Но есть у него и сугубо личный мотив. «Мой дед, — говорил король, — постоянно наставлял меня: столь много сделано до тебя, так не будь тем, кто погубит надежду». Здесь, очевидно, крылся намек, ведь это он, нынешний король Иордании уступил Израилю после поражения в шестидневной войне 1967 года и Газу, и Западный берег, и Иерусалим — третью святыню из числа исламских городов. Это его вина.
А что происходит сейчас? На глазах у всего мира, — сетовал король, — Израиль поглощает Западный берег. Если не остановить израильтян, то очень скоро весь он будет потерян для палестинцев. Они будут вытолкнуты за реку Иордан в маленькую Иорданию с двумя миллионами жителей, половина из которых те же палестинцы. И тогда Хашимитское Королевство станет палестинским государством.
Насколько это реально? — переспрашивает король. — Однажды президент Рейган вызвал моего посла в Вашингтоне и сказал ему, что Западный берег составляет лишь меньшую часть той территории, которую исторически принято считать Палестиной, а ее большую часть занимает Иордания. Поэтому, заявил Рейган, решение палестинской проблемы можно искать не только на Западном берегу реки Иордан. Вы понимаете, — возбужденно говорил король, — и это президент говорил моему послу!
Но то, на что намекает Рейган, прямо и открыто говорят Шарон и некоторые другие израильские руководители. Они заявляют, что палестинская проблема должна быть решена на иорданской территории. Палестинцы составляют 70 % ее населения, и потому Иордания — это и есть Палестина. Достаточно лишь привести в соответствие содержание с формой, иначе говоря, устранить Хашимитскую династию и назвать Иорданию Палестиной.
По всем этим причинам король готов вступить в переговоры с Израилем на основе плана Рейгана с тем, чтобы именно Иордании был передан Западный берег, находящийся сейчас под израильской оккупацией. В нашей беседе он открыто хвалил этот план и говорил, что Рейган ему лично обещал оказать давление на Израиль, если Иордания вступит в переговоры, и что он, король, готов вступить в такие переговоры… Но тут же у него появляется целый ряд «если»: во-первых, если ООП даст согласие на переговоры; во-вторых, если арабские страны одобрят такие переговоры; в-третьих, если Израиль уйдет из Ливана или хотя бы подпишет соглашение о таком уходе;
В — четвертых, если Израиль хотя бы прекратит строительство новых поселений на Западном берегу и в секторе Газа.
Само по себе любое из этих четырех условий труднодостижимо, хотя и оставляет королю большое поле для маневра. На этом я и сделал упор, пытаясь поколебать его готовность принять план Рейгана.
— Способна ли Америка влиять на ход событий? — цитировал король несколько дней спустя перед журналистами мой вопрос, зачитывая его по иорданскому варианту записи нашей беседы. — В США приближаются выборы, — сам же и ответил этот русский. — Это вынуждает президента подумать о голосах.
По словам короля, Гриневский продолжал давить:
— Давайте поразмышляем вслух: каких результатов можно ожидать от плана Рейгана. Израиль не уйдет с оккупированных территорий и не согласится заморозить поселения. Разумеется, если Иордания присоединится к попыткам заключить мир по-американски, она всегда будет свободна выйти из игры, в случае неспособности США остановить строительство израильских поселений. Но, вступив в переговоры, Иордания рискует тем самым узаконить израильскую оккупацию. Именно здесь кроется ловушка, которую задумали американцы.
Ответ короля был полон сарказма:
— Как политический наблюдатель и любитель шахматной игры, в которую вы так хорошо играете, — сказал он, — я могу предположить, что вы превосходно рассчитываете события на По мнению короля, перед лицом убыстряющихся темпов «ползучей» аннексии Израилем палестинских земель все-таки «нужно испытать серьезность намерений США», хотя у него есть опасения, что из этого может ничего не выйти.
Поэтому сейчас перед Иорданией есть два пути. Если ООП даст согласие, то Иордания вместе с ней пойдет на такие переговоры с США и Израилем. Если же не даст, то Иордания отойдет от активной роли в поисках решения палестинской проблемы и сосредоточится на решении своих внутренних дел. По ходу беседы Хусейн неоднократно подчеркивал, что Иордания одна, без палестинцев, на такие переговоры не пойдет.
— Я не буду действовать в одиночку, — говорил он. — Если эта возможность будет утеряна, то Арафат должен взять на себя историческую ответственность за то, что происходит с палестинцами на Западном берегу и в секторе Газа.
События далее развивались стремительно. В самом начале апреля в Амман приехал Арафат. И тут сразу же началась война нервов. Рано утром президент Рейган поднял короля с постели телефонным звонком, чтобы сказать: «Не дай этому сукину сыну сбить себя с толку!»
Два дня король не принимал вождя палестинцев, и тот был предоставлен сам себе. Потом король пригласил его на завтрак, после чего последовали жесткие переговоры, которые продолжались три дня.
