Прибыв на КП И. С. Конева, я доложил о сосредоточении танковых корпусов в указанных им районах. Командующий фронтом выразил свое удовлетворение этим. Он возлагал большие надежды на 5-ю гвардейскую танковую армию и делал все, чтобы она переправилась через Днепр скрытно. С этой целью категорически запрещалось появляться днем на реке каким-либо переправочным средствам в той полосе, где ночами должна переправляться наша армия. В то же время командующему 7-й гвардейской армией генералу М. С. Шумилову было приказано круглосуточно держать на Днепре наплавные мосты и переправлять все, что требуется для усиления его войск на плацдарме.
Гитлеровцы были введены в заблуждение. Считая, что советское командование накапливает в этом районе силы для нанесения главного удара, противник начал интенсивно бомбить переправы и подтягивать к плацдарму, занятому войсками Шумилова, свои резервы.
Это позволило 5-й гвардейской танковой армии в ночь на 15 октября в относительно спокойной обстановке начать переброску через реку боевой техники. Для переправы танков и самоходно-артиллерийских орудий в районе Мишурина Рога и северо-западнее инженерные части подготовили четыре 40-тонных парома. Колесный транспорт двигался по двум понтонным мостам. Все шло четко и быстро. В точно указанное время танки по одному подходили к урезу воды и искусно грузились на паромы опытными механиками-водителями. К четырем часам утра нам удалось доставить на правый берег 130 танков 18-го и 29-го танковых корпусов, армейский гаубичный артиллерийский полк, значительную часть других артиллерийских частей и автоцистерн с горючим. А через четыре часа началась мощная артиллерийская подготовка наступления войск Степного фронта. В артподготовке принял участие также успевший переправиться наш гаубичный артиллерийский полк.
На Правобережье Днепра закипели ожесточенные бои. Гитлеровцы оказывали яростное сопротивление, их пехота при активной поддержке танков и авиации переходила в контратаки. Наносившие главный удар 5-я гвардейская и 37-я армии продвигались очень медленно.
В это время я находился на наблюдательном пункте командующего 5-й гвардейской армией А. С. Жадова. Ему то и дело звонил командующий фронтом, требовал нажимать на командиров корпусов и дивизий, чтобы они наступали энергичнее.
Командарм отдавал распоряжения, торопил своих подчиненных, те в который раз поднимали части в атаку, но успеха не было. Противник мощным огнем прижимал к земле нашу пехоту, а там, где она успевала продвинуться хотя бы на несколько сот метров, гитлеровцы отбрасывали ее обратно контратакой своих танков.
И снова раздавался настойчивый звонок И. С. Конева или слышался его недовольный голос по радио. Ему докладывали, что ничего не получается, так как огневые средства врага недостаточно подавлены, и надо заново готовить наступление.
Командующий фронтом нервничал, упрекал А. С. Жадова в отсутствии у него организаторских способностей, хотя раньше сам говорил о нем, как об одном из лучших командармов. Расстроенный Алексей Семенович в ответ только разводил руками и, не оправдываясь, отвечал:
- Слушаюсь, товарищ командующий! Попробуем еще... Поддержите авиацией...
Зная крутой характер И. С. Конева и искренне сочувствуя А. С. Жадову, я в один из его разговоров с командующим попросил, телефонную трубку.
- Жадов топчется на месте, а вы там сидите и наблюдаете! - сказал резко, как ударил, Иван Степанович.
- Да, наблюдаю и вижу, что без танков наша пехота не сможет прорвать оборону немцев, - спокойно ответил я.
- Ах, вы, оказывается, не только занимаетесь наблюдением, а еще и расхолаживаете там Жадова! Значит, по-вашему, тоже следует переносить прорыв на завтра? - сердито загремел командующий фронтом.
- Нет, всего лишь на несколько часов. Сейчас на фронте полная тишина. Противник определенно считает, что наши атаки отбиты и сегодня мы наступать уже не будем.
- Ну и что же вы предлагаете? - нетерпеливо перебил меня Конев.
- Время приближается к ужину. А немцы в распорядке аккуратны. Думаю, что они скоро оставят у себя на переднем крае обороны только дежурные подразделения, а остальных отведут в тыл, к кухням. Вот в этот момент и надо нанести удар восемнадцатым танковым корпусом, готовым к боевым действиям. Только для обеспечения его наступления необходимо организовать мощный пятнадцатиминутный огневой налет артиллерии на участке не более трех-четырех километров.
