Он не отпускал служанку до самого утра. Утянул в свой шатер, и раз за разом брал там — в душном полумраке, на шкуре какого-то большого серого зверя, жадно глотая каждый стон девушки, не сдерживался сам. Айя потеряла счет времени, забылась, отдаваясь так, как никогда и никому до этого. Как никому до него…
Гладила ставшие пепельными волосы, позволяла острым когтям впиваться в нежную кожу. Принимала его всего, отпустила свои отчаянные, глупые чувства. Показала. Была обнажена перед ним не только телом, но и истерзанной душой.
Плакала, не справляясь с захлестнувшими ее эмоциями, теснее прижимаясь к большому и сильному мужчине. Ассур это чувствовал, терялся, кутал ее в своих объятиях сцеловывая с ресниц соленые капли. Замирал, внимательно заглядывал в глаза девчонке, будто не понимал, не верил. И снова покрывал лихорадочными поцелуями ее влажную кожу. Был до неправильного нежным, что Аей даже не верилось. Гладил ее, целовал каждый оставленный им же шрам, ласкал каждый ее пальчик…
— Где ты была? — тихо спрашивал у распластанной под ним девушки Нирхасс. — Где, Айя?
— Дома, господин, — отвечала она, шире разводя ноги под ним, запрокидывая голову, подставляя ему шею, с бешено пульсирующей венкой.
— Где твой дом? — на выдохе, резко входя в нее, заглядывая в раскрасневшееся лицо, спрашивал ассур.
Девушка только выстанывала в ответ, прижимаясь к нему сильнее, теснее, словно стремилась срастись с ним в одно целое. Единое.
— Где, Айя? Где девочка? Скажи мне, где? — шептал ей в висок, тут же оставляя влажный след от поцелуя.
— Далеко. Очень далеко, господи-и-и-ин… Ммммм…
Были еще какие-то вопросы и бессвязные, спутанные ответы, которые Айя не запомнила…
И снова плакала, целовала его ненавистное лицо, путалась пальцами в жестких волосах, просила еще. И еще. Заглядывала умоляюще в серое с черным, непривычное — теплое. Горячее. Принадлежащее в те минуты только ей. Ей одной.
Целовала его шею, покрытую темными волосками мощную грудь, напряженно сокращающиеся мышцы пресса. Обхватывала губами его естество, терпко пахнущее ею. Их соитием. Жадно впитывала его шумные вдохи и вырывающиеся тихие стоны. Помогала себе рукой, получала какое-то особенное удовольствие, видя, как хорошо Нирхассу. Заводилась еще сильнее. Послушно проглотила все, не выпуская его член изо рта. Прикрывая глаза, сжимая его напрягшуюся ногу.
Сдавленно вскрикнула, когда он снова опрокинул ее на спину, впился болезненным поцелуем в ее губы. Заметалась по влажной шкуре, когда его губы сомкнулись на напряженном соске, чуть его прикусывая. Оставили влажную дорожку на животе… Ассур замер там, принюхиваясь, припадая щекой нежной коже.
— Теперь ты пахнешь только мною…
Айя выгнулась дугой, вцепившись в пепел волос, когда его язык коснулся ее там. Заметалась, приподнимая бедра навстречу. Девушке даже казалось, что она может умереть прямо там — в пропитанном их страстью шатре, не в силах совладать со своими эмоциями и захлестнувшими ее чувствами.
— Нирхасс… О… Боже!.. Нир…
Кончала, хватаясь за него, тянула за волосы и до крови прикусывая свои пальцы.
— Тише! Мы разбудим весь лагерь, — шептал ассур, притягивая к себе все еще вздрагивающую девушку.
Он уснул ближе к рассвету. Айя долго смотрела в его лицо, впервые видя господина спящим. Нирхасс был непривычным. Все строгие и напряженные заломы разгладились, лицо его было спокойным и безмятежным. Расслабленным. Чуть приоткрытые губы делали его каким-то невинным, беззащитным. Другим. Служанка убрала с его лба выбившуюся, снова темную прядь. Потянулась вперед и коснулась губами его губ. Мужчина дернулся во сне, теснее притягивая ее к себе и шумно вдыхая.
