваться на южном участке полосы группы армий. Там советским армиям удалось не только разорвать связь между группами армий «Юг» и «Центр», но и продвинуться южнее Припятских болот через Гомель далеко на запад в направлении Бреста. [289]
Начало суровой и долгой зимы и на этом участке остановило фронт между Жлобином и Ковелем.
Войска советского 1-го Белорусского фронта в ходе наступления на Брест окружили важнейший город Ковель. В нем находились только немногочисленные фронтовые части 5-й мотопехотной дивизии СС «Викинг». Речь идет о двух полках СС «Германия» и «Вестланд», которые после прорыва из окружения под Черкассами находились в Ковеле на пополнении. Наряду с этими привычными к боям частями, на день окружения в городе находились только полицейский батальон СС, одна рота железнодорожных войск и тыловые службы городской комендатуры.
Главное командование сухопутных войск в конце марта передало район Ковеля в полосу группы армий «Центр».
Командующий 2-й армией генерал-полковник Вайс в начала марта 1944 года располагал всего лишь двумя корпусами: 20-м армейским генерала артиллерии фрайгерра фон Романа (7-я, 102-я и 292-я пехотные дивизии) и 23-м армейским генерал-лейтенанта Тиманна (203-я пехотная дивизия, 1 -я лыжно-егерская бригада и 17-я бригада).
Две последние части были специальные. Ложно-егерская бригада была сформирована в декабре 1943 года из 2-го, 4-го, 5-го, 7-го, 9-го и 11 -го егерских батальонов. Бригада состояла из двух полков по два батальона в каждом и тяжелого лыжного батальона. 17-я бригада была соединением, созданным из различных частей сухопутных войск.
В марте 1944 года командование группы армий передало в состав 2-й армии 56-й танковый корпус генерала пехоты Хоссбаха, который должен был освободить из окружения гарнизон «крепости Ковель», [290] если следовать терминологии, принятой в ставке фюрера.
В корпус входили продолжавшие прибывать войска: 4-я танковая дивизия генерал-лейтенанта фон Заукена, 5-я танковая дивизия генерал-майора Декера, 5-я егерская дивизия генерал-лейтенанта Тума, 131-я пехотная дивизия генерал-майора Вебера, 253-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Бекера и 5-я мотопехотная дивизия СС «Викинг» группенфюрера СС Гилле.
Первая задача корпуса заключалась в том, чтобы оборудовать на подступах к Бресту прочную линию обороны, с которой затем предстояло нанести удар в направлении Ковеля. Группенфюрер СС Гилле был назначен комендантом Ковеля и вылетел в окруженную крепость на самолете.
Тем временем гарнизон Ковеля оборудовал оборону с помощью имевшихся в распоряжении материалов.
В середине марта 1944 года Ковель был полностью окружен. Пять советских стрелковых дивизий охватили город плотным кольцом, предпринимали атаки и пытались в него ворваться. Немецкий гарнизон мог получить поддержку только от самолетов люфтваффе, с которых сбрасывали контейнеры с боеприпасами, продовольствием, медикаментами и почтой. В истории 55-й бомбардировочной эскадры подполковника Антрупа, самолеты которой летали в Ковель с аэродромов Улец и Деблин-Ирена, говорится:
«Крепость» была маленькой, 2 километра длиной и 3 километра шириной, но со всех сторон окруженной болотами, через которые во все направления вели лишь немногие шоссейные и железные дороги. [291] Это делало Ковель важным транспортным узлом в приграничной с Польшей области. Длительная оборона Ковеля без снабжения по воздуху была невозможна. Группенфюрер СС Гилле просил наладить ее. Уже на следующий день 55-я бомбардировочная эскадра в Демблине получила такую задачу и выполняла ее с большим мастерством. Так как посадка в Ковеле была невозможна, грузы приходилось сбрасывать с воздуха.
55-я бомбардировочная эскадра до 7 апреля совершила 221 вылет, потеряв всего два самолета. На Ковель было сброшено 274 650 килограммов грузов. Позднее комендант «крепости» группенфюрер СС Гилле писал:
«...Удивительно, как точно днем и ночью люфтваффе сбрасывало свои контейнеры, несмотря на сильный зенитный огонь, на очень маленькую площадку...»
22 марта 56-й танковый корпус пошел на прорыв блокады вокруг Ковеля. Ближайшей задачей был выход на дорогу Брест — Ковель. Но перейти ее из-за сильного сопротивления русских не удалось. После этого корпус перегруппировался и переместил обе танковые дивизии (4-ю и 5-ю) на свой правый фланг. 5-я танковая дивизия генерал-майора Декера нанесла удар через Смидынь в юго-восточном направлении, чтобы прикрыть фланг наносившей главный удар 4-й танковой дивизии генерал-лейтенанта фон Заукена.
