– Ну где она? – Ирсана, ожидавшая подопечную на выходящей в сад веранде, еще неверяще смотрела на магистра, выпрыгнувшего из стремительно сжимающейся сферы, а душу уже знакомо сдавило нехорошее предчувствие.
– Гуляет, – рыкнул он, пролетев мимо шалым зверем, и исчез, вихрем взлетев по ступеням черной лестницы.
– Где гуляет? – Подобрав юбки, магиня бросилась в сад, костеря всех, кто заварил эту кашу.
Мужа, не пожелавшего ее будить и приславшего письмо всего за пять минут до прилета сферы Вельтона, упрямого напарника, обиженного на всех за то, что не пожелали испортить ему и без того редко выпадавший выходной, и его ученицу, нарушившую главное правило – не ввязываться ни в какие задания или экспедиции без разрешения учителя.
Хотя о том, что все ушли на задание, оставив их вдвоем в роскошном дворце, напарники пока только догадывались. Эгрис на письма ответил коротко, что занят, но к завтраку придет и все объяснит. Кроме него, никто ничего не знал, Джар осведомлялся об ученице очень осторожно, вовсе не желая стать посмешищем для всей гильдии.
Не принято у темных лезть в чужие дела и даже расспрашивать нельзя, если нет уверенности, что друг попал в ловушку.
А у них никаких подобных подозрений и быть не может, раз Эгрис пишет письма, а хранительница летит в Давр с Вельтоном. Осталось лишь непонимание, как могло получиться, что Леаттия больше не желает сжечь пройдошливого мага, по которому в Гайртоне вздыхал целый табун прелестниц.
Санди почти добежала до широкой полянки, оставленной специально для стоянки больших сфер, – в столичных дворцах маги изредка устраивали общие собрания или праздники. Но тут почти у нее из-под носа бесшумно взвилась вверх юркая сфера, облив теплым ветерком, и растущее предчувствие беды стало почти уверенностью.
Уже понимая, что старается напрасно, магиня все же обошла ближайшие дорожки и тщательно осмотрела скамейки и беседки. Но только после того, как случайно заметила на корнях могучего дуба блеск раздавленного вестника, решилась вернуться во дворец.
Медленно добрела до небольшой гостиной, где на нее не давила пышная роскошь парадного зала для приемов и праздничной столовой, и почти рухнула в кресло. Некоторое время сидела, полузакрыв глаза, мысленно перебирая способы, какими можно вернуть явно обиженную подопечную, и не находила ни одного разумного, кроме самого простого, но нежеланного.
А когда четко осознала, как бесполезно искать то, чего не было изначально, и как зря она тянет время, привычно отвесила себе воображаемую пощечину и сняла с пояса почтовый пенальчик, замаскированный под бонбоньерку. Достала крошечный листок бумаги, чиркнула несколько слов и, вложив его в нишу почтового портала, повернула камень, настроенный на мужа.
Затем аккуратно оправила складки юбки, подсушила магией промокшие туфли и приготовилась ждать.
Ответ пришел очень быстро – вспыхнул зеленый светлячок на крышке бонбоньерки, и, едва Ирсана ее открыла, ей в ладони выпал такой же листок. Только почерк был другой, твердый и каллиграфически идеальный, да слов вместилось больше.
«Не волнуйся, любимая, отдыхай, приду через час».
Санди немного посомневалась, нужно ли идти к напарнику сообщить ему последние новости, но все же раздумала. Любой человек имеет право на уединение, а темные маги – особенно.
Вместо этого направилась на кухню, большую, удобную и просто сияющую чистотой. Такой, какая может быть только у темных магов, готовящих свои любимые блюда заклинаниями. Но сейчас Санди не хотелось разогревать жаркое или блинчики, не хотелось и холодных закусок или мороженого.
