Тишина, обрушившаяся на комнату, казалась осязаемой, как будто всех в мановение ока накрыла призрачная, но плотная лавина, не пропускающая даже малейшего шороха или вздоха. Но Леаттия заметила ее не сразу, почти чувствуя кожей прожигающие взоры все мрачнеющих магистров.
– Ты хоть понимаешь, – наконец обреченно пробормотал Джарвис, – о чем говоришь? Вернее… чем тебе грозит такая расплата?
– Ничем не грозит, после того как вы взялись устраивать мою жизнь, – тихо ответила девушка. – Ведь гильдия темных магов не нарушает своих обязательств. Особенно если они на пользу именно ей.
– Вот второе утверждение более справедливо, – съязвил он и потянулся к кувшину.
Налил полный бокал холодного, с ледника, взвара и выпил в несколько глотков.
– Это заманчивое предложение, – отмер Эгрис, – но мне хотелось бы выяснить, что ты подразумеваешь под словом «магия»?
– То же, что и вы, – вежливо пояснила Леаттия. – Энергию, способную изменять и создавать материю по воле мага. Хотя у меня нет дара ею управлять. И быть не может, как у каждого истинного наследника герцогов Брафортских. Но тайное право предков позволяет мне управлять силой источника, запечатав ее или, наоборот, открыв. Вы же знаете, что источники теряют свою силу, и довольно быстро?
– Звучит интересно, – озадаченно пробормотал Бензор, – но нуждается в доказательстве.
– Многие знают, что маги берут энергию из источников, – кивнула ему беглянка, – но никто не знает, столько их и где расположены. Это было известно только моим предкам. Вернее, наследникам правящих герцогов и их старшим детям. Кайорам эту тайну никто открывать не собирался.
– Я кое-что об этом слышал, – так же задумчиво заявил Бензор и проницательно уставился на девушку: – Но хоть один в доказательство своих слов ты назвать можешь?
– Кроме иссякшего, который находится под дворцом, построенным моими прадедами? – с едва заметной лукавинкой осведомилась Леа. – Хорошо, я назову три. Один здесь, в алтарном хранилище, еще один – в усыпальнице королей Дагора. А третий – в пустошах, которые остались от цветущего некогда королевства Леврия. После того как две сотни лет назад по приказу последнего короля, истово ненавидевшего магов, все они были изгнаны в пустыню или казнены, источник, поддерживающий равномерную погоду и не пускавший на город смерчи и суховеи, закрылся. А еще через два десятка лет оттуда сбежало все население.
– И его можно открыть? – недоверчиво прищурился Эгрис.
– Зачем? – печально смотрела на него наследница древних тайн, и в ее взоре плескалась нежданная мудрость. – Чтобы энергия, которой в нашем мире и так осталось не очень много, уходила впустую, не принося никому пользы, а порождая пустынных призраков и ледяные ночные туманы?
– Лайна… – с каким-то странным интересом взглянул на девушку глава гильдии, – а ты не задумывалась, что после этого пояснения мы можем тебя никуда не выпустить? Запрем в башне и будешь там жить. И открывать и закрывать источники, когда нам потребуется.
– Я была уверена, что это первая мысль, которая у вас появится, – усмехнулась беглянка. – И поэтому готова показать вам, как это происходит, чтобы вы больше не пытались превратить меня в жрицу своего источника.
– А твоя матушка одобрила бы такой рискованный шаг? – мрачно осведомился Джар.
– Она и подсказала этот выход, и насколько я знаю свою мать, он единственный, какой она смогла найти. Иначе предложила бы нечто попроще.
– Хорошо, – согласился Эгрис, – вечером я открою проход в защитном куполе, закрывающем построенный над источником алтарь. А пока… не хочешь ли ты отдать мне этот документ?
– Он сгорит, – грустно сообщила Леа, – едва окажется в чужих руках.
Но отказывать магистру не стала. Последний раз пробежала взором по торопливым строкам, зная, что запомнит их до единого слова, и решительно протянула мужчине драгоценный листок.
– Тогда, может, перепишешь? – медлил он, меря испытующим взглядом давно знакомую девушку, внезапно открывшуюся с совершенно непредвиденной стороны.
– Я запомнила.
– Хорошо. – Решив схитрить, маг создал ветерок и попытался донести им до себя упавшую на стол бумагу.
Однако не успел – вспыхнул бездымный, призрачный огонь, и исписанный загадочными знаками договор перестал существовать, уходя по бесконечному пути в прошлое.
– Темная сила! – ругнулся Бензор, с живым интересом рассматривая беглянку, которую всего полчаса назад считал самым неудачным контрактом гильдии.