В сообщении 5-й танковой дивизии говорится коротко и ясно:
Наконец 116-й моторизованный артиллерийский полк прибыл полностью. Полевой запасный батальон и 1-й батальон 13-го полка остались оборонять [292] южный фланг в селах, где расположились 27 марта. 1-й батальон 56-го полка 5-й егерской дивизии, с которым утром в Краске была установлена связь, был передан в подчинение командира 13-го мотопехотного полка и получил приказ атаковать в направлении на Жевель, который батальон захватил поздно вечером. Наша боевая танковая рота, образованная из экипажей подбитых танков, приняла оборону постоянно подвергавшегося атакам Олтужа. Охрану всех мостов в тыловом районе дивизии принял штаб 31-го танкового полка со сводными подразделениями. В радиограмме командира 56-го танкового корпуса говорилось, что с 28 марта 9-я венгерская дивизия 8-го венгерского корпуса принимает охрану тылового района. Это означало, что войска и тыловые службы, вынужденные повсюду выставлять посты против партизан, получат большое облегчение. Кроме того, на дорогах постоянно были потери от мин как в людях, так и в технике.
Утром 29 марта 1-му батальону 14-го полка удалось захватить маленький плацдарм за Вызовкой и расширить его в направлении Выдраники. Но сил батальона для дальнейшего наступления не хватило. Поэтому батальон был передан в подчинение 56-го егерского полка 5-й егерской дивизии. 56-й егерский полк смог развернуть на плацдарме два только что прибывших батальона. Они двигались маршем на Глухи. 13-й мотопехотный полке 1-м батальоном 56-го егерского полка и 2-м батальоном 13-го полка принял участок от Рудки до района севернее Стара Вызва на Вызовке. Во второй половине дня 29 марта егерский батальон при поддержке четырех танков овладел Стара Вызва. При дальнейшем наступлении на Борзова батальон застрял на Вызовке. В [293] атаке 30 марта ночью правее 1 -го батальона 56-го полка участвовал 2-й батальон 13-го полка. 29 марта батальон очистил от остатков противника населенные пункты севернее Вызовки по обе стороны от железной дороги.
В 11.00 2-й батальон 14-го полка после сильной артиллерийской подготовки пошел в атаку. Несмотря на труднопроходимую местность, удалось сломить ожесточенное сопротивление противника, переправиться через Вызовку юго-восточнее Галиновола и овладеть Рудкой, в которой находился сильный гарнизон. Вечером батальон отразил в Рудке многочисленные контратаки противника. В ночь на 30 марта батальон был передан в подчинение штабу 13-го мотопехотного полка.
5-я егерская дивизия генерал-лейтенанта Тумма в то же время начала атаку из района Вызвы для прикрытия северного фланга ударной группировки с одновременной задачей сковать русские войска на востоке.
Смогла перейти в наступление и 131-я пехотная дивизия генерал-майора Вебера. На главном направлении здесь действовал ее 434-й гренадерский полк полковника Набера. Полку 28 марта была придана рота 5-го танкового полка СС, которая своими танками «Пантера» должна была создать ударный клин наступления. В сообщении мотопехотной дивизии СС «Викинг» от 28 марта 1944 года об этом наступлении говорится:
Первой в Масиев пришла 8-я рота 5-го танкового полка. Ее командиром был отважный офицер, уроженец Южного Тироля оберштурмфюрер СС (обер-лейтенант) Карл Николусси-Лек, зарекомендовавший [294] себя как замечательный танковый командир еще в сражениях на Кавказе. Его танковая рота была хорошо подготовлена, полностью вооружена новыми, «с иголочки» 16 «Пантерами». Они прибыли как раз чтобы поддержать наступление на Ковель. Оно должно было проводиться под командованием полковника Набера, командира 434-го полка из района Старе-Козары вдоль железной дороги Холм — Ковель в направлении Ковеля. Для этого танковая рота Николусси-Лека должна была наступать прямо на Черкассы, прорвать противотанковый рубеж на высоте западнее этого населенного пункта и овладеть Черкассами. Мотопехотный батальон мотопехотного полка «Германия» с десятью штурмовыми орудиями под командованием штурмбаннфюрера СС (майора) Хака должен был поддержать атаку, а 1-му батальону 434-го полка капитана Больма с семью штурмовыми орудиями предстояло атакой в направлении северной части Черкассов обеспечить северный фланг наступающих. ..
