Первые весенние ветра пришли на север позже обычного, с боем прорываясь сквозь зимнюю непогоду. Принесли с собой морскую свежесть и робкие солнечные лучи, все чаще проскальзывающие в просветах низко плывущих, серых туч. Появились проталины на полях и равнинах. Запахло теплом и новой жизнью.
Айя глубоко вдохнула и прикрыла глаза, подставляя лицо ветру и морю, что бушевало у подножья скалы. Пенилось, билось тревожными волнами об огромные валуны, словно желало взметнуться ввысь, за быстрыми и вольными птицами. Но не могло, и оттого отчаянно злилось, поднимая высокие, темные воды и тараня вековые скалы.
С недавних пор это место стало для Айи любимым. Здесь, за территорией двора Шаррихас, среди равнин и виднеющегося вдали леса, стоя на краю отвесного утеса, покрытого снегом и мхом, девушка, пусть и ненадолго, но чувствовала себя свободной. Как ветер, что трепал ее волосы, выбившиеся из привычного пучка, и поднимал подолы юбок, заставляя слегка покачиваться и плотнее кутаться в вязаную шаль. Уносил с собой стыдную слабость, появляющуюся в уголках глаз, там, где слипались ресницы, не давая ей скатиться по порозовевшим щекам…
Иногда Майя кричала вместе с ним, кричала взахлеб, наперебой с шумом больших вод внизу, что глушили своим ревом отчаяние одинокой фигурки на краю скалы. А иногда просто стояла и смотрела вдаль, стараясь не думать и не чувствовать, забыться. И возможно от самовнушения, а может, и в самом деле это было так, но служанке становилось легче.
Когда темнело, девушка возвращалась в замок. Если были поручения Тойры, выполняла их, а после шла в господские покои, что встречали ее холодом и пустотой. Иногда оставалась в конюшнях старика Шорса, слушая от того последние новости подворья или помогая ухаживать за лошадьми. Правда, если об этом прознавала управительница, Айе приходилось несладко. А потому, почти всегда, девушка беспрекословно выполняла то, что было велено.
Господин последние два с половиной месяца практически отсутствовал дома, восстанавливая Пригорье и подавляя мелкие набеги сыновей Сумасшедшего короля. А еще Айя очень часто слышала про Белые Лилии и чувствовала неподдельную тревогу Нирхасса, каждый раз, когда разговоры ее касались. Но разумеется, глупую чернавку никто в господские дела посвящать не спешил, а потому девушке приходилось только гадать, что там все-таки творилось на границе.
А чуть более трех недель тому назад, хозяин по возвращении с земель Пригорья пробыл дома день и вместе с гостями спешно отбыл ко двору государя. Айи за все это неспокойное время ассур коснулся лишь раз. Взял резко и спешно, перед самым отъездом. Был холоден и груб. Отстранен. Напоследок велел во всем слушаться Тойру и не делать глупостей.
Замок как- то разом опустел.
Теперь слуги больше требовались на полях и хозяйских дворах.
И хоть Тойра и была против, Айя все же вырывалась на скотный двор помогать другим. Грузила себя работой, отгоняя тягостные и совсем неуместные чувства, что вдруг свалились на несчастную, вопреки всему.
Так же, на второй день после отъезда Нирхасса, девушка узнала, что ей выделена отдельная комната там же, на чердаке. С кроватью, столом и небольшим комодом. С личной уборной, где имелась лохань и большое зеркало. Ее уборная была соединена с хозяйской маленькой, неприметной дверцей.
И к своему непомерному стыду, Айя этим пользовалась.
Ночами пробиралась в его покои, и подолгу сидела в господском кресле или смотрела в окно, на пустынный двор и мириады звезд над хвойными шапками леса. На одинокий серп луны, скудно освещающий далекие горы.
А как-то не сдержавшись, проверила все полки в столе. Пролистала бумаги, с аккуратным, размашистым почерком. Повертела в руках старый компас и пару толстых книг. Понюхала коробку с сигарами и бутыли с вином. А открыв нижний ящик, в груди вдруг неприятно защемило. Неожиданно. Больно. Внезапно.