Душа требовала чего-то любимого, но давно забытого, имеющего только одно неоспоримое достоинство – возвращать покой и умиротворение. Оглядев полки с продуктами, знахарка первым делом набрала трав и листьев, насыпала в фарфоровый чайник и в ожидании кипятка отодвинула в сторонку. А сама тем временем споро замесила простое тесто на сметане и поставила греться масло в высоком сотейнике. К тому моменту как в кухне запахло раскаленным жиром, у нее были готовы тонко раскатанные полоски теста, слегка перекрученные самыми разнообразными способами.
Бросить несколько штучек в сотейник, через пять секунд перевернуть шумовкой и, подождав еще чуток, быстро вытащить золотисто-румяные, пышные и хрустящие, рассыпчатые печенья. Всего пять минут – и на блюде выросла душистая горка, которую осталось только щедро посыпать сахарной пудрой. К этому времени из чайника по всей кухне расплылся аромат душицы и ромашки, листьев барбариса и мяты.
Санди успела неторопливо, смакуя, съесть несколько печений, выпить чашку взвара и налить вторую, когда дверь распахнулась и на кухню ворвался глава гильдии. В мгновение ока добрался до жены, нежно, но настойчиво вынул из ее пальцев чашку, опустошил в три глотка и, небрежно отставив в сторону, потянул в объятия изумленно наблюдающую за ним знахарку.
Осыпал ее неспешными, нежными поцелуями, жарко шепнул:
– Соскучился… – и открыл портал.
Рассмотреть, куда они попали, Санди не сумела, не до того было. Как живая ползла с тела одежда, сами мягко расстегивались крючки и пуговки, осыпались украшения и шпильки. Однако раздетой она себя не ощутила ни на миг, надежно завернутая в горячий шелк объятий и все смелеющих жарких поцелуев, заставлявших забыть обо всем, кроме застарелой неутоленной жажды тепла и ласки.
– Лапушка… – шептал потом муж, – счастье мое заплутавшее… я никогда не собирался признаваться… но сегодня понял… ты должна это знать. Не было около твоей избушки никаких грибных и земляничных полян, когда я нашел тебя той вьюжной зимой. И мужичка, привезшего воз дров за горшочек мази, тоже не было. Да и обоз завернул к тебе не по своей воле. Прости, но смотреть, как моя любимая, но упрямая травница экономит сахар, насыпая во взвар только ложечку, и спит на кухне, чтобы не топить печь в спальне, я не мог.
– А зачем вообще смотрел? – возмутилась Санди, припоминая, что он еще мог там увидеть.
– Проклинал себя за слабость, но не приглядывать хоть одним глазком так и не смог, – признался Эгрис, пряча лицо в ее растрепавшихся волосах. – Пойми… я не пережил бы, если с тобой что-то случилось. И потому направил к тебе Джара. А после каждый день сгорал от ревности, хотя он и дал клятву. Но сама знаешь, если молния любви ударит в темного мага, ему нипочем любые клятвы.
– Эгри… – Женщина вцепилась в любимого, со всех сил прижала к себе, только теперь сполна осознав, сколько мук он перенес за эти годы.
Ничуть не меньше, чем она, а может, и больше, ведь осознавал свою вину.
– Лапушка… – снова осыпал он поцелуями любимую, прерываясь лишь за тем, чтобы шептать, – об одном молю… никогда не сбегай… я ведь человек… и могу ошибаться… но никогда тебя не предам.
– Эгри, – припомнила она, когда муж тихо засопел, засыпая, – а как же Леаттия?
– Прости… – потряс он головой, прогоняя сон, – ночь не спал… С ней все хорошо, но объяснять подробнее тебе одной будет несправедливо по отношению к Арвису. Давай выпьем бодрящего зелья и вернемся в Давр?
– Хорошо, – с несвойственной ей прежде безропотностью согласилась Санди. – А сколько у нас есть времени?
– Примерно два часа, – глянул Эгрис на светлый циферблат висевшего в ногах кровати магического хронометра.
– Тогда еще один вопрос – где мы?
– Дома, в Гайртоне, – расплылся в счастливой улыбке магистр, и Ирсана не удержалась от ответной смущенной усмешки.
Долго же он вел ее в дом, порог которого юная магиня когда-то поклялась не переступать.
