— Елина, ты не хочешь выпить со мной вечером чаю?
— Обязательно, Глен. Мы и правда давно не сидели вместе.
— Ты пытаешься объять необъятное, дорога девочка. Я думаю, стоит нанять тебе помощника или помощницу. У тебя не остается времени на семью, это не совсем правильно. Я не упрекаю тебя, сохрани Единый. Но мне кажется — ты устала.
— Знаешь, давай поговорим вечером. Хорошо?
— Я закажу фру Ларт пирожные с орехами.
Елина благодарно улыбнулась и засела за начало альбома с рисунками обоев. Гостиную маркизы Шено она решила отделать до отъезда — останется, как реклама, да и почтенный фром Крипп сможет присмотрется к работе под её надзором. Заодно и мастеров, которые обтягивали шёлком ее дом можно будет пристроить к делу. У них есть хоть какой то опыт.
Альбом она решила делать в двух экземплярах. Один будет в поместье, один у фром Криппа. На каждом листе — номер. Пожалуй, для скорости получения заказов стоит завести голубиную почту. Бумажку с номером и размерами заказа будет отправлять ей купец, а она будет отправлять голубей в клетках обратно с товаром.
Похоже, в поместье придется организовать что-то вроде службы доставки. Десять дней дорога туда-обратно, пять дней отдых дома, и снова в дорогу. Так она обеспечит бесперебойную доставку обоев фром Криппу. Скорость — тоже важно, но в цену нужно вбить и стоимость доставки. А соседям, ну, что бы не совсем бесплатно досталось — пока поставит просто две цены материала. В конце концов обои — это роскошь, это дорого и не для каждого. Остальным это выйдет существенно дороже. Нужно предупредить счастливчиков, что бы не хвастались дешевой ценой.
И стоит попросить Глена найти голубятника и птиц. В Гарде может и не быть нужного. Вообще, нужно поговорить с Гленом про замок и местные промыслы. Как то прямо неловко — баронесса, а даже не знает, что там делается.
— Садись, солнышко, чай уже заваривается, Люту я отпустил.
— Слава Единому, день закончился. Но знаешь, Глен, ты почти ничего не рассказывал про свои владения. Чем там живут? Чем зарабатывают? Там же нет моря?
— Елина, ты мало того, что забросила уроки языка шику, так еще и не интересуешься географией.
Елина видела, что барон подшучивает над ней и не сердится. Но что поделать, ей хотелось перепробовать все возможности. Ей ужасно нравилось смотреть на законченную комнату и радоваться красоте. Видеть, как будет развиваться производство обоев, участвовать во всем этом, делать украшения и менять моду. Менять окружающий мир к лучшему. Она всегда была прикладником, даже в той жизни. Создание новых вещей, красота в быту её просто очаровывали. А сейчас у неё столько новых возможностей всё попробовать. Именно это она и пыталась объяснит Глену.
— Я понял, дорогая. Но я и не отговариваю тебя от твоих занятий. Просто стоит продолжать и уроки. Знания не бывают лишними, ты, как никто, должна это понимать. Не страшно, если ты иногда увлекаешься чем то одним, в ущерб урокам, просто не отказывайся от них совсем.
— Конечно нет, Глен. Более того, я тебе уже говорила — я хотела бы брать ещё и уроки верховой езды.
— Да, учителя я нашел. Он будет заниматься и с мальчиками и с тобой.
— А ещё нам понадобится голубиная почта. Для скорости.
— Это не сложно, при доме есть голубятня и найдется кому ухаживать за птицами.
— Расскажи мне про баронство.
— Всего шесть деревень, населения, когда я отправился в изгнание было человек по триста-четыреста в каждой. Одна из них — называется Шерстовка, там делают шерстяные одеяла, плащи, просто войлоки. В остальных есть сады, есть немного пахотных земель, две реки, крестьянам разрешено ловить рыбу. Такое не все хозяева разрешают, но я никогда не возражал. Есть небольшие стада у каждой деревни. Есть неплохой лес. Разрешен сбор хвороста. Лес охраняют два лесничих. В Гарде почти полторы тысячи населения. Мастера, ремесленники. Делают хорошую глиняную посуду, как и везде есть кузнецы, есть две стекольные мастерские. Там делают зеркала. Продают, конечно в столице. Это — дорогое удовольствие. Портнихи, как и в каждом городе, мебельщики.
— Глен, а какая то специализация у баронства есть? Ну, что то такое, что делаете вы одни. На что живут бароны?
— Еля, как и везде, барон или граф, любой владетельный сеньор живет на собираемые налоги. Вся земля принадлежит мне. Люди платят за право жить на ней и торговать.
— Понятно. Я вышла замуж за матёрого феодала! — Елина рассмеялась.
Пришлось объяснять мужу, кто такой феодал. Но Глен так и не понял её веселья.
— Это нормальное положение вещей, Елина.
— Я и не спорю. Просто понимаешь, все эти люди зависят от тебя. От одного человека. Хорошо, что ты не жаден и умен. Разрешаешь им рыбу там ловить, хворост брать и прочее. А ведь мог бы запретить?
— Ну, мог бы, но я же не идиот, люди начнут умирать зимой от холода. У нас климат суровее, чем ты привыкла. Они начнут болеть, голодать и раззоряться, не смогут платить налоги.
— А ведь где-то обязательно есть идиоты, которые не думают, так как ты. Делают пакости, обижают и притесняют крестьян, заводят бесправных наложниц.
— Еля, но так устроен весь мир. Ты можешь предложить что то другое?
— Избави меня Единый от социальных экспериментов в таком масштабе.
— Ты хочешь сказать, что у вас пробовали?
— Да. И это кончилось большой грязью, Глен. Там я родилась при одном строе, а умерла уже при другом.
Пришлось рассказывать о революции и крахе СССР.
Глен долго молчал.
— А что ты собираешься сделать в баронстве?
— Ну, революцию я точно не стану устраивать. А вот завести несколько производств и снизить налоги на крестьян — стоит попробовать. Как ты думаешь? Не нужно переворачивать мир с ног на голову, но пусть у них будут печи получше, еда посытнее. Может быть — в каждой деревне небольшая школа. Хотя бы самое простое. Ты же видишь Гантея каждый день. Еще год назад он вытирал нос рукавом и не умел считать и писать. Пусть у людей будет шанс. А уж как они сами воспользуются — там будет видно.
— Пока я не вижу ничего опасного в твоих желаниях. Но обещай, что мы будем обсуждать заранее все идеи.
Глен, мы так и делаем и я не собираюсь отказываться от этого и в дальнейшем. Но знаешь, я действительно сегодня устала. Расскажи мне лучше о Шику. Ты же жил в империи почти год. Мне интересно.