– Что тебе потребуется возле источника? – задал Эгрис волнующий его вопрос.
– Ничего. Но не берите с собой больше никого… боюсь, вас и троих будет многовато.
– Тогда Бензор не пойдет, – твердо решил глава гильдии. – Мы давно дружим, и я ему все расскажу.
– Может, лучше Джарвис отдохнет? – Судя по огорчению казначея, ему очень хотелось присутствовать на необычном ритуале.
Все темные маги больше всего обожали тайны и различные эксперименты, хотя и никогда не забывали о собственной безопасности.
– Нет, – вдруг запротестовала Леаттия, – он меня спас и он мой учитель. Идите втроем – если не получится, кто-нибудь уйдет. И еще… мне нужен мой амулет и кольцо. Я впервые обращаюсь к силе источников, и должно быть три признака, чтобы она меня признала.
– Я отдам, только старайся носить осторожно, – немедленно согласился учитель.
Больше говорить было не о чем, и маги, попрощавшись до вечера, дружно улетели в непроницаемо-серой повозке, больше всего похожей на огромную тыкву. А Леаттия, погладив место на столе, где сгорел последний привет от матери, неспешно побрела вниз, намереваясь поразмыслить над новым поворотом в своей судьбе.
Однако возле лестницы ее уже ждала Санди, желавшая показать девушке, как делают сладкое тесто. Оказывается, травница собиралась испечь пирог с первой земляникой, корзинку с которой Джар с утра принес с рынка нижнего Гайртона.
Пока она сноровисто мешала муку с молоком, яйцами и маслом, Леа перебирала ягоды, по совету знахарки бросая в рот самые спелые, и слушала рассказы Санди о магах, которых та знала достаточно хорошо.
Потом они пекли пирог, пили чай, прятали в дальний уголок сундука платье графини Расельены, травница помогала Леаттии выбрать новый харказский наряд и заплести косы по обычаю ханства. А после варили обед, и Санди снова рассказывала все, что считала необходимым для молодой девушки, изредка проверяя помощницу и с удовлетворением убеждаясь в ее отличной памяти.
Солнце уже покатилось на закат, когда вернулся Джар, наскоро пообедал и предложил ученице посетить с ним хранилище источника по приглашению главы темной гильдии.
– Заодно рассмотришь наш город с высоты птичьего полета, – добавил он, когда «тыква» поднялась над пышными кронами деревьев, среди которых изредка мелькали красные и желтые крыши, похожие сверху на грибы среди травы.
– Да я уже вчера все хорошо разглядела, – вежливо сообщила Леа, убедившись, что за ночь в городе магов не прибавилось ничего нового.
И это замечание почему-то развеселило ее учителя.
– А вот горожане, которых иногда катают в виде поощрения, в один голос твердят, что это незабываемое зрелище и всегда разное.
– Мне кажется, – подумав, деликатно заметила она, – они просто стараются сказать вам приятное. Ведь с темными магами лучше не спорить и жить в мире, это знают все.
– Ну, некоторые даже не подозревают, судя по той служанке, которую я вчера наказал, – усмехнулся маг и резко свернул в сторону невысокого, довольно мрачного каменного строения.
А в следующий момент Леаттию обдало жаром, как из духовки, в которой сегодня пеклись пироги. Особого неудобства он не причинил, но воздух в летающей повозке вмиг нагрелся, как песок пустыни под летним солнцем.
– Темная сила, – выдохнул ее учитель, распахивая широкие окна и уводя свою «тыкву» в сторону от постройки, – опять! Ты ведь знаешь, что это такое?
– Моя защита, – обреченно буркнула Леаттия, мгновенно сообразив, как сильно ошибалась ее матушка, советуя расплатиться возрождением источника.
Точнее, она просто не могла знать о мощных щитах, которыми темные маги защитили башни, мастерские и алтари своей гильдии.
Через несколько минут «тыква» стояла на зеленой лужайке под столетним дубом, и хмурый маг искоса поглядывал на расстроенную девушку, молча кусавшую губы.
– Леаттия… – наконец решился он, – лишь теперь я отчетливо осознал, насколько тяжел груз, который взвалили на твои плечи родители. Но иного выхода у них не было, теперь это очевидно. Отныне я безмерно уважаю их за самоотверженность и очень жалею, что раньше ничем не мог помочь. Пока не знаешь глубины реки, невозможно построить хороший мост.
– Ты о чем? – отвлеклась от своих мыслей Леа.
– О твоих родителях. Пойми их и прости…
– Но отец пострадал от некачественно зачарованного амулета переноса… – начала говорить девушка и смолкла, сраженная неожиданной догадкой.
