Вскоре подошли гитлеровцы и завязались бои. Атаки врага следовали по всему фронту 258-й стрелковой дивизии. Но наибольшие усилия он сосредоточил вдоль Варшавского шоссе, где занимал позиции веденинский полк.
Впереди у фашистов двигались танки, за ними шла мотопехота, затем снова танки. 999-й полк держал первый боевой экзамен. В этом бою враг потерял несколько десятков танков и много живой силы.
Около двух месяцев 999-й полк удерживал свой рубеж. А когда гитлеровцам удалось все же прорваться к Брянску и войска 50-й армии вынуждены были отходить, веденинцам пришлось вести тяжелые арьергардные бои.
Так 999-й стрелковый полк дошел до Белева. Здесь, на тульской земле, я и познакомился с ним и его командиром.
К началу декабря битва за Москву перешла в решающую фазу. Войска левого крыла группы армий "Центр", действующие северо-западнее столицы, находились в 25 километрах от нее.
Враг был убежден, что до падения Москвы остались считанные часы. Недаром редакции берлинских газет получили приказ при подготовке номеров на 2 декабря оставить пустые места для сообщений германского командования.
Советские войска вели кровопролитные бои на дмитровском, клинско-солнечногорском, истринском и звенигородском направлениях. На юге враг уперся в Тулу.
1 декабря 50-я армия частью сил во взаимодействии с 238-й дивизией 49-й армии продолжала контратаковать войска Гудериана на своем правом фланге.
В тоже время 31-я кавалерийская дивизия активно действовала в тылу мордвесской группировки противника. Кавалеристы нарушили коммуникации врага и овладели населенными пунктами Горшково, Киселевка, Ильинка, Оленьково. Маневр 31-й кавалерийской дивизии создал серьезную угрозу тылу вражеских войск под Каширой.
Враг предпринимает последние яростные попытки выйти на шоссе Тула Серпухов и полностью окружить Тулу. 2 декабря его 3-й и 4-й танковым дивизиям удается выйти на рубеж Севрюково - Ревякино, в пятнадцати километрах севернее Тулы - Торхово - Дорофеевка - Дубки. Мы лишились единственной железнодорожной магистрали, связывающей Тулу со столицей, магистрали, по которой шло снабжение города и 50-й армии.
Правда, у нас оставалась шоссейная дорога, проходившая западнее Руднево и названная дорогой жизни. Автотранспорт доставлял по ней нашим войскам и осажденной Туле вооружение, боеприпасы, продовольствие, различное военное имущество, обмундирование, медикаменты. Но враг прилагал все силы, чтобы лишить нас и этой магистрали.
Я ни на минуту не терял веру в способность армии выстоять в битве за Тулу и победить. Эта внутренняя убежденность помогала легче переносить суровые испытания тех дней. И все же понимал, что необходимо предпринять решительные меры.
Срочно созвал заседание Военного совета. Присутствуют на нем Сорокин и Жаворонков, начальник штаба Аргунов, мой заместитель генерал-майор Попов, начальник артиллерии армии полковник Лисилидзе, командир 154-й дивизии генерал-майор Фоканов и командир 217-й дивизии комбриг Трубников, члены городского комитета обороны, несколько офицеров оперативного отдела штаба армии.
Обсуждаем обстановку. Все смотрят на большую карту, висящую на стене, по которой я вожу указкой, обращая внимание на наиболее уязвимые участки в обороне Тулы. Подчеркиваю, что нужно обязательно уничтожить противника, прорвавшегося к Руднево и Торхово. От выполнения этой первоочередной задачи во многом будет зависеть дальнейший ход боев за Тулу.
Неожиданно скрипнула дверь. Вошел дежурный офицер и вручил мне телеграмму. Командующий фронтом сообщал: 340-я стрелковая дивизия полковника С. С. Мартиросяна, свежая, полнокровная, передана в мое подчинение. Новость приятная. Зачитал телеграмму. Выступает полковник Лисилидзе:
- Считаю, что мы можем лучше использовать приданные три дивизиона гвардейских минометов PC.
- Что вы предлагаете? - спрашиваю у него.
- Нужно, чтобы они чаще меняли позиции. У противника следует создать впечатление, будто у нас не три таких дивизиона, а вдвое, может, и втрое больше. Кроме того, необходимо улучшить разведку, всегда знать, где враг накапливается для атаки, и именно туда обрушивать огонь наших "катюш".
После начальника артиллерии слово берет начальник Тульского боевого участка генерал-майор Фоканов. Он говорит о необходимости усилить противотанковыми заграждениями подступы к городу со стороны Косой Горы.
Про себя отмечаю: Фоканову выделить противотанковых мин, направить в помощь ему подразделение саперов. Спрашиваю у генерал-майора Попова:
- Как обстоит дело со снабжением?
- Войска получают все необходимое. Единственно, в чем не удовлетворяем спрос, так это в лопатках-минометах. Туляки начали выпуск их, но производство только налаживается.
Поднимается со своего места Жаворонков. Он говорит, что городской комитет обороны дал задание заводу изготовить новую партию лопаток-минометов. Уже сегодня часть партии поступит, если уже не поступила в войска.
Выступают и другие товарищи. Каждый предлагает что-то новое, свое, но все это, вместе взятое, направлено на одно: сдержать натиск врага, перемолоть побольше его сил, ликвидировать угрозу окружения Тулы. Приятно сознавать, что среди помощников в это трудное для армии время нет равнодушных, каждый проявляет разумную инициативу.
Слушая участников совещания, их рекомендации, я все более утверждаюсь в мысли, что для нас сейчас лучшей формой обороны будет контратака против каширской группировки противника, охватывающей Тулу с. северо-востока. Постепенно в сознании вырисовывается план. Новая дивизия Мартиросяна и 217-я дивизия Трубникова нанесут с разных направлений удар на Торхово. Часть сил 413-й дивизии атакует с юга Колодезную, а 31-я кавалерийская дивизия поведет наступление в направлении Прудки, Волынцево.
Свое решение тут же излагаю Военному совету. Возражений, как и следовало ожидать, нет.
Далее я говорю о необходимости усилить сопротивление войскам противника, охватывающим Тулу с северо-запада. Объявляю, что для координации действий наших частей с частями 49-й армии надо выслать в район Лаптеве оперативную группу во главе с генерал-майором Поповым.
Сразу же продиктовал Аргунову боевой приказ и начальник штаба передал его в войска.
В комнате мы остались втроем: Сорокин, Жаворонков и я.
- Иван Васильевич,- говорит Сорокин,- мне думается, сейчас следует от имени Военного совета написать обращение к войскам армии, морально поддержать их, поднять боевой дух.
Жаворонков заметил:
- Обращение следует адресовать не только войскам армии, но и трудящимся Тулы, всем ее защитникам.
Правильная мысль. Прошу Сорокина и Жаворонкова подготовить текст обращения.
3 декабря около шестидесяти танков противника вместе с моторизованной пехотой перешли железную дорогу Тула-Серпухов в районе Ревякино и заняли населенные пункты Струнино, Желыбенка, Нефедове. Небольшая группа вражеских танков прорвалась через Пешкове, Грепово и заняла Николо-Выкунь. К исходу дня передовые части противника заняли Петрушино, Кострово, Севрюково. Мне доложили, что гитлеровцы в нескольких местах перерезали Московское шоссе в 15-20 километрах севернее Тулы.
- Что будем дальше делать?- спрашивает Жаворонков.
- Странный вопрос,- отвечаю я, стараясь казаться веселым.- Будем, как и прежде, оборонять Тулу, бить фашистов.
Входит Аргунов. Докладывает, что противник нарушил связь армии с Москвой.
В Туле и вокруг нее ни на минуту не умолкает артиллерийская канонада. Командный пункт 258-й стрелковой дивизии в деревне Поповкино. По телефону вызвал ее командира полковника Сиязова.
- Михаил Александрович,- буквально до хрипоты кричу в трубку полевого аппарата,- немедленно предпринимайте меры к освобождению Московского шоссе от немцев.
Сиязов плохо слышит меня. По слогам повторяю каждое слово. В ответ доносится отдаленный голос:
- Товарищ генерал, приказ будет выполнен. На Московское шоссе высылаю девятьсот девяносто девятый полк.
Предлагаю Сиязову каждый час информировать меня. Я ни на минуту не сомневаюсь, что веденинцы освободят шоссе от противника.
Тут же раздается телефонный звонок из штаба фронта. Меня вызывает генерал армии Г. К. Жуков. Предчувствую, что разговор будет не из приятных. Так оно и оказалось.
- Что ж, товарищ Болдин,- в третий раз попадаете в окружение. Не считаете ли, что многовато? Я ведь вам говорил, что штаб армии и командный пункт нужно перевести в Лаптево. Вы все упорствовали, приказ не выполнили...
- Товарищ командующий, если бы я со штабом армии оставил Тулу, Гудериан немедленно занял бы ее. Положение наше было бы куда хуже, чем теперь.
В трубке послышался резкий треск, длившийся минуты две, затем слышимость восстановилась.
- Какие меры принимаете?- снова послышался голос командующего.
Я докладываю, что 999-й стрелковый полк 258-й дивизии начал бой за освобождение Московского шоссе. Кроме того, готовится удар по каширской группировке противника.
- Какая вам помощь нужна?