Край неба напоминал праздничный пряник, облитый нежно-розовой глазурью, когда ворота столичного особняка, носящего странное название «Зеленый фрегат», распахнулись настежь и оттуда выкатились две легкие летние повозки. За каждой скакало по два всадника, то ли охрана, то ли просто лакеи, понять точнее было невозможно. Перед въездом на бульварное кольцо вторая коляска приотстала, пропуская пару неспешно кативших по кольцу карет. Кучер копался в упряжи, делая вид, будто разбирает спутавшиеся поводья, а сидевшая в коляске не очень молодая пара изображала беседующих об очень важных вещах людей. Наконец кучер вскочил на свое место, дернул вожжи, и кони мягко вынесли экипаж на выложенную шлифованной плиткой мостовую, оказавшись после этого простого маневра в сотне шагов от бывших спутников.
– Глядя на это лицедейство, хочется одновременно смеяться и плакать, – искоса поглядывая назад, хмуро сообщила расслабленно улыбающемуся учителю Леаттия. – И могу точно сказать, так я никогда не найду мужа, зря только потрачу свое и ваше время. Не верю, что кто-то может думать о любви, чувствуя себя сидящей в банке подопытной мышкой.
– Я никогда не задавался вопросом, как ищут себе мужей знатные девицы, – пожал плечами маг, – но Санди уверяет, что именно так тебя рассмотрит больше подходящих мужчин. Ведь по правилам только мужчина может проявить инициативу и подойти знакомиться.
– А девушкам остается выбирать из этих смельчаков, – съязвила хранительница, и в самом деле чувствуя себя то ли залежалым товаром, то ли жертвой жестокого розыгрыша, – и с тоской смотреть на тех, кто нравится, но не подошел.
– Только мигни, – уверенно заявил Джарвис, – и мы доставим тебе любого.
– Как это? – опешила графиня, рассмотрела в безмятежно озирающих череду колясок глазах учителя лукавые смешинки и рассердилась: – Тебе лишь бы шутить! А мне надо выбирать… на всю жизнь, между прочим.
– А разве тебя кто-то торопит? – хмыкнул он и отвернулся, разглядывая обгоняющую их коляску, откуда доносились веселый смех и звонкие голоса хорошеньких дебютанток.
– Никто, кроме вас, – буркнула Леа, смерив скептическим взором оживленные лица, развевающиеся атласные ленты шляпок и кружево зонтов и перчаток. – Не могу я думать только о себе, когда вижу, сколько людей ждет от меня какого-то выбора.
– Тогда сделай такое же счастливое личико, как вон у тех кукол, и улыбайся всем мужчинам подряд, как они. Может, кто-то и клюнет.
Душу графини кольнуло обидой, но она сумела сдержаться, не подав виду и не ответив резкостью. Помолчала немного, обдумывая его слова, и тихо спросила:
– Тебе хотелось меня задеть? Думаешь, я и сама не чувствую в этом какую-то неправильность? Только никак не могу понять, в чем дело. И раз ты советуешь, постараюсь эти три дня быть такой, как они, это не так уж и трудно. Но если после бала мое мнение не изменится, уеду назад в поместье или в какой-нибудь другой глухой уголок и буду сидеть там, пока не придумаю выход.
– Как хочешь. – Джар снова широко улыбнулся проезжающим мимо красоткам и небрежно сообщил, резко меняя тему: – Сейчас выедем на набережную. Экипажи туда не пускают, и все гуляют своими ножками. С лестницы прекрасный вид, везде торгуют напитками и сластями, мороженым и орехами, и можно посидеть в беседке.
– Они наверняка все уже давно заняты, – засомневалась хранительница, вспомнив, как любила смотреть вечерами на озеро.
А тут морской залив, шхуны, яхты… лодки… тающее в волнах солнце.
– Бензор выкупил беседку на всю декаду, – с усмешкой доложил магистр.
– Спасибо, – смутилась Леаттия и вдруг вспомнила, о чем хотела его спросить: – А ты хоть раз влюблялся?
– Я был женат, – ровно проговорил Джар, помедлил секунду и суше добавил: – И даже имел сына.
– Извини, – тут же раскаялась в своей бестактности девушка, с чего-то вообразив, будто его семья погибла.
– Не за что, – так же сухо прервал ее извинения маг. – Они живы и здоровы.
И демонстративно отвернулся, давая понять, что разговаривать на эту тему больше не намерен.