– Амулет переноса в Банлею, который он где-то достал, был совершенно исправный, – тихо и чуть виновато заверил маг. – Но уйти из вашего замка невозможно. Там еще пять лет назад поставлен мощный защитный купол, и его постоянно усиливают разные маги, чтоб никто не смог снять в одиночку. Когда ты уходила, мне пришлось на минуту проделать в щите оконце, а Каденис гасил тревожный сигнал. Твой отец об этом знал… или догадывался, потому и принял первый удар на себя. Они сделали свой выбор добровольно, видимо, очень хотели, чтобы ты освободилась от власти амулетов Кайора и собственных иллюзий. Не плачь, сейчас тебе нужно думать о себе.
– Ты не понимаешь, – всхлипнула Леа. – Теперь вся тяжесть выбора правильного решения лежит на мне, а я, как слепой щенок, не разбираюсь ни в людях, ни в политике, ни в финансах.
– Зато я разбираюсь и начну давать тебе уроки не только по химии и зельеварению.
– Буду рада, – всхлипнула графиня, – но, боюсь, учиться мне придется не один год.
– Там будет видно, – отмахнулся Джар. – Санди тебя хвалила, говорит, ты учишься очень быстро, с первого слова. Раньше этого не было… извини. А пока погуляй здесь, в этой роще чужих не бывает, а я слетаю к Эгрису, подброшу задачку.
Леа кивнула, выбралась из повозки и побрела к толстым корням, больше всего желая выплакаться всласть. Однако плакала недолго, минут десять. Потом внезапно появилось неприятное ощущение чужого упорного взгляда, и девушка осторожно осмотрелась.
Действительно, неподалеку открыто стояли трое жителей Гайртона. Девушка и двое молодых магов, если верить звездам на их рубахах. Они с откровенным пренебрежением разглядывали Леаттию, вполголоса обмениваясь мнениями.
На миг она запаниковала, но постаралась не показывать своего испуга и отвернулась с самым безучастным видом.
– Какая смелая смугляночка, – вскоре раздалось совсем рядом, и графиня тотчас почувствовала, как воздух возле нее начинает греться.
Защита, которая теперь, после пробуждения, постоянно оберегала последнюю наследницу от всех видов магических атак и проявления враждебности, действовала и как простенькая сигналка, какими окружают себя магистры.
– Тьма! – выругался второй маг. – На ней огненный щит, ты что, не видишь?
– Хотелось бы знать, кому пришло в голову так мощно защитить свою игрушку, – разочарованно огрызнулся первый, темноволосый юноша, и немного отступил. – Эй ты! Черномазая! Кто твой хозяин?
– Она не желает с вами разговаривать, – ядовито пропела их спутница.
– Ну так мы попросим. – В голосе второго мага, невысокого блондина с неестественно зелеными глазами, ясно звучало предвкушение. – Как по-вашему, понравится ей холодный дождик?
– Может, снег? – кротко и мечтательно протянула незнакомка. – На темном это так красиво!
– Как пожелаешь, – любезно произнес брюнет, и первые крупные и пушистые снежинки мягко упали на волосы и руки Леаттии.
– Прелестно! – захлопала в ладоши злючка и вдруг тихо ойкнула.
– Тьма, – расстроенно выругался блондин. – Уходим.
– Куда? – почти ласково осведомился возникший ниоткуда Эгрис. – Разве вы уже вдосталь наиздевались над моей гостьей?
– Это ваша гостья? – наивно распахнула глаза незнакомка.
– А разве ты видела здесь людей, которых не приглашал никто из старших магистров? – подражая ей, сладенько пропел глава гильдии.
– Ну… – Девица побледнела, но не сдалась. Обиженно прикусила губку, заморгала ресничками. – Я не знаю…
– А должна бы уже знать, – жестко оборвал комедию Эгрис и в никуда крикнул: – Браберс!
– Я слушаю, – почти мгновенно возник рядом с ним маг, затянутый в строгий темный костюм, украшенный на плечах серебряными молниями.
– Чьи это ученики?
– Денлиса, Иштлина и Бронис. Все по второму году.
– Верни в лягушатник на месяц, на строгий режим. И сними изменение внешности.
– Но собрат Эгрис… мы же пошутили… – Блондин еще пытался спорить, а девица уже рыдала навзрыд.
– Вы нарушили главное правило нашей гильдии. – Глава гильдии веско ронял обвинения на их головы. – Забыли, что темные маги – не черные и никогда никому первыми не причиняют ни зла, ни боли, ни обид.