– Лапушка, – сразу встревожился Эгрис, – это совершенно другой дом. Тот я продал и построил новый, более просторный и с двумя башнями. Ты ведь захочешь варить какие-нибудь зелья.
И вот эта давно построенная башня, вернее, твердая убежденность, что у любимой должна быть собственная лаборатория, окончательно растопила и без того подтаявший комок горького льда, когда-то засевшего в ее сердце. Санди всхлипнула и поспешила запрокинуть голову, чтобы не позволить предательской влаге вырваться наружу, но растаявший лед уже прорвал годами укреплявшуюся плотину, и слезы ринулись ручьем, смывая все попытки их удержать.
Пытаясь успокоить жену, Эгрис подхватил ее на руки, заметался по комнате, на миг усадил, налил воды и заставил выпить, потом снова схватил и зачем-то потащил в умывальню. Вместе с ней плюхнулся в наполненный водой бассейн и, тихо рыча от досады на самого себя, все смывал и смывал с любимого лица свидетельство горя, которое она вынесла по его вине.
– Ну хватит… – наконец сумела выговорить Санди, поймала руку любимого и слизнула с его ладони пахнущую травами воду. – Мы вроде бы чай пить хотели?
Эгрис ничего сейчас не хотел, но готов был пить чай или не любимый им кислючий харказский молочный напиток, да хоть что угодно, лишь бы она больше никогда так не плакала.
Вскоре они в самом деле сидели в столовой и пили горячий душистый чай с медом и лимоном, с разнообразными сластями и пирожными. И суровый глава гильдии таял от сказочного, неведомого прежде счастья, купаясь в волнах тепла и нежности, которые дарили ему сияющие глаза жены.
– Лапушка, – прежде чем открыть проход в Давр, осторожно спросил Эгрис, – меня мучат подозрения… скажи, ты не замечала… Арвис не поглядывает на нашу хранительницу как-то особенно?
– Не уверена, – задумалась она, – но точно знаю, что он изменил свое мнение о ней. Когда Джар ходил к ним в замок под личиной алхимика Белгосто, он считал ее самой заурядной девицей из тех, для кого все счастье заключается в том, чтобы удачно выйти замуж. Но ты же знаешь, как сильно в нем воспитание белых – молча делать все для других и ничем не выдавать собственных чувств.
– Вот и я сомневаюсь, – огорченно вздохнул глава, покрепче прижал к себе жену и мгновенно перенес в гостиную своего овертонского дворца.
В доме, где могла бы свободно разместиться большая семья, куча слуг и полсотни гостей, властвовали никем не нарушаемая тишина и какое-то ощущение безлюдности. Слуг темные маги не любили, предпочитая готовить еду магией или заказывать у проверенных поваров, забивая до отказа кладовые любимыми блюдами, которые оставалось лишь разогреть шариком огня. И обычно из кухни доносились очень заманчивые ароматы, но не сегодня, хотя и близилось время обеда.
– Он здесь, – проверив неказистый браслет напарников, огорченно доложила Ирсана и устроилась в уголке дивана, готовясь слушать объяснения мужа, которые он явно неспроста отложил до этого момента.
– Сейчас вызову, – пообещал Эгрис, отправляя вестника, и удрученно вздохнул.
С темными магами всегда значительно труднее договариваться, чем с самым привередливым заказчиком из числа богатых снобов, хотя и с теми непросто. Но их он хотя бы может припугнуть или вообще отказаться от сделки, а с собратьями, друзьями и учениками приходится проявлять недюжинное терпение и использовать способность к вызову доверия. Не особенно редкую, нужно признать, но для главы гильдии просто необходимую. И одновременно весьма неудобную, если о ней знают друзья.
Джар появился в дверях намного быстрее, чем ожидал Эгрис, и был одет так, словно немедленно отправлялся в морское путешествие. Светлые полотняные штаны, узкие сапоги и рубаху с распущенным воротом дополняла шляпа с полями, низко надвинутая на лоб. Через плечо был переброшен ремень дорожной сумки.
– Садись, – строже, чем намеревался минуту назад, предложил глава гильдии и, начиная понимать, насколько непростой предстоит разговор, проследил, как маг небрежно прошел к окну и шлепнулся в стоящее рядом с раскрытыми створками кресло.
Словно сообщая, что уйдет в тот же миг, как только разговор покажется ему неинтересным.
– Ну? – откинувшись на спинку и сдвинув этим движением шляпу почти на нос, холодно процедил Джар и нетерпеливо побарабанил по подлокотнику длинными пальцами.
– Разговор очень серьезный, – в который раз пожалев, что снова согласился взвалить на себя нелегкое бремя главы гильдии, сухо сообщил Эгрис. – И сначала я хочу рассказать вам о событиях, произошедших здесь ночью. Когда Арвис отправился развозить по домам девушек, а Ирсана ушла отдыхать, мы остались вдвоем с Вельтоном. Он хотел поговорить, и мы спокойно беседовали, но вдруг в комнату вошла Леаттия. Меня сильно насторожил ее вид, графиня была одета в охотничий костюм и сапожки, голова обмотана темным шарфом. И, разумеется, первая мысль, какая пришла в голову, – девушка на что-то обиделась или испугалась и собралась уйти. Кстати, Вельтон подумал то же самое и всячески старался стать незаметным, даже легкий отвод глаз на себя бросил на всякий случай. Однако она решительно направилась ко мне, и я попытался изобразить дурака. Улыбался, спрашивал, что случилось, куда она собралась, предложил чаю и даже пообещал, что скоро придет Санди. Я и в самом деле намеревался тебя позвать, – виновато глянул на жену магистр, – но она решительно отказалась. И в этот момент я впервые заметил, как резко изменились ее поведение и интонации. Перед нами стояла герцогиня Брафортская, которая была твердо уверена в своем праве распоряжаться. «Лучше Джара» – сказала она, и тут я растерялся, как самый последний ученик, не зная, что ответить. Не объяснять же девушке, что ее учитель впервые за последние месяцы решил ночку… хм, отдохнуть, и потому срочно вызвать его я никак не смогу.
Джар продолжал молчать, только пальцы, до этого расслабленно лежавшие на подлокотниках, с силой вцепились в тисненую кожу.
– Я попытался отвлечь ее от этой мысли, использовав все обаяние, – с досадой вспоминая тот миг и свое смятение, хмуро усмехнулся глава темных магов, – почти на задних лапках танцевал, но она тем же королевским тоном осведомилась, можно ли доверять Вельтону. Разумеется, я поручился, и тогда она сообщила, что ей необходимо срочно попасть к источнику. А нам следует отправиться с ней, и неплохо бы взять еще мага. Я заикнулся про Ирсану и получил твердый отказ. Ее Лайна ни в какую не хотела тревожить, и передо мной встал выбор, попытаться все же найти Джара или вызвать Бензора. И я послал вестника Бену, причем только по одной причине. У нас с ним давно выработан код, и если я отправляю условный сигнал, он точно знает, какие амулеты брать с собой. Он прибыл через пять минут в сфере, с саквояжем, полным артефактов, а мы за это время не узнали ровным счетом ничего нового. Она предпочла выпить чаю, так как не поужинала, и это решение укрепило меня в понимании, что хранительницу ведет вовсе не девичий каприз или обида.
– На что она могла обидеться? – холодно поинтересовался Джар.
– На все. На какую-нибудь мелочь или на любого из нас, – хмуро огрызнулся Эгрис. – На меня – за слишком рьяное вмешательство в ее судьбу, на тебя – за язвительность, которой ты специально изводил ее весь день, чтобы иметь повод оставить наедине с незнакомыми мужчинами. Мы ведь не могли ей объяснить, что выбор должен идти от сердца, а если рядом будет учитель, она невольно начнет оглядываться на него в ожидании подсказки. Могла рассердиться даже на Санди за какую-нибудь мелкую оговорку. У девиц в таком возрасте в голове мешанина из романтических сказок, детских страхов и неисполнимых желаний. Но не будем отвлекаться на предположения, позже все выяснилось. Мне осталось рассказать главное. Леаттия указала, куда лететь, и, как только мы оказались в сфере, я больше не мог думать ни о чем, кроме предстоящего испытания.
– А разве герцогский источник так далеко? – задумчиво пробормотала Санди.
– К нему трудно подобраться, необходимо снимать защиту Зелада, а сам он в это время обычно развлекает герцога и его гостей. Поэтому мы летели к закрытому источнику, затерянному в холмах восточных пустошей, и все больше убеждались, что хранительница каким-то образом общается с духом. Сначала она сообщила о проверке, которую он намерен устроить нам, и это оказался не самый приятный сюрприз. А едва мы подлетели ближе, твердо, словно бывала там не раз, указала направление. Она командовала настолько уверенным тоном, что даже мне не пришло в голову задавать вопросы. Как только мы выбрались из сферы, велела ее свернуть и первой побежала к холму. Там мне посчастливилось наблюдать самое невероятное зрелище из всех встречавшихся до этого дня. На вершине обычного невзрачного холмика внезапно поднялось пронизанное магией круглое строение, точная копия гайртонского алтаря источников. Едва мы туда ворвались, открылся портал и мгновенно перенес нас в Харказ, в крепость Даггера.
– Но ведь она не может ходить порталами, – озадаченно посмотрела на мужа Ирсана.
– Нашими – нет, – подтвердил Эгрис. – А для духа, судя по всему, запретов не существует. Кстати, первым делом он снял с нее все мои амулеты и обереги. Измененную алхимическими зельями внешность тоже исправил, теперь она снова стала сама собой. Как мне думается, ему чем-то мешают все чуждые заклинания, даже самые безобидные. Но об этом разговаривать было некогда. Как только мы оказались возле алтаря закрытого источника, Леаттия открыла суть задания. Оказывается, этот сумасшедший негодяй Даггер собрал в своих подвалах почти полсотни одаренных, травниц, ведьм и с десяток совсем юных девчонок, намереваясь ценой их жизней с помощью ритуала открыть иссякший источник. Духу это не понравилось, и он решил вмешаться. А нам предложил ответить на один вопрос, хотим ли мы помочь.
– Даже не сомневаюсь в вашем выборе, – кивнула магиня мужу и огорченно вздохнула: – Больше никогда не пойду спать раньше других.
– Разумеется, мы не могли остаться в стороне и в один голос сказали «открывай», так как дверей не было, – тихо продолжил он рассказ. – И Леаттия открыла… и выход, и источник. А потом полночи помогала поить бульоном и лекарством узников, они валялись посреди двора в цепях, полуголые, изможденные и избитые…
– А Даггер? – не выдержал Джар.
– С ним дух расправился сам. Осталась только одежда и горсть амулетов и драгоценностей… и еще двенадцать таких же кучек. Старшие ученики спали рядом, но у них больше нет никаких способностей.
– И как же вы втроем… – задумалась Санди, глянула в хмурое лицо мужа и все поняла.
Незачем вызывать подмогу из Давра, когда в Банлее, почти на границе с Харказом, стоит большая старинная крепость Рахарг, доставшаяся темным магам за помощь деду нынешнего короля Тилиреда. И там под присмотром опытных магистров оттачивает свое мастерство пара десятков самых одаренных подмастерьев. Да и в самом Сорбейне живет несколько магов из тех, кто оттуда родом.
– Вызвали всех, кто поближе, – не желая ничьего сочувствия, суховато сообщил Эгрис. – Некоторые женщины были очень плохи, а среди нас сильных целителей не оказалось. Менее чем через полчаса прибыли две сферы с помощью, а мы пошли в дом, чистить от ловушек и проклятий верхние этажи и разбираться с каверзной защитой. Часа через два целители закончили работу, оставили дежурных и боевиков и собрались домой, и я отправил с этой сферой и хранительницу. Разумеется, не одну, а под присмотром Вельтона. Лайна всех, кто прошел проверку духа, считает своими. Вель должен был доставить ее сюда, вернуть сферу Бензору и уйти в Гайртон порталом. Но добраться до дома Бена он не успел. Получил сигнал тревожного вестника, который подарил ей на всякий случай, и вернулся. Как только ты прислала мне сообщение, я написал ему письмо и сразу получил ответ. Они летят в Гайртон и будут там минут через пятнадцать. Мне кажется, нам следует их встретить.
– Ну и встречайте, – буркнул Джарвис и попытался открыть портал, но обнаружил, что накрепко привязан к дому невидимой ловчей паутиной. – Эгрис! Отпусти меня немедленно!
– Магистр Арвилес Легерро! – поднявшись, замер напротив него глава гильдии. – Властью, которую ты дал мне наравне с собратьями и добровольно обязался признавать, я запрещаю тебе отказываться от ученицы.
– Магистр Эгрис Дуарис Тагорно! – больше не пытаясь подняться, рыкнул в ответ Джарвис. – Поясни при свидетеле, когда я говорил про отказ?
– А куда тогда ты направился, если идти в Гайртон лучше со мной? У меня энергии хватит еще на два перехода!
– Туда, где тебя нет, – невежливо буркнул Джар. – Потому что я темный маг и не люблю жить в чужих домах.
– Этот дом, – преувеличенно оскорбился Эгрис, – только записан на меня, а принадлежит гильдии, и все это знают! И тут хватит места десятку магов, даже если они не хотят ни с кем встречаться. Именно для этого с каждой стороны дома сделаны отдельные выходы, целых восемь штук вместе с центральным!
– Но Бензор почему-то купил себе собственную усадьбу, – бурчал Арвис, не замечая ехидной ухмылки главы гильдии, сразу раскусившего его уловку.
– Бензор купил дом за городом лишь потому, что именно там когда-то прошло его детство, – укоризненно сообщил Эгрис, вздохнул и мягко добавил: – А энергию ты тратишь зря. Мои сети привязаны к шкатулке с накопителями, и там намного больше магии, чем в твоем резерве. И поверь, я никогда бы так не поступил, если бы не был уверен в своей правоте. Леаттия – самое ценное сокровище, доставшееся гильдии за последние сто лет, и тебе она верит больше всех. Ну пойми ты, девочка и так пережила за год столько тяжелых потерь, нельзя же испытывать ее бесконечно. Я тоже не горю особым желанием идти в гости к Вельтону, но ради всех тех истерзанных женщин и вздрагивающих от ужаса детей, которых мы ночью мыли прямо на камнях двора и заворачивали в воздушные сети, чтобы не причинить новой боли, я готов на коленях стоять перед ней и просить прощения. За все, чего даже не помышлял совершать…
Он сердито стиснул зубы и отвернулся, злясь на Джара за то, что пришлось объясняться, как мальчишке. И тут же почувствовал, как к спине на миг прижалось теплое тело жены и крепкие руки подтолкнули его к двери.
– Не обижайся на мои слова, любимый, – заявила она, уведя мужа в соседнюю комнату и позволив обнять себя так, как ему нравилось, – но с ним нужно по-другому. А тобой я горжусь. Немного найдется среди темных магов смельчаков, готовых ради дружбы открыто рассказать про свои ошибки и сомнения. Хотя лично я у тебя ни одного серьезного промаха не вижу. По себе знаю, когда вдруг оказываешься в совершенно незнакомой ситуации, просто невозможно всего предусмотреть и предупредить случайные недоразумения и чужие обиды. Со стороны судить легко, когда все уже закончилось и можно спокойно подумать о друзьях и семьях. А у вас и мига не было на рассуждения, только выбор – шагнуть наугад и получить доверие духа или остаться и всю жизнь чувствовать себя трусами. И думаю, немногие выбрали бы проверку, не зная, чем она закончится. А теперь выполни мою просьбу, посиди тут пять минут, я сама поговорю с Джаром. Все же не один год напарники, успела изучить характер.
– Ты стала мудрой, любимая, – печально вздохнул Эгрис и нехотя отпустил ее из объятий. – Иди. Но сеть пока не сниму, иначе он из простого упрямства удерет. И не забудь, времени осталось мало.
В гостиную Санди шла как на плаху, хотя и знала, что другого способа распутать узел непонимания, вдруг затянувшийся смертельной петлей, у них нет. Можно лишь, как гнойный нарыв, прокалив нож, проткнуть и выдавить грязь вместе со слезами и стонами. И лишь потом, обложив тряпицами, пропитанными целебным бальзамом, испытать невероятное облегчение.
Джар сидел, расслабленно опустив руки, и не мог не слышать шагов, но и не подумал поднять с глаз шляпу и взглянуть, кто пришел. Знахарка налила в стакан воды, капнула ромашковой настойки и медленно выпила, потом сделала вторую порцию, присела на соседнее кресло и тяжко вздохнула, ясно осознавая, как нелегка взятая ею на себя миссия.
– Ну что ты пыхтишь, как ежик? – не выдержал Джар и резко сбросил шляпу. – Что в стакане?
– Ромашковый настой, – кротко ответила травница.
– Давай. – Он одним махом проглотил зелье, посидел, задумчиво глядя в никуда, затем язвительно усмехнулся: – Вот за что я тебя люблю – ты никогда не лукавишь и не обманываешь. Но слишком оправдываешь своего мужа.
– Зеленый ты еще рассуждать о таких вещах, – радуясь, что напарник заговорил таким тоном, шуточно огрызнулась Санди. – А его я не оправдываю, он не преступник. Просто стараюсь понять, хоть на миг встать на его место и мысленно пройти его тропой. И теперь твердо убеждена: все те, кто не считает нужным понимать своих любимых, а намерен гнуть их под себя, никогда не будут счастливы по-настоящему.
– Во-первых, ты забыла, что моложе меня на два года. Во-вторых, до понимания этой истины созрела лишь недавно. И зови уже сюда своего мужа, пока он не позеленел от ревности. Разговаривать я буду только на равных.
– Если я за четыре года зеленым не стал, то теперь уж точно не буду, – входя в комнату, проворчал Эгрис. – И раз уж начали этот разговор, то хочу сказать, что давно считаю тебя родственником, других у меня, к сожалению, нет.
– Ошибаешься, – лукаво улыбнулась Ирсана. – Теперь у тебя есть тесть, теща и полный набор остальных родичей. И сегодня вечером я намеревалась показать им мужа.
– Что, серьезно? – неподдельно растерялся глава гильдии, вызвав понимающие усмешки на лицах напарников. – Или ты так мстишь?
– Я вообще женщина не мстительная, – не выдержав, обняла его магиня, – но традиции нужно чтить. После – хочешь дружи с ними, хочешь просто посылай подарки по большим праздникам, на твое усмотрение. Но первое знакомство обязательно, и как можно скорее. Мы и так с ним немного запоздали. Представь, что почувствуешь ты сам, когда подрастет дочь, заявится однажды домой и сообщит, что три дня назад вышла замуж.
– Убью, – помрачнев, прошипел ее муж. – Не знаю кого, но прибью непременно.
– Сначала меня отпусти, убийца, – буркнул Джар, пряча смешок.
– Да сеть давно растаяла, я пошутил насчет кристаллов, это шкатулка с пустыми, – еще сердито сверкая глазами, признался верховный магистр и мрачно предложил: – Давай бей уже, ради праздника я все стерплю.
– По-твоему, я резко поглупел или от весны шалею? – вставая с кресла, едко усмехнулся Арвис. – Не беспокойся, все я понимаю. И отлично знаю: когда появляется срочное дело, ни один нормальный темный маг не станет беспокоиться, надуется там кто-то или нет. Хотя и обидно… но злюсь лишь на самого себя. Я ведь вернулся, еще когда вы с Велем вино пили, просто прошел мимо. Спать хотелось, а не выслушивать его жалобы. А сейчас открывай портал, дома договорим.