По набережной они шли неторопливо, приноравливаясь к движению гуляющей разряженной толпы. Леаттия осторожно, двумя пальчиками, держалась за согнутый локоть «брата», старательно приподнимая второй рукой длинный подол. Споткнуться и упасть нельзя ни в коем случае, тогда сегодня вечером вся знать Давра станет насмехаться над неуклюжей провинциалкой.
«Делать им больше нечего», – сердито стискивала губы хранительница, с огорчением признавая прелесть простых отношений и удобство более коротких юбок.
Медленно продвигаясь вдоль перил к широкой лестнице, которую считало своим долгом перестраивать и украшать не одно поколение герцогов Овертонских, Леаттия рассмотрела разнообразные многоярусные беседки, как грибы облепившие лестницу с обеих сторон, и поняла, что заранее глубоко благодарна Эгрису за заботу.
Даже если их беседка окажется не верхней и не самой удобной, все равно намного приятнее смотреть на море, не слыша отовсюду наигранных вздохов, приторных комплиментов и рассуждений о погоде и предстоящем празднике. Хранительнице все это успело надоесть, пока они добрались до ступеней.
– Тут можно спускаться самим, а можно нанять паланкин, – равнодушно намекнул Джарвис, когда они преодолели несколько широких ступеней и Леа успела хорошенько подмести их подолом.
– Отдаю тебе право выбора, – холодно заявила она, не понимая причины его странного поведения.
Вовсе не так, по ее мнению, должны разговаривать наставники со своими ученицами.
– Я могу даже отнести тебя на руках. – Трудно было не различить язвительных ноток, как змеи скользивших в голосе мага.
– У гильдии не хватит денег на носильщика? – приподняла бровь графиня, смутно догадываясь, что говорят они о разных вещах.
– У нее хватит денег даже на дворец, – ехидно сообщил он и щелкнул пальцами, подзывая паланкин. – Прошу.
Паланкином здесь называлось застеленное шелковым покрывалом легкое кресло, над которым болтались кисти обтянутого выгоревшим шелком балдахина. Как только Леа уселась и оправила юбку, наставник надменно скомандовал:
– В сиреневую беседку его светлости герцога Виториуса Овертонского.
Парни в соломенных шляпах сумели ничем не выдать своего изумления, схватились за длинные ручки и споро понеслись вниз.
А вот Леаттия едва смогла выдохнуть вставший в горле ком: почему-то одно упоминание о герцоге вызывало неодолимую неприязнь. Как вскоре выяснилось, ехать нужно было всего ничего, сиреневой беседкой называлась ажурная башня, стоявшая на одном из поворотов так удачно, что вид из нее не загораживало ни одно подобное строение.
– Прошу. – Джарвис оказался возле паланкина, лишь только тот остановился.
Графиня огорченно вздыхала, представляя, как учитель, чтобы не опоздать, козликом скачет за ними по ступенькам, и досадовала на свою несообразительность, но ничего изменить уже не могла.
Носильщики давно умчались наверх, а она все стояла, держась за мраморные перила, изучая ажурное сооружение, щедро задрапированное светлыми, но не прозрачными занавесями, и не зная, как, а главное, о чем теперь разговаривать с магом. Хотя и умела вести вежливые беседы на любые темы, но сейчас никак не находила ни нужных слов, ни смелости.
При ближайшем рассмотрении беседка оказалась трехэтажной. В нижнюю и верхнюю ложи вели неширокие изящные лесенки с ажурными перилами, и Леа была убеждена, что их отправят вниз. И заранее с этим смирилась – провинциальные гости должны быть счастливы уже тем, что попали сюда. И не страшно, если вид будет немного менее величественным. Однако вскоре выяснилось, что Эгрис приготовил им сюрприз.
– Ваша ложа – самая верхняя, – прозвучало подобострастное сообщение, и, обернувшись, графиня обнаружила рядом лакея в герцогской ливрее, почтительно взиравшего на щедро украшенный золотыми виньетками плотный билет мелового картона, небрежно предъявленный Джаром. – Проводить?
– Спасибо, мы не заблудимся, – учтиво отказался маг и с той же безликой обходительной улыбкой подставил ученице локоть: – Прошу!
Графиня заученно улыбнулась, положила пальчики на сгиб его руки и, подхватив юбки, уныло шагнула под полог раздвинутой перед ними шелковой занавеси. Трудно было не сообразить, что учитель на что-то разозлился или обиделся, но она не знала за собой иной оплошности, кроме бестактного вопроса о личной жизни. Хотя в этом была немалая доля его вины: если бы Джар изначально не начал вести себя с ней попросту, по-дружески, ей и в голову не пришло бы разговаривать на такие темы. Но тем не менее Леа не собиралась себя оправдывать, только теперь с огорчением осознав, что в последнее время, поглощенная мыслями о своих несчастьях, перестала замечать чужие беды.
