Наступление назначалось на 11 ноября, но затем в связи с запозданием подвоза войскам горючего, боеприпасов и продовольствия было перенесено на два дня.
К началу наступательных действий в нашу армию по-прежнему входили 18-й и 29-й танковые, 5-й гвардейский и 7-й механизированные корпуса. В их составе имелось 358 танков и САУ, в том числе 253 танка Т-34, 70 танков Т-70 и 35 самоходно-артиллерийских установок{56}.
Так как оба танковых корпуса были наиболее укомплектованными и имели на вооружении в основном танки Т-34, их решено было поставить в первый эшелон боевого построения. 5-му гвардейскому механизированному корпусу предстояло наступать во втором эшелоне, а 7-й мехкорпус, еще не закончивший к тому времени доукомплектование, предназначался для развития успеха главных сил в глубине обороны противника.
Ранним утром 14 ноября после непродолжительной, но довольно мощной артиллерийской подготовки войска 57-й армии начали атаку переднего края вражеской обороны. А менее чем через час в бой были брошены наши 18-й и 29-й танковые корпуса.
Противник сразу же оказал нашей пехоте яростное сопротивление. Очень медленным было и продвижение танков. За два-три дня до начала наступления прошли проливные дожди. Грунтовые дороги и поля для колесного транспорта стали непроходимыми, и танки с трудом ползли по ним лишь на первой скорости. Лишенные маневра, наши войска втянулись в тяжелые позиционные бои и за неделю наступления продвинулись всего лишь на 8-10 километров.
В эти дни наибольший успех обозначился в полосе наступления 53-й и 5-й гвардейской армий. Командующий 2-м Украинским фронтом незамедлительно принял решение переместить в полосу их действий 5-ю гвардейскую танковую армию.
К вечеру 5 декабря части 18-го и 29-го танковых корпусов, тесно взаимодействуя с войсками 5-й гвардейской армии, ворвались на северную и восточную окраины Знаменки, а 9 декабря этот важнейший узел коммуникаций на Правобережной Украине был очищен от вражеских войск. Приказом Верховного Главнокомандующего от 10 декабря 1943 года 18-му и 29-му танковым корпусам, 32, НО, 181-й танковым и 53-й мотострелковой бригадам было присвоено почетное наименование Знаменских.
* * *
После боев эа Знаменку 5-я гвардейская танковая была выведена в резерв и готовилась к новым боям. В первых числах января 1944 года ей предстояло принять участие в Кировоградской наступательной операции войск 2-го Украинского фронта. Главную роль в предстоящем наступлении должны были сыграть 53, 5 и 7-я гвардейские, 5-я гвардейская танковая армии. По замыслу командующего фронтом генерала армии И. С. Конева этим армиям надлежало нанести удар по сходящимся направлениям с целью окружения кировоградской группировки противника путем охвата Кировограда с севера и юга.
5-я гвардейская танковая получила задачу наступать во взаимодействии с 7-й гвардейской армией в направлении на Покровское, форсировать реку Ингул в районе Клинцы и к исходу первого дня наступления выйти в район Безводная, Федоровка, Юрьевка. В дальнейшем охватом Кировограда с юга и юго-запада она должна была во взаимодействии с 7-м механизированным корпусом, составлявшим подвижную группу 5-й гвардейской армии, окружить противника в городе и разгромить подходящие вражеские резервы.
Противник, придавая большое значение удержанию Кировограда, сосредоточил здесь крупные силы: три пехотные, моторизованную, авиаполевую и три танковые дивизии. Кроме того, в резерве гитлеровцы имели две дивизии: танковую и пехотную. Враг приложил немало усилий, чтобы создать восточнее Кировограда устойчивую оборону.
По решению, которое мы обсудили на заседании Военного совета и представили на утверждение командующего фронтом, главные силы нашей армии сосредоточивались на левом фланге. В первом эшелоне должны были наступать 18-и и 29-й танковые корпуса, за ними, составляя второй эшелон, - переданный 5-й армии 8-й механизированный под командованием генерала А. М. Хасина.
В этой операции главные силы армии вступали в сражение в несколько ослабленном составе. В связи с тем что 7-я гвардейская армия не имела своих танков и самоходно-артиллерийских установок, для непосредственной поддержки пехоты пришлось выделить ей две танковые бригады - 32-ю подполковника В. А. Бзырина и 181-ю подполковника А. М. Индейкина.
Перед наступлением штабы стрелковых, танковых соединений и артиллерийских частей обменялись переговорными и радиосигнальными таблицами, подготовили общие схемы огня, наметили единые ориентиры и порядок целеуказания. В танковые корпуса были направлены офицеры оперативного отдела штаба 7-й гвардейской армии, а также представители артиллерийских групп, В боевых порядках танковых рот находились офицеры-корректировщики.