– Но она нас игнорировала! – с ненавистью крикнула вдруг девица.
– Не могла она вас игнорировать, – сурово глянул на будущую магиню магистр и нехотя солгал: – Потому что не понимает наш язык.
Отвернулся к Браберсу и сурово добавил:
– Ее на строгий режим на три месяца, с последующим испытанием.
По полянке пронесся порыв теплого ветра и унес всех, кроме Леаттии и главы гильдии.
– Вызвать повозку или хочешь прогуляться? – хмуро глянул он на графиню и махнул рукой в сторону заката: – Тут недалеко.
– Пройдемся, – встала с корня Леа, отряхнула новенькое платье и неожиданно даже для себя спросила по-харказски: – А что такое лягушатник?
– Мы так называем начальную школу магов, – тоже перейдя на этот язык, суховато пояснил Эгрис, но через некоторое время мягче уточнил: – Стараемся собирать одаренных везде, где можно. Иначе они уйдут к белым или, еще хуже, станут черными. Те живут без всяких законов, творя все, что им вздумается. Могут и на нас напасть, бывали случаи. Поэтому стараемся не отпускать из гильдии способных учеников.
– Мне показалось, – обдумав его слова, вздохнула Леа, – за это наказание они должны сильно обозлиться и начать вас ненавидеть.
– Парни не рассердятся, – устало усмехнулся Эгрис. – Там у нас очень чуткие учителя, поговорят, объяснят… А вот с девушкой хуже. Ее мы нашли слишком поздно, уже успела испортить одна бездарная, но крайне наглая предсказательница из тех, что снимают порчу только по золотым украшениям.
– Вместе с украшениями? – догадалась графиня.
– Разумеется. Ради этого и стараются. И ученицу она учила своему циничному правилу: «Все глупые, а мы – умные, значит, жить должны лучше их». Девчонка оказалась понятливой – как только немного подучила самые примитивные заклинания, первым делом сменила внешность. А став хорошенькой, принялась морочить головы молодым магам, устраивать между ними петушиные бои.
– Для чего? – изумилась Леа и тотчас смущенно прикусила губу. – Извини… наверное, тебе неудобно отвечать на такие вопросы. Я потом спрошу Санди.
– Знахарка тебе понравилась? – живо заинтересовался Эгрис.
– Да, – не задумываясь ответила Леа. – С первого взгляда.
– Ну, в этом случае первый взгляд не может быть верным, – как-то замялся магистр. – Ты же понимаешь, что в последнее время к тебе не пускали всех подряд? Хотя многие старейшие семьи Югрета совершенно искренне хотели бы принести свои соболезнования и предложить помощь. Но Кайор настрого запретил их пропускать, опасался, что у кого-нибудь окажется письмо или амулет. Ведь не станешь обыскивать всех, кто пришел отдать твоей матери последнюю дань.
– Эгрис… – девушка даже остановилась и потрясенно уставилась на него, – спасибо! Ты снял с моей души тяжеленный камень… Это было обиднее всего – думать, что во всей столице не нашлось ни одного человека, желающего сказать ей прощальное слово.
– Их было довольно много, – тяжко вздохнул маг. – Но на мне висел контракт, и я не мог рисковать важным делом ради этих добрых людей. Да и выдавать их Кайору тоже не хотел. А на Санди пришлось кастовать мощное заклинание, вызывающее у всех вокруг доброжелательность и доверие. Странно, что ты его не ощутила.
– Защита наследников рода Брафорт действует с рождения, но не сразу проявляется в полную силу, – пояснила Леа тонкость, которая не имела особого значения, но обязательно стала бы понятна главе гильдии и без ее рассказа. – Зачастую – лишь после сильного магического воздействия.
– Так я и подумал, – кивнул он и ожидающе глянул на графиню, но так больше и не дождался никаких откровений и продолжил беседу с того самого места, откуда сам и увел ее в сторону: – А ухажеров ученица ссорит не от наивного кокетства, а из корысти. И на свидания ходит только с теми, кто принесет самый ценный подарок. Запрещать им носить ей украшения бесполезно, многие ученики, особенно пришедшие из южных ханств и герцогств, и сами считают, что женщин нужно осыпать драгоценностями.
– И нет никакого способа?
– Только один. Показать всем влюбленным петухам ее истинное лицо. Но если и это не поможет, придется устраивать урок откровения. Весьма неприятная шутка, мы стараемся использовать ее как можно реже.
– Это как? – заинтригованно уставилась на него Леаттия, интуитивно чувствуя, что глава гильдии неспроста раскрывает ей такие секреты.