- Хорошо, - согласился Конев. - Дайте трубку Жадову.
Получив указания командующего фронтом, А. С. Жадов попросил меня проехать с ним на командный пункт 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Г. В. Бакланова. Туда же был вызван и командир 18-го танкового корпуса генерал К. Г. Труфанов. Его корпус уже был полностью и компактно сосредоточен поблизости, причем так удачно замаскирован, что, как позже выяснилось, о его переправе на правый берег Днепра противник не знал.
Короткий октябрьский день подходил к концу. Но мы еще до наступления сумерек успели съездить не только в 13-ю гвардейскую стрелковую дивизию, но и побывать на НП командира соседней, 95-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Н. С. Никитченко. На стыке этих дивизий и решено было направить острие нашего танкового удара.
Все оказалось так, как мы предполагали. Действительно, на исходе серого, пасмурного дня гитлеровцы начали по ходам сообщения отводить в глубину своей обороны пехоту и даже частично расчеты противотанковых пушек, оставляя в окопах лишь дежурных солдат и офицеров.
- А ведь у них по расписанию скоро прием пищи! Самое-то времечко тряхнуть фрицев, - глядя на часы, кивнул в сторону противника генерал Труфанов, не зная, что об этом уже состоялся разговор с И. С. Коневым.
На КП генерала Г. В. Бакланова мы согласовали время начала артиллерийского налета и атаки танков, вопросы взаимодействия, доложили об этом И. С. Коневу и разъехались на свои наблюдательные пункты.
И вот в 17.00, когда противник явно считал, что наступление советских войск отражено, загрохотала наша артиллерия. Артиллерийский гул все более нарастал. После валпов реактивных дивизионов к охваченным огнем вражеским позициям устремились танки 18-го танкового корпуса. Первой, набирая скорость, двинулась 181-я танковая бригада подполковника В. А. Пузырева, почти полностью укомплектованная танками Т-34. Она быстро прошла через боевые порядки нашей пехоты и с ходу ворвалась на передний край обороны противника. Тут же подошли и другие бригады корпуса. Завязался ожесточенный бой. Спохватившись, гитлеровцы сильным огнем пытались остановить наши танки, но это им не удалось. Внезапность и решительность удара крупной массы боевых машин, боевой опыт и взаимная выручка наших воинов сделали свое дело. Вражеский фронт был прорван, и 18-й корпус, развивая успех, продвинулся за ночь до 25 километров. Но в ходе наступления с генералом К. Г. Труфановым произошла беда. Двигаясь за боевыми порядками корпуса в открытом "виллисе", он попал под обстрел фашистских автоматчиков и был тяжело ранен. В командование корпусом по собственной инициативе вступил заместитель К. Г. Труфанова полковник А. Н. Фирсович. Однако в ночных условиях он потерял управление частями, и мне пришлось приостановить их наступление, с тем чтобы дать время собраться и привести себя в порядок.
Зато введенный в сражение с согласия командующего фронтом второй эшелон армии - 29-й танковый корпус генерал-майора танковых войск И. Ф. Кириченко, двигавшийся ночью в колоннах за 18-м танковым корпусом, добился в этот день блестящих результатов. Наступая на пятихаткинском направлении, он к ночи ворвался в Пятихатки, овладев этим крупным городом и железнодорожным узлом. Противник так поспешно бежал, что даже не успел увести со станции железнодорожный эшелон, загруженный новыми немецкими танками типа "Пантера".
Немецко-фашистское командование, нужно полагать, очень было встревожено смелыми действиями 5-й гвардейской танковой армии, за которой двинулась вперед и 5-я гвардейская армия генерала А. С. Жадова. Как стало после известно, по приказу Гитлера на пятихаткинское направление началась срочная переброска из резерва немецкой ставки танкового корпуса СС с задачей восстановить положение. Вскоре танковые дивизии этого корпуса начали угрожать правому крылу Степного фронта, развернутому на юго-запад. Командующий фронтом, узнав о сосредоточении здесь свежих сил противника, решил повернуть на западное направление 5-й гвардейский механизированный корпус генерала Б. М. Скворцова, не поставив меня об этом в известность, тем более что он знал о моем намерении использовать части корпуса для развития наступления на Кривой Рог.
Успешные боевые действия 5-й гвардейской танковой армии получили высокую оценку командования фронта. Многие танкисты были награждены орденами и медалями, а наиболее отличившиеся удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Мне было присвоено воинское звание генерал-полковника танковых войск.
* * *
Освободив город и железнодорожный узел Пятихатки, наша армия устремилась на Кривой Рог. К сожалению, 18-й и 29-й танковые корпуса наступали в замедленном темпе. Противник всячески препятствовал продвижению наших танковых частей плотным минированием танкодоступных направлений, устройством засад танков и противотанковой артиллерии. Серьезным препятствием оказались многочисленные балки, овраги, речки, пруды с поднявшимся уровнем воды от обильных осенних дождей.
Хотя от Пятихаток до Кривого Рога было немногим более 30 километров, на преодоление этого расстояния потребовалось около трех суток.
К исходу 23 октября, сломив упорное сопротивление противника, засевшего в селах Петрово и Анновка, передовые части 18-го и 29-го танковых корпусов вышли на подступы к Кривому Рогу. Противник переходил в отчаянные контратаки, прикрывая действия своей пехоты и танков значительными силами авиации. И все же части 18-го танкового корпуса с десантами мотострелков на танках ворвались на окраину города, однако, яростно контратакованные врагом, после непродолжительного боя вынуждены были отойти.
В эти дни выдвинутый на правое крыло фронта 5-й гвардейский механизированный корпус подвергся мощному удару пополненного новыми частями танкового корпуса СС и понес значительные потери. Хуже того, развивая свой успех, крупная танковая группировка противника вышла на тылы 29-го танкового корпуса, атакующего гитлеровцев в Кривом Роге, обстреляв ночью трассирующими снарядами наши тыловые части.
Узнав об этом, я с резервной танковой ротой немедленно направился в расположение корпуса и, разобравшись в обстановке, принял решение отвести его на реку Ингулец, в район Недай-Вода, где приказал перейти к обороне.
Правда, за то, что я отвел корпус без приказа сверху, мне довольно крепко досталось от Г. К. Жукова и И. С. Конева, но, как выяснилось, принятые мной меры были своевременными и правильными - иначе наши части оказались бы в ловушке.
Обстановка на криворожском направлении резко осложнилась. Противник сосредоточил в районе Кривого Рога мощную группировку войск, которая непрерывно усиливалась за счет частей, отходивших из-под Днепропетровска и Днепродзержинска под ударами 46-й и 8-й гвардейской армий 3-го Украинского фронта. Для гитлеровского командования стало очевидным, что с овладением Кривым Рогом советские войска выйдут в тыл немецких войск, действовавших в днепропетровско-запорожской излучине Днепра. Поэтому оно прилагало отчаянные усилия к тому, чтобы отбросить наши части, вышедшие к Кривому Рогу. Наряду с лихорадочным укреплением обороны города, гитлеровцы предпринимали контратаки крупными силами танков и мотопехоты, в том числе против 5-й гвардейской танковой армии. К тому времени армия после тяжелых и продолжительных боев была уже значительно ослаблена. Например, в 18-м танковом корпусе было только 49 исправных танков, а в 29-м - всего лишь 26 боевых машин{54}.
Положение осложнялось еще тем, что наши танковые корпуса действовали в узкой вершине треугольника, образуемого реками Ингулец и Саксагань. Это сковывало их маневр и позволяло противнику обходить армию с флангов. Так, части 24-й танковой дивизии врага форсировали Ингулец севернее Петрово и создали угрозу выхода в тыл 18-му танковому корпусу. Никакого резерва для ликвидации этой опасности у меня уже не было. А командующий, фронтом, несмотря ни на что, требовал не приостанавливать наступления на Кривой Рог, обещая поддержку пехотой и артиллерией общевойсковых армий.
В шесть часов 24 октября после непродолжительной артиллерийской подготовки 18-й и 29-й танковые корпуса при поддержке авиации вновь бросились на штурм Кривого Рога. Однако 29-й корпус сразу же натолкнулся на хорошо организованную противотанковую оборону противника в районе северной окраины города и вынужден был вести огневой бой.
Наиболее успешно действовали части 18-го корпуса, К восьми часам им удалось с ходу форсировать реку Саксагань у кирпичного завода и ворваться в город. Танкисты штурмом брали квартал за кварталом, проявляя массовый героизм и самоотверженность.
Танковая рота старшего лейтенанта Г. А. Романенко из 110-й бригады в уличном бою уничтожила несколько вражеских боевых машин и противотанковых орудий, 4 бронемашины, 150 грузовиков и до 200 солдат и офицеров. Сам командир роты сжег танк, раздавил 2 бронетранспортера, 3 пулеметные точки и истребил около 70 гитлеровцев.
Высокое мужество, смелость и находчивость проявил командир танка младший лейтенант Н. М. Козлов. За восемь часов боя его экипаж уничтожил 5 дзотов, противотанковую пушку, 4 бронемашины, 30 автомашин и 5 бронетранспортеров. Отрезанный на исходе дня от роты, он сумел вырваться из окружения и присоединиться к своим боевым друзьям.
Оба отважных офицера были удостоены звания Героя Советского Союза.
Этого .высокого звания удостоился и командир танка второго батальона 181-й танковой бригады младший лейтенант В. А. Белороссов. Вырвавшись вперед, он огнем и гусеницами своей боевой машины подбил 2 "тигра", сжег танк Т-IV, уничтожил 4 броневика, 3 пулеметных гнезда и несколько минометов.
К вечеру противник предпринял яростные контратаки крупными силами пехоты, поддержанной танками типа "тигр" и штурмовыми орудиями. Израсходовав горючее и боеприпасы, части 18-го танкового корпуса вынуждены были отойти из города на исходный рубеж.
Утром следующего дня вражеская авиация совершила массированный налет на наши войска и штабы. От налета фашистских бомбардировщиков и штурмовиков сильно пострадал также штаб армии. В частности, погибли хорошо известные мне заместители начальников политического и разведывательного отделов подполковники Н. А. Сафронов и И. Н. Третьяков, были тяжело ранены штабные офицеры майоры А. П. Родин и Ф. Р. Веселов.
Анализируя сложившуюся обстановку, мы пришли к выводу, что овладеть Кривым Рогом силами фактически двух, крайне ослабленных непрерывными боями танковых корпусов не удастся, особенно в то время, когда наступавшую на город с фронта 37-ю армию противник не только остановил, но и потеснил. Доложив об этом командующему фронтом, я с его согласия отвел 18-й и 29-й танковые корпуса на реку Ингулец, приказав им занять оборону по рубежу Петрово, Недай-Вода, Лозаватка - впереди стрелковых соединений 37-й армии.
Здесь еще несколько дней наша 5-я гвардейская танковая во взаимодействии с 37-й армией вела ожесточенные оборонительные бои с крупными силами противника, стремившимися отбросить наши войска к Днепру. Гитлеровцы, обладая численным превосходством в танках, иногда прорывались в глубь нашей обороны, но везде встречали решительный отпор.
В исключительных по ожесточению оборонительных боях на Ингульце мы наносили большой урон противнику, особенно в боевой технике. Но и наши силы таяли, боевые возможности корпусов день ото дня снижались. Поэтому 5 ноября командующий войсками 2-го Украинского фронта{55} принял решение сменить 5-ю гвардейскую танковую армию стрелковыми соединениями и отвести ее в район Пятихатки для доукомплектования и подготовки к новым боям.
Время, отведенное на восстановление боевой мощи армии, было ограничено несколькими сутками, и мы принимали все меры к тому, чтобы не только использовать каждый час для пополнения частей техникой, вооружением, боеприпасами, но и на изучение личным составом боевого опыта в сражении на Правобережье Днепра. А этот опыт заслуживал самого пристального внимания. С 15 октября по 4 ноября 1943 года 5-я гвардейская танковая прошла с боями в тяжелейших условиях осенней распутицы и бездорожья более 100 километров. В составе ударной группировки фронта она завершила прорыв обороны противника и, наступая в оперативной глубине, проявила гибкость маневра, умение переходить от одного вида боевых действий к другому. Непоколебимая воля к победе личного состава, творческая инициатива командования и штабов в выборе направлений главных ударов, надежное обеспечение флангов, стремление решать задачи в тесном взаимодействии с общевойсковыми соединениями и авиацией стали характерными чертами боевых действий бригад, корпусов и армии в целом.
Политорганы, партийные и комсомольские организации армии в эти дни широко развернули работу по подготовке к встрече 26-й годовщины Великого Октября, и главным в этой работе была пропаганда массового героизма советских воинов на всех фронтах, популяризация подвигов солдат и офицеров, отличившихся в минувших боях.
В те дни войска 2-го Украинского фронта готовились к предстоящим боям. Силами 37, 53, 5-й гвардейской и 57-й армий они должны были нанести удары в западном и юго-западном направлениях в обход Кривого Рога с запада, во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разгромить криворожскую группировку противника и развить успех на Кировоград.