– А как они меня узнают? – Задумчиво глядя в зеркало, Леа оправила на коленях юбку.
Сама она никогда бы не узнала в этой рыжеволосой девчонке с дерзко-зелеными глазами и деревенскими веснушками на щеках бледную и утонченную графиню Леаттию Брафорт.
– Не волнуйся, у них верные методы. – Закрепив последней шпилькой собранные в строгий узел рыжие локоны, Санди достала из шкатулки узкую изумрудную диадему и такие же серьги: – Надеть?
– Это мамины, – грустно вздохнула графиня. – Но она их никогда не носила, иначе бы я не взяла. Зеленые камни не идут к синим глазам. Думала продать, если понадобится.
– Зато сейчас к твоим глазам ничего лучше не найти. – Магиня уверенно водрузила диадему и помогла вдеть серьги.
Они и в самом деле чрезвычайно подходили к платью из тонкого темно-зеленого матового харказского шелка и к рыжим волосам Леаттии, но сейчас это волновало ее меньше всего. Не до нарядов и украшений, когда решается твоя судьба и выбор сделан вовсе не тобой. Но и не магами, что бы они сейчас ни думали.
Леаттии теперь ясно как день, что никогда бы не решились на свой отчаянный поступок родители юной хранительницы, если бы сначала тщательно и не единожды не просчитали всех его последствий.
– Можно войти? – постучав, осведомился из-за двери Джарвис и тотчас получил разрешение. Но входить не стал, распахнул ее и коротко сообщил: – Пора. Нас ждут.
Как они шли в гостиную второго этажа, Леаттия не запомнила, все ее мысли занимал предстоящий разговор. И только очутившись в светлой угловой комнате, середину которой занимал большой круглый стол, вдруг с досадой вспомнила, что не спросила, каким именем ей представиться и как называть своих спасителей.
– Знакомьтесь, моя ученица Леаттия Брафорт, условное имя – Элайна Габрони, – спокойно объявил Джарвис, подводя девушку к столу и усаживая на стул.
Не успел он сесть рядом, как в дверях появился глава гильдии, властно держащий за талию Санди.
– Знакомьтесь, моя жена Ирсана Тагорно. – Магистр смотрел так строго, словно предупреждал, что убьет любого, кто посмеет пошутить или отозваться неуважительно.
– Мы рады поздравить вас с таким счастливым событием, – первым учтиво улыбнулся немолодой маг с посеребренными висками. – А я – Леонтис.
– Очень рад за вас, – широко улыбнулся другу Бензор и жестом фокусника достал из воздуха простой деревянный шар вроде тех, какие гоняют по лужайкам деревенские детишки. – Примите от всей души.
В первый момент Леаттии показалось, что это шутка, но Эгрис просиял, получив странный дар, и она засомневалась в своем первоначальном выводе. Возможно, это какой-то магический артефакт или особая шкатулка, в которой лежит нечто очень ценное.
Потом молодоженов так же тепло поздравили остальные четверо магов, пообещали подарки и примолкли, поглядывая на Санди.
– Эгрис забыл сообщить… – Джарвис сделал паузу, однако глава гильдии сидел с непроницаемым лицом, и маг, незаметно усмехнувшись, договорил: – Ирсана – моя напарница и одновременно наставница Элайны, условное имя Сандия. Поэтому имеет право присутствовать на этом совете.
Магистры изумленно покосились на своего главу, но единодушно смолчали и так же дружно уставились на Леаттию.
Однако хранительница уже успела их разглядеть, убедиться, что никто не вызывает у нее неприязни или опасения, и успокоиться, поэтому глядела на магистров с безмятежной уверенностью.
– Хочу предупредить, – негромко сообщил Эгрис, – хранительница защищена от нападений, ядов, зелий и любых магических воздействий, и ее защита бьет на опережение любого, кого сочтет угрозой. Поэтому настоятельно не советую проверять ее ментальными щупами или ложными выпадами. Полчаса назад мы с Джаром на своей шкуре испытали мощность и скорость реакции этой защиты и убедились в ее уникальности.
В глазах магов зажегся жаркий интерес, и Леаттии вдруг стало весело. Стало быть, хорошенькая девушка, наследница знаменитого рода и хранительница секрета источников душу магов не тронула, а вот ее необычайная защита взволновала, как детей – первый салют.
– И откуда она берет энергию? – бдительно рассмотрев Леаттию, осведомился один из магов, темноволосый крепыш, явно имевший в родителях выходца из Харказа.
– Пока непонятно, Загерс, – пожал плечами Эгрис. – А эксперименты делать опасно и неразумно, поэтому я их запрещаю.
– Но ты же сам сказал, что полчаса назад… – начал Бензор.
– Мы ей сообщили об указе Кайора, – пояснил Джарвис. – И сразу поняли, что зря это сделали, не подняв прежде щиты.
– И как вам удалось справиться с приступом ее гнева? – Леонтис смотрел на хранительницу с искренним сочувствием, и его слова не вызвали в ней никакого раздражения.
– Санди ее позвала, – коротко ответил Джарвис и перевел разговор на более волнующую Леаттию тему: – Если у вас есть сомнения в истинности графини Брафорт, спрашивайте, я как учитель буду помогать отвечать.
– Если бы у нас и были какие-то подозрения, то хватило бы твоего сообщения о наставничестве, – твердо сообщил светловолосый худощавый маг с резкими чертами лица и представился: – Я – Тирнез. И у меня самый больной вопрос – если ты сумела разбудить наш источник, то не можешь ли открыть и другие?
– И да, и нет. – Леа подавила вздох, понимая, как мало им этого ответа, и нехотя призналась: – Я могу только попросить его открыть. Но решаю не я. А кто – говорить вам не имею права. Зато могу сказать другое – энергия не бесконечна. Если бы было так, древние расы до сих пор жили бы рядом с нами. Поэтому, чтобы ее хватило и вам, и вашим правнукам, нужно тратить магию разумно, она не должна хлестать бесцельно, как вода из фонтанов. Вот для того мы и закрываем одни источники и добавляем силы другим.
– Значит, источник в Харказе, – нахмурился Бензор, – ваших рук дело?
– Не рук. На том источнике сидит одержимый ошибочными и вредными идеями черный маг и всю энергию тратит на страшные опыты. Пытается оживить умерших людей и животных, создать монстров, взять власть над стихиями. Ни капли магии не идет на пользу людям, поэтому источник закрыли. Вот после этого ученик Даггера и втерся в доверие к Кайору, намереваясь заполучить меня. Они не понимают сути старинных посланий, – Леаттия говорила с неожиданной для магистров уверенностью и душевной болью, – и пытаются задобрить стоящие на источниках алтари жертвенной кровью. Впрочем, ваш тоже был залит ею. Хотя в выбитых на стенах посланиях четко написано, что источник отзовется только тем хранителям, в ком течет кровь первого герцога Брафорта.
– Нам было понятно только одно слово – кровь, – мрачно усмехнулся Эгрис. – Все остальное казалось бредом. И если бы я сам не видел всего своими глазами, никогда бы не поверил.
– Теперь мне все кажется еще более запутанным, – с досадой выдохнул Тирнез. – Хотя мы и раньше подозревали, что магия иссякает. А сейчас будущее видится более мрачным.
– Если маги будут тратить энергию бережно и осознанно, не устраивая войн, катаклизмов и всяких безумств, ее хватит еще на многие тысячи лет, я не раз слышала это от родителей, – произнесла Леаттия и смолкла, ожидая новых вопросов.
– А ты не слышала от матери, – пытливо уставился на девушку Леонтис, – может ли хранитель защитить своих близких?
– Пусть это объяснит Эгрис, – побледнела хранительница.
– Если ты позволишь, – помрачнел Джар, – я сам расскажу, со стороны проще.
– Не нужно, – устало отмахнулся глава гильдии. – За ошибки положено отвечать. Да, она могла защитить и защитила мужа ритуалом объединения жизней. А когда не нашла другого способа спасти из лап Кайора дочь, придумала способ передать ей силу хранительницы. И я сам подсказал им его, когда попытался предложить помощь и намекнул, что без меня преодолеть защитный купол не удастся. Они и не пытались его преодолеть… прости, Леа. Только Кайор с его дутым самомнением мог подумать, что хранительница родовой мудрости так простодушна.
– Ты не виноват… – с горечью пробормотала девушка. – Ничто их не остановило бы, раз они не видели другого пути. Даже если ты сумел бы отобрать у них портал, они обязательно придумали бы другой способ. Ведь тогда по-хорошему со мной бесполезно было разговаривать, я никому бы не поверила. И прервать действие браслета тоже никто бы не смог – я ведь носила его, не снимая. Только проснувшаяся связь хранительницы с источником ослабила его действие.
Магистры притихли, видимо, искали ошибку в расчетах покойных графа и графини Брафорт Гардез или свой способ решения этой задачи.
– Если ни у кого нет вопросов, – Эгрис достал из плоской коробки листы синеватой бумаги с вензелями и печатями, – я зачитаю графине Брафорт подготовленное Бензором соглашение о сотрудничестве.
– Вопросов нет, – задумчиво протянул молчавший до этого сухонький и лысоватый мужчина неопределенного возраста, – но логического объяснения вашим рассказам я не вижу. Мы столько лет жили, ничего не зная о брафортских хранителях, и вдруг выясняется, что они имеют власть над всеми известными источниками!
– Представь себе, они тоже тысячу лет жили в своем замке и не подозревали о существовании магистра Гвелоса, самого известного скептика темной гильдии, – насмешливо глянул на собрата Эгрис. – Но это ведь ничего не меняет?
– Не меняет, – так же медленно, словно смакуя слова, отозвался Гвелос, – но все же понимают – ничего ниоткуда не берется? А я уже пять раз проверил магический потенциал этой девочки и не нахожу в ней ничего, кроме очень слабого амулета.
– Гвелос! – предупреждающе рявкнул Джарвис, но опоздал.
В груди графини мгновенно вскипел уже знакомый жар, выплеснулся прямо в лицо скептичного магистра, и тот, мгновенно занявшись буйным пламенем, вместе со стулом отлетел в угол комнаты.
В следующую секунду на него обрушились неистовые потоки воды и горы снега, а над магистрами замерцали разноцветные переливы щитов. Только Джар, сидевший рядом с Леаттией, не возвел над собой щита, и это неожиданно тронуло ей душу. Но не узнать о причине такой беспечности хранительница все же не могла.
– Учитель, – отчего-то при магистрах хотелось обращаться к нему именно так, – а ты не успел закрыться?
– Почему ты так решила? – Синие глаза смотрели заинтересованно и настороженно.
– Ну, над всеми светятся такие пузыри, как на лужах после дождя, а над тобой нету, – пояснила Леаттия, начиная подозревать, что задала магам новую задачку.
Иначе с чего бы все они замерли, поедая ее недоверчивыми взглядами, словно у нее посреди лба вырос рог? И даже закопченный скептик, потерявший и остатки шевелюры, и всю одежду, забыл о необходимости стыдливо присыпать снегом худое тело и раскрыл от потрясения рот.
– И какой у меня пузырь? – с сомнением осведомился Леонтис, предупреждающе глянув на Джара.
– Радужный, как болотная вода, – уверенно ответила заметившая этот безмолвный разговор хранительница. – На Эгрисе тоже такой, но синего больше, на Загерсе – сине-зеленый, у Тирнеза – рыжий и немного фиолетовый. А что это значит?
– Это цвет стихий, – отправив Гвелосу лежавшее на диване яркое покрывало, пояснил глава гильдии. – И видеть его могут только сильные маги. Вернее, могли до сих пор. А ты не должна была… и раньше, по-моему, не видела.
– Извини, Эгрис, – вежливо возразила хранительница, – но я вижу это с того самого момента, как ты вел меня порталом.
Магистры дружно перевели взгляды на главу.
– Пытался, – поморщился он, – и чуть все не сгорели. Хорошо, что догадался прервать путь и создать прудик.
– Тогда понятно, – вздохнул Бензор, – почему ты этого не рассказал.
– Зато я теперь знаю, что вы тогда чувствовали, – приковылял из занавешенного покрывалом угла полностью одетый Гвелос, бочком устроился на стуле и жадно сцапал подвинутый ему внушительный кубок с каким-то питьем.
– Тебя вроде в лицо ударило? – подозрительно прищурился Джар. – Почему же ты сесть не можешь?
– И в кого ты такой внимательный? – огрызнулся тот, отставил пустую посудину и, ничуть не смущаясь, признался: – Я думал, она ударит в ту сторону, откуда нападают. Создал крошечный шарик холода, увел в дальний угол и оттуда бросил… вернее, только приказ отдать успел. И тут оно долбануло меня самого и сразу подожгло.
– Скажи спасибо, что ударило сразу, – жестко глянул на экспериментатора Эгрис. – Вон принц Филимон за такую попытку всю жизнь игрушечные войска в битвы водил.
– Принц был подлецом, – не выдержала Леа, – и заслужил суровое наказание. А Гвелос пока получил первое предостережение, и я прошу не повторять таких опытов. Вы же все мудрые и понимаете, что я никак не могла заметить его шарика и угадать момент, когда он решит ударить.
– Надеюсь, они все осознали, – хмуро глянул на соратников Джарвис. – Лично я вижу это в третий раз и точно знаю – рисковать не стоит.
– А сам не поднял щита, – тихонько буркнул Гвелос.
– Зато надел защитный артефактный пояс, – виновато глянув на Леаттию, признался ее учитель. – В эти щиты уходит прорва магии. Так будем мы подписывать договор или нет?
– А он сгорел, – развел руками Эгрис. – Пламя так и слизало. Нужно новый писать.
– Не нужно, – категорично отказалась хранительница. – Теперь я ничего подписывать не буду, возможно, это было мне предупреждением. Но вам ведь не о чем беспокоиться, я и так никуда не денусь и с черными объединяться не буду. Но обещаю, как только подвернется возможность, спрошу об этом у алтаря.
– Можно мы пойдем с тобой? – почти единодушно выдохнули маги.
– Позже это обсудим, – остудил их пыл Джарвис. – Сейчас ей нужно отдыхать и готовиться к балу. Да и нам тоже, для темного мага три дня тащиться на лошади – это медленная пытка.
– Последний вопрос, – заторопился Леонтис. – Хранительницам не запрещено выходить замуж за магов?
– Хранительницам не позволено лишь одно – выходить замуж без любви, – твердо заявила вместо ученицы Ирсана, и магистры снова ненадолго примолкли.
Но по их задумчивым взорам и тонким усмешкам хранительница догадывалась, какие планы сейчас рождаются и обрастают деталями в их мудрых, но беспокойных головах. И первое же заявление подтвердило ее правоту.
– Значит, маги могут ухаживать за графиней Элайной Габрони наравне с остальными, – объявил Тирнез. – Тогда я пришлю сюда пару старших учеников и помощника, он еще не женат.
– Я тоже, – спокойно поддакнул Загерс. – Но, думаю, мне можно не беспокоиться. Девушки любят высоких и красивых. И у меня как раз есть такой ученик, вернее, он уже подмастерье.
– И зовут его Юджин, – негромко добавил Джарвис, небрежно болтая ложечкой в чашечке с взваром, появившейся на столе после исчезновения сажи.
– Ну да, – нахмурился Загерс. – Очень смелый и честный парень. А чем он тебе не нравится?
– Он и правда смелый, – огорченно вздохнула Леаттия, начиная понимать, как непросто девушке найти любимого мужчину. – Но он сопровождал нас сюда вместе с друзьями.
– И? – насторожился магистр.
– Запустил на Лайну водную гусеницу, – неохотно выдал мага Джар и хмуро пояснил: – Они ехали вместе в карете.
– Дурак, – огорченно выдохнул Загерс и проникновенно попросил: – Простите его, Элайна.
– Я простила. – Леаттии очень не хотелось говорить о таких вещах с мужчинами, но она осознавала, как важна для магов возможность крепче привязать ее к гильдии. – Но не это главное, я только теперь поняла. Он был ранен и виновной в этом посчитал меня. Девушка в дешевом дорожном платье недостойна защиты шести магов.
– И кто остальные пятеро? – насторожился Леонтис.
– Четверо, пятым был Джар под личиной. Все лучшие молодые мастера, я сам подбирал, – пояснил Эгрис и с виноватым смешком признался: – Теперь уже можно сказать. Надеялся, что в дороге они подружатся с хранительницей. После нападения бандитов я поставил на сферу артефакт наблюдения и потому знаю точно. После той гусеницы все маги встали на сторону Юджина, которого Джар в наказание выгнал из кареты. Зато вбухал в парня столько регенерации, что хватило бы поднять павшую лошадь, а сам потом свалился без сил. Ему вдобавок пришлось бросать на себя ускорение, девушки в таких случаях визжат так, словно горят.
– Я никогда раньше не визжала, – в голосе графини сквозило плохо скрытое огорчение, – просто он смотрел так ехидно, словно посадил на меня какого-нибудь дохлого лягушонка.
– Ну и где сейчас все эти герои? – хмуро осведомился Бензор.
– Дежурят у входа, – глава гильдии коварно ухмыльнулся, – и думают над моими словами. Я предложил Элайне на выбор дворец любого правителя, и они это слышали.
– Не зря я не согласилась, как чувствовала подвох, – осуждающе уставилась на него хранительница. – Но даже подумать не могла, что главный маг может шутить как ученик!
– Мы же темные маги, – довольно засмеялся Эгрис. – И ученики, и магистры. Разница только в одном: старшие лучше владеют собой и умеют отличать важные вещи от мишуры. Но, увы, без жизненного опыта это умение получить невозможно. Хотя если бы ты согласилась, это предложение перестало бы быть шуткой. А теперь пора принять решение по главному вопросу, объявлять ли графиню Брафорт, условное имя для всех Элана Габрони, подопечной гильдии? Как будем делать выбор, открыто или тайно? Вот чаша, вот камни.
– Открыто, – не думая и секунды, заявил Джарвис. – Я за признание.
– Я тоже, – поддержал его Бензор, – за признание.
– Да чего тут долго думать, конечно, признать! Иначе внуки назовут нас дураками, – откровенно заявил Гвелос.
– За признание.
– И я за.
– И я.
– Я тоже за признание, – твердо заявила Ирсана. – Даже если Леаттия больше ничего не сделает для гильдии, она уже заслужила уважение и помощь.
– Ну и я, конечно, за признание, думаю, никто не сомневался, – подытожил Эгрис. – Выбор единогласен. Бензор, напишешь указ и дашь прочесть под клятву всем старшим магистрам и мастерам.
– А вы уверены, – встревожилась вдруг Леа, – что среди вас нет ни одного… ну, не предателя, а болтуна?
– В этом никогда нельзя быть уверенным, – помрачнел Эгрис, – потому и берем клятву. Наказание за измену очень суровое, по доброй воле рисковать никто не станет. Ну а всех случайностей предусмотреть нельзя, поэтому будем охранять тебя так, как и королей не охраняют.
«А всего-то хотелось маленький домик да тихое семейное счастье…» – невесело вздыхала хранительница, наблюдая, как магистры по одному выходят на балкончик и исчезают, растворяясь в синем небе, как утренние облачка.