– В начальной школе учеников учат всем азам нашего мастерства, чтобы наставникам после не тратить драгоценное время. Затем тех, кто прошел испытание, разбирают по домам учителя. Испытания разные, но в таком случае, как этот, делаем проверку умений в зельеварении. Выдаем травы и просим сварить зелье правды.
– А кто его пробует?
– Они сами.
– И заранее об этом знают? – понимающе глянула наследница древних тайн.
– Конечно, в этом и соль. У тех, кому есть что скрывать, это зелье обычно не получается, или разливается, или находится еще какая-нибудь причина его не пить.
– И что с ними случается потом?
– Через месяц сдают во второй раз, потом в третий, – хмуро усмехнулся маг. – К этому моменту мы обычно находим и все секреты, и выход из положения. Для всех разный. Ну вот мы и пришли… ты ничего не почувствовала?
– Шагов пять назад стало теплее, но сразу прошло, – честно ответила Леа, рассматривая каменную махину основательного строения, похожего формой на круглый стог.
Или перевернутую чашу. Ни окон, ни привычной человеческому взору крыши у нее не было, только узкая и высокая арка входа, закрытая внушительной металлической дверью.
– Я открыл для тебя окно в щитах и снял вокруг него почти всю защиту, – пояснил маг, распахивая перед гостьей дверь.
За ней виднелся узкий проход через толщу стен, специально построенных с особой прочностью, чтобы простояли не одно тысячелетие. Из-за этого внутренняя камера, выложенная светло-серым мрамором и освещенная ярким сиянием магических светильников, оказалась весьма тесной. Двое находившихся в ней магов занимали едва не четверть свободного пространства.
Однако Леаттия смотрела не на них, а на вырезанную в противоположной стене нишу высотой в человеческий рост и глубиной в два локтя. Нижняя, алтарная площадка ниши возвышалась над полом хранилища на локоть и была сплошь покрыта неопрятными высохшими темными лужицами, потеками и кляксами.
– Что это такое? – потрясенно охнула Леаттия, переводя взгляд на непонимающие лица магов, бдительно и встревоженно следивших за ней, и полным боли голосом спросила: – Чем залит алтарь?
– Леаттия… – начиная постигать, как мало до этого времени понимал в древних расах и оставленных ими наставлениях, осторожно проговорил Эгрис, – в одном из дошедших до нас древних документов есть перевод выбитых на этой стене фраз. Там сказано, что только кровь избранных откроет тайные двери.
– И кто были, – потрясенно выдавила девушка, с ужасом рассматривая страшные следы, – эти избранные?
– Мы можем поговорить об этом позже? – шагнул к ней Джарвис. – Но я клянусь, никто тут не погиб, кровь отдавали добровольно. И в последний раз – больше пятнадцати лет назад.
– Зачем? – с укоризной смотрели на него непривычно черные глаза графини.
– Магистрам показалось, что источник резко ослаб.
– Это было зимой, в седьмой день морозня, сразу после полуночи, – горько выговорила Леа и крепче стиснула губы от застарелой боли.
– Совершенно верно, – ошеломленно подтвердил Бензор и тотчас сообразительно смолк.
– Что произошло в тот день? – пытливо уставился на него Джарвис.
– Погибла двоюродная тетушка графини Расельены, – хмуро пояснил Эгрис и вдруг устало усмехнулся: – Теперь и самому стыдно и смешно, но тут есть и моя кровь. Все, кто считали себя хоть в чем-то особыми, пытались проверить это на алтаре.
– Это не смешно, – не приняла шутку графиня. – Это страшно. Да я и представить не могла, что магистры, посвятившие свою жизнь изучению магии, могут так примитивно понять простые слова. Теперь боюсь даже представить, что в таком случае творилось в остальных тридцати укрытиях.
– Сколько их? – неверяще охнул Бензор. – Ты не ошибаешься?
– Она ничего нового не сказала, – холодно отрезал Джар. – Мы и сами предполагали, что алтарей намного больше, чем нам известно. И не нужно ждать, что Лайна немедленно побежит их открывать! Нам все равно за ними не уследить.
– А мы ее и не заставляем, – примирительно глянул на него Эгрис. – Нам действительно хватит и своего, если он не будет угасать.
– Его нужно вымыть и высушить, но не магией. Теплой водой и щетками, камней не видно, – приняв непростое решение, произнесла Леа, даже не пытаясь шагнуть ближе. – Магические светильники тоже лучше заменить на свечи, здесь есть отверстия для воздуха. Может, Санди попросить?
– Я сам, – твердо отказался ее учитель. – А вы пока погуляйте… Эгрис, распорядись, чтобы все принесли.