– Прошу!
«Похоже, Джарвис забыл все остальные слова», – вздохнула тайком хранительница, проходя к перилам широкой арки, открывающей вид на залив. Вид и в самом деле был чудесен, и его не портили ни соседние башни, скрытые колоннами и распахнутыми настежь створками, судя по заключенным в бронзовые переплеты стеклам, защищавшими убранство беседки в непогоду. Ведь не уносили же отсюда плетеную мебель, накрытую харказскими ковриками и подушечками, и тонконогий столик, заставленный сладостями, фруктами и холодными напитками.
– Добрый вечер! – жизнерадостно объявил кто-то незнакомым голосом, и Леа поспешила обернуться. – Чудесная погода, не правда ли? Мастер Арвис, представьте нас вашей прелестной спутнице.
У входа, широко улыбаясь и украдкой изучая хранительницу, стояли трое весьма привлекательных молодых мужчин.
– Прошу. – В голосе учителя Леа расслышала желчные нотки и насторожилась, но постаралась улыбнуться гостям так любезно, как только сумела.
Ведь раз беседку выкупил Бензор, то вряд ли глава гильдии позволил бы пустить сюда кого-то чужого.
– Моя сестра Элайна Габрони, – сообщил учитель с той же едва заметной усмешкой и принялся представлять мужчин: – Знакомься, дорогая, это Лаберт, это Одерз, а вот этот – Сейнон. Устраивайтесь, не стесняйтесь.
В его последних словах даже молодые маги расслышали язвительность, но сделали вид, будто их это совершенно не касается. Дружно достали откуда-то букеты, учтиво вручили их графине в честь знакомства и совершеннолетия и принялись ухаживать за ней так рьяно, что поначалу девушка даже растерялась. И как-то не заметила, в какой момент «брат» потихоньку сбежал, хотя и смутно помнила, что он говорил о желании прогуляться по набережной.
Обнаружив эту выходку, Леа с трудом усмирила вспыхнувшую в душе досаду, удачно сделав вид, будто любуется проходящей мимо красавицей-яхтой под белоснежными парусами.
– Герцогская «Белая птица», – пояснил вставший рядом Сейнон. – Молодые герцоги катают фавориток и фрейлин и рассматривают в подзорные трубы дебютанток. Ведь встречаться с ними до официального представления нельзя.
«Как занятно», – тотчас перевела для себя Леа. С ними нельзя, а с ней, значит, можно?
– Но мы же маги, – хитро усмехаясь, подмигнул другу золотоволосый Одерз, даже не подозревая, насколько упал в глазах графини после этого заявления.
Древние расы не были против союзов хранителей с магами, предостерегали лишь от тех, кто считает себя лучше обычных людей.
– Если человек умеет хорошо петь, – поясняли Леаттии родители, – это значит лишь одно: судьба сделала ему подарок. Но от этого он не стал ни добрее, ни справедливее, скорее наоборот, потому что талант – это большое испытание, и очень немногие выдерживают бремя славы. Точно так же и маги – их способности вовсе не гарантируют пользу для человечества. Зачастую маги, напротив, таят в душе непомерные амбиции и желание доказать всем свою силу и исключительность. Поэтому хранителям и близко нельзя подпускать к себе таких, они ведь никогда не поверят, что ты не можешь открывать источники по своему желанию. И постараются так влезть в душу, чтобы хранитель безоговорочно выполнял их приказы. Вот только дух источников этого не позволит и сурово накажет и мага, и хранителя. И неизвестно, кого больше.
– Дело не в этом, – одернул собрата Лаберт, темноглазый шатен с кокетливыми усиками. – Просто мы друзья ее брата и вполне могли бы познакомиться раньше, в Гайртоне, например. А друзьям навещать соседей не запрещено. Кстати, я уже бывал в замке Виториуса и знаю пару шуток, какими придворные острословы любят смущать новых гостей…
Рассказывая смешные истории и байки, молодой маг исхитрился ловко устроиться на соседнем с Леаттией стуле и захватить несложную обязанность подливать ей лимонад и подкладывать в вазочку мороженое. Девушка и не протестовала – вели себя гости очень учтиво, а развлекали ее так старательно, словно ученики, сдающие экзамен на галантность.