По информации, которая имелась в Москве, Арафат с самого начала стал лавировать, намекая, что сам он вроде бы и не прочь присоединиться к плану Рейгана, однако сильное давление на него оказывают сирийцы, вынуждая к отказу. Но король пригрозил, что прервет с ним диалог и публично обвинит в неспособности идти навстречу чаяниям палестинцев на Западном берегу, стремящихся покончить с израильской оккупацией. Он предложил Арафату подписать совместный документ, в котором бы фигурировало согласие на ведение переговоров с Израилем на основе плана Рейгана.
Арафат долго крутился, но в конце концов предложил весьма двусмысленную формулировку, которая, по свидетельству лидера ДФОП Н. Хаватме, выглядела так: «Иорданская и палестинская стороны будут действовать в соответствии со всеми имеющимися инициативами, которые могут быть осуществлены». И хотя план Рейгана прямо не был назван, он явно присутствовал в этой формуле.
Король без колебаний подписал такой документ и через весь город направил его обратно в гостевой дворец, чтобы и Арафат поставил свою подпись. Спустя несколько часов, как вспоминает король, лидер ООП позвонил и сказал, что ему нужно проконсультироваться с другими палестинскими руководителями в Кувейте.
— Это твоя формулировка, — ответил король, — времени остается мало. Мы должны завершить это.
Арафат уехал, пообещав вернуться через 48 часов. Но не вернулся. 6 апреля в Кувейте состоялось совещание руководителей основных палестинских организаций — «Фатх», ДФОП, НФОП и других. Заседание было бурным. Формулировка Арафата была подвергнута резкой критике. Но он настаивал на ней и даже грозил отставкой, заявляя, что не хочет брать на себя ответственность за расправу над палестинцами, которая неминуемо последует. Затем он покинул заседание, но об отставке больше не говорил.
В итоге палестинцы отвергли эту формулировку, и вместо Арафата в Амман прибыли двое его посланцев с новым проектом документа. В нем не содержалось даже косвенного намека на план Рейгана и решительно отвергалась любая возможность, чтобы палестинцев на переговорах представляла Иордания.
— Довольно, — сказал король, — ничего более я сделать не могу!
На следующий день, 10 апреля, он сделал публичное заявление, в котором сообщил, что не примет участия в мирных переговорах ни сам, ни вместо кого-либо на Ближнем Востоке. А Рейгану написал: «Я не могу назвать ни единого проблеска надежды, которому я не пытался следовать…»
Таков был драматический конец иордано-палестинского диалога по плану Рейгана. В Москве с удовлетворением потирали руки. Весьма любопытной была реакция Андропова. Как рассказывал его помощник Александров, он внимательно следил за иордано-палестинской тяжбой вокруг плана Рейгана и, когда король Хусейн сделал свое знаменитое заявление 10 апреля, произнес раздумчиво:
— Интересно, что же произошло на самом деле, — Арафат просчитался, или это его игра с прицелом на будущее? Рано или поздно, но переговоры по палестинской проблеме состоятся, а получилось так, что у него теперь руки чистые. Ведь это палестинские радикалы тормознули, а не он сорвал наметившийся было диалог.
Заявление короля Хусейна с облегчением восприняли также в Тель-Авиве. На пресс-конференции 11 апреля министр иностранных дел Израиля Шамир объявил план Рейгана «мертворожденным». Отвечая на вопросы журналистов о перспективах его реанимации, Шамир сказал:
— Я не думаю, что на это есть какие-то шансы.
И, видимо, для того, чтобы поставить на нем точку, в Израиле было объявлено о строительстве 57 новых поселений на Западном берегу, с тем чтобы к 1986 году разместить там 100 тысяч поселенцев.
В мировой печати такой оборот дел на Ближнем Востоке повсеместно расценивался как «смертельный удар» по плану Рейгана. Журнал «Тайм» писал, например, 25 апреля, что «план Рейгана, если и не мертв, то находится в коматозном состоянии».
Эти выводы воспринимались в Москве с особым удовлетворением. 29 апреля в МИДе на Смоленской состоялось специальное заседание коллегии министерства, на котором был заслушан доклад заведующего ОБВ о развитии ситуации на Ближнем Востоке. А перед заседанием министр поздравил его с успешной поездкой и, что с ним редко бывало, сказал, что доволен его работой.
— Давайте проанализируем, — говорил Громыко на коллегии, — почему провалился план Рейгана. Сейчас я оставляю в стороне то, что хорошо известно, — антиарабскую или, еще точнее, антипалестинскую сущность этого плана. Я хочу обратить внимание на дипломатические методы, которые обусловили эту неудачу.
План Рейгана с самого начала походил на карточный домик, где достаточно вытянуть одну карту из основания и весь домик рухнет. Осуществление этого плана зависело в первую очередь от согласия Иордании вступить в переговоры, но согласие Иордании было обусловлено согласием ООП, а решение ООП зависело от согласия радикальных палестинских организаций. Получилось так, что реализация амбициозного плана американского президента была отдана на откуп палестинским радикалам. Но план этот не давал ничего даже тем кругам в палестинском руководстве, которые склонялись к компромиссу.
Мы правильно определили это слабое место в американской политике и сконцентрировали свою работу на палестинском и иорданском направлениях. В результате домик рухнул. Молодых дипломатов надо учить на этом примере, как не надо строить политику.