В 12 часов подготовка закончилась, и можно было начинать атаку. Полковник Наберт передал в подчинение оберштурмфюрера СС Николусси-Лека около 30 добровольцев из своего полка, которые сели на «Пантеры», чтобы обеспечить их стрелковое прикрытие.
В 14.30 Николусси доложил по радио: «Рота стоит на высоте в 600 метрах западнее Черкассов. Позиции противника прорваны. Сильная метель. Сначала очистим от противника высоту, затем продолжим атаку».
В 16.30. «Ведем бой за Черкассы».
17.15. «Черкассы взяты, очищаются от пехоты. Семь противотанковых пушек, четыре орудия, 300 пленных, [295] восемь танков в строю, три подбито, пять застряли в болоте».
Тем временем оставшаяся пехота противника оставила Черкассы. Около 1000 человек отошли на Можжену, преследуемые пятью танками. Но о том, чтобы продолжать атаку в направлении Можжены, как это было приказано, нельзя было и думать. Метель и наступившая ночь, а также приказ полковника Набера удержали боевую группу в Черкассах. Преодолев три рубежа противотанковой обороны и разгромив крупные силы противника, Николусси-Лек не хотел упускать из рук одержанный успех. Он поговорил с капитаном Больмом из 434-го пехотного полка, и они решили использовать успех и под покровом предрассветной мглы, не обращая внимания на приказ об остановке, продолжить наступление на Ковель. К тому же войсковая разведка доложила, что им противостоит слабый противник. В 4.00 они снова пошли в атаку.
Атака последних «Пантер» была продолжена, и 29 марта маленькая боевая группа оберштурмфюрера СС Николусси-Лека прорвалась в Ковель.
Однако гарнизон «крепости» продолжал сражаться в одиночку, так как стоявший вокруг противник снова закрыл маленькую брешь. Хотя оборонявшиеся слышали приближавшийся с каждым днем шум сражения, им приходилось надеяться только на себя и продолжать отбивать атаки русских из окопов в городе и на его окраинах.
Две танковые дивизии генерала пехоты Хосбаха день за днем медленно, обеспечив прикрытие с севера и с юга, пробивались в западном направлении к Ковелю. Советское командование, само собой [296] разумеется, следило за обстановкой и бросило против боевых групп 4-й и 5-й дивизий стрелковые дивизии.
Бои становились с каждым днем все ожесточеннее.
Отдельные боевые группы, роты и взводы должны были постоянно подавлять наиболее опасные узлы сопротивления противника в ближнем бою, чтобы проложить дорогу танкам. Непроходимая местность сильно мешала наступлению, хотя погода с каждым часом улучшалась. 5-я егерская дивизия в последнюю неделю марта еще под сильным снегопадом пробивалась вдоль шоссе Ратно — Молкраны. Ближайшая задача егерских полков заключалась в том, чтобы овладеть мостами в истоках Припяти. Первый из них перед Горниками был захвачен 28 марта, затем 56-му егерскому полку предстояло взять второй мост.
Мы проводили контратаку тремя боевыми группами. 22 марта произошел первый бой. Основной натиск противника 56-й полк заметил вдоль Ковельского шоссе. В сильную метель при хорошей поддержке нашей артиллерии атаки были отражены. 23 марта мы уже шли в атаку вдоль дороги через Ратно, Мол-краны. Было нужно захватить мосты в истоках Припяти, которые теперь после таяния снега разлились на километры. Мост под Горниками удалось захватить только 28 марта.
29 марта удалось захватить мост под Здомышлем и создать плацдарм, который должен был иметь большое значение. Это было преимущественно достижением нашей 8-й роты. Наступление продолжалось. Затем наткнулось на упорное сопротивление. Мы сами вынуждены были постоянно отражать контратаки. Если не получалось у 56-го полка, то [297] пытался 75-й. Оба полка были сильно обескровлены. Им постоянно приходилось менять направления ударов. Решающим здесь был не вопрос «Как?», а команда «Вперед!».
Получилось так, что обер-лейтенант Бойерле 29 марта получил приказ от командира 75-го полка, незабвенного майора Заксенхаймера, с 8-й ротой захватить вышеуказанный мост и создать плацдарм. Возник вопрос «Как?».
К мосту вела по насыпи всего одна дорога. По сторонам от нее было все затоплено. Вода стояла на метр глубиной!