Впрочем, вдруг пришла ей в голову дерзкая мысль, скорее всего так и есть, если Эгрис задался целью непременно выдать ее замуж за своего собрата. И раз так, то и инструкции они получили очень точные, и значит, сейчас она наблюдает маленький спектакль, разыгрываемый тремя лицедеями с особыми способностями для простушки-провинциалки, оказавшейся по странной прихоти судьбы племянницей главы гильдии и подопечной одного из старших магистров.
С этого момента Леаттия начала незаметно следить за обходительными поклонниками, не забывая улыбаться шуткам и слегка смущаться, получая слишком напористые комплименты. Похоже, маги не сочли ее достаточно крепким орешком и были убеждены, что достаточно одной встречи, чтобы девушка их никогда не забыла.
Через полчаса роль заводилы незаметно перехватил Сейнон, потом Одерз. Леа все охотнее смеялась над их остротами, ела мороженое, однако старалась ничего не обещать, даже в шутку. И не рассказывать о себе ничего важного, втихомолку радуясь, что этому родители научили ее в первую очередь.
Солнце тем временем почти наполовину ушло в море, напоминая, что гулять по ночному городу знатным дебютанткам настрого возбраняется.
– И кто придумал такие узкие лестницы? – капризный голос Санди раздался как раз в тот момент, когда хранительница начала подумывать, не пора ли ей отправляться на поиски учителя.
– Если желаешь, радость моя, – с неожиданной нежностью пообещал шедший за женой Эгрис, – к завтрашнему дню ее расширят.
– По-моему, не стоит делать его светлости таких опрометчивых подарков, – вздохнув, заявила магиня, прямиком направляясь к хранительнице. – Лайна, девочка моя, как тебе тут понравилось, сквозняки не тревожили? Мы сидели ниже, вид ничуть не хуже, зато нет никаких лестниц.
– Спасибо, тетушка, сквозняков не было, – заторопилась навстречу к ней графиня. – А мы уже едем домой? Благодарю, господа, я замечательно провела время.
И, увлекаемая знахаркой, правильно понявшей этот намек, спокойно прошла к лестнице мимо слегка ошеломленных поклонников.
Они так и шли вдвоем до самой двуколки, и только проходя по набережной мимо веселой компании, устроившейся на широкой скамье, Леа поняла, почему травница держится за нее так упорно. Перед кучкой ярких, как харказские птицы, девиц стоял Джарвис и показывал прелестницам какие-то фокусы, получая взамен восхищенные взоры и вид сверху на смелые декольте.
Разглядев эту картину, Леаттия тайком понимающе усмехнулась и засомневалась было, стоит ли дожидаться развлекающегося учителя. Однако Ирсана решительно села вместе с ней в коляску, заявив следовавшему за ними Эгрису, что девочки хотят пошептаться. Это заявление весьма развеселило хранительницу, начинавшую понимать, что ни одно из сказанных ею слов не останется тайной для главы гильдии, а может, и для всего совета.
Но магиня думала иначе. Едва они свернули на бульварное кольцо, крутнула камушек в украшавшей вырез ее платья броши и взяла «племянницу» за руку.
– Ну, понравился тебе хоть один из этих красавцев?
– Смеешься? – неподдельно изумилась графиня. – Я ведь их впервые вижу. И кроме того, все они были как-то похожи…
– Почему-то мне так не показалось, – смешливо возразила Санди.
– Я не о внешности… Сама понимаешь, как бы я ни ненавидела Кайора, но некрасивым его не назовешь.
– Не назовешь, – мирно согласилась магиня, но не сдержалась, зашипела сердито, как разбуженная змея: – Вот только его красота мгновенно тускнеет, едва разглядишь во взгляде высокомерную злобу, а на губах – подленькую, жестокую ухмылку. Ты этого увидеть не могла, при тебе он становился таким приторно-сладеньким, что это замечали все вокруг. И старались в этот момент подсунуть ему прошения и указы о помиловании, хотя и сильно рисковали своей шкурой. Он далеко не настолько умен, как превозносят это подхалимы, зато злопамятен и хитер, словно хорек.
– Я полностью с тобой согласна, – побледнела Леа, – но говорила не о том.
– Прости, я тоже не о том хотела сказать. Просто все мужчины обычно именно так начинают ухаживать за девушками – дарят цветы, стараются угодить и развеселить, показать себя с самой выгодной стороны. Ведь выбирать-то тебе.
– А что, в гильдии это самые завидные женихи? – пошутила Леаттия, но знахарка ответила серьезно:
– Нет, есть и лучше. Просто эти успели добраться сюда первыми… и вытянуть жребий.
– Что?! Санди, не отворачивайся, замахнулась – так бей. Кто там тянет жребий?
– Лучшие женихи, – неохотно буркнула магиня. Помолчала, повздыхала и мрачно добавила: – Их уже почти два десятка, но нельзя же было привести всех разом? И им неудобно, и ты начала бы паниковать. Иного способа, как иначе показать тебе всех наших до бала, никто придумать не сумел.
– Но зачем мне двадцать?.. – ошарашенно взглянула на нее графиня.
– Тебе нужен один, это всем ясно, – терпеливо поясняла магиня, поглядывая на приближающиеся ворота. – Но кто именно – не известно никому. Даже тебе самой. И самый простой способ это выяснить – познакомить тебя со всеми и дать поговорить без свидетелей. Возможно, кто-то западет в душу или хотя бы понравится больше других. Ему самому в таком случае можешь ничего не говорить, а мне намекни. Я всегда подскажу, уж в людях за эти годы разбираться научилась. Ведь от знахарки ничего не таят, и радости, и горести – все несут полной мерой. Но бед обычно больше.
– Мне нужно об этом подумать, – вздохнула Леа и потрясенно уставилась на Санди, непреклонно заявившую в ответ:
– Думай сколько угодно и выбирай хоть год, хоть два. Но от знакомств отказаться теперь не получится, ты же сама хотела научиться всему тому, что умеют остальные девушки в твоем возрасте. Принимать ухаживания и кокетничать, шутить и даже чуточку флиртовать – все то, что помогает лучше узнать человека и понять, нужен ли он тебе. Но вот играть чужими чувствами не стоит, мужчины тоже люди и им тоже бывает больно. И особенно темным магам, они более других горды и чутки ко лжи.
– Ох, светлые духи! – потрясенно ахнула хранительница. – Но я ведь и не предполагала, что придется устраивать экзамен толпе магов на способность к лицедейству! Они ведь даже на гран не показали своих истинных лиц, только учтивые маски дамских угодников.
– А чего ты хотела в такой обстановке? – ворчливо поинтересовалась знахарка. – Истинные лица зачастую познаются только в беде да в бою. Ну не устраивать же нам тут сражение?
– Конечно нет, – огорченно буркнула Леа, вылезая вслед за «тетушкой» из коляски. – Но почему именно до бала?
– Потому, – склонившись к ее уху, шепнула Ирсана, – что юные герцоги и их друзья изучали искусство обольщения юных девиц на практике и поднаторели в этом гораздо больше, чем молодые маги.
Это сообщение застало Леаттию врасплох, до сих пор ей отчего-то мнилось, будто только Кайор одержим охотой за молоденькими фрейлинами и баронессами. И теперь девушке требовалось хотя бы немного времени, чтобы хорошенько все обдумать и приготовиться к балу. Разумеется, она не собиралась искать и заталкивать за подвязки острые стилеты и фиалы со снотворным, которыми так лихо пользовались героини женских романов, ставших для нее отдушиной после смерти отца.
Да и никакое другое оружие ее не интересовало – наоборот. Более всего Леа боялась, что усиленная духом защита может сыграть с ней плохую шутку, если кому-то из придворных ловеласов придет в голову потискать ее в темном углу. Но становиться беспомощной жертвой она тоже не имела никакого желания и решила поговорить об этом с магистрами после ужина.
Однако, спустившись по звонку в столовую, Леаттия с изумлением обнаружила, что ужинать они будут вовсе не уже привычной тесной компанией. На диванах вольготно расположились хорошенькие девицы, которых она видела на набережной, а возле окна Бензор разговаривал с четверкой молодых людей, которых Леа каким-то неведомым чувством определила как магов. Кстати, все они снова, как на подбор, были высокими, стройными и привлекательными. Интересно, как Эгрис их отыскивает? Не может же всех помнить?
Сообразив, что сейчас эти красавцы ринутся на нее, как пчелы на варенье, хранительница даже расстроилась – общения с незнакомыми мужчинами и днем хватило с лихвой. Ей вдруг пришла в голову дерзкая мысль проверить, как маги будут выполнять задание Эгриса, если сама она постарается держаться как можно холоднее.
– Добрый вечер! – Коротко поприветствовав всех присутствующих разом, девушка уверенно направилась к магине, давая себе обещание ходить сегодня за ней, как нитка за иглой.
– Мы ждали только тебя, – догадливо рванулась ей навстречу Ирсана. – Прошу всех к столу!
Явно ломая какие-то планы мужа и его друзей, знахарка усадила «племянницу» рядом с собой, и та повеселела, рассудив, что теперь отбиваться от настойчивого ухаживания ей будет в два раза проще.
– Можно здесь сесть? – Один из собеседников Бензора, сероглазый, хорошо сложенный и весьма привлекательный шатен, стоял рядом с соседним стулом и с нахальной усмешкой открыто изучал Леаттию.
– Как хотите, – равнодушно ответила она.
А тайком вынуждена была признаться самой себе, что это и в самом деле занятно – ощущать внимание таких видных мужчин. И почти неприкрытую зависть сидящих напротив прелестниц, между которыми, как козел в капустной грядке, устроился ее учитель.
– Я желаю сидеть рядом с вами, – загадочно глянув на Леаттию, обаятельно улыбнулся незнакомец и сел.
Причем умудрился устроиться вроде и прямо, как требовали правила приличия, и все же слегка развернувшись к соседке, довольно откровенно давая всем понять, что здесь его интересует только она и никому другому он не позволит вмешиваться в их беседу.
– Чем же мы заслужили такое внимание? – не удержавшись, съязвила Леаттия, которую слегка ошеломила его напористость.
– Незаурядностью, загадочностью и красотой, – расцвел еще более обворожительной улыбкой сосед.
– Боюсь, вы мне льстите, – не поверила графиня. – Я всего лишь обычная провинциалка. А искать загадочных красавиц наверняка проще в герцогском дворце.
– Я пытался, но, к сожалению, безуспешно, – ловко подкладывая на ее тарелку закуски, делано пригорюнился маг. – Там все слишком бойкие и не умеют сразу узнавать жителей Гайртона.
Последние слова он произнес очень тихо, и вряд ли кто-то сумел их расслышать, кроме Леаттии.
– Но я тоже этого не умею, – откровенно призналась она, насмешливо глядя в серые глаза. – Если бы тетушка не вышла замуж, меня туда никто бы и не пустил.
– Я бы пустил, – уверенно заявил он и небрежно, словно случайно забыл, представился: – Кстати, я Вельтон, мастер. Мой дом неподалеку от дома вашего дядюшки, и я буду счастлив отдать все ключи от него… только намекните.
Маг снова говорил очень тихо, почти шептал, склонившись к Леаттии и лаская ее нежным взглядом. А девушка вдруг почувствовала себя полураздетой и беззащитной перед этим откровенным взором и не на шутку испугалась, ощутив разгорающийся в груди знакомый жар.
– Отодвинься, быстрее, – изо всех сил сдерживая раздражение, умоляюще шепнула она и, схватив бокал с лимонадом, в котором плавали звездочки льдинок, выпила его в несколько глотков.
– Но что такого… – еще непонимающе хмурился маг, а Джарвис уже отстранил его и встал рядом с ученицей.
– Ну-ка… – бесцеремонно положил ладонь ей на лоб, и хранительнице сразу стало легче, откуда-то появились силы справиться с жаром, и она облегченно выдохнула.
– Так я и думал, переела мороженого, – тем временем бурчал учитель, решительно поднимая ее на руки. – Нужно выпить зелья и выспаться.
– Я тебе помогу, – сорвалась с места Санди и, не обращая никакого внимания на гостей, помчалась следом за ними.
– Можешь уже отпустить меня, – дернулась Леа, когда они оказались возле лестницы, но магистр только плотнее сжал губы.
– Не спорь, – предупредила не отстававшая от них магиня. – На тебе сейчас успокоение, и самой идти будет трудновато.
– Успокоение? – изумилась хранительница, взглянула в суровое лицо учителя и невольно хихикнула.
Он пренебрежительно дернул щекой и крепче притиснул ее к себе. И тогда Леа не сдержалась. Засмеялась сначала едва слышно, потом все громче и безудержнее, выплескивая в этом смехе недавно пережитое раздражение и тревогу.
– Истерика, – констатировала Санди, когда они почти бегом ворвались в спальню. – Придется дать зелье посильнее.
– Да не действуют на меня ни зелья, ни успокоения! – едва сумела выговорить сквозь смех графиня, но посмотрела в хмурые лица друзей и безропотно проглотила какую-то гадость.
А потом так же покорно позволила Санди помочь раздеться и разобрать прическу, легла в постель и закрыла глаза, очень ясно осознавая, что это лишь малая плата за их заботу и искреннее беспокойство.