Провал плана Рейгана, — продолжал затем министр, — безусловно, укрепляет позиции Советского Союза на Ближнем Востоке. Сейчас много говорят, что этот план мертв. Как это ни приятно слышать, но здесь, очевидно, явное преувеличение. План Рейгана пока рано списывать со счетов.
На Ближний Восток выехал госсекретарь Шульц. Реанимация этого плана определенно входит в число его задач, хотя сам он, судя по всему, относится к нему без всякого энтузиазма, сознавая, очевидно, его ущербность. Поэтому давление на Иорданию и ООП будет продолжаться. Но центр тяжести своей политики американцы теперь по всей видимости перенесут на Ливан, с тем чтобы он заключил хотя бы какое-то подобие мира с Израилем. Именно здесь надо ждать реванша за поражение с планом Рейгана.
Поездка Шульца на Ближний Восток, за которой ревниво следили в Москве, действительно подтолкнула разработку ливано-израильского соглашения. Рождалось оно не легко. Израиль лепил его по образцу кэмп-дэвидского договора с Египтом, а Ливан сопротивлялся, ссылаясь на негативную реакцию арабского мира. Однако к началу мая соглашение было практически подготовлено.
По указанию Громыко был сделан его «беспристрастный» анализ. Специалисты МИДа пришли к выводу: главное в нем — объявление прекращения состояния войны между Ливаном и Израилем. Однако дипломатические отношения между ними формально не устанавливались в отличие от египетско-израильского мирного договора. «По желанию» могли быть созданы лишь «бюро по связям».
А вот вывод всех иностранных войск, на чем настаивали американцы, повисал в воздухе. Формально он был декларирован, но фактически на юге Ливана сохранялось израильское военное присутствие. Там предусматривалось создание 45 километровой зоны безопасности вдоль всей ливано-израильской границы, и военный персонал Израиля мог осуществлять в ней круглосуточное патрулирование.
Кроме того, стороны обязались аннулировать все соглашения, которые позволяли бы находиться на своей территории «враждебным другой стороне элементам». Под это положение попадали все договоренности о присутствии и деятельности ООП в Ливане, а также о размещении там сирийских войск. В общем, идея, пронизывающая это соглашение, была чрезвычайно проста — сирийцы и палестинцы должны уйти, а израильтяне могут остаться.
Тут же подсуетились американцы. В государственный департамент был приглашен посол Добрынин. Там ему исполняющий обязанности госсекретаря Дэм заявил: американская сторона исходит из того, что Советский Союз не заинтересован в срыве усилий по нахождению мирного решения в Ливане. Поэтому в США хотели бы рассчитывать, что со стороны Сирии и Советского Союза не будет препятствий и в отношении вывода сирийских войск в рамках общего ливанского урегулирования.
Руководство палестинцев нервничало — единственным практическим результатом ливано-израильского соглашения могла стать ликвидация всех форм организованного присутствия ООП в Ливане. По сообщению посла Юхина из Дамаска, Арафат был подавлен морально и физически. Он говорил послу:
— Сейчас возможны два варианта развития ситуации: военная вспышка ограниченного масштаба либо принятие ливано-израильского соглашения всеми заинтересованными сторонами, включая Сирию. Выход из создавшейся ситуации — ограниченная военная вспышка.
Твердую позицию заняли сирийцы. Президент Асад, как сообщало 3 мая советское посольство из Дамаска, без обиняков заявил ливанскому министру иностранных дел, что проект соглашения подрывает единство и национальную независимость Ливана, ставя его фактически под израильский контроль. Соглашение затрагивает национальные интересы Сирии и приведет к получению Израилем важных преимуществ, угрожающих ее безопасности. Поэтому Сирия против заключения такого соглашения и не согласится даже обсуждать вопрос о прекращении своего военного присутствия в Ливане.
При этом сирийцы явно чувствовали себя уверенней. В своем близком окружении президент Асад говорил, что активизация советской политики на Ближнем Востоке открывает для него новые возможности. Сирия может рассчитывать теперь на сохранение своего присутствия в Ливане, даже несмотря на вероятность возникновения там нового конфликта. Причем советская поддержка расширяет возможность выбора средств, вплоть до нанесения упреждающего удара.
На этой телеграмме из Дамаска от посла Юхина Андропов наложил такую резолюцию: «тт. Громыко, Устинову, Пономареву. Прошу подготовить предложения. 5 мая 1983 г. Ю. Андропов».
Однако реализация этого указания Андропова пошла по старой накатанной дороге — путем гневных заявлений и обращений ко всем-всем. Было подготовлено необычайно резкое заявление ТАСС, в котором указывалось, что ливано-израильское соглашение превращает Ливан в «вассала Израиля». В таком же духе были составлены обращения к американцам и к арабам по широкому кругу.
Как иронизировали ближневосточники, отметились, изменить ход событий эти заявления никак не могли. Так оно и случилось. Время шло, американцы продолжали гнуть свою линию, на Сирию шел накат, и поведение Асада в этой ситуации вызывало много вопросов.
В общем, снова туго затягивался ливанский узел.