Просыпаться дома было просто прекрасно. В дорогу Елинке Лица насыпала мешочек кафы, не маленький такой мешочек, специально для неё смолола и подарила. И теперь каждое утро начиналось с кофе. Ни Вара, ни Морна пить "этаку страсть" не стали, а вот Гантей очень даже оценил кофе со сгущенкой. Елинка ещё делала ему на завтрак бутерброды с сыром. Грела в духовке и Гантей, жмурясь от удовольствия, съедал три, а то и четыре бутерброда. Хлеб Елина наловчилась печь так, что городской казался не слишком вкусным. И булочки с корицей обязательно пеклись в выходной. Никто не изнурял себя работой, всё делалось в охотку, дома всегда было тепло и чисто. Не торопясь, тщательно примеряя, сшили добротную одежду для зимы.
Днем в мастерскую приходили Гантей и повзрослевший солидный Васа. Он забирался в свою корзину, проверял мячик, который прятал под матрасом, и, убедившись, что богатство на месте замечательно урчал до тех пор, пока его не окончательно не смаривал сон.
А дожди становились всё чаще и длиннее, по утрам иногда лежала изморозь, тем обиднее было выезжать в город. Что поделаешь, и товар нужно вести, и деньги забрать. Да и Корну проведать — рожать ей через три месяца. Узнать хоть, как она там. Всё ли в порядке.
— Морна, а давай тебе шубу купим. Куртки и плащи тёплые, конечно, но шуба-то всяко теплее и красивее.
— Что ты, Елинька, рази можно шубу, я же не ристократка, за такое и в тюрьму могут..
— За шубу?
— За мех. Меха только дворяне могут носить, а простым людям нельзя, даже и горожанам и купцам богатющим нельзя.
— Надо же… Я и не помню такого.
— Ты, детка, если чево, дак лучше спроси… Не дай, Единый, чё не так сделаешь.
— А что еще простым нельзя?
— Ну, черную одежду нельзя.
— А это-то почему?
— Ну, дак черна-та ткань сама дорогая, этот цвет тока король может носить. Ну ристократы ещё, и то, что бы не всё черно, а другие ещё цвета были. А всё черно — тока король.
— Ну и ладно, не очень то и хотелось. Морна, а скажи, шерсть крестьянам можно носить?
— Дак можно, канешна.
— Ну и прекрасно, сделаем тебе шерстяную отделку на плащь, ещё и красивее меха будет.
— Ой, да зачем мне!
— Ой, да за надом! — засмеялась Елина. — Ты у нас лучше любого короля! Вот куплю в городе шерсть хорошую и сделаю.
Гантей опять остался дома. Ну, не пропадёт, большой парень то.
Отдохнувший и отъевшийся за последнее время Кук шустро трусил по дороге. С погодой повезло. Было холодно, дул ветер, но небо было чистое, дождя не ожидали. Всю телегу завалили коробками с фарфором. Взяли несколько тёплых одеял и все закрыли сшитыми в один лист кожами — от влаги. Вара, в новой суконной одежде, подбитой шерстью, новых же высоких сапогах, которые зверски начистил самодельной ваксой — свиным смальцем смешаным с сажей, накинул сверху тяжеленный плащь из кожи — как защиту от ветра. Елинка с Морой то обсуждали домашние дела, то тихо подремывали в телеге.
В прошлый раз Лица велела ехать сразу к ней, а не мотаться по сомнительным трактирам.
— Не говори глупостей, Еля. Спальные места найду, комнат у меня аж две, если что, даже на кухне можно спать — там ещё и теплее. Всяко лучше, чем столько на трактир выкидывать.
Так что Вара довез их до Лицы, а сам отправился пристраивать Кука и товар к Куберу во двор.
Лица растолкала служанку, захлопотала поздний ужин. На разговоры ни у кого особо сил не было — всё равно в дороге трясло сильно.
Дождались замерзшего Вару, покормили и всех гостей распихали спать.
Утром, за завтраком, робеющая Морна слушала отчет о торговле.
— Давно вам приехать нужно было — полки совсем пустые. Я вчера даже Динку домой отправила, нечем ей торговать. Товара больше везите. Денежки все у меня, Дина каждый вечер сдавала под запись, да вы ешьте, ешьте, фру Морна. И вы, фром Вара кущайте, пожалуйста. Дел сегодня столько — управится бы.
— Да кака я фру, Единый с вами, фру Лица.
— Такая ты фру, Морна. Привыкай. У тебя с мужем лавка в городе, ты вполне обеспеченная дама, как же тебя ещё-то звать?
— Да непривычно мне, Елинька.
— Привыкайте.
Лица принесла мешочек с деньгами и высыпала на стол.
— Вы, фром Вара, пересчитайте, потом приедем в ателье, я вам записи покажу, что и за сколько продали.
Вара покраснел. Он совершенно не понимал, как это считать. До золотого он умел, а дальше? А тут половина золотых, куча серебрушек…
— Лица, фром Вара ещё не поел нормально, давай я пока пересчитаю — выручила его Елинка.
Сумма потрясла воображение супругов. Они совершенно не представляли, что с этим всем делать.
Кстати, Елина тоже не слишком понимала. Никогда она бизнесом не занималась. Ну было что-то подкоплено на черный день, но это все цивильно лежало в банке на счету. Сумма её не пугала, но вот что дальше? Банков здесь нет. Надо, пожалуй, крепко подумать.
Сперва поехали к Корне. Морна не утерпела — привезла ей покрывало. И то, понять можно, делать такую красоту и прятать… Какой художник выдержит?
— Еля, не поеду я в лавку. Ты уж сама, эта, распорядись, а? И, эта, учителя бы побыстрее. А то не ладно выходит. Мы туточки с Морной побудем, а ты уж сама тама, негоже мне олуха-та из себя строить. Како от людей уважение будет, если Динка, эта, девченка-девченкой, а более моего понимает. Ты уж помоги, эта…
— Не переживай, Вара. Я все проверю. И не расстраивайся. Грамоте выучишься — начнешь понимать.
— Эта, спасибо тебе, детка…
— Товар мне только отвези к лавке, а там уж я сама.
Вара шустро стаскал все коробки и укатил к родственникам. Динка с Елиной сели записывать. Текст Елинка не понимала, но цифры уже выучила. Хоть и непривычно, в голове приходится каждый раз пересчитывать. Отрываясь от дел, подбегала Лица, проверяла, нашла одну ошибку. Все сошлось и Дина получила зарплату, от которой у нее глаза округлились как раз до размеров медного пятака.
— Фру Елина, вы не путаете?
— Ну, сядь посчитай сама, как я тебя учила. Всю прибыль вместе сосчитала, теперь всё раздели на сто и умнож на пять. Это и есть твоя зарплата.
— Я буду очень-очень стараться, фру Елина. Огромное спасибо!
— Ты молодец, Дина. Лица тебя хвалила, деньги все в точности сошлись. Возьми, это тебе подарок.
Дина робко открыла плетёную коробку. Серьги, брошь, колье, семь шпилек, два кольца разные, всё в одном стиле. Комплект. Цветы ярко-голубые.
— Тебе очень пойдёт, Дина. Но помни уговор — на работу не носить. Можно только на свидания.
— Спасибо-спасибо… Он такой восхитительный…
— Всё, работай, выкладывай товар. Мне ещё нужно поговорить с фру Лицей.
У Лицы была капризная дамочка. Долго мотала нервы, всё ей казалось, что вот тут вот морщит, и как-то вот не такое она ожидала, и может быть, стоило сделать отделку другим цветом… Стальные, всё же, у Лицы нервы. Елине так и хотелось послать. Лице дамочка тыкала, что ещё больше не понравилось Елине. Аристократка, чёрт бы побрал капризницу. Наконец, сотый раз уверив, что сидит просто идеально, и вы, рейва Бери, будете неотразимы, Лица выпроводила даму, кланяясь и приседая.
— Пойдем чайку попьем, Еля.
Позвав солидную пожилую помошницу, утащила Елину в задние комнаты. Там, за мастерской была маленькая чайная.
— Садись давай, здесь девочки обедают по очереди, но сейчас рано ещё. Ты знаешь, я очень люблю свою работу, но иногда так хочется всё бросить…
— Понимаю. Не самая приятная особа.
— Ай, купчиха, такая же, как мы с тобой. Вышла замуж за раззорившегося дворянина и теперь строит их себя тонкую натуру. Да, совсем забыла, к вопросу о раззорившихся дворянах. Есть учитель, говорят — очень хороший. Но там некоторые сложности. Точнее — много сложностей. Бери булочки к чаю — свежие, сейчас всё расскажу.