Общее наступление немецких войск все еще продолжалось. Наскоро восстановленные укрепления гак называемой «линии Сталина», которые практически начали оборудоваться только с началом кампании, в тот день были прорваны и преодолены во многих местах. Третья танковая группа вышла к Двине. 20-я танковая дивизия генерал-лейтенанта Штумпфа первой переправилась на ее правый берег. Подразделения ее 21 -го танкового полка, 92-го мотоциклетного батальона и 92-го истребительно-противотанкового дивизиона 9 июля ворвались в Витебск. Продвигающиеся за ними пехотные дивизии вынуждены были форсированным маршем догонять ушедшие вперед танковые части, что было очень нелегко в условиях летней жары.
Теперь снова пришли в движение соединения 2-й танковой группы на южном крыле группы армий. После того как потерпели неудачу попытки прорыва противника под Жлобином и Рогачевом и подошел [56] 9-й армейский корпус генерала пехоты Гейра, продолжилось дальнейшее наступление 2-й танковой группы в направлении Смоленска.
Целью группы армий стала возвышенность под Смоленском. Этот стратегически и экономически важный район она должна была занять до наступления периода распутицы.
Вторая танковая группа в середине июля перешла в наступление на широком фронте между Оршей на севере и Жлобином на юге в следующем оперативном построении (с севера на юг): 47-й танковый корпус, 9-й армейский корпус, 24-й танковый корпус (позднее между двумя последними корпусами был развернут еще и 7-й армейский корпус). 15 июля Орша была захвачена 17-й танковой дивизией генерал-майора Риттера фон Тома. К этому времени на счету дивизии было уже 500 подбитых танков противника.
После того как два корпуса, действовавших на северном фланге танковой группы, форсировали Днепр под Оршей и Горками, передней была открыта дорога на Смоленск.
263-я пехотная дивизия была передана в состав 2-й танковой группы и получила приказ как можно скорее выйти в ее полосу, чтобы освободить ее танковые соединения для дальнейшего наступления. 25 и 27 июля 463-й, 485-й полки и 263-й разведывательный батальон с боями пересекли шоссе Смоленск — Рославль и сменили дивизии «Великая Германия» и «Рейх», занимавшие позиции фронтом на юг. Главные силы усиленного 483-го пехотного полка еще оставались на рубеже Александровка — Хославичи, где один батальон вел тяжелые бои с отставшими русскими частями. [57]
Смена проходила не без осложнений, так как у моторизованных частей на бронетранспортерах не такие условия применения, как для пехоты. Поэтому случилось так, что русские части оказались между передовыми позициями пехоты и огневыми позициями артиллерии в тылу, и их удалось уничтожить только в ходе ожесточенного ближнего боя.
Нашу 263-ю пехотную дивизию во время этого сражения атаковали во фланг русские части, и в последующие дни она вынуждена была вести тяжелые бои против трех свежих советских дивизий, поддержанных танками, артиллерией и тяжелым пехотным вооружением. В первые дни августа задача дивизии заключалась в том, чтобы сковать русские войска и обеспечить их фланговый охват двумя другими дивизиями корпуса. В сводке советского командования от 31.7. особо упомянута 263-я пехотная дивизия и 485-й полк.
В советском фронте была пробита брешь. Было ощущение, что к войскам вернулся прежний наступательный порыв. Снова начала наступление 3-я танковая группа. Фронт противника был прорван юго-восточнее Витебска, поэтому 39-й танковый корпус передовой 7-й танковой дивизией генерал-лейтенанта фрайгерра фон Функа смог беспрепятственно нанести удар в направлении района северо-восточнее Смоленска.
7-я стрелковая бригада дивизии полковника фон Бойнебурга и 1 -й батальон 25-го танкового полка (капитан Шупыд) одновременно вышли на шоссе Смоленск — Москва в районе Ярцево. Наступило уже 15 июля, когда с юго-запада стал приближаться шум боя. Вскоре сюда же вышли передовые части 47-го [58] танкового корпуса генерала танковых войск Лемельзена и жали руки солдатам 3-й танковой группы.
Таким образом было замкнуто еще одно кольцо окружения вокруг трех русских армий в районе Смоленска!
Сам важнейший город утром 16 июля был захвачен 29-й пехотной (моторизованной) дивизией.
«После того как ночь прошла спокойно, в 4.00 мы продолжили наступление. Батальоны для выполнения точно поставленных задач на наступление были усилены и преобразованы в самостоятельные боевые группы.
Перед нашей боевой группой ставилась задача: наступать в северо-западном направлении по Краснинскому шоссе, овладеть площадью Молохова, в дальнейшем наступать вдоль старой городской стены, овладеть Лопатинским садом, старым фортом и выйти к немецкому кладбищу.
Город поделен Днепром на северную и южную часть. Разрушения здесь были сильнее, чем те, что мы видели в Борисове и Минске. Среди дымящихся руин уцелело лишь немного домов, среди которых — партийные дворцы.
Когда мы вступили в этот мертвый город, перед нами открылась призрачная картина. Выстрелов не слышалось. Отдельные появлявшиеся советские солдаты бросались наутек. Все мосты через Днепр были разрушены. Северная часть города тоже горела. По-видимому, в этой части города еще оставались крупные силы противника, продолжавшие постоянно получать подкрепления. В 8.00 с другого берега по нашему охранению был открыт сильный [59] огонь. Как установили артиллерийские наблюдатели, многие крупные моторизованные колонны пытались выйти к городу. По ним был открыт огонь.
В полдень внезапно артиллерийский огонь противника значительно усилился. Значит, советское командование еще не оставило Смоленск, а хотело продолжать оборону его северной части. По-видимому, туда уже прибыли значительные артиллерийские подкрепления».
«Во второй половине дня дивизия начала переправу через Днепр на северную часть города.
В 16.30 передовые подразделения нашего полка начали переправляться на резиновых лодках. Безошибочно, уверенно и быстро саперы вели свои лодки, несмотря на ожесточенный артиллерийский обстрел, с одного берега на другой. Наши артиллеристы прикрывали переправу двух пехотных полков замечательным фейерверком.
Под таким сильным артиллерийским «взаимообменом» полк достиг другого берега.
Теперь начался рукопашный бой. Стрельба велась из-за углов и из подвалов. Отовсюду приходилось выкуривать из разных нор ожесточенно оборонявшихся советских солдат. К тому же вражеская артиллерия вела сейчас очень точный огонь. Вокруг нас все горело. Покрытые соломой деревянные дома (из них состояла большая часть городской застройки) вспыхивали как спички.
Первой целью нашего наступления был вокзал. К нему мы вышли в 17.30, после того, как пробились к горевшей каменной церкви. В районе вокзала была сделана короткая остановка и установлена связь [60] между батальонами. Вскоре после взятия вокзала туда прибыл наш командир полка со штабом и через несколько минут в зале ожидания вокзала на железной дороге Москва — Брест был оборудован командный пункт полка.
Через полчаса было продолжено наступление в направлении северной окраины города. Ожесточенность боя и сопротивление большевиков нарастали. Улицы приходилось систематически очищать.
Чем ближе мы приближались к северной окраине, тем сильнее становился артиллерийский огонь противника и сосредоточенный огонь его пехоты из находившихся перед нами казарм и с хорошо оборудованных полевых укреплений. Непрерывно рвались гранаты. Это был настоящий ведьмин котел.
Несмотря ни на что, к 19.00 мы, как было приказано, овладели северной окраиной города. Большие капитальные казарменные сооружения были очищены от противника. Но огонь с расположенных перед нами полевых позиций противника был очень сильным, кроме того, по нам был открыт сильный фланговый огонь справа.
На севере и северо-востоке города располагались крупные силы противника, к которым постоянно поступали подкрепления.
Сам город Смоленск в 20.00 полностью оказался в руках нашей дивизии. Теперь предстояло его удержать».
Два командующих танковыми группами встретились неподалеку от Смоленска, чтобы обсудить предстоящие действия их объединений. Но в это время в их действия снова вмешалось ОКХ и категорически потребовало повернуть 3-ю танковую группу [61] на север для усиления группы армий «Север», которая «якобы» еще не прошла Невель. Вторая танковая группа должна была позаботиться о своем правом фланге, так как русские нанесли мощный контрудар в районе Гомеля во фланг группы армий «Центр», который теперь должны были отражать немногочисленные пехотные дивизии 2-й армии генерал-полковника фрайгерра фон Вайхса.
В середине июля 1941 года в немногих и далеко оторвавшихся от пехоты танковых дивизиях, неплотно закрывавших кольцо окружения под Смоленском, насчитывалось не более 30–40 процентов танков от штатной численности. Дивизии 5-го и 9-го армейских корпусов продолжали поспешно продвигаться по изнуряющей жаре в пыли и песке, под проливными дождями, днем и ночью, чтобы стабилизировать фронт окружения вокруг русских армий. В тот день солдатам с белыми петлицами предстояло пройти еще более 150 километров, идти, идти и идти...
В первые дни фронт окружения под Смоленском, естественно, был неплотным. Под Ярцево фронтом на восток стояла одна 7-я танковая дивизия на большой дороге, ведущей в Москву. 12-я танковая и 20-я пехотная (моторизованная) дивизии пытались закрыть 80-километровый рубеж между Демидовом и Рудней в направлении Смоленска и создать фронт окружения. 16 июля восточнее Смоленска находились еще 18-я пехотная (моторизованная), 20-я танковая дивизии и 900-я учебная бригада. В самом городе более или менее успешно закрепилась 29-я пехотная (моторизованная)дивизия.
Шесть немецких дивизий 18 июля вели бои против двенадцати окруженных русских дивизий! [62]
ФРАНКФУРТЕР ЦАЙТУНГ
Суббота, 19 июля 1941 г.
Прорыв через Смоленск
Из ставки фюрера, 18 июля. Верховное главнокомандование вермахта извещает:
Прорыв через сильно укрепленную «линию Сталина» был продолжен в направлении Смоленска. Ожесточенно оборонявшийся противником Смоленск был взят 16 июля. Все попытки врага снова овладеть городом потерпели неудачу.
Контрудар Красной Армии с целью освободить оказавшиеся в окружении соединения был начат 18 июля. Численно превосходящие силы противника прорвали немецкие позиции. Одна советская стрелковая дивизия при поддержке танковой бригады прорвалась к Смоленску и выбила солдат 29-й пехотной (моторизованной) дивизии из нескольких городских кварталов.
Командовавший войсками, нанесшими этот контрудар, генерал-лейтенант Еременко теперь принял командование войсками Западного фронта. Эта группировка получила задачу, во-первых, снова овладеть Смоленском, а во-вторых, обеспечить строительство Московского оборонительного рубежа.
Командование группы армий, само собой разумеется, осознавало всю серьезность обстановки и приказало пехотным корпусам приложить все силы к тому, чтобы помочь войскам обеих танковых групп, попавших в сложную ситуацию.
5-й армейский корпус генерала пехоты Руоффа первым вступил в сражение. Обе его дивизии — 5-я вюртембергская и 35-я баденская вели [63] ожесточенные бои с шестью русскими стрелковыми дивизиями, с большими потерями пробиваясь к Рудне. За пять дней боев одна только 5-я пехотная дивизия доложила о потерях 400 человек. В докладе командира 35-й пехотной дивизии о тех днях говорится:
Перед тем как дивизия 23 июля продолжила наступление, был получен приказ командира корпуса о том, чтобы дивизия из занимаемого района постепенно выдвигалась через Рудню, чтобы затем во взаимодействии с 5-й дивизией из района Выдра — Каспля перейти в наступление и охватить с севера силы противника, расположенные севернее Смоленска, и окружить их. Оставив на прежнем рубеже усиленный 109-й пехотный полк, дивизии предстояло с южного фланга совершить двухдневный марш на расстояние почти 120 километров через Рудню, Никуно, Касплю на северный фланг корпуса. Усиленный 111-й пехотный полк с приданной ему передовой группой начал движение уже в 9.30. Чтобы замаскировать перегруппировку, командир дивизии приказал соблюдать радиотишину.
Так как обстановка в районе действий далеко прорвавшегося вперед 75-го пехотного полка 5-й дивизии развивалась критически, передовая группа дивизии уже во второй половине дня 24 июля применялась для уничтожения прорыва противника у Каспли, а вечером она была усилена 14-й ротой 111-го пехотного полка. После того как прорвавшийся к Каспле противник был остановлен передовой группой, а 25 июля 56-й пехотный полк восстановил положение контратакой, 26 июля дивизия изготовилась для наступления в восточном направлении на Бабны. При этом 34-й пехотный полк находился на правом [64] фланге, 111-й пехотный полк — на левом, а передовая группа — на северном фланге дивизии. Атака была начата в 14.00. Передовой группе была поставлена задача выйти к Душатино, обеспечить стык между 111-м пехотным полком и действующей севернее 129-й пехотной дивизией и провести разведку вдоль дороги до Плаи. Задачи дня были выполнены, сопротивление противника было слабым. А все еще зиявшая брешь на северном фланге 5-й дивизии была закрыта истребительно-противотанковым дивизионом. Для продолжения наступления 27 июля передовая группа получила задачу выйти в район Хлусы и окончательно овладеть План и Захаринкой. 111-й пехотный полк должен был овладеть господствующей высотой 266 и присоединиться к атаке 34-го пехотного полка, построив боевой порядок уступом вправо. Для обеспечения южного фланга с все еще действовавшей самостоятельно 5-й дивизией на участок 34-го танкового полка был выдвинут ис-требительно-противотанковый дивизион. В 13.00, преодолев ожесточенное сопротивление противника, 111 -й пехотный полк овладел высотой 266. В ходе быстрых внезапных действий полка под командованием полковника Зейффардта были уничтожены две легких батареи и одна батарея захвачена. Передовая группа в это время овладела План и в ходе контратаки захватила Захаринку. После овладения господствующей высотой 266 там были размещены все артиллерийские наблюдательные пункты дивизии. 34-й пехотный полк получил приказ как можно скорее южнее высоты установить связь со 111-м пехотным полком, чтобы закрыть все бреши во фронте. Оба полка сразу же получили приказ перейти к обороне на занятых рубежах. В 17.00 по всему фронту [65] последовали ожесточенные контратаки противника при поддержке сильного огня артиллерии. Казалось, что противник располагает неограниченными запасами боеприпасов. Особенно сильный огонь его артиллерия крупного калибра вела по высоте 266. Наши потери за день были чувствительными. Так как стыков с 5-й дивизией справа и со 129-й дивизией слева все еще не было, создавалось впечатление, что все усилия противника нацелены на то, чтобы остановить ударную группировку дивизии. 28 июля командир дивизии приказал 111 -му полку вести наступление с ограниченными целями до дороги Боково — Тереши, 34-й пехотный полк должен был следовать за ним во втором эшелоне. Задача дня была выполнена. Вечером на участке 111-го пехотного полка последовали атаки противника при поддержке многочисленных танков. Один танк противника был подбит.
Наконец пришла помощь и от 8-го армейского корпуса генерала артиллерии Хайтца. Корпус подходил по шоссе с запада и занимал позиции вдоль него. 8-я пехотная дивизия генерал-майора Хёне и 137-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Бергмана значительно разгрузили все еще сражавшуюся в Смоленске 29-ю пехотную (моторизованную) дивизию генерал-лейтенанта фон Больтенштерна. И это было сделано как раз вовремя, потому что начались жестокие бои на северном участке кольца окружения. Там между Ярцево и Торопцом советские войска пытались прорваться через реку Вопь. Третья танковая группа была вынуждена наскоро отразить своими дивизиями эти опасные атаки, а затем в несколько дней спешным порядком перебрасывать все свои танковые соединения в северо-восточном направлении. [66]
Протяженность фронта, по реке Вопь составляла 50 километров. Семь советских стрелковых дивизий и одна танковая бригада почти непрерывно атаковали пять немецких пехотных дивизий, занявших оборону по реке. Советская артиллерия применила здесь впервые новые реактивные минометы, которые немецкие солдаты окрестили «сталинскими органами». Эти установки залпового огня могли за 30 секунд выпустить более 320 реактивных снарядов.
Реактивные минометы и танки Т-34 были самыми неприятными сюрпризами двух первых месяцев кампании на востоке. Их не ожидал ни один из офицеров немецкого Генерального штаба.
О трудностях, возникших с образованием нового кольца окружения, один из репортеров роты пропаганды писал:
При проведении советскими войсками оборонительной операции после падения Смоленска обстановка складывалась почти так: немецкие танковые и моторизованные дивизии после прорыва «линии Сталина» располагались по дуге по обе стороны дороги Минск — Москва, от Новобыхова на Днепре до Рудни (в 100 километрах севернее Витебска). Смоленск огненной точкой сражений располагался в верхней оконечности более чем 450-километрового полукруга, гигантским плацдармом выдававшегося из Белоруссии на восток. Из этой дуги прямо вперед вдоль верхнего течения Днепра и автодороги протянулся длинный перешеек. Он был весь заполнен советскими войсками, которые еще были способны свободно передвигаться по шоссе и проходившей рядом железной дороге. Сначала немецким дивизиям не удавалось перехватить этот перешеек, [67] подходивший к самой окраине Смоленска, и соединить немецкие группировки на севере и юге от него, так как большевики изо всех сил удерживали эту жизненно важную линию.
В тылу немецких авангардов, которые, в общем, заняли оборону справа и слева от своих путей наступления на краю этого гигантского плацдарма, остались еще многочисленные очаги сопротивления противника, препятствующие тыловому снабжению и сковывающие крупные силы немецких войск.
На некоторых участках немцам сначала принадлежали только дороги и узкие полосы слева и справа от них. Тыловое обеспечение приходилось осуществлять по этим «каналам» под огнем вражеской артиллерии и под угрозой нападения большевистских ударных групп. Даже здесь, за много километров позади линии фронта возникали опасные ситуации, которые приходилось преодолевать тыловым подразделениям, организовавшим снабжение мелкими конвоями, и резервным частям. Временами приходилось вести бои во всех направлениях, и тот, кто не видел карты с нанесенной обстановкой, удивлялся этой войне, как она велась на глубине 130 километров за «линией Сталина». Тем временем напряженная обстановка внутри дуги постепенно нормализовалась с помощью подходивших за танковыми соединениями пехотных корпусов. Леса прочесывались и очищавшись от противника, охрана путей снабжения налаживалась, окруженные советские войска обезвреживались, уничтожались или пленялись.