Но время шло и Айя, осторожно и неохотно выбралась из его теплых объятий. Ассур вздрогнул, но не проснулся. Девушка осмотрелась по сторонам, и заметив нужное, подтянула к себе большое покрывало, расправила и укрыла им мужчину. Поднялась, разыскивая в полумраке свои вещи. Быстро натянула платье и поспешила прочь.
Подняв тяжелый полог шатра, шагнула в прохладное раннее утро. Гвардеец, стоящий рядом встрепенулась и с удивлением уставился на раскрасневшуюся Айю, что завязывала на затылке косынку. В растерянности захлопал ресницами. Девушка, вспыхнув, попятилась в сторону, и развернувшись рванула к постою Шорса.
Старик и Тойра уже не спали, грели на костре воду в небольшом котелке. Увидев Айю спешащую к ним, управительница обеспокоенно поднялась, окидывая девушку цепком взглядом. От которого не скрылись ни странная, тягучая походка, ни припухшие губы, ни встрепанные волосы, торчащие в стороны из-под наспех завязанной косынки.
— Ты в порядке? — спросила женщина, едва Айя подошла к ней.
— Да, — кивнула девушка, — простите, я должна была…
Тойра не дала ей закончить, подняв руку и кивнув на костер.
— Отвар чабреца будешь?
Служанка благодарно кивнула, слабо улыбнувшись.
День выдался пасмурным. Еще утром за холмами всходил яркий диск солнца, обещая адскую, беспощадную жару, а уже к обеду, ветер с северных гор пригнал серые тучи, что быстро заполонили голубое пространство сырым и низким, готовым в любую минуту разразиться проливным дождем. Тут и там вспыхивали яркие и кривые ветви молний, громыхало.
Айя дремала в телеге, под мерный скрип колес.
Проснувшийся среди мешков Адам осоловело озирался по сторонам, и когда его взгляд упал на Айю, парнишка отчего-то тут же покраснел до самых кончиков ушей и поспешил отвернуться. Служанка удивленно вскинула брови и обернулся к Тойре.
— Чего это он? — спросила она, кивая на помощника конюха.
Женщина, бросив мимолетный взгляд на паренька, тихо ответила.
— Ты вчера долго не приходила, и мы отправили Адама на берег, проверить в чем дело. Вернулся назад он быстро, пробурчал что «все у нее прекрасно», и завалился на телегу. Сказал, чтобы в следующий раз мы шли сами проверять как ты.
Теперь уже покраснела Айя, отворачивая горящее лицо к лесной чаще. Представляя, что мог увидеть у реки Адам. Воспоминания о прошлой ночи отдались томительным жаром внизу живота, вызвав табуны мурашек. Девушка передернула плечами, сбрасывая наваждение. Уставилась на деревья и кустарники, и со временем будто бы снова задремала, приткнувшись головой к большой плетеной корзине.
Встрепенулась, услышав рядом какую-то возню. Скакавший рядом гвардеец притормозил, опуская голову в приветственном поклоне и пропуская к телеге другого всадника. Айя подняла сонные глаза, встречаясь взглядом с ассуром. Сон как рукой сняло, девушка вся подобралась, оглядываясь на своих спутников, которые старательно делали вид, что их там совсем не было. Адам так вообще, покраснел как помидор, и свесился с телеги в противоположной стороне, шепча что-то себе под нос.
Айя снова подняла глаза ни лицо Нирхасса. Оно было привычно холодным и отстраненным. Глаза бесстрастные и пугающие.
— Все хорошо? — вдруг спросил он, поравнявшись с телегой и внимательно заглядывая в глаза девушки.
Айя молча кивнула, борясь с трепетом внутри. Перед глазами одна за другой всплывали картины прошедшей ночи. Вновь тугим узлом внизу живота скручивалось неконтролируемое возбуждение. Служанка, борясь с ощущениями выдохнула, тряхнув головой.
Ассур шумно втянул носом воздух, вздрагивая.
Айя с удивлением на него уставилась. Но мужчина, быстро совладав с собой, чуть наклонился вперед, протягивая девушке небольшой сверток. Она взволнованно протянула руки, принимая его. Рука господина уверенно обхватила ее пальцы. Всего на мгновение, но Айя вздрогнула, словно прошиваемая мелкими разрядами электричества, понимая, что это было намеренно…
Широко распахнула глаза, посмотрела на своего господина. Нирхасс был все так же невозмутим.
— Я тебя найду, — коротко шепнул служанке, и перевел взгляд, на выпрямившую спину Тойру.
— Глаз с нее не спускать!
Управительница коротко кивнула своему повелителю.
Господин бросил мимолетный взгляд на растерянную Айю и пришпорил коня, помчавшись вперед.
Девушка аккуратно развернула сверток, заворожено глядя на огромный бутерброд с мясом, большое яблоко и цветок белой астры. *
Тойра только тяжело вздохнула, взволнованно глядя на молчаливого Шорса.
К вечеру обоз достиг замка правителя, который окружал небольшой, но красивый город. Видно было, что жители здесь находились в полном достатке. Большие каменные дома с ухоженными садами, мощеные улочки и длинные торговые ряды. Местные все были как один красивы и надменны. Ассуры, догадалась Айя, озираясь по сторонам.
Замок Правящего Дома был во много раз больше имения Шаррихас. Мощный и хищный, он возвышался над городом, вспарывая низкие тучи острыми шпилями башен. Скрывался за высоким каменным забором, тянулся пристройками далеко к темному лесу.
Прибывших гостей вышли встречать слуги и сам Повелитель. Айя издалека наблюдала, как высокий, рыжебородый мужчина в дорогом костюме, порывисто обнимал напряженного Нирхасса, и целовал руки выходящих из карет дам. Приветливо улыбался и кивал. А потом обернулась к высоким дверям и поманил кого-то рукой. Айя проследила за его движением. Из темноты колонны выпорхнула огненная Ширрин в ярком голубом платье, ловко сбежала вниз по каменным ступеням и не обращая внимания на окружающих, горячо прильнула к Нирхассу. Мужчина осторожно обвил ее руками. Айя вытянувшаяся в полный рост на телеге перестала дышать. Сжала в руке тонкий стебель цветка. Сердце в груди, казалось, совсем перестало биться, предательски замерев. И понеслось вскачь, когда ассур, подхватив свою невесту на руки, поторопился вверх по лестнице, скрываясь в замке.
Айя глупо захлопала влажными ресницами, чуть пошатнувшись. Несчастную словно накрыло волной боли, не давая вдохнуть. Айя вся сжалась. Сбоку вдруг как-то вдруг оказался не по-мальчишески серьезный Адам. Придержал бледную девушку, помогая спуститься с телеги.
— Не показывай им, много чести, — заявил уверенно, прожигая Айю пронзительностью далеко не юношеских глаз.
Служанка тряхнула головой, борясь с нахлынувшими чувствами. С болью. С горячей, всепоглощающей ревностью. И разочарованием. Слабо улыбнулась пареньку, и бросив астру в свое мешок, решительно принялась стягивать с брички поклажу, игнорируя встревоженные взгляды своих спутников. Передавала мешки подоспевшим лакеям повелителя. Странно, как-то болезненно улыбаясь.
А когда телеги были разгружены, слуг и гвардейцев дома Шаррихасс, повели по широкой дороге мимо замка, за небольшой пролесок, через внутренний двор, к самым дальним пристройкам. Показали, где те могут расположиться и удалились, брезгливо оглядываясь.
Айя заняла маленькое помещение, почти в самом конце пристройки. Узкое и тесное, зато с окном и отдельным выходом, что вел прямиком в сад, со множеством поникших ив и заросшим прудиком. В самой комнатушке была только кровать с соломенной периной и вешалка. Двоим людям в ней было бы уже тесно. Тойра выбрала покои аккурат за стеной — выполняла наказ господина, не спускать глаз. Айя горько усмехнулась, присаживаясь на край кровати. За окном уже давно была глубокая ночь, а девушка так и не смогла понять, куда выпали несколько часов ее жизни. За стеклом громыхнуло и распороло темное небо надвое яркой вспышкой молнии. Служанка устало упала на матрас, уставившись стеклянным взглядом в серый потолок. Отвернулась, приложив руку к животу. Погладила, сжавшись и болезненно выдохнув.
Перед глазами то и дело вставали образы, отзывающиеся черной тоской в груди. Айя гадала, чем сейчас занимается ее господин? И почему-то в голову приходили только пылкие объятия и стоны принцессы Ширрин, горящие серые глаза и поцелуи на ее оливкового цвета коже.
Зло пнула ногой стену и перевернулась на другой бок.
Сама не заметила, как уснула…
А весь следующий день прошел в подготовке к праздничному вечеру, фестивалю цветов Наймаи. От слуг господина толком ничего не требовалось. Всем занимались подчиненные Правящего Дома. Радостной новостью для всех стало, что и для них — самых низших, тоже будет праздник. Из дворца принесли несколько корзин с украшениями и продуктами. Тойра поручила Айе с другими девчонками украшать цветами и фонариками небольшое, крытое возвышение в заброшенном саду. Кухарки воодушевленно трудились на старой, давно забытой кухне. Готовили с душой — для себя, для своих. Гвардейцы наскоро сколачивали длинный стол из старых досок, приносили откуда-то длинные лавки, расставляли все возле украшенного девчонками помоста у пруда.
И ближе к вечеру, когда в замке зажглись огни и заиграла музыка, Тойра распустила всех переодеваться к празднеству. Айя наскоро ополоснувшись в общей купальне, поспешила к себе в комнату. Удрученно уставилась на серое, пыльное от дороги платье. Уже было плюнула на все и решила остаться и никуда не ходить, все равно настроение не располагало к веселью. Все ее мысли были там — за искусными дверями замка, где сейчас находился ее желанный мучитель.
Но вдруг вспомнив, встрепенулась, быстро закопошившись в мешке, а там и в сумке. Выудила на свет целлофановый пакет с белой тканью. Раскрыла, вытягивая на свет легкий сарафан в пол, с легким кружевом по подолу и на широких рукавах. Подарок мамы…
В груди неприятно защемило тоской.
Айя постаралась отогнать от себя все мысли, натягивая невесомую ткань на еще влажную кожу. Разгладила примятые складки, поправляя ткань у открытых плеч. Снова полезла в сумку, достала «походную» косметичку. Раскрыв пудру с зеркальцем и внимательно глядя на себя, подвела черным карандашом веки, прихватила ресницы тушь. Провела по губам матовой помадой и причесалась, взбив еще влажные волосы.
В ее комнату заглянула Тойра, хотела что-то сказать, да так и зависла с открытым ртом, глядя на непривычную для нее Айю. Другую. Чужую.
Молча протянула ей венок из полевых цветов. Девушка уставилась на него и отрицательно мотнула головой. Бережно достала из мешка почти увядшую астру и вплела в волосы сбоку, закрепив невидимкой. И как была — босая, направилась вслед за задумчивой управительницей.
В импровизированной беседке уже было довольно много народу. Служивые сидели за сооруженным ими же столом, одобрительно оглядываясь вокруг. В вечернем, пасмурном полумраке огни горели еще ярче, гирлянды из цветов смотрелись загадочней в пляшущем свете свечей на помосте. Сказочно, волшебно.
Девушки служанки были нарядными, яркими, веселыми. Весело хохотали над шутками гвардейцев, расставляя на столе нехитрые угощения и переданный щедрым хозяином бочонок с вином. Из дворца даже выделили двух невозмутимых музыкантов, что скрашивали вечер легкой, ненавязчивой мелодией.
Айя прошла за Тойрой ко всем, робко улыбаясь открывшему рот Адаму и кашлянувшему в усы Шорсу. Старик по случаю праздника, надел свою единственную нарядную рубаху темно-синего цвета, с серебристой вышивкой.
Девушка, того не желая выделялась среди всех, как робкий белый огонек в пестром, разноголосом цветнике. Опустилась на скамейку рядом с помощником конюха. Юноша весь подобрался, выпятив вперед тщедушную грудь. Айя не сдержала легко смешка, потрепав Адама по мягким волосам. Не успела опомниться, как, с другой стороны, приземлился пушащий весельем гвардеец. Служанка подняла на него растерянный взгляд, различая знакомые черты.
— Ну, здравствуй, красавица! — улыбнулся совсем еще молодой, голубоглазый, смутно знакомый парень.
Айя чуть склонила голову на бок, вспоминая.
— Румир?! — воскликнула, искренне обрадовавшись.
— Он самый! — довольно закивал солдат.
— Вот это да! А я тебя и не заметила в пути. Как ты? — Спросила Айя подавшись вперед.
— Твоими стараниями, красавица! Отделался легким испугом и шрамом, — Румир наклонился чуть ближе, приподнимая каштановые волосы и открывая лоб с кривым, рваным рубцом.
— Ох! — выдохнула Айя.
— Это у тебя ох, а у меня так — ерундовина, — кивнул он на плечи девушки, которые украшали широкие, розоватые борозды шрамов.
Айя опустила взгляд на стол, прикрывшись волосами.
Кто-то протянул ей кружку с вином. Девушка хотела отказаться, но передумала, принимая напиток. Под общий тост о процветании Севера, как всех лучших цветов страны, немного пригубила крепленную жидкость и отставила кружку в сторону. Это не скрылось от вездесущего взгляда Тойры.
А дальше было веселое застолье и лихие танцы. Все вокруг веселились, пили и пели. Плясали. Только Майя никак не могла отвлечься от гнетущих мыслей и тягостных чувств. Она то и дело бросала тоскливые взгляды на замок, на свет в стрельчатых окнах и фонарики, что в честь праздника были запущены в низкое, предгрозовое небо с господского двора.
Пока подскочивший со спины Адам не увлек ее за собой на помост, вовлекая в смешной и нелепый танец. Невольно Айя рассмеялась, глядя на его залихватские движения и шутовские гримасы. Заставляя себя поддаться музыке и всеобщему веселью. И через какое-то время у нее даже получилось. Откинув волосы и прикрыв глаза, девушка кружилась по импровизированной сцене, в свете фонариков и свечей. Придерживала сарафан, притопывая босой ножкой, виляла бедрами. Изгибалась, запускала руки в волосы, плавно раскачиваясь. То и дело поглаживала завядший цветок и танцевала все упоительнее, самозабвенней. Будто бы вокруг не было никого, ни единой души, будто бы на помосте среди цветов была только она одна! Она, музыка и болезненное отчаяние. Сопровождаемое яркими вспышками молний под раскатистый аккомпанемент грома. Кружилась, пока не оказалась в крепких, горячих руках.
Кедр…
Айя тут же распахнула глаза, остановилась, испуганно глядя в спокойное лицо ассура. Все присутствующие на празднике замерли, только музыканты исправно выполняли свою работу, продолжая выводить красивую, вторящую грому композицию. Сердце Айи в ту же секунду рвануло в бешеный галоп, из груди вырвался предательский, свистящий выдох. Затрепыхалось.
Нирхасс молча положил широкую ладонь на талию вздрогнувшей девушки, притянул ближе. Поймал ее руку, и сжав маленькую ладошку в своей, уверенно двинулся вперед. Айя быстро переступила босыми ногами, не веря в происходящее. А господин уже повел ее в сторону, вовлекая в танец. Закружил по помосту, проплывая между ошарашенных слуг. Смотрел в удивленные карие глаза, непривычно яркие из-за черного карандаша. На остатки цветка в ее волосах, на лихорадочно вздымающуюся грудь, на шрамы, обнимающие хрупкие плечи.
А слуги вокруг пораженно молчали, глядя как их суровый господин, военачальник армий севера, жестокий ассур ведет в танце свою рабыню, прижимая к себе тесно и властно. Осторожно. Не сводя с нее жадного взгляда.
После очередной вспышки молнии, небо наконец разверзлось, упали первые робкие капли, за секунды превращаясь в самый настоящий ливень.
После короткого приказа Тойры, все всполошились и поспешно двинулись к пристройке, хватая со стола все, что можно было унести, прикрывая от льющейся с неба воды.
Нирхасс притянув Айю теснее, поцеловал в лоб и удобнее перехватив за руку, двинулся в противоположную от замка и его корпусов сторону. Быстро провел по узкой, едва заметной тропинке мимо пруда, выше к лесу, где за деревьями притаилась маленькая сторожка. Дернул тяжелую дверь, втягивая за собой промокшую насквозь чернавку.
Девушку потряхивало от холода и накрывших ее эмоций.
Дверь с глухим стуком захлопнулась, отрезая их от пелены дождя и всего мира, что жил за пределами маленького, покосившегося домишки, скрытого лесом.
Больше не сдерживаясь, господин крутанул девушку перед собой, впечатывая спиной в стену и припадая к ее губам. С его волос капало, стекало по щекам служанки, заставляя вздрагивать.
— Айя…
Астра (белая)* — «Я люблю тебя больше, чем ты меня!», «Скажи, что любишь, еще раз», «Не могу думать ни о чем, кроме тебя…».
В книге подразумевается третий вариант толкования.