Итак, все было готово к решительному наступлению. Ранним утром 3 января 1944 года войска начали выдвижение в район исходных позиций.
Наступал холодный рассвет 5 января. Густой туман плотной пеленой стлался над землей. С моего наблюдательного пункта едва просматривались ближние траншеи и ходы сообщения, контуры танков, покрашенных белилами.
Туман и радовал нас, и огорчал. Радовал потому, что противник не мог вести прицельный огонь с дальних дистанций. Огорчал и вызывал озабоченность тем, что наша авиация в этих условиях не сможет выполнить свои задачи, и мы лишались авиационной поддержки.
В 8.10, когда утро еще только начинало побеждать-предрассветные сумерки, тонны смертоносного металла обрушились на фашистские позиции.
С наблюдательного пункта по-прежнему ничего не было видно из-за тумана, и мне оставалось только прислушиваться к грохоту боя да ждать донесений. До меня явственно доносился особенно мощный гул из района населенного пункта Плавни.
Еще накануне боя, анализируя обстановку, Военный совет армии пришел к выводу, что, возможно, придется принимать участие в допрорыве обороны противника. Поэтому корпусам первого эшелона было приказано вести свои главные силы непосредственно за 181-й и 32-й танковыми бригадами, которым надлежало наступать непосредственно в боевых порядках пехоты.
Так и получилось. С началом атаки переднего края обороны противника стрелковые соединения 7-й гвардейской армии встретила упорное сопротивление гитлеровцев и за два часа боя продвинулись всего лишь до двух километров. Из поступавших донесений следовало, что враг располагает большим количеством танков, 88-мм орудий, минометов и других огневых средств, не подавленных во время артиллерийской подготовки. Кроме того, на пути наших наступающих войск были обнаружены плотные минные поля и многорядные проволочные заграждения.
Уяснив сложившуюся обстановку и переговорив с командармом 7-й гвардейской М. С. Шумиловым, я решил в двенадцать часов ввести в сражение главные силы своей армии для завершения прорыва вражеской обороны. И. С. Конев дал согласие, и два наших танковых корпуса ринулись в бой.
По-иному складывались события в 5-й гвардейской армии генерала А. С. Жадова. Там уже через два с половиной часа в полосе наступления 32-го гвардейского стрелкового корпуса генерала А. И. Родимцева оборона противника была сломлена. Командарм немедленно ввел в прорыв 7-й механизированный корпус генерала Ф. Г. Каткова, который устремился вперед, увлекая за собой стрелковые части. Во второй половине дня подвижные части армии прорвались к реке Ингул, создав угрозу обхода Кировограда с северо-запада. Однако дальше темп наступления начал падать.
Для развития успеха, достигнутого 5-й гвардейской армией, командующий фронтом решил передать в ее подчинение действующий в составе нашей армии 8-й механизированный корпус генерала А. М. Хасина и к 8.00 6 января сосредоточить его в районе Казарна.
Об этом доложил мне по радио генерал В. Н. Баскаков, когда я находился в боевых порядках 18-го и 29-го танковых корпусов. Одновременно он сообщил, что на мой наблюдательный пункт прибыл представитель Ставки Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, который хочет меня видеть.
Отдав необходимые распоряжения генералам И. Ф. Кириченко и В. И. Полозкову, вступившему в командование 18-м танковым корпусом 23 декабря, я тотчас же на своем танке выехал на НП.
- Как идут дела? - встретил меня Г. К. Жуков обычным вопросом.
- Теперь, можно сказать, хорошо.
Маршал внимательно слушал мой доклад, рассматривая положение войск, отмеченное на оперативной карте. Я доложил ему, что с первых же минут боя противник оказал 7-й гвардейской армии яростное сопротивление и поэтому пришлось усилить пехоту двумя танковыми бригадами, а затем вводить в сражение и оба танковых корпуса.
Г. К. Жуков оторвал взгляд от карты:
- А вам известно, что Конев передает восьмой мехкорпус Хасина в армию Жадова?
- Да, мне доложил об этом начальник штаба. Только не понимаю, для чего отбирать у меня второй эшелон, предназначенный для развития успеха и, главным образом, для отражения контратак противника при обходе Кировограда.
Жуков лукаво улыбнулся:
- Вот и докажите, что ваша армия справится с задачей и без восьмого мехкорпуса. Кстати, решительное наступление армии Жадова будет содействовать вашему успеху, поскольку противник так или иначе должен оттянуть часть своих сил с южного и юго-западного участков на северо-запад. - Маршал доброжелательно посмотрел на меня. Суровые черты его лица смягчились и снова озарились улыбкой. - Плохой тот командир или солдат, который не стремится добиться победы первым. Мне нравится это здоровое честолюбие.
