Спать пока не хотелось. Да и свет мерзкий от доски тоже мешал бы. Надо в сундуке с приданым посмотреть тряпку и завесить это безобразие. При таком свете уснуть сложно. Она протерла стол влажной тряпкой и подождала, пока он просохнет. Тоже странность, едят в той комнате, а стол и здесь поставили.
С трудом подтянув сундук ближе к столу Елина начала опустошать его. Стопки одежды, тканей, мешочки не пойми с чем…Ну, начнем. Сперва она рассмотрела отрезы ткани. Часть узкие, как раз тунику сшить. Часть — широкие, по краю вышивка. В основном — шёлк, получше качеством, чем тот, в котором она очнулась, потоньше и поплотнее. Цвета все светлые, нежные. Только один кусок ярко-бирюзовый. Края отрезов рассмотрела с интересом. Обычно шёлковые ткани сыпучие, а эти — нет, не крошатся края. Это хорошо. Шить удобнее будет. Здесь машинок нет, всё ручками придётся. Выбрала один отрез, прикинула к кровати. Пойдет, широковат правда, это, наверное, на двухспальную кровать, но не будет она без простыни спать. Дальше — шесть наволочек. На всех парные вышивки. Очень красивые рисунки. Получается — три комплекта белья у неё. Наволочку у себя тоже поменяла. Ох, и поганая же подушка, как опилками набита. К ним — одно одеяло. Сплетены шёлковые нитки, между ними пополам шерсть, вроде бы овечья, и что то белое, непонятное, пучки волокон тонких-тонких, но не нитки. Ладно, потом узнаю. А красиво смотрится, лёгкое такое. И, похоже — тёплое. То, в которое сегодня ее Морна после купания закутала — попроще, не такое красивое и пушистое. Но старым она не будет укрываться. Его — точно в стирку. А тем, в которое куталась, и будет пользоваться. Пушистое явно делала Морна в приданое. Не стоит ее огорчать. Пододеяльников здесь нет. Ну, американцы спят без них, просто одеяла чаще стирают. Пока можно и так.
Дальше пошла одежда. Туники длинные, примерно миди. Широковаты на нее. Скорее всего — от мамы девочки остались. Вышивки — хоть в музей. Отложила пока. Четыре простых туники из сероватого шёлка, без вышивки. Ну, это повседневное. Три фартука длинных, один с яркой вышивкой крестом. Туфли. Кожа мягкая, даже как бы каблук из нескольких слоев склееной кожи сделан. Невысокий, сантиметра полтора всего, устойчивый. И по мягкой бежевой коже вместо пряжки — прямоугольничек вышивки крестом. Очень красивые. Такие она бы и дома носила.
Полотенца, шесть штук. Не шёлк. Похоже хлопковые, рыхловатая ткань, толстая. Широкие, как раз на банные сгодятся. Мешочки. Просто пустые мешочки разного размера из грубого сероватого шёлка. На некоторых вышивка темно-красными нитками. Орнаменты не сложные, но симпатичные. Даже пересчитывать не стала, но не меньше десятка, а то и больше. Это, видать, на своё хозяйство — под крупы и травы сушёные. И восемь штук набитых мешочков. Пять из них — мякгие. Развязала — а там шёлк на вышивку. Цвета, опять же, все пастельные. Странно, вообще-то. Обычно крестьяне что поярче любят. Хотя богатство оттенков просто поражает. Одних зеленых — десятка полтора моточков. И серые — 8 цветов. И голубые нежные. В остальных мешочках все оттенки роза-персик-слоновая кость. И два мотка очень ярких — синих, разного оттенка, васильковый и глубокий ультрамарин. Душа пела — это сколько же красоты можно вышить!
В оставшихся трех мешочках, самых маленьких — украшения и бусинки россыпью. Некоторые нанизаны на нитку по десять-пятнадцать штук. Это можно в работы вшивать.
Бусины все круглые, стеклянные. Цвета разные. А вот граненых нет. Дома Вера интересовалась всем, что связано с вышивкой, кружевом, бисером. Много читала и смотрела. Огранка камней появилась вроде бы в четырнадцатом веке. До этого только кабошоны были. Хотя, имеет ли смысл сравнивать Землю и этот мир — кто знает. Здесь все не так. Как то внезапно навалилась усталость. Вера быстро сложила стопки тканей в сундук, сверху небрежно кинула мешочки с бусами. Завтра будет день — будет время рассмотреть. На светящуюся доску накинула одну из простых туник. Её можно не убирать — понадобится на смену. Быстро улеглась — глаза уже сами закрывались.
— Ведь как странно, думаю я на русском, а говорю — непонятно, на каком… — Это была последняя связная мысль.