За длинным столом собрались почти все обитатели дома и его гости. Айя сидела во главе, рядом с Нирхассом и чувствовала себя очень неуютно под всеми устремленными на нее взглядами. Слуги были в шоке, лагры молча уплетали более чем скромный ужин, Райан тянул вино из кубка и смотрел прямо перед собой. Молчал, лицо его было словно застывшая маска. Непривычно холодное и равнодушное. Острое. Бросал короткие взгляды на обручальный браслет на тонком запястье чужой женщины, теперь уже жены.
— Наши поздравления, господин! — воскликнул Амин, поднимаясь и вытягивая руку с полным бокалом вперед. — Пусть этот союз будет благословлен самой Тьмой!
Ассур только коротко кивнул, возвращая внимание крошечному свертку в его руках. Сана просыпалась, окутанная его теплом, смешно шевеля маленькими губами. Причмокивая. Айя не могла оторвать от них глаз, такой умилительной казалась ей эта картина. Трогательной. Трепетной.
Несчастной было очень странно ощущать себя женой Нирхасса. Волнительно. До конца не верилось. Но легкий браслет приятно холодил запястье, напоминая, что это действительно произошло. Они теперь семья. Настоящая.
Улыбнулась, поймав на себе внимательный взгляд мужа.
— Кажется нам с искоркой нужно переодеться, — произнес мужчина, передавая Айя начинающий капризничать сверток. Рука и грудь ассура были мокрыми.
— О! — встрепенулась госпожа, пытаясь скрыть улыбку. — Прошу нас простить.
Низко поклонилась и спешно покинула зал, с кричащей в ее руках Саной. Все присутствующие встали, низко кланяясь удаляющейся хозяйке. Райан не сводил с ее тонкого силуэта внимательно взгляда, что не осталось незамеченным Нирхассом. Лицо его напряглось.
Амин тут же снова схватился за свой кубок, произнося очередной тост, переключая внимание командира на себя. После ухода Айи, напряжение заискрилось в воздухе, сгустило его. Омрачило все вокруг.
Тойра скомандовала нести десерт — запеченные в меду яблоки. Недостойно и слишком просто для господина северных земель, но и это в сложившихся условиях, они едва могли себе позволить. Девчонки прислужницы в миг засуетились, принялись менять тарелки, бросая короткие, полные восхищения взгляды на короля соседней страны.
Дор Шаррихасс был недоволен. Пытался это скрыть.
— Она, единственная причина, по которой юг здесь. В иных обстоятельствах, я бы не без удовольствия смотрел, как вы с Солейром перегрызете друг другу глотки. Не нужно притворства, оно ни к чему. Я обещал помощь, и от своих слов не отказываюсь. Благодари за это свою жену. Спасибо за ужин, он был сносен, — низко поклонился Райан, покидая зал, почти вслед за его хозяйкой.
— Вот и отметили, — буркнул себе под нос Амин, заслужив колкий взгляд командира.
Но Айя того не видела и не слышала, счастливо улыбалась, перекладывая дочь в колыбель. Подмытый и накормленный ребенок мирно спал, не подозревая ни о тревогах, ни о страхах взрослых. В покои настойчиво постучали и получив тихое разрешение войти, в дверном проеме появилось отстраненное лицо Мориса. Оценив обстановку, дворецкий шепотом произнес:
— Вам письмо, госпожа.
Протянул небольшой, темно-коричневый из плотной бумаги конверт, подошедшей к нему Айе.
— От кого? — уточнила девушка, принимая почту.
— Не указано госпожа, печати тоже нет. Только ваше имя.
— Спасибо, Морис. Можете идти, — кивнула госпожа, улыбнувшись вечно пребывающему в себе мужчине. Эта его способность сохранять спокойствие в любой, даже самой непростой ситуации, порой немного пугала. Поклонившись, слуга поспешил удалиться. Айя прикрыла за ним дверь и медленно подошла к столу, опускаясь в высокое кресло. Вскрыла конверт, погрузившись в чтение. С каждой прочитанной строчкой лицо ее становилось все мрачнее и мрачнее. Сердце против воли сжималось. Злость вспыхивала буйным цветом в ее крови, заставляя напряженно сопеть.
Ну какова мерзавка!
Принцесса Ширрин в красках описывала, как предавалась любви с ее — Айи мужем. Давно, когда сама бывшая чернавка истекала кровью в темной, вонючей конюшне. В деталях повествовала о каждом их бешенном соитии, наполненном звериной похотью и страстью. Отмечала, расписывала на надушенной бумаге каждый шрам, каждую родинку и морщинку на теле ассура. Щедро делилась подробностями и секретами, как лучше новоиспеченной госпоже Шаррихасс дарить своему мужу оральные ласки. Что тот любит и от чего приходит в восторг, где нужно лизнуть и как прогнуться. К концу длинного письма, что бедняжка читала с каким-то мазохистским энтузиазмом, Айя узнала многое. Финальной строчкой значилось поздравление с неудачным замужеством, пожелание скорой смерти от несчастного случая ей и малышке Сане. И чтобы Айя не сильно печалилась об овдовевшем супруге, так как она — принцесса Ширрин сможет его утешить. И что Нирхасс всегда к ней возвращался, и это маленькое недоразумение в виде спешно образовавшейся семьи не будет исключением. Ассур все равно вернется к ней. Рано или поздно.
Айя откинулась на мягкую спинку, сцепив зубы и осторожно, почти бережно возвращая письмо в провонявший приторно-сладким конверт. За этим делом ее и застал господин, вернувшийся с праздничного ужина. Сразу почувствовал неладное. Отметил бледные губы и уставшие карие глаза. Заметил конверт в ее руках. Бросив полный нежности взгляд на мирно спящую Сану, подошел к своей жене, присаживаясь перед ней на корточки. Осмотрел в руках той письмо. Напрягся.
— Что это? От кого? — спросил, обнимая напряженные девичьи колени, уже зная ответ. Чувствуя от бумаги давно знакомый запах.
— Ерунда, — улыбнулась Айя, заставила себя выдавить тихое, — в доме есть еще предатели.
Иначе откуда бы рыжей твари узнать, что они связали себя узами брака?
Не успела Айя снять подвенечное платье, как род Солейр уже был в курсе свершившегося таинства. А значит и о прибытии принца Райана тоже. И лаграх. От мысли, что враг в одних с ними застенках, делалось не по себе. И если на прямую угрозу ее жизни, госпоже Шаррихасс было плевать, то слова в отношении их ребенка вызывали в девушке самую настоящую панику. И всепоглощающую ярость. Желание рвать и метать, срываться на всех, а в особенности на ассура, что все никак не мог разобраться со своей обезумевшей от ревности любовницей.
Но Айя давила в себе эти порывы, понимая, что господин делает все, что возможно в сложившихся обстоятельствах. Что это не более, чем грязная провокация, что гнева и истерик принцесса и добивается. Разлада.
Этого не бывать.
— Позволишь? — спросил Нирхасс, потянувшись сильными пальцами к конверту.
— Не стоит, — пожала плечами Айя, но перечить не стала. Послушно выпустила из рук бумагу, следя за лицом супруга, что становилось все холоднее, все темнее с каждой прочитанной им строчкой. Закончив увлекательнейшее чтиво, поднялся, смял в руках листы и метко запульнул в жадную пасть камина, где довольный угощением, затрещал огонь. Перевел встревоженные глаза на сидящую перед ним девушку.
— Айя…
— Это неважно, — перебила его молодая супруга, поднимаясь и одергивая платье.
— Но…
— Неважно, Нир! Все, что она написала, я знала и без ее стараний. Не так красочно, конечно, но тем не менее — знала. Да, неприятно. Да, не то, что хочет получить в качестве свадебного подарка женщина, но не смертельно. И ровным счетом ничего не меняет. Ни моего к тебе отношения, ни моих чувств. Я может и слабая, глупая в сравнении со всеми вами, но не безвольная. Не думай, что все случившееся с нами только твой выбор и твои решения. Это не так. Я выбрала тебя такого, какой ты есть, вместе со всеми твоими закидонами и с твоим прошлым. Просто сделай все возможное, чтобы наша Сана была в безопасности. Остальное я уж как-нибудь переживу…
Выдохнула злость в полумрак покоев. Совладала с собой.
— Ты не слабая и не глупая.
Господин смотрел на нее не отрываясь. Хотел еще что-то сказать, но дверь тихо скрипнула, впуская Тойру с подносом в руках.
— Ты вовремя, — произнес Нирхасс окинув ту внимательным взглядом, перехватывая руку Айи. — Смотри за Саной. Никого кроме тебя и Амина в покоях быть не должно. У дверей поставлю охрану. О всех, кто будет ошиваться рядом сообщай Амину или сразу мне.
Растерянная управительница только кивнула в ответ, наблюдая, как хозяева покидают комнату.
Быстро спустившись в холл, ассур нагнулся, поцеловал Айю в лоб и тихо велел:
— Подожди меня в библиотеке. Я скоро.
Девушка послушно направилась по узкому коридору, слыша за спиной громкие, четкие указания господина.
Разожгла огонь в камине, пошуршала в нем кочергой и опустилась в кресло. На душе было откровенно паршиво. Вся радость особенного дня была омрачена посланием принцессы. Айя кривила бы душой, не признаваясь себе, что ревность не охватила ее всю. Ширрин знала на что давить.
Пытаясь отвлечься, Айя перебирала на столе ворох бумаг и какие-то книги, складывала их аккуратными стопками. Открыла ящик стола, чтобы сложить все туда и замерла с удивлением уставившись на себя. Отложила в сторону книги, дрожащими пальцами выуживая несколько бережно сложенных листов, под ними обнаружились остро заточенные грифельные карандаши. Но бывшей служанке было не до того. Завороженно рассматривала портреты, на которых была изображена она сама. Улыбающаяся, задумчивая, в слезах. Обнимающая лошадей на фоне черной луны. Где-то были написаны только ее глаза, на других только руки с ужасными шрамами. Изогнутая спина, вся перечеркнутая, заштрихованная черным. На самом листе застыли выцветшие винные пятна, словно капли крови…
Вот она в косынке с опущенными ресницами, посреди бальной залы. Вот прикусывает губу, отводя взгляд в сторону. А вот ее лицо, искаженное неприкрытым удовольствием, руки просительно вытянуты вперед — к художнику, словно пытаются прикоснуться, обнять. Некоторые были датированы прошлой зимой…
Зашуршала дальше.
Испуганное лицо в зареве пожара, факел — как меч в тонких руках. Обнаженная грудь, изгиб бедра, взгляд из-под ресниц. И на всех без исключения портретах она была непривычной, хрупкой, болезненно красивой? Айя смотрела на себя его глазами. Глазами своего мужа, жестокого и страшного, беспощадного ассура, что тайком рисовал свою рабыню. И не узнавала…
Неужели она и правда такая?!
Слезы лились по щекам, Айя их не замечала, давилась охватившим ее трепетом.
Взгляд зацепился за толстый блокнот, подхватила его. Забыв, как дышать, перелистывала тонкие страницы, испещренные размашистым, уверенным почерком. Нирасс писал о каких-то артефактах, что возможно находились у лагров за холодным морем и имели свойства продлевать человеческую жизнь на десятки лет, а самые мощные и на пару столетий. Еще речь шла о каком-то жутком, древнем обряде, в котором решившийся провести его ассур, добровольно отдавал большую часть своей долгой жизни выбранному человеку. Но опять требовался какой-то невозможно редкий кристалл, без которого все попытки заведомо обрекались на провал.
Он искал способ, как оставить ее подле себя как можно дольше! Искал один! Не подавая вида, как сильно его это тревожит…
Были в блокноте и выдранные страницы, и заляпанные багровыми кляксами и страницы с ее изображениями, проклятиями самого себя, пьяными признаниями…
— О, Нир! — всхлипнула Айя, прижимая к груди свои бесценные находки. — О, мой Нир…
Вошедший ассур было перепугался, увидев Айю всю в слезах, рванул вперед и замер. Осекся. Растерянно глядя на свои работы, рассыпанные по всему столу, на прижатый к женской груди дневник. И впервые пленница чужого мира наблюдала, как лицо самого невозмутимого мужчины, которого она только знала, заливает краска смущения. Смотрела на это, как на чудо. Не отрываясь.
Поднялась, огибая стол и подходя к нему, пытаясь поймать взгляд.
— Что же творится в твоей голове? Почему один? Почему всегда один? Ведь есть я…
Потянулась к нему, привставая на носочках, обхватила сильную шею, дернула на себя, покрывая робкими поцелуями упрямый, заросший щетиной подбородок. Высокие скулы, прямой нос, дурацкий, страшный шрам, подрагивающие ресницы.
Мужчина уверенно обнял ее, притянул ближе, перехватывая «гуляющие» по его лицу губы, вовлекая Айю в долгий, болезненный поцелуй. Зарылся пятерней в ее волосах, весь завибрировал, прижимая желанное тело к себе. Горел. Возбуждение вспыхнуло мгновенно, распалило. Погнало по венам кровь, сосредотачиваясь напряжением в паху. Повел бедрами, потерся о низ ее живота, вызывая тихий стон. В нос ударил запах ее желания, ассур покачнулся, закатывая глаза. Сердце грозилось разорвать грудную клетку, ошалело билось, рвалось ей навстречу. Все его существо стремилось к ней, жаждало, требовало.
— Хочу тебя, Айя…
— Бери, — шепнула в ответ, откидывая голову, подставляя шею его поцелуям. Укусам.
— Уже можно? — прихватывая нежную кожу удлинившимися резцами.
— Можно, Нир, — простонала в ответ, закрывая глаза. Айю штормило, волнами накатывал жар, сотрясая все ее тело в его сильных руках. От ощущения насколько она маленькая в сравнении с ним плыло перед глазами. Дурманило.
— Не смогу быть нежным, — утягивая ее на пол, заявил господин, дернул шнуровку тугого корсета.
— И не надо…
Ворох юбок взметнул бумаги, лежащие на столе, те с тихим шорохом взмыли почти к самому потолку, чтобы медленно осесть на пол библиотеки.
Ассур брал свою госпожу, свою Айю на холодном, каменном полу среди ее же портретов, входил резко и рвано, выбивая из груди девушки громкие вскрики и неприкрытые стоны. Целовал ее раскрасневшееся лицо, переплетая их пальцы над русоволосой головой. Вколачивался, задрав высоко ее юбки и разорвав ткань теплых панталон, больно прикусывал твердые соски, освобожденные от тесноты корсета и высокого ворота платья. Стискивал в горячей ладони ягодицу, закидывая ее ногу себе на бедро. Стонал сам, не в силах сдерживаться. Бешено вращал головой, и снова целовал. Жадно, словно не мог удовлетворить давно мучающую его жажду. Не мог насытиться ею.
— Боже, как хорошо! — вскрикивала Айя, подмахивая бедрами, стараясь ощутить его еще теснее, еще глубже.
Нирхасс согласно рычал, ловя ее срывающееся дыхание.
Внезапно дернулся назад, сел, утягивая следом за собой девушку. Не давая той опомниться, насадил на свое возбуждение, готовый вот-вот разрядится. Айя сдавленно охнула, обхватила пепел его волос дрожащими руками. Задвигалась быстро, ритмично, сдирая колени о каменные плиты пола. Смотрела неотрывно в его серые глаза, где зрачок оставался привычным, человеческим. Серость казалась темной, затянутой туманом, предгрозовой. На лбу мужчины выступила испарина, губы подрагивали. Вена у виска лихорадочно пульсировала.
— Айя, я сейчас…
Выдохнул сквозь сцепленные зубы, обнимая ее выгибающуюся от бешеных толчков спину.
— Я тоже!
Разрядились одновременно — вместе, сотрясаясь в объятиях друг друга, вскрикивая, подвывая. Заваливаясь на бок. Ловили губы друг друга. Тяжело и загнанно дышали.
— Я люблю тебя, Нирхасс, — зашептала, выравнивая дыхание.
— Айя… — отвечал ассур, внимательно заглядывая в карие глаза.
Снова долго целовал. Очень долго.
Помог одеваться, гладил, ласкал. Смотрел, с каким трепетом она собирает разлетевшиеся по небольшой комнате рисунки. Обнимал.
Подвел к дальнему, неприметному шкафчику со старыми, покрытыми пылью фолиантами. Осторожно сдвинул одну книгу на себя. Раздался тихий щелчок и книжные полки медленно отъехали в сторону, являя взору растерянной Айи темный, зияющий в стене проход. Из его пустоты ощутимо пахнуло сыростью и холодом. Бывшая служанка зябко поежилась, тут же оказавшись в горячих и сильных объятиях мужа. Тот, склонившись к ее уху спокойно и твердо заговорил:
— Айя, послушай сейчас меня очень внимательно и не перебивай. Хорошо?
Женщина в его объятиях кивнула, понимая, что услышанное вряд ли ей понравится.
— Девочка моя… Если вдруг что-то пойдет не так. Мы не вернемся в оговоренное время или к дому подойдут чужие, я хочу, чтобы ты взяла нашу Сану и пошла прямо туда. Ход идет под городом, далеко за лес. Выводит к горе. Чужие о нем не знают. Там у выхода собрано все самое необходимое. С вами пойдет Румир и Норс, им можно доверять. Они доставят вас к порту, там будет ждать корабль лагров. Как только вы ступите на борт, он отплывет в их земли. Ничего не бойся, вас не обидят. Я обо всем позаботился. Ты поняла, девочка?
— А как же ты?! — тут же встрепенулась Айя, сердце ее неприятно сжалось. Попыталась обернуться в его крепких объятиях, но ассур не позволил. Повторил свой вопрос:
— Ты поняла, Айя?
— Да, — выдохнула та, борясь с подступающими слезами. Страх снова завладел всем ее жалким существом. От одной мысли, что с Нирхассом может что-то случиться, все внутри обмирало и к горлу подкатывала тошнота. — Все так плохо?
— Нет. Просто мне будет спокойнее, если буду знать, что у вас есть пути отступления. Я не собираюсь умирать, Айя. Только сегодня женился, — хохотнул мужчина, пытаясь скрыть свое беспокойство.
Но девушка его все равно почувствовала. Напряглась.
— Когда все начнется? — спросила, теснее кутаясь в его объятиях, неприязненно глядя в темный, раззявивший пасть провал в стене.
— Мы выдвигаемся через пару часов. Эффекта неожиданности у нас больше нет. Медлить нельзя.
— Так скоро?! — встрепенулась несчастная, все-таки обернувшись, внимательно рассматривая его неестественно расслабленное лицо.
— Все будет хорошо. Обещаю, — прикоснулся теплыми губами к ее взъерошенным волосам.
Предчувствие Айе подсказывало обратное. Вопило о неминуемой опасности. Боли.
Несчастная вцепилась в ассура мертвой хваткой.
— Ты пообещал вернуться, Нир. Пообещал…