Проводив маршала, мы с начальником штаба армии В. Н. Баскаковым и членом Военного совета П. Г. Гришиным проанализировали последние донесения. Наступление развивалось успешно. День был на исходе. Главные силы танковых корпусов вышли на рубеж северо-западнее и западнее Плавней. За ними продвигался 25-й гвардейский стрелковый корпус 7-й гвардейской армии. Особенно нас порадовал разгром очень сильного противотанкового узла противника между Червоным Яром и Плавнями, где фашисты имели до семи дивизионов противотанковой и зенитной артиллерии.
Решили продолжать наступление ночью.
Группа офицеров-операторов выехала в 8-й механизированный корпус, чтобы повернуть его части на новое направление в полосе 5-й гвардейской армии.
- С перегруппировкой этого корпуса, - заметил я, - у нас открывается левый фланг армии, и не исключена контратака противника со стороны Ингуло-Каменки.
- Думали об этом, товарищ командующий, - ответил генерал Баскаков. - У командующего артиллерией есть в резерве истребительно-противотанковый полк.
- Хорошо. Ориентируйте его к левому флангу.
К тому времени уже было получено расшифрованное распоряжение командующего 2-м Украинским фронтом командующему 5-й гвардейской армией, которому ставилась задача с утра 6 января "развить энергичное наступление 7-м и 8-м механизированными корпусами в обход Кировограда с северо-запада в общем направлении на Грузкое, разъезд Лелековка с целью перерезать пути, ведущие из Кировограда на запад и северо-запад, и во взаимодействии с войсками 5-й гвардейской танковой армии овладеть Кировоградом".
Наступившая ночь на 6 января снова наполнилась гулом моторов и грохотом выстрелов: в двадцать три часа 18-й и 29-й танковые корпуса напористо начали бой. Разгромив остатки противотанкового узла немцев в Плавнях, части корпусов продвинулись на 10 километров и к утру 6 января вышли на рубеж Покровское, Рыбчино.
При подходе к Покровскому наступавшая на правом фланге 29-го корпуса 31-я танковая бригада встретила сильное сопротивление. Пробиваясь вперед, командир бригады полковник А. М. Попов направил танковый батальон майора Н. И. Самойлова в обход вражеских позиций. Под покровом тумана подразделение незаметно подошло к северной окраине села и с ходу атаковало противника. Стремительно атакуя, танк младшего лейтенанта Е. Н. Кобяка, ворвавшись в Покровское одним из первых, сразу же наткнулся на противотанковое орудие, которое немцы торопились развернуть в его сторону. Но не успели. Резкий рывок - и танк подмял под себя пушку и его прислугу. Тут же Кобяк заметил, что из-за дома выползает Т-IV. Стрелять было поздно, он успел только скомандовать: "Тарань..." Удар в борт - и вражеская машина свалилась в кювет.
Развивая наступление, к полудню 6 января 31-я танковая бригада полковника А. М. Попова завязала бой на восточной окраине Клинцов. Вскоре сюда подошли и остальные соединения 29-го танкового корпуса. Южнее наступал 18-й танковый корпус. 170-я бригада полковника Н. П. Чунихина, сбив заслоны врага, овладела деревней Ольговка, а батальоны 110-й танковой бригады полковника И. Ф. Решетникова освободили Козыревку и к тринадцати часам, переправившись через реку, начали стремительно продвигаться на северо-запад.
Гитлеровцы лихорадочно принимали меры, чтобы задержать продвижение наших войск. Они повсюду минировали дороги, выдвигали на танкоопасные направления противотанковую, зенитную и даже гаубичную артиллерию, поставленную на стрельбу прямой наводкой. Но ничто не могло остановить советские войска.
С ходу преодолев второй оборонительный рубеж фашистов, созданный по реке Аджамка, части 29-го танкового корпуса в ночь на 7 января прорвались к юго-восточной окраине Кировограда. 18-й танковый корпус овладел Федоровной и, прикрыв свой южный фланг, главными силами двинулся на Ново-Павловку, обходя Кировоград с юго-запада. К утру корпусу удалось выйти в район этого села и перерезать шоссейную дорогу Кировоград - Ровное.
В это время передовые части 7-го и 8-го механизированных корпусов, развивая наступление на Грузкое, перехватили железную и шоссейную дороги Кировоград-Ново-Украинка в районе разъезда Лелековка, завершив оперативное окружение противника в Кировограде.
Вечер и всю ночь танкисты 29-го танкового корпуса вели ожесточенный бой на подступах к городу, а на рассвете, переправившись через реку Сугоклея, при поддержке 1543-го самоходно-артиллерийского и 678-го гаубичного артиллерийского полков ворвались в Кировоград. Вслед за ними завязали уличные бои части 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, а затем всего 33-го гвардейского стрелкового корпуса 5-й гвардейской армии.
Город горел и сотрясался от взрывов. Гитлеровцы, по обыкновению, стремились варварски разрушить и сжечь все, что могли, - жилые дома, школы, больницы, предприятия.