Обер-лейтенант Бойерле рассказывал: «Я собрал остатки роты. В ней оставалось человек сорок. Объявил задачу, разделил роту на две группы и повел их в атаку слева и справа от насыпи. Под сильным огнем противника, часто по пояс в воде, мы медленно продвигались вперед. Прошло несколько часов, прежде чем мы добрались до моста, по которому отступали последние русские, чтобы укрыться в деревне на той стороне. Мост взорвали. Но заряд взрывчатки был недостаточным, так как по развалинам моста мы смогли перебраться на другую сторону. Разлив воды остался позади, и рота смогла развернуться. Теперь я дал приказ остаткам роты штурмовать деревню.
С громовым криком «Ура!», которого я уже давно не слышал — здесь это, может быть, будет читать забавно, — мы преодолели последние метры, отделявшие нас от края деревни, в которой противник пытался спастись бегством, чтобы затем через долгое время снова контратаковать. Посреди дороги стояла русская противотанковая пушка, которую мы повернули и, используя найденные при ней снаряды, [298] начали обстреливать из нее дома и вынудили иванов залечь в укрытиях. Я так и не узнал, кто вел огонь из пушки и так здорово умел обращаться с орудием. Так мы смогли захватить плацдарм, который доставил иванам много хлопот».
4-я танковая дивизия, которой был придан танковый полк СС «Германия», продолжала наступать на самом фланге, в ночь на 3 апреля внезапно нашла слабое место в обороне стрелковых дивизий противника и теперь нанесла прямой удар в восточном направлении на Ковель. Боевые группы 12-го мотопехотного полка, 1-го батальона 35-го танкового полка и 3-я батарея 45-го истребительно-противотанкового дивизиона утром 4 апреля прорвались сквозь занятый крупными силами противника лес под Нове Кожары и к вечеру вышли к железной дороге Брест — Ковель. Так единственная крупная дорога на Ковель снова оказалась в руках у немцев.
Оба крупных населенных пункта в полосе наступления танкового корпуса перед самым Ковелем — Дубова и Руднички утром 5 апреля были взяты боевыми группами 12-го (4-я танковая дивизия), 13-го и 14-го (5-я танковая дивизия) мотопехотных полков. Генерал-лейтенант фон Заукен в то утро приказал сформировать бронированную боевую группу из 1 -го батальона 35-й танковой дивизии и танкового полка СС «Германия» (штандартенфюрер СС Мюленкамп). Командование группой принял полковник Хофман. Шесть танков «Пантера» из войск СС образовали костяк боевой группы, цель которой была одна: Ковель.
В 16.00 удалось совершить прорыв и пробить широкую брешь. 4-я танковая дивизия прикрыла ее с [300] востока. На следующий день через нее на имевшейся гусеничной технике началась беспрепятственная эвакуация более 2000 раненых. Чтобы обсудить дальнейшие мероприятия через полчаса после удавшегося прорыва на командный пункт генерал-лейтенанта войск СС Гилле прибыли командовавший прорывавшимися войсками генерал-лейтенант фон Заукен и штандартенфюрер СС Мюленкамп. Ковель был деблокирован, но временно до него можно было добраться только с севера. Но уже в следующие дни отдельными атаками из Ковеля были сняты блокирующие позиции противника на западе и на юге.
Командир 4-й танковой дивизии генерал-лейтенант фон Заукен после полудня 5 апреля уже принял на себя командование в районе Ковеля. Из продолжавших прибывать боевых групп двух танковых дивизий он образовал первую оборонительную позицию на выступе фронта у Ковеля. На левом фланге у железной дороги на Брест расположились 5-я егерская и 5-я танковые дивизии. 4-я танковая дивизия заняла оборону в Ковеле. Позднее сюда дополнительно была переведена 131-я пехотная дивизия, сменившая прежние оборонявшиеся боевые группы, состоявшие в основном из подразделений войск СС. Вправо в юго-западном направлении перед рекой Турка были развернуты 342-я, 253-я пехотные дивизии и 1-я лыжная егерская бригада. Таким образом, фронт в районе Ковеля был закрыт. Первой мерой, принятой генерал-лейтенантом фон Заукеном, была эвакуация многочисленных раненых, которую нужно было провести прежде, чем приступать к решению остальных задач, так как бои за Ковель и Припятские болота продолжались. [301]
В сводке Верховного главнокомандования вермахта от 6 апреля 1944 года было объявлено о завершении сражения под Ковелем.
Но только 19 апреля советское командование отказалось от дальнейших попыток снова захватить этот город. Соединения 1-го Белорусского фронта перешли к обороне и к подготовке к новому последнему наступлению, которое положит конец существованию группы армий «Центр». [302]
Содержание • «Военная литература» • Военная история
Минск (22 июня — 28 июля)
Из сводки Верховного главнокомандования вермахта от 27 июня 1944 года: