Но в это время на центральном участке восточного фронта стала диктовать свою волю Красная Армия.
Немецкий фронт обороны медленно стабилизировался, так как теперь подошли 7-й армейский корпус генерала артиллерии Фармбахера и 9-й армейский корпус генерала пехоты Гейера, а между двумя фланговыми корпусами прошла 2-я танковая группа. Поэтому 46-й танковый корпус генерала танковых войск фон Фитингхофа стало возможно подвести ближе к Смоленску. Находившаяся в его составе 10-я пехотная (моторизованная) дивизия в ходе этого маневра 18 июля прорвалась к Ельне. Таким образом был достигнут восточный пункт первого этапа наступления.
Командование группы армий в последние недели июля попыталось усилить свои соединения в районе Смоленска.
Пешие и гужевые колонны двигались с большой поспешностью, так как советские войска своих атак не прекращали.
До Смоленска погода неизменно становилась все жарче. Солнце немилосердно припекало, а над маршевыми дорогами висели бесконечные клубы пыли. Дороги особого труда не представляют. Лишь в некоторых местах есть песчаные участки. Ухабистые булыжные мостовые в немногих мелких городах портят [70] гусеницы тракторов, поэтому приходится по возможности искать грунтовые дороги. Гул моторов и лязг гусениц повсюду во всех местечках, которые мы проезжаем, вызывает оживленный интерес. Часто офицеры и солдаты выскакивают из домов с фотоаппаратами, чтобы сфотографировать проходящую батарею.
На квартиры мы теперь останавливаемся в основном у матушки-природы, в лесу под деревьями, поблизости от дороги, но в укрытии от вражеской авиации. Ночи теплые. Солому собираем с полей, где стоят стога. В качестве «постели» служат также сиденья водителей грузовиков и тракторов. А командир спит в своей легковушке, свернувшись как еж. От ночевки в домах пришлось отказаться. Они грязны и полны насекомых. Горницы, в которых протекает вся жизнь, воняют. Ночевать под открытым небом на природе значительно лучше.
Инициатива полностью перешла к Красной Армии. Несмотря на прежние огромные потери, советскому командованию удалось развернуть на фронте новые войска. С 20 июля вдоль всего фронта между Ярцево на севере и Ельней на юге последовали новые мощные удары четырех армий, поддержанных 138 самолетами.
Два авиационных корпуса 2-го воздушного флота давно уже не могли обеспечить соответствующую поддержку сухопутным войскам, так как командование люфтваффе больше ценило престижный успех, чем активную поддержку группы армий «Центр». Поэтому 3-я, 53-я, 54-я, 55-я бомбардировочные эскадры и 100-я и 26-я бомбардировочные группы совершали многочисленные налеты на Москву, Воронеж, Брянск и Тулу. При этом эскадры несли большие [71] потери, так как наши истребители не могли обеспечивать их прикрытие на таких больших расстояниях. А на полях сражений бомбардировщиков поэтому не было.
Только зенитные батареи зарекомендовали себя как значительное средство поддержки пехоты. Дивизионы 12-го, 22-го, 24-го и 36-го зенитных артиллерийских полков отличились при отражении атак советских войск под Борисовом, Витебском, Оршей и на реке Вопь.
Тем временем удары советских армий достигли кульминации в районе Ельни. Здесь располагались (слева направо) дивизия СС «Рейх», полк «Великая Германия», 268-я пехотная, 10-я танковая, 137-я, 262-я и 263-я пехотные дивизии и вели ожесточенные оборонительные бои, во время которых дивизии СС «Рейх» группенфюрера СС Хауссера пришлось поплатиться большой кровью.
25 июля артиллерийский огонь на отдельных участках усилился до плотности, сравнимой с сосредоточенным огнем наиболее тяжелых дней мировой войны на Западном фронте. На опорном пункте одной роты за пять минут насчитали 156 разрывов артиллерийских снарядов разных калибров. На некоторых участках пехота вообще не могла поднять головы из укрытия.
За многочасовой артиллерийской подготовкой последовали атаки полков, усиленных танковыми частями до 30 танков. Многочисленные разрывы в пинии обороны и ее незначительная глубина позвонили противнику вклиниваться во многих местах. Наскоро собранные взводы мощными ударами снова [72] выбивали его с позиций, и он, понеся большие потери, оставался лежать перед фронтом.
Но как только противник замечал, что прорыв его войск ликвидирован, он снова открывал артиллерийский огонь, и после многочасовой артиллерийской подготовки русские снова переходили в атаку.
У противника было почти полное превосходство в воздухе. Бомбардировщики и истребители беспрепятственно атаковали пехоту целыми днями. Только наши зенитки открывали по ним огонь и сбили в эти дни несколько самолетов. Впервые противник двинул против дивизии СС «Рейх» тяжелые танки. Речь идет о тридцатитонных Т-28. 37-мм противотанковая пушка их не брала. Для борьбы с прорвавшимися танками были подтянуты 50-мм противотанковые пушки, начавшие охоту на колоссов за передовыми линиями. Но и они не могли причинить им серьезного вреда. Тогда к танкам сзади подбегали некоторые отчаянные парни с бутылками, обливали их бензином и поджигали выстрелом из ракетницы. Одно из подразделений захватило в качестве трофея русский «коктейль Молотова» и с успехом его применяло. Один из младших командиров забрался на танк, разбил топором пулемет, так, что тот не смог больше стрелять, выстрелил из пистолета в смотровую щель, а потом поджег танк.
В войсках была такая решимость, которая невозможна при фанатизме. Несмотря на сильный артиллерийский обстрел, постоянные атаки пехоты и танков и растущие потери, солдаты были настолько воодушевлены своими успехами, что настроение у них было прекрасное. Охота на танки стала спортом, всякая боязнь танков улетучилась. Атаки пехоты отражались контратаками. Две роты без единого выстрела подпустили [73] тниивника на близкое расстояние, а потом открыли по нему огонь из всех пулеметов, а в следующее мгновение обе роты поднялись в контратаку. Вражеский батальон бежал, оставив нам все свое вооружение, боеприпасы и автомобили.
Артиллерия, до огневых позиций которой противнику удалось пробиваться на некоторых участках, отражала его атаки прямой наводкой и уничтожила большое количество танков. К вечеру артиллерийский огонь и атаки пехоты стихли. Противник понес большие потери в людях и технике. Но уже ночью начались артиллерийские налеты и действия ударных отрядов. Разведывательные дозоры неустанно следили за противником, чтобы не дать ему захватить свои части врасплох. Несмотря на переутомление всех солдат, уже четверо суток бессменно находившихся на передовой, с винтовками на изготовку и с биноклями у глаз, покоя для них не было. Каждый солдат знал, что дивизия стоит во главе наших войск в России и он занимает свое место.
До 30 июля только на участке фронта под Ельней русские провели 13 атак. Потери с немецкой стороны почти не восполнялись. Кроме того, впервые с начала кампании на востоке стала заметна нехватка боеприпасов. Их подвоз обеспечить не удавалось, так как русская авиация, а с недавних пор и партизаны атаковали транспортные колонны. Потери танков и грузовых машин также были велики. Так, только командир одной 10-й танковой дивизии доложил о том, что в его распоряжении осталась только треть от их штатного состава.
И тут из ОКХ прибыл еще один приказ. Во время совещания начальника генерального штаба ОКХ [74] генерал-полковника Гальдера с фельдмаршалом фон Боком на полевом командном пункте группы армий в Орше были восстановлены прежние условия подчиненности. Третья танковая группа снова переходила в подчинение 9-й армии, а 2-я танковая группа, получив в подчинение 7-й, 9-й и 20-й армейские корпуса, была преобразована в «армейскую группу Гудериана». Фельдмаршал фон Клюге снова возглавил 4-ю армию. Эта чисто пехотная армия должна была одна продолжить наступление на восток, тогда как армейская группа Гудериана должна была исключить угрозу, которую противник создавал в районе Рославля.
Генерал-полковник Гальдер заметил:
«...Рассредоточение сил и остановка на решающем московском направлении!»
Но тем не менее Смоленское сражение продолжалось. Четыре немецкие пехотные дивизии медленно выдавливали окруженные силы противника дальше на восток. Кольцо окружения было рассечено уже на две части. Солдаты окруженных армий в конце июля — начале августа вынуждены были понять, что помощи извне они больше не получат.
Поэтому старший по званию офицер, генерал-лейтенант Курочкин, командовавший окруженными войсками, приказал идти на прорыв. Лишь немногим окруженным (в основном танковым частям) удалось прорваться. Остальные остались лежать под немецким артиллерийско-пулеметным огнем.
Сражение в окружении завершилось в первую неделю августа 1941 года. Командующий группой армий 5 августа составил первое заключительное сообщение. Остальные командующие последовали его примеру. [75]
Командующий группой армий «Центр»
Командный пункт, 5.8.41
ПРИКАЗ
С уничтожением окруженных под Смоленском русских дивизий трехнедельное «Сражение на Днепре, Двине и под Смоленском» завершилось блестящей победой немецкого оружия и немецкого исполнения долга.
В качестве трофеев захвачено: 309110 пленных 3205 уничтоженных или захваченных танков 3000 орудий 341 самолет Подсчет их полностью еще не завершен.
И этот ваш подвиг принадлежит истории!
С благодарностью и гордостью я смотрю на войска, способные на такие действия.
Да здравствует фюрер!
Подписано: фон Бок, генерал-фельдмаршал
Но и немецкие потери были тяжелы. Группа армий «Центр» за период с 22 июня по 1 августа доложила о потере 74 500 человек!
Командующий 3-й танковой группой
КП группы, 6 августа 1941 г.
СОЛДАТЫ ТАНКОВОЙ ГРУППЫ!
Позади нас семь недель сильнейших исторических переживаний. Главные армии Сталина рассеяны. Его гигантские танковые войска в [76] основном разгромлены. Ворота на Москву распахнуты, хотя красные отчаянно сопротивляются: им не удастся их снова закрыть.
Неман — Меркино, Олита, Вильна, Смоловичи, Чеслав, Плещенице, Двина — Жизна, Улла и Бещенковичи, Витебск, Городок, Невель и Великие Луки, Сено, Добромысль, Демидов, Велиж, Ярцево и Ратчино стали вехами ваших побед. Замыкание кольца под Минском с севера, разгром красных армий, развернутых на верхней Двине и под Витебском, и окружение их остатков под Смоленском — это ваша заслуга. В наступательном порыве я приказал вам, наконец, отразить вражеские отвлекающие удары. И эту задачу вы успешно выполнили. Победителями вы покинули свои позиции на Вопи и юго-западнее Белой.
Фюрер приказал сменить нас на передовой и дать нам краткий отдых. Когда он 4 августа 1941 года на командном пункте группы армий сказал мне, что наше стремительное наступление через Двину превзошло его ожидания, и обеими руками пожал мне руку, я принял это рукопожатие как его благодарность вам, его солдатам. И я благодарю вас от всего сердца за самоотверженность, выносливость, храбрость и веру в мое командование. Я выношу благодарность также солдатам, находящимся в глубине гигантского фронта.
В течение заслуженного отдыха мы должны собраться с силами, духовными и физическими, привести в порядок боевую технику и вооружение, чтобы быть готовыми к завершению борьбы с красными вооруженными силами. Жертвы наших [78] погибших и раненых, о которых мы вспоминаем с благоговением, не будут напрасными. Да здравствует фюрер!
Подписано: Гот, генерал-полковник
Незадолго до завершения сражения Гитлер вместе со своим первым офицером Генерального штаба полковником Генерального штаба Хойзингером прибыл к фельдмаршалу фон Боку в Борисов, чтобы обсудить дальнейшие действия группы армий. Это был первый приезд Верховного главнокомандующего к солдатам на центральный участок восточного фронта. Гитлер настоял на том, чтобы группа армий остановилась, как только овладеет рубежом Рогачев, Гомель, Великие Луки. Прямой удар на Москву откладывался!
В то время как Верховное главнокомандование вермахта в официальном сообщении извещало:
«Как уже говорилось в специальном сообщении, группа армий генерал-фельдмаршала фон Бока во взаимодействии с воздушным флотом генерал-фельдмаршала Кессельринга успешно завершила крупное сражение под Смоленском. При наших умеренных потерях потери противника в живой силе необычно велики. Нами захвачено около 310 000 пленных, 3205 танков, 3120 орудий и огромное количество другого военного имущества. Советские ВВС потеряли 1098 самолетов».
...На следующий день в ОКХ поступило донесение от командующего 3-й танковой группой, в котором говорилось: [79]
« Воля русского командования к борьбе еще не сломлена, поэтому следует ждать ожесточенного сопротивления».
Когда Смоленское сражение постепенно стихло, в тылу уже налаживалась работа военной, а вскоре и гражданской администрации. В самом Смоленске была создана городская комендатура, находившаяся подчинении командующего тыловым районом.
286-я охранная дивизия генерал-лейтенанта Мюллера приняла под охрану район Смоленска, наиболее важные железные и шоссейные дороги, по которым обеспечивалось снабжение.
Жизнь гражданского населения на оккупированной территории регулировалась теперь военным правом, до тех пор, пока 18 августа гражданская администрация не приняла бывшую Белорусскую Советскую Социалистическую Республику, которая отныне стала называться «гебитскомиссариат Вайсрутениен» и вошла в состав рейхскомиссариата «Восточная Россия». [80]