Дрожащими пальцами Айя вынула плотный лист бумаги, с нарисованной на нем девушкой. И пусть портрет был выполнен в грифельном, темном карандаше, служанка четко увидела копну рыжих волос и упрямый, гордый взгляд зеленых глаз. Россыпь едва заметных веснушек и розоватые, пухлые губы. Смелый вырез декольте. И надпись…
«Возлюбленная Ширрин, госпожа моих чувств и помыслов».
Запихнула листок обратно, громко шваркнув дверцей. Уперлась ладонями о столешницу, глядя в темноту покоев.
Айя не понимала, что с ней. Почему? С чего вдруг так липко и холодно? Противно.
Брезгливо передернула плечами.
Возлюбленная…
Тогда зачем ему она, Айя? Для чего это все? Нездоровая прихоть видевшего все господина? И почему ее это так задевает?
Тряхнув головой, служанка резвым шагом направилась к шкафу, зарылась там, опустив чуть поодаль подсвечник с мелким рядом ярко пляшущих огоньков свечей. Одежда, прятно пахнущая и выглаженная. Снова книги и несколько пар начищенных до блеска туфель. Зарылась глубже, и чуть не разрыдалась, выудив на свет находку. Прижала ее к груди, пританцовывая на месте. Опомнившись, закопалась в рюкзаке, проверяя все ли на месте…
Все было, как и прежде. Все на своих местах.
Облегченно выдохнула.
С той ночи Айя больше не приближалась к покоям хозяина. Сложив все как было и забрав свое, девушка выполнила поручение — жить теперь в отведенной ей комнате.
И Айя жила и работала. Заполняла свои дни до предела, а свободные минуты проводила либо с Шорсом, либо на своем утесе. Загоняла себя так, чтобы вернувшись в холодные и тесные покои, не о чем не думать. Засыпать, едва коснувшись подушки. И Айя засыпала. Но неизменно просыпалась среди ночи, понимая, что больше ей не уснуть. И,вроде, девушке ни о чем и не думалось, а уснуть не получалось. Где-то в груди противно скребло, несмотря на все доводы рассудка.
Противно ныло. Дергало.
И самым паршивым было то, что Айя не понимала, почему?
Но копаться в себе девушка не решалась. Гнала все мысли прочь.
Просто лежала, глядя в выбеленный потолок и тщетно старалась уснуть. Иногда у нее получалось, а когда не получалось…
Служанку ждал ее утес.
На рассвете там было особенно красиво. Холодно. Но красиво. Темные волны были спокойны, отражая в своих водах мириады звезд. И этот ветер, соленный и свежий. Айе нравилось, как он ерошит ее волосы, путаясь в отросших локонах. Есть только она, ветер и первые лучи восходящего солнца…
В тот день Айя неспешно возвращалась к имению, кутаясь в шаль. Рассвет только-только начал зарождаться, прогоняя сумрак и причудливые, пугающие ночные тени. Когда заметила непривычную для этого времени оживленность во дворе. Ускорила шаг, преодолев изгородь, поспешила к дому.
Там тоже все носились и шумели. Ошалевшая Тойра раздавала приказы сонным, опухшим слугам. Морис согласно кивал на все замечания управительницы, видимо, еще не до конца проснувшись.
— Что случилось? — Перехватила Айя мчащуюся мимо Лили.
— Что-что?! Всадник прибыл, к обедни обоз с господами будет тута! — крикнула, и убежала по своим делам служанка.
А дальше уже привычно все закипело и забурлило. Айе было велено помогать горничным с заменой белья на гостевых этажах. И проверить все, чтобы ни пылинки, ни соринки.
Возились до самого прибытия гостей, еле успели. Айю все время нервно потряхивало, девушка с трудом держала себя в руках, сосредотачиваясь на работе. Из-за чего так переживала, и сама понять не могла, но мандраж не отпускал, бил крупной дрожью, держал в напряжении.
Когда во дворе послышался лай собак, ржание лошадей и гомон, несчастная чуть не свалилась без чувств. Так разнервничалась.
Спешно готовились купальни и накрывались столы в гостиной.
Тойра приказала Айе готовить покои и купальню для господина.
— Все равно ты там лучше всех все знаешь, иди, — приказала управительница опешившей девушке и поторопилась проверять гостиную.
Айя как раз разбавлял воду в большой круглой ванне, когда услышала уверенные шаги за дверью. Невольно вздрогнула, еще раз осмотрела все вокруг. Полотенца на месте, баночки с маслами тоже, зеркало идеально начищено, уборная выдраена.
Когда приоткрылась высокая, светлая дверь, служанка была готова позорно удрать в ма ленькую и неприметную дверь, ведущую в ее покои.
Но вместо того, лишь коротко поклонилась, произнеся:
— Господин. Добро пожаловать домой.
И больше так и не решилась поднять глаз от пола. Стояла, склонив голову и сцепив руки.
Рецепторы тут же уловили знакомый запах кедра, отозвавшись болезненным уколом где-то в глубине.
Нирхасс молча прошел к ванне, на ходу стягивая походный костюм. Так же молча, опустился в теплую воду, издав лишь тихий стон блаженства.
— Потри мне спину, — коротко приказал мужчина, спустя несколько невыносимо долгих минут.
Айя сначала замешкалась, растерялась, соображая куда бежать. Но глубоко вдохнув, таки смогла взять себя в руки. И, быстро закатав рукава туники, схватилась за мочалку. Пройдя к изголовью ванны, где расслабленно лежал в клубах пара ее хозяин, девушка принялась намыливать ее приятно пахнущим маслом.
Нирхасс подался вперед, подставляя служанке спину. То ли от пара, то ли от волнения, Айя вся взмокла, тяжело дыша, принялась аккуратно тереть смуглую кожу господина. Периодически окуная мочалку в воду и снова натирая сильную спину. Сердце в ее груди при этом билось так, что казалось вот — вот выскочит из груди. Что с ней творилось, бедняжка решительно не понимала.
— Чего трясешься, как заяц? — спросил, чуть усмехнувшись, господин.
— Простите, — пискнула в ответ Айя, вспенивая воду.
И только и успела ойкнуть, когда почувствовала стальную хватку на своей руке. Мгновение, и вот она уже по уши в воде, прижатая спиной, к груди ассура.
Мужчина шумно дышал в ее затылок, теснее прижимая служанку к себе.
— Хорошо себя вела, пока меня не было? — тихо спросил, обдав ухо девушки горячим дыханием.
— Хорошо, — кивнула Айя, чувствуя, как руки господина, шарят по промокшей насквозь и противно липнущей к телу тунике.
— Точно? — уточнил хозяин, сжимая грудь Аий, и ловя каждый ее вдох.
Девчонку затрясло. Закусив губу, согласно кивнула…
А дальше было больно и хорошо одновременно. С трудом освободив свою рабыню от мокрой одежды, господин жадно покрывал ее тело поцелуями. Гладил ее, мял, пощипывал. Велел ей отвечать на его грубые ласки. Заставил упереться руками о бортики ванны и оттопырить зад. И Айя подчинилась, боковым зрением улавливая их отражения в запотевшем зеркале. Он — большой и сильный, огромный позади. Она — растрепанная и раскрасневшаяся, расхристанная под ним, отвечающая на откровенные и бесстыдные ласки.
Послушно поцеловала и облизала пальцы Нирхасса, ощущая, как другой рукой он оглаживает ее ягодицы и опустившись ниже, проникает внутрь, вызывая судорожный всхлип.
— Так сильно скучала? — донесся до Айи голос с нескрываемой усмешкой.
Промолчала. Спрятала лицо за волосами, уткнувшись в сгиб локтя. Лишь сильнее прогнулась в спине, подставляясь его умелым движениям.
В тот день он взял ее без боли. Аккуратно и как-то тягуче. Прислушиваясь к каждому стону чернавки. Заставляя ее смотреть в зеркало на их соитие. На то, как покорно и охотно она принимает своего хозяина. Как затуманены ее глаза. Как бесстыдно она получает удовольствие…
Айя кончила, не сдержав громкого вскрика, сотрясаясь всем телом.
Понимая, наконец, весь ужас своего положения.
И кончила еще раз, просто глядя на отражение Нирхасса, готового вот-вот разрядиться в нее. В этот раз стон ассура перекрыл ее приглушенные, сдерживаемые всхлипы. Разорвал тишину протяжным, мужским…
Такого Айя от себя не ожидала.
Блаженно провалилась в сон, получив, наконец, разрядку от напряжения прошедших недель.
Только наивная служанка не знала, что приготовил для нее господин…