За Аей пришли утром. Громко щелкнул ключ в замочной скважине, заставляя девушку вынырнуть из тревожной полудремы. Служанка встрепенулась, поднимаясь на затекшие ноги и щурясь на вошедшего. Это был незнакомый ей служивый, высокий и светловолосый, хмурый.
Молча кивнул пленнице на выход, и та незамедлительно подчинилась, неловко шагая по коридору. У лестницы ее ожидала Тойра. Строгая и невозмутимая. Бросив мимолетный взгляд на стражника, она ловко подхватила Айю под локоть и повела прочь от темных подземелий замка Шаррихасс. Только выведя девочку на свежий воздух, управительница дала волю эмоциям. Порывисто обняла Айю, внимательно заглядывая в опухшее от слез лицо.
— Зачем ты вернулась? — выдохнула она, гладя спутавшиеся волосы служанки.
Майя молчала.
Тойра понимающе кивнула, поманила Айю за собой по гравию дорожек внутреннего двора. Девушка, щурясь от яркого света, оглянулась. Все было таким же, как и всегда. Те же постройки и знакомые лица, та же обстановка. Разве что… Весна осталась далеко позади. На север пришло жаркое, но короткое лето. Солнце нещадно палило уже с раннего утра, и если бы не прохладные ветра с гор, то жара была бы просто невыносимой.
Айя на мгновение остановилась, понимая, что ее не было в этом мире больше трех месяцев…
Отвлеклась, замечая оживление у главных ворот. Много лошадей и повозок, от дорогих и роскошных, до простых телег с поклажей. Люди суетились вокруг, складывали груз, чистили лошадей, проверяли все ли в порядке.
— Что происходит? — спросила Айя, следуя за Тойрой.
— Господин и оставшиеся гости отбывают в замок правителя на Наймаи — летний фестиваль цветов, — не оборачивая ответила женщина, — и нам надо поторопиться, а то придется догонять обоз верхом на свиньях.
— Нам? — опешила служанка.
Управительница кивнула в ответ, открывая двери своей личной подсобки. Быстро прошла к массивному комоду из темного дерева, и выхватила с верхней полки сверток, кинула его Айе.
— Переодевайся.
— Но… — начала было девушка, но женщина коротко отмахнулась.
— Все вопросы потом, девочка.
Айя кивнула и принялась снимать с себя влажную, дурно пахнущую одежду своего мира.
Быстро натянула легкое серое платье без подъюбника и светлую косынку, обула мягкие ботиночки и сложила свои вещи в протянутый Тойрой мешок, туда же запихнула и сумку с кроссовками. Перекинула его через плечи на манер рюкзака.
Управительница была одета так же.
Одобрительно кивнув, она поспешила прочь, закрыв дверь на ключ. Еще раз оглядев себя и Айю, двинулась к воротам. Там остановилась у груженных мешками и корзинами телег. Из-за одной из них появился взъерошенный и запыхавшийся Шорс, хотел было что-то сказать снующему вокруг помощнику, да так и замер, уперев ошарашенный взгляд в растерянную Айю.
Девушка, всхлипнув, бросилась на шею застывшему старику. Крепко обняла, вдыхая знакомый запах.
— Привет, деда, — прошептала взволнованно куда-то в лохматую бороду.
Старик только и смог, что крепко прижать чернавку к себе, осторожно погладив по спине. Ласково, по-отечески. Отстранившись, Айя робко улыбнулась.
Вдалеке раздался лихой свист, и ворота впереди стали отворяться. Гвардейцы седлали коней, а слуги, сопровождающие господ в длительном пути, усаживались в телеги.
— Пора, — бодро вымолвил старый конюх, и полез на облучок своей брички, подавая руку Тойре, а затем и Айе. Помощник, светлый и кудрявый паренек, которого девушка раньше никогда не видела, лихо подскочил следом, умащиваясь прямо среди мешков. Старик дернул поводья, громко прикрикнул, и его верная Малинка двинулась вперед, встраиваясь в ровную вереницу экипажей.
За их спинами медленно отдалялась серая громада замка Шаррихасс со стоящим на крыльце Морисом и другими слугами.
Их телега была почти в самом хвосте. Далеко позади красивых карет и вычурных открытых экипажей. Чему Айя была только рада. Но все же как ни старалась отвлечься, а глаза сами искали среди людей и ассуров густую рыжую копну, и хищные зеленые глаза. И не находили.
По обе стороны от телег, вдоль всего длинного ряда расположились вооруженные всадники. Солдаты, охраняющие господина, его гостей и имущество. Самого Нирхасса не было видно.
Айя удобнее примостилась за спинами Шорса и Тойры, и сама не заметила, как вновь погрузилась в тягостные думы. Что будет дальше? Как она снова оказалась в этом месте? И вернется ли снова домой? Что сделает с ней господин? По законам севера беглых ожидал только один исход. И как малыш? Вдруг что-то пойдет не так, а здешние лекари… Да и кто будет помогать обычной прислуги самого нижнего ранга? Что сделает ассур когда узнает? Поверит, что это его частичка теперь растет в ней? Что-то неприятно кольнуло на задворках памяти, и девушка нахмурилась припоминая. А когда вспомнила, испугалась еще больше.
— Это только слухи, Майя. Просто слухи, — прошептала себе под нос девушка, поежившись. Несмотря на приближающийся полдень и палящее в голубой выси солнце, ей вдруг стало зябко.
Думала долго, не замечая на себе пристальных взглядов управительницы. Взвешивала, решала. И наконец пришла к выводу, что о ее положении никто не должен узнать. Ни одна живая душа. Никто. Особенно он. Айя будет скрывать свою искорку ото всех, покуда это будет возможно…
Девушка вздрогнула и резко обернулась, испугалась. Тойра тут же отдернула руку от ее плеча, склонив голову на бок и внимательно заглядывая в растерянное лицо.
— Расскажешь? — тихо спросила она, удобнее устраиваясь.
— Что именно? — уточнила Айя, все еще пребывая в своих невеселых думах.
— Как тебе удалось бежать? Где была? И почему вернулась? Хотя, признаюсь, я немного этому рада. Жизнь в замке стала просто невыносимой, — прошептала виновато управительница, глядя на служанку.
— Почему? — удивилась та, невольно подавшись вперед.
— Наш господин был, мягко говоря, недоволен… — начала было Тойра, но странно усмехнувшись, ее перебил Шорс, заговорив не оборачиваясь.
— Недоволен? Да в него словно разом все бесы тьмы вселились! Он чуть всех слуг не извел. Так лютовал. Господа дорогие ажно заволновалися, понять не могли, чего это с самым невозмутимым и рассудительным воином делается. Поразъезжалися почти все. А он свои все земли перерыл, на юг служивых отправлял. А оно без толку вышло. Все кругом переворошил, да нюху не хватило…
Айя ошарашено хлопала глазами, уставившись в широкую спину конюха.
Тойра согласно кивнула, разгладила несуществующую складку на платье.
— За все сорок с лишним лет работы в имении Шаррихасс, я за хозяином такого не припоминаю.
— И поделом. Ох! — Старик удивленно повернул голову в сторону пихнувшей его в бок женщины, которая уже смотрела на взволнованную девчонку.
— Может все-таки расскажешь?
Айя неопределенно пожала плечами.
— Я была дома, — тихо прошептала девушка, уперев взгляд в свои колени. И когда конюх набрал в грудь воздуха перед очередным вопросом, быстро затараторила, с мольбой глядя на собеседников, — только не спрашивайте больше ничего. Прошу. Я сама ничего не понимаю и не знаю. Это все… Это… странно. И страшно. Прошу. Не сейчас…
— Не будем, дочка, — тут же спокойно отозвался Шорс.
— Спасибо, — благодарно выдохнула Айя, отворачиваясь к дороге.
Дальше ехали молча, под свистящее похрапывание кудрявого паренька среди мешков, скрип телег и мерный топот множества копыт.
Ближе к обеду остановились у небольшой рощи, притомившиеся господа устраивали привал-пикник. Тойра нацепив на лицо уже знакомое высокомерно-холодное выражение, отправилась следить за слугами, приближенными к дорогим персонам.
Шорс сооружал самокрутку, высыпав на тонкий лист табак из кисета. Айя, прихватив небольшую флягу с водой, спустилась с телеги, размяла затекшие ноги, разглядывая широкий луг с высокой травой и усыпанный дикими, полевыми цветами. Необъятное и яркое, голубое небо, с редкими пушинками спешащих облаков. Виднеющуюся вдалеке тонкую полоску леса.
Открутив тугую крышку, пригубила, наслаждаясь живительной влагой. В желудке неоднозначно заурчало, напоминая о том, что его незадачливая хозяйка не ела уже больше суток. Айя тряхнула головой и сделала еще несколько приличных глотков. А через пару мгновений, всучив флягу сидящему неподалеку пареньку, рванула в ближайшие кусты. Едва успела, согнувшись пополам. Закашлялась, опорожняя и без того пустой желудок. Выпитая вода, покинула тело служанки тем же путем, которым и вошла.
Выпрямилась, вытирая рот и тяжело дыша. Отступила на пару шагов назад и взвизгнула, подпрыгивая на месте. Обернулась, прижимая руку к груди.
— Матерь Божья, — произнесла на выдохе и тут же замерла, глядя в пронзительные серые глаза.
Нирхасс возвышался над нею, внимательно рассматривая.
— Тебе плохо? — без тени эмоций спросил ассур.
Айя отрицательно мотнула головой.
— Нет, господин. Просто голодная, — прошептала девушка, под испуганный набат сердца в груди.
Хозяин еще какое-то время молча смотрел на нее, подмечая все детали: загорелую кожу, маленькие золотые колечки в ушах, аккуратный маникюр на руке, прижатой к груди. Непривычно светлые волосы у лица, дрожащие ресницы и опущений взгляд.
Так же неожиданно, как и появился, господин ушел.
Служанка озадаченно смотрела ему вслед, облегченно выдыхая.
Вернувшись к телеге, снова взялась за флягу и прополоскала рот. Шорс наблюдал за ней, а паренек, который оказался совсем юным и смешливым, грыз яблоко, примостившись у большого колеса. Представился как Адам и предложил сесть рядом. Айя отрицательно мотнула головой, залезая на свое место в телеге. Вскоре вернулась и Тойра, закопошилась в небольшом мешке и водрузила на крышку массивной корзины мягкий хлеб и кусок сыра. Наскоро все порезала и раздала всем нехитрые бутерброды. Служанка благодарно вгрызлась в свежую булку, прикрывая глаза от удовольствия. Шорс тоже прогудел в пышные усы что-то явно одобрительное. Не успели доесть, как снова раздался залихватский свист, и колонна двинулась дальше.
Айя жевала свое угощение, созерцая окружающий пейзаж и слушая ненавязчивую болтовню Адама про оседланного им недавно ретивого жеребца. Изредка кивала и что-то вставляла в бурный монолог.
Чуть не подавилась от испуга, когда над ухом раздался бодрый, мужской голос. Подняла голову, рассматривая дюжего всадника в солдатской, темно-синей форме. Тот молча протянул ей небольшой сверток и пришпорил коня, обогнул их телегу и направился вперед. Девушка осторожно развернула грубую ткань с удивлением глядя на большую гроздь винограда теплую лепешку с аккуратно нарезанным копченым мясом.
Тихо выдохнула, игнорируя внимательный взгляд Тойры и повернулась, выглядывая из телеги вперед.
Ассура не было видно.
Поделилась угощением со своими спутниками, которые сначала отнекивались, но потом все же сдались и не без удовольствия проглотили внезапное, щедрое угощение. Особенно довольным выглядел Адам. Даже пальцы несколько раз облизал.
И тут Айя что-то вспомнив, зарылась в своем мешке, а внутри него и в сумке. Зашуршала «морскими» гостинцами и таки выудила на свет нужный ей пакетик. Быстро развернула фантики, пряча от любопытных юношеских глаз, и протянула сладость сначала Адаму, а потом и управительнице с конюхом.
Те удивленно уставились на маленькие, сливочные прямоугольники.
— Попробуйте, это вкусно! — улыбнулась девушка, запихивая конфету в рот.
Их довольные лица нужно было видеть. Айя прыснула от смеха, прикрывая рот ладонью.
— Что это? — спросил Адам, облизывая сладкие губы.
— Коровка со сгущенкой! — гордо заявила служанка. — Мои любимые, конфеты.
— Как коровка? — опешил мальчишка, невинно хлопая глазами.
Айя не выдержала и громко рассмеялась, такое растерянное лицо было у ее нового знакомого.
— Это просто название такое, не волнуйся.
Ближе к вечеру, тракт свернул в лесную чащу, широкие луга и поля остались далеко позади. Дневной зной понемногу отступал, сменяясь приятной вечерней прохладой, а в тени раскидистых, широколиственных деревьев было еще свежее. Умопомрачительно пахло разнотравьем и мхом. И когда яркий солнечный диск окончательно скрылся за высокими кронами леса, было решено остановить обоз на ночлег.
Все вокруг вдруг ожило и пришло в действие. На просторной поляне тут и там раскидывались небольшие шатры, в которых спешно скрывались изнуренные зноем и дорогой дамы и господа. Разжигались костры и стреноживались кони.
Тойра поручила Айе помогать уже не молодой кухарке приготовить ужин для служивых, что сейчас разбивали ставку для господина и его гостей, чистили оружие и поили лошадей, в небольшой речушке, скрытой за деревьями.
Девушка осмотрела сразу два костра, над которыми висели внушительные казаны, и один уже исходил паром от кипящей воды. Повариха же задумчиво изучала предложенные ей для готовки продукты. Недовольно бубнила что-то себе под нос, уперев руки в крутые бока.
Айя подошла ближе и тоже заглянула в корзину. Женщина перевела на нее хмурый взгляд.
— И как они хотят, чтобы я этим накормила две дюжины уставших солдат?! Этот старый прохиндей Кнопс опять зажал у себя мешок-другой припасов, знает ведь гад, что к господину сейчас никто жаловаться не пойдет. Ох и хитрый лис! Жадная лощеная морда! — негодовала кухарка, оглядываясь по сторонам, видимо в поисках той самой морды.
Служанка согласно закивала, совершенно не понимая о каком прохиндее идет речь. Опять заглянула в корзину, изучая ее содержимое и тихо предложила:
— Если позволите, я могла бы помочь.
Женщина окинула присланную помощницу недоверчивым взглядом, явно сомневаясь, что от той будет какой-то толк.
— Опять салаты эти ваши? — спросила, чуть подавшись вперед и сморщив длинный нос. — Так сразу брось эту затею. Мужики тебе не козлы, одну капусту жрать не будут. А ее у нас — сама сейчас копыта отращу и замекаю!
Айя с трудом смогла сдержать смешок, тихо кашлянув.
— Нет, госпожа, не салат, — покачала она головой, — но из того, что есть, можно приготовить довольно сытное и вкусное блюдо.
— Это что за блюдо такое? — заинтересовалась повариха.
— Если позволите, я покажу, — улыбнулась Айя.
Женщина ненадолго задумалась, горестно вздохнула, рассматривая овощи в корзине и порывисто махнула рукой.
— А, Тьма с тобой! Готовь свое блюдо! Чем помогать-то?
И работа у костров закипела. Айя быстро поправив косынку и ополоснув руки в ведре, выхватила из мешка небольшую вязанку ребрышек, промыла и отправила в кипящую воду. Кухарку же, которая представилась, как Илиса, усадила за чистку картошки. Еще одну отправленную Тойрой помощницу, попросила помочь с морковью и луком, а сама занялась примятыми томатами и горой капусты.
Тем вечером гвардейцы Шаррихасса впервые попробовали борщ. Одобрительно кивали, уминая горячее, и просили добавки. Хвалили зардевшуюся Илису и ее помощниц. Женщина честно указала пальцем на «виновницу торжества» и служивые одобрительно заулюлюкали, выкрикивая грубоватую, неумелую похвалу.
— Ох и выручила ты меня, Айя! — улыбалась повариха, хлопая смущенную девчонку по плечу.
Шорсу и Тойре тоже понравилось.
Когда все насытившись, разбрелись по лагерю, устраиваться ко сну, Айя вернулась к телеге Шорса. Там горел свой небольшой костерок. Адам уже мирно посапывал среди мешков и корзин, закинув ногу на одну из них. Управительница мостилась неподалеку от огня, бросив на траву толстое, походное одеяло. Такое же она вручила и служанке, а старый конюх пыхтел трубкой, удобно устроившись на своем лежаке.
Айя расстелив одеяло, подошла к Тойре и чуть наклонившись, прошептала.
— Я отойду ненадолго к реке.
— Зачем? — всполошилась та.
— Хочу немного освежиться, вспотела вся, да и ночь в том месте…
— С тобой пойти? — спросила женщина, внимательно заглядывая в лицо чернавки.
— Не нужно. Отдыхайте, я быстро.
Тойра только кивнула в ответ, переведя взгляд на поджавшего губы Шорса.
Айя благодарно кивнув, двинулась к краю поляны, где за деревьями была только темнота и едва различимый шелест воды.
Прошла по вытоптанной солдатами и лошадьми тропинке, опасливо озираясь по сторонам. Споткнулась, чуть не свалившись носом вперед и стала внимательней смотреть под ноги. Миновав, поваленное дерево и сладко пахнущий кустарник, девушка вышла на ярко освещенную луной поляну. Подняла голову к усыпанному звездами небу и прикрыв глаза глубоко вдохнула. Здесь было заметно прохладнее, чем в лагере. Приятный ветерок, обдувал лицо Айи, пока она спускалась по маленькому пригорку к воде.
Остановившись у самой кромки, девушка сняла ботинки, и придерживая платье, намочила ноги. Вода на удивление оказалась маняще теплой. И служанка, привстав на носочки, быстро осмотрелась по сторонам. Никого не заметив, шмыгнула к берегу и стянув с себя всю одежду, смело направилась к реке.
Не раздумывая, шагала по илистому дну, а затем и вовсе нырнула с головой, кувыркнувшись под водой. Вынырнула, жадно глотая воздух, который в контрасте с водой казался в разы холоднее. Айя плескалась и ныряла, нежась в легком, теплом течении. Смывала с себя прошедшие дни, стараясь ни о чем не думать…
Иначе начинало ныть и болеть. Сковывать страхом и неизвестностью будущего.
Вдоволь наплескавшись, Айя вышла из воды, зябко поежившись. Выхватила из горки своей одежды косынку, и прямо ею и обтерлась, пританцовывая на мягкой траве. Отжала воду из волос, и нагнулась за бельем…
Девушка не сразу поняла, что произошло, успела только сипло взвизгнуть, вжатая спиной в горячую, напряженную скалу.
Хвоя. Кедр…
Шумный вдох над ее волосами.
И предательское сердце понеслось вскачь.
Ассур оплел ее мощными руками, утыкаясь носом в макушку. Тяжело дышал. Гладил и притискивал покрытое мурашками девичье тело к себе все сильнее, все ближе. Весь горел и вибрировал.
Айя напряглась, ощущая неуместную слабость в ногах и охвативший ее трепет. Внизу живота тут же томительно отозвалось, запылало, затребовало. Между сведенных ног вдруг стало так горячо и влажно. Стыдно. Нирхасс задышал глубже, прерывистее, как-то отчаянно. Провел большой, чуть шершавой ладонью по лицу девушки, задевая приоткрытые губы… И ниже. Легко сжал шею, приласкал ключицы, невесомо коснулся набухшей груди и скользнул туда, где все пульсировало и сжималось, ожидая его пальцев, рук, всего его. Жестокого, надменного, пугающего, необходимого…
Айя всхлипнула, разводя ноги шире, пряча раскрасневшееся лицо в сгибе его руки, что прижимала девушку к широкой мужской груди, вцепилась в нее еще сильнее.
И протяжно застонала, когда горячие пальцы умело приласкали возбужденную плоть. Несчастную повело, выгнуло, притискивая задом к его бедрам. Прострелило острым удовольствием вдоль позвоночника, скрючивая пальцы на ногах, и заставляя нетерпеливо подаваться вперед, навстречу его чуть резким движениям.
В голове штормило, а в груди выло на все лады. Там плескался дикий восторг и протест, трепет и негодование, ненависть и мучительное принятие.
Айя плавилась в руках этого мужчины, психовала, желая большего. Пальцев было катастрофически мало. Ассур чувствовал ее настроение, заводился сильнее, терся внушительным стояком о ягодицы, задевая массивной пряжкой ремня нежную кожу.
Воздух вокруг них будто наэлектризовало, сгустило, сделало тяжелом и вязким.
Нирхасс тихо простонав девушке на ухо, одним ловким движением развернул ее к себе, подхватывая на руки, заставляя обвить его талию ногами. Перехватив служанку удобнее одной рукой под попой, второй зарылся в мокрых волосах. Потянул ее голову на себя, упирая в свой покрытый испариной лоб.
Замер, глядя на Айю из-под густых бровей.
— Не могу больше, — произнес в ее приоткрытые губы, моргнул, — не могу, Айя…
И впервые, там, где властвовал мрачный и серый холод, блеснуло что-то иное. Отчаянное, тоскливое, незнакомое. И глупая девчонка сама потянулась к своему мучителю, оплела руками сильную шею, робко прильнула губами к его рту поцелуем. Осторожным, робким, трепетным. Отстранилась. Но Нирхасс не дал.
Словно одним только этим порывом, Айя перерезала сдерживающие мужчину тормоза…
…дальше были только резкие, беспорядочные, торопливые движения. Горячая кожа в каплях пота, руки и губы везде, болезненное напряжение и мягкая, начинающая покрываться росой трава под испещренной шрамами спиной. Неприкрытые стоны и дикое, почти звериное наслаждение. Айя воспринимала реальность урывками, проваливаясь и отдаваясь неописуемым ощущениям. Выхватывала из пространства приоткрытые губы с удлинившимися клыками, вертикаль зрачка и пепел в темных волосах. Тянулась к этому всему, прижималась теснее. Ловила губами пальцы с массивным перстнем, царапала перекатывающиеся мышцы на спине ассура, выгибалась навстречу. Что-то шептала. Просила. В момент их единения, испугалась, что сейчас отключится, замотала протестующе головой, цепляясь за плечи Нирхасса. И когда он вошел до упора, закричала, кончая и сотрясаясь всем телом в его сильных руках. Господина от этого перетряхнуло, черная вертикаль окончательно поглотила тонкую серую полоску радужки, и утробно рыкнув мужчина сорвался в бешенный ритм, выбивая из груди Айи тихие, протяжные стоны…
И был только шум леса, тихий плеск воды и двое сплетенное воедино